Татьяна Игнатова «Преображенскому монастырю 250 лет»

Четверть тысячелетия назад у Преображенской заставы города Москвы возникла обитель, что спустя немногие коды стала духовным центром для многочисленных федосеевских общин всей России. На страницах нашего издания публиковались статьи о духовном и экономическом значении Преображенского монастыря в жизни староверческой России. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию статью Татьяны Игнатовой о подлинной, незамутненной так называемым патриотизмом, любви преображенцев к родине, к России.

МОСКОВСКИЕ ФЕДОСЕЕВЦЫ НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ

В 2021 году исполнилось 250 лет со дня основания Преображенского богаделенного дома, который на протяжении двух с половиной столетий оставался главным российским духовным центром староверов старопоморского согласия.

Долгое время история Преображенского кладбища была овеяна целым сонмом разнообразных легенд, большинство из которых зародилось в середине XIX века. Самым известным антистарообрядческим мифом можно назвать лже-историю о федосеевцах и Наполеоне, которая была неоднократно опровергнута в трудах крупнейших историков старообрядчества: доктора филологических наук Е. М. Юхименко, доктора философских наук М. О. Шахова, кандидата исторических наук В. Ф. Козлова, старшего научного сотрудника Музея МГУ Е. А. Агеевой. Тем не менее до сих пор на некоторых сайтах и в СМИ можно встретить «разоблачительные» материалы о неких «государственных изменах», совершенных московскими федосеевцами, сведения о которых почерпнуты в миссионерской антистарообрядческой литературе второй половины XIX — начала ХХ века.

Попытка представить старообрядцев изменниками родины глубоко оскорбительна и антиисторична. Данной проблематике уже была посвящена обобщающая работа Е. М. Юхименко «Сила духа и верность традиции» (по всей видимости, не известная авторам альтернативной истории), где говорилось о сохранении памятников духовной культуры, о трудовой этике и благотворительности, о воинской доблести староверов.

В этой публикации мы представим лишь некоторые факты о московских федосеевцах.

«Выразили торжественную готовность пожертвовать жизнью и имуществом на защиту Престола и Отечества»

Так в 1865 году граф А. А. Суворов-Рымникский (1804 — 1882) отозвался о московских федосеевцах. Оппонируя митрополиту московскому Филарету, граф составил пространную записку, где выразил свое особое мнение по делу о передаче мужского двора Преображенского богаделенного дома единоверцам. В этом документе он приводит доказательства преданности и сочувствия правительству со стороны общины Преображенского кладбища, указывая на «немаловажные пожертвования, сделанные сими на военные надобности в последнюю войну и при усмирении Польского мятежа».

В примечании к документу автор особого мнения поясняет, что «в последнюю войну московские раскольники беспоповщинского согласия пожертвовали на военные надобности около 33 тысяч. Во время Польского мятежа раскольник того же согласия московский купец Егоров представил в распоряжение местного начальства около 9 тысяч пар теплой обуви для нижних чинов, за что и был награжден».

Поскольку особое мнение графа Суворова-Рымникского было составлено в 1865 году, то под «последней войной» он, видимо, подразумевал Крымскую войну (1853 – 1856 гг.), о которой подробнее речь пойдет ниже.

«Польским мятежом», по всей видимости, названо второе, январское, Польское восстание (1863 – 1864 гг.). Вот почему так важна была для армии именно теплая обувь. Жертвователем, по всей видимости, был московский купец-федосеевец Егор Константинович Егоров, сын сосланного в Пензу попечителя Преображенского богаделенного дома Константина Егоровича Егорова.

О Польском восстании граф добавляет: «После того, как раскольники означенного кладбища, присоединив свой голос к верноподданнейшим заявлениям, которые по поводу последнего мятежа в Царстве Польском слышались со всех сторон России, выразили торжественную готовность пожертвовать жизнью и имуществом на защиту Престола и Отечества. Не был ли протест раскольников, опровергнувший надежды польской пропаганды на содействие раскола в России, одним из самых знаменательных и утешительных фактов, которые правительство может противупоставить истории Польского восстания».

«Дабы собрать денег со всего общества и пожертвовать на военные действии, тогда бывшие в Крыму»

О пожертвовании, собранном московскими федосеевцами на нужды императорской армии во время Крымской войны (1853 – 1856 гг.), подробно рассказывается в рукописной книге «История Преображенского кладбища с 1854 по 1862 год».

Инициатором сбора пожертвований выступил один из попечителей Преображенского богаделенного дома, московский купец Константин Егорович Егоров (ок. 1783 — 1860).

Вместо предполагавшихся 15000 рублей серебром московские федосеевцы собрали сумму в два раза большую — 35500 рублей. Приведем фрагмент главы, повествующий о судьбе этого пожертвования:

«…было предложено попечителем Константином Егоровичем отцам и прочим попечителям, также и всему московскому християнскому обществу: дабы собрать денег со всего общества и пожертвовать на военные действии тогда бывшие в Крыму.

И общество, вняв предлогу уважаемого попечителя, и просили: дабы доложить о этом деле московскому военному генерал-губернатору графу Закревскому, потому что он ему порядочно был знаком по многократным его пожертвованиям на разные предметы общественной и государственной пользы. Почему Константин Егорович и не отказался ходатайствовать о таком деле.

Когда же предложил он графу свое и общественное мнение и усердие, тут граф спросил у него о количестве суммы, которую они могут жертвовать. Когда же объявил ему, что пожертвование может быть не менее пятнадцати тысяч рублей серебром, на это Закревский соизволил и благодарил Егорова за сочувствие общеполезному делу, и обещался довести до сведения высочайшей власти и сулил ему ходатайствовать для общества и Кладбища какую-либо милость, чему наши сообщественники весьма были рады.

И тотчас же послали с кладбища отца Ивана Яковлевича пригласить всех обывателей в контору Преображенского кладбища, и назначен был день. Когда же съехались обыватели и, выслушав предлог попечителя Егорова, и по его заботливости и искусной деятельности к общему благу противоречить никто не осмелился, но все беспрекословно повиновались и подписывали пожертвование щедрою рукою, так что первые подписывали по пяти тысяч рублей серебром, а всея суммы подписано было 35,500 рублей серебром. И доставлено было попечителями к Закревскому.

Но только к нашему неблагополучию Закревский нам, как говорят, не подоброжелательствовал, и представленную ему сумму не дозволил в пожертвовании означить отдельной от прочих пожертвований, и означить именно от старообрядческого общества, но повелел эту сумму присовокупить к общественным безызвестным пожертвованиям. Потому наше значительное пожертвование и осталось вовсе безызвестным.

Это событие нам весьма было чувствительно, так как нам были известны заботливые тщательности, и значительные пожертвования наших попечителей.

Пожертвования их были неоднократны, которые еще на наших памятях, как во время Французской войны (1812 г. — Т. И.), также и в бытность Турецкой (1828 – 1829 гг.— Т. И.), сделав должные пожертвования в пользу Русского отечества, а потом и в настоящее время на Крымскую войну. Эти пожертвования наших попечителей и их сочувствие были к пользе всего государства.

А что касается до пожертвования в пользу московского общества, это было неоднократно. Как то открытие и содержание временных холерных больниц. Эти были два сильных случая холеры минувших годов, участвовали также материальными средствами, готовыми с прочими друзьями человечеству упомянутые больницы со всевозможной обстановкой успокоения и пользования для зараженных людей эпидемией, для народу всех сословий и без различия вероисповеданий.

Также во уважение государя и начальства иногда угощали военных нижних чинов, а именно: попечители Константин Егорович и Сергей Тихонович угощали гвардию в бытность уже военным губернатором Закревского».

Хотим лишь подчеркнуть, что, вопреки стараниям графа Закревского, о значительном пожертвовании московских федосеевцев все же стало известно общественности. Это следует из документа, составленного графом Суворовым-Рымникским, где и упоминается данное благое дело.

«В половине июля 7422 (1914) года была объявлена война…»

Такими словами Егор Егорович Егоров начинает запись, первую в его архиве из посвященных Великой войне.

Е. Е. Егоров (03.04.1862 – 15.12.1917) — особая фигура в истории Преображенского кладбища. Как его дед и отец, упомянутые выше, он принимал самое активное участие в жизни Преображенской общины. После смерти отца он унаследовал торговое дело, но через год с небольшим продал трактир и магазин. Оставив коммерческие дела, Е. Е. Егоров посвятил себя коллекционированию памятников древнерусской и старообрядческой культуры, желая сохранить их для старообрядцев. Кроме этого, Е. Е. Егоров создал бесценные источники по истории общины — книги копий документов, касающихся всех сфер жизни Преображенского кладбища. Там нашли отражение и события, связанные с Первой мировой войной.

В годы Первой мировой войны члены московской общины Преображенского кладбища оказывали помощь раненым. Вскоре после начала боевых действий община постановила предоставить 75 коек для раненых в только что отстроенной и оснащенной современным медицинским оборудованием больнице, о чем была направлена телеграмма царю Николаю II.

Вот как об этом пишет Е. Е. Егоров:

«В половине июля 7422 (1914) года была объявлена война Германией и Австрией России и Франции. По етому случаю Совет нашей общины решил устроить в новой выстроенной больнице, еще не открытой, лазарет на 75 кроватей на сбережении общины. Потом 27 июля он устроил молебен в мужской палате, для чего разослал приглашение прихожанам следующего содержания:

«От Совета Московской общины христиан древлеправославно-кафолического вероисповедания и благочестия старопоморского согласия. Совет общины, уверенный в единодушном решении всего християнского общества, постановил в настоящие грозные исторические дни предоставить только что выстроенную больницу общины для нужд раненых воинов Российской армии. Для окончательного решения етого вопроса Совет, с разрешения Его Сиятельства господина московского губернатора, назначил на воскресение 27 сего июля в 11 ½ часов дня екстренное общее собрание членов общины. В тот же день перед открытием Собрания в 10 часов утра во всех моленных Преображенского богаделенного дома будет отслужен торжественный молебен о ниспослании победы Русскому Воинству над врагами. На молебствие ето и на созываемое важнейшее собрание Совет покорнейше просит вас пожаловать в Преображенский богаделенный дом.

Зная воодушевление всего общества, Совет счастлив выразить уверенность в том, что все христиане нашего общества, получившие ето извещение, оставив свои ежедневные дела, явятся на общественное богослужение и собрание. Совет».

На молебне 27 июля в женских палатах почти никого не было. В мужской палате стояли молебен на исхождение против иноплеменных, в потребнике Иосифа Патриарха напечатанный. Народу было очень мало, так как все молодые прихожане, частию солдаты запасные и офицеры, были уже призваны из запаса. А очень многие прихожане не явились.

По окончании молебна все присутствовавшие перешли в контору. Было много женщин и даже несколько не наших прихожан».

Несмотря на малочисленность собрания, было решено открыть подписку и собирать пожертвования на содержание лазарета. Е. Е. Егоров зафиксировал, что в первый же день были сделаны следующие пожертвования:

«В. Е. Быков — 2000 руб,

А. В. Дороднов товарищество — 500 рублей,

В. Г. Челноков — 1000 рублей,

Вера Мих. Москвина — 500 рублей,

Мих. Мих. Малышев — 500 рублей,

Екат. Ив. Матвеева — 1000 рублей,

Кс. Ив. Соколова — 200 рублей,

Егоров — 1000 рублей,

Илья Ник. Никитин — 100 рублей

И другие.

Собрали 11.500 рублей.

Гр. Кл. Горбунова не было на собрании, после пожертвовал 3000 рублей на раненых и 2000 рублей на открытие больницы».

Лазарет был открыт. Фотографии его палат опубликованы в 1916 году в альбоме, посвященном деятельности московского городского Управления по организации помощи больным и раненым воинам и семьям призванных.

Знаменитая серпуховская купчиха Анна Васильевна Мараева, входившая в московскую федосеевскую общину, в годы Первой мировой войны предоставила часть комнат своего особняка для устройства второго городского госпиталя Всероссийского союза городов для раненых солдат. Ее дочь Анна Мефодиевна Киреева (урожденная Мараева) и внучки Вера Михайловна Сухова (урожденная Уфимцева) и Екатерина Михайловна Егорова (урожденная Уфимцева) служили сестрами милосердия.

«Было много беженцев из других губерний, занятых немцами»

В годы Первой мировой войны московская федосеевская община приняла участие в судьбе беженцев. Из архивных записей Е. Е. Егорова известно, что 31 августа 1915 года состоялось совещание духовных отцов московского Преображенского кладбища «о принятии в свое христианское общество прибывающих беженцев, выгнанных с своих жительств военными действиями».

Об итогах совещания Егоров уточняет: «В настоящее время в числе вообще беженцев начали прибывать из губерний Польского окраина и старообрядцы, из которых многие принадлежат к брачному согласию, а многие и к небрачному. <…> …мы считаем себя должными обращающихся к нам для духовного исправления сих беженцев принимать в наше христианское общество и на покаяние».

В 1916 году в одной из книг копий документов сделана запись: «10 апреля 7424 (1916) года было Воскресение. День Пасхи. В ночь на Пасху в исход 3 часа Егоров приехал на Преображенское кладбище, застал там заутреню. Пели Хвалите Господа с небес. Было народу много внизу и также довольно много наверху. Было много беженцев из других губерний, занятых немцами».

«Все молодые прихожане, частию солдаты запасные и офицеры, были уже призваны из запаса»

Напомним, что на староверов всех согласий распространялись положения как о рекрутской повинности (1703–1874 гг.), так и о всеобщей воинской обязанности (с 1874 г.). Следовательно, старообрядцы призывались в русскую армию и принимали участие в войнах, которые вела Российская империя.

О числе московских федосеевцев, мобилизованных на Первую мировую войну, красноречиво свидетельствует образ, запечатленный Е. Е. Егоровым: моленные опустели, т. к. «все молодые прихожане, частию солдаты запасные и офицеры, были уже призваны из запаса».

Назвать всех поименно пока не представляется возможным. Назовет лишь некоторых.

В Первой мировой войне участвовали два сына Николая Константиновича Сухова, члена Совета московской общины Преображенского кладбища.

Дмитрий Николаевич Сухов (03.02.1885 – 21.11.1942)

Подпоручик, 226-й пехотный Землянский полк.

Обороняя крепость Осовец, был контужен отравлением ядовитыми газами, но остался в строю.

Награжден орденами Св. Владимира IV-й степени, Св. Анны IV-й степени (Аннинское оружие), Св. Станислава III-й степени, Св. Анны III-й степени. Захоронен в семейном некрополе Суховых на Преображенском кладбище (участок № 11).

Поясним, что во время штурма крепости Осовец немцы применили массированную газовую атаку. Из воспоминаний участников обороны крепости известно, что для химического штурма немцы приготовили несколько тысяч газовых баллонов. Более 10 дней они ждали благоприятных погодных условий и, наконец, 6 августа (н. ст.) в 4 часа ночи пустили газ. Параллельно с газовой атакой неприятель открыл сильнейший артиллерийский огонь.

Участник событий писал: «Газ темно-зеленоватой окраски; состав газа, имеющий в основе хлор, определить трудно, но, безусловно, в нем была и другая какая-то примесь, усиливающая удушливый эффект. Густое облако газа уже через 5–10 минут достигло наших окопов, быстро направляясь вперед к крепости. Смертельно поразив наши передовые части, яд газов обессилил и большую часть защитников крепости, проникая даже в плотно закрытые помещения; вся растительность была им обожжена более чем на 12 верст».

У оборонявших крепость русских солдат не было эффективных средств защиты, поэтому результат газовой атаки был сокрушительным: 9, 10 и 11-я роты Землянского полка погибли целиком, от 12-й роты осталось около 12 человек при 1 пулемете. 8 и 13-я роты потеряли до 50% состава. Тем не менее именно они: 8, 13 и 14-я роты 226-го Землянского полка, — были брошены в контратаку, получившую позже название «атака мертвецов».

Николай Николаевич Сухов (1886 – 01.11.1914)

Прапорщик легкой артиллерии, Гренадерский мортирный артиллерийский дивизион.

Награжден орденом Св. Станислава III-й степени.

Захоронен в семейном некрополе Суховых на Преображенском кладбище (участок № 11).

Выражаю глубочайшую признательность потомкам героев, предоставившим информацию и фотографии из личного архива Суховых.

Солдатские некрологи сохранили для истории множество имен героев Великой войны. Из них мы знаем о прапорщике Николае Ивановиче Максимове, который являлся членом московской старообрядческой общины Преображенского кладбища.

За доблесть, проявленную во время атаки и взятия неприятельского окопа, Максимов был представлен к ордену Св. Станислава III степени с мечами и бантом. Убит разрывной пулей, когда из окружения пробивался к остаткам своей роты. Некролог, посвященный Н. И. Максимову, был опубликован в журнале «Слово Церкви».

«Стали ходить слухи, что наши отцы собираются ехать на войну для исправления раненых и для всякой нужды».

В архиве Е. Е. Егорова зафиксирован интересный факт: вскоре после начала Первой мировой войны, на волне патриотического подъема, федосеевские общины стали обсуждать возможность отправки на фронт духовных отцов для окормления солдат-федосеевцев, «для исправления раненых и для всякой нужды».

Изначально Совет Преображенской общины одобрил эту идею. Далее необходимо было провести совещание с «добровольцами»: «И вот для етаго разослали пригласительные письма отцам некоторым иногородним, в том числе Георгию Михайловичу Виноградову в деревню Коношково Псковской губернии и Василию Егоровичу в деревню Ручейки Псковской губернии, которые прислали письма ответные, что они не могут ехать по случаю плохого здоровья и не на кого оставить свои стада духовных. Также послали письмо в село Поречье Курской Губернии Павлу Петровичу» .

Однако поездка духовных наставников к линии фронта не состоялась. Как резюмирует Егоров, «и никто из отцов на войну не поехал да и не нужно было подымать етот вопрос за неимением людей и невозможностию из туда ехать».

Доблесть, проявленная на полях сражений, создание лазаретов в тылу, пожертвования на нужды армии, помощь беженцам — вот лишь малая часть благих деяний, совершенных московскими федосеевцами.

Татьяна Игнатова, сайт «Русская вера»

Т.В. Игнатова «Из истории московского домовладения А.В. Мараевой в Медвежьем переулке»

Илл. 1 – План Сретенской части из «Атласа столичного города Москвы», составленного в 1852-1853 годах. Голубым овалом отмечен Медвежий переулок.

История моленной в Медвежьем переулке началась задолго до того, как «нехороший» дом стал собственностью Анны Васильевны Мараевой. В середине XIX столетия Медвежий переулок относился к Сретенской части. Со временем он был отнесен к Арбатской части Москвы, а не позднее 1903 года и вовсе переименован в Настасьинский.

Илл. 2 – Медвежий, позже Настасьинский переулок в «Атласе столичного города Москвы» середины XIX века и на карте Москвы 1907 года.

Еще в 1828 году в ведомостях о разрешенных в Москве старообрядческих моленных значилась «по Сретенской части моленная в доме купеческой дочери Шевалдышевой»[1]. Дом с моленной у Шевалдышевых приобрел купец Семен Борисов. Семен Борисов завещал дом в Медвежьем переулке сыну Лариону Семеновичу Борисову, а тот оставил дом в наследство своей дочери Афанасии Ларионовне[2].

Илл. 3 — Рапорт обер-полицмейстера относительно моленной в Медвежьем переулке. Рапорт составлен 27 октября 1890 года. В нем кратко изложено, как дом с моленной переходил от одного владельца к другому. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.71.

Илл. 4 – Рапорт обер-полицмейстера относительно моленной в Медвежьем переулке. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.71 об.

Илл. 5 — Фрагмент рапорта. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.71 об.

Информация о семействе Семена Борисова есть в «Материалах для истории Московского купечества»[3]. В VII томе, где опубликованы сведения, поданные купеческим сословием в ходе 8-й ревизии, указано: «1834 года марта 12 дня – 3-й гильдии купец Семен Борисов сын Борисов 70; прибыл из отпущенных на волю от князя Владимира Михайловича Урусова крестьян с 1832 года; у него сыновья: Лев 41 (…); Тихон 37 (…); Ларион 34 (у него сыновья: Андрей 5, Михаил 6 месяцев). У него – Семена – жена Марья Семенова 67; (…) у Лариона жена Дарья Федорова 34, дочь Афанасия 3»[4].

Илл. 6 – «Материалы для истории Московского купечества», том VII, стр. 17. Сведения о семье Семена Борисова отмечены синим маркером. Имя его внучки Афанасии Ларионовны, будущей владелицы дома в Медвежьем переулке, отмечено желтой точкой. Числа рядом с именами обозначают возраст на момент составления ревизии. Таким образом, в марте 1834 года Семену Борисову было 70 лет, его сыну Лариону – 34 года, а внучке Афанасии – 3 года, следовательно она родилась около 1831 года.

Через 16 лет, 26 мая 1850 года, была проведена следующая 9-я ревизия. В ходе 9-й ревизии также были зафиксированы сведения о семье купца третьей гильдии Лариона Семенова Борисова. В ревизскую сказку записан он сам, его жена Дарья Федорова, сын Андрей и дочь Афанасия. Младший сын Михаил умер в 1835 году. Здесь же указана и конфессиональная принадлежность семейства: «Ларион Семенов Борисов вероисповедания по Преображенскому кладбищу», «Лариона Семенова Борисова жена Дарья Федорова безпоповщинского по Преображенскому кладбищу согласия». Именно по этой причине «жена его Дарья Федорова из сказки исключена, а дети его сын Андрей и дочь Афанасия в общей о купечестве сказке показаны незаконнорожденными»[5].

Илл. 7 — «Материалы для истории Московского купечества», том VIII, стр. 14. Фрагмент.

В последнем IX томе «Материалов для истории Московского купечества» опубликованы данные 10-й ревизии, записанные в 1857 году. Здесь обо всем семействе Лариона Семенова Борисова сказано «безпоповщинского согласия». Это относилось к нему самому, его жене Дарье Федоровне, 28-летнему сыну Андрею и дочери Афанасии 26-ти лет[6].

Илл. 8 – «Материалы для истории Московского купечества», том IX, стр. 5. Фрагмент.

Оба родителя: Ларион Семенович и Дарья Федоровна, – умерли в 1874 году, а в 1878 году скончался их сын Андрей Ларионович[7]. Хозяйкой дома в Медвежьем переулке становится 47-летняя Афанасия Ларионовна Борисова. Именно у нее около 1878 года[8] Анна Васильевна Мараева и приобрела дом, расположенный по адресу 2-й участок Арбатской части, Медвежий переулок, д. 3[9]. Как будет позже описано в одном из донесений, «его (т.е. дома – Т.И.) место положение состоит Арбатской части, 2-го участка, в Медвежьем переулке, с Тверской улицы, на левой руке переулка 2-й дом, рядом с булочной и домом Савостьянова»[10].

Илл. 9 – Фрагмент из «Атласа столичного города Москвы». Красным маркером отмечен Палашевский переулок, красная стрелка указывает на расположенный в нем храм Рождества Христова в Палашах. Синим маркером отмечен Медвежий переулок, синяя стрелка указывает на второй дом по левой стороне.

Заметим, что в Медвежьем переулке Анне Васильевне принадлежало несколько строений. В справочнике «Вся Москва» на 1886 год адрес в Медвежьем переулке стоит первым в списке московских домовладений А.В. Мараевой: Медвежий переулок, Арбатская часть, 2 участок, дома 21, 20, 3[11].

Илл. 10 — Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1886 год. М., 1886. Отдел II. С. 393.

Но именно дом № 3 с находящейся в нем моленной доставлял много беспокойства священнику Василию Евфимиеву Световидову, настоятелю храма Рождества Христова в Палашах, к приходу которого и относилось домовладение.

Илл. 11 — Храм Рождества Христова в Палашах.

О том, что в доме № 3 по Медвежьему переулке есть старообрядческая моленная, о. Василий Световидов знал задолго до 1878 года, т.е. до покупки дома А.В. Мараевой. На данный момент в Центральном государственном архиве Москвы (ЦГАМ) в фонде Московской духовной консистории (ф. 203) обнаружены четыре донесения, составленных священником Василием Евфимиевым Световидовым с причтом, где вышестоящее начальство информируется о «находящейся в приходе раскольнической моленной». Самое раннее из обнаруженных донесение датировано ноябрем 1862 года, следующее было составлено в декабре 1871 года, третье – в декабре 1872 года и последнее, четвертое, датировано 29 ноября 1879 года.

Тексты всех донесений почти дословно повторяются. Приведем в качестве примера самое раннее донесение, составленное в ноябре 1862 года:

«В Московскую Духовную Консисторию

Никитского сорока Христорождественской, в Палашах, церкви

священника Василия Евфимиева Световидова с причтом

Донесение

О находящейся в нашем приходе раскольнической моленной сим покорно доносим.

Моленная сия находится в доме умершего купца Семена Борисова, раскольника беспоповщинской секты. Сын его Илларион Семенов вместе с женою своею Дариею Федоровою и дочерью, девицею, Афанасиею упорно держатся раскола и собираются для совершения своего богослужения по своему обряду в означенной моленной. Кроме их при совершении богослужения бывают проживающие в сем доме раскольники той же секты, мещанки и государственные имущественные крестьяне числом 16 человек; а также, по слухам, и из других мест раскольники обоего пола одной с ними секты собираются в их моленную. Главою собрания прежде был означенный умерший Семен Борисов. Теперь же кто, нам не известно. Прочие члены сего собрания, не исключая и женска пола, участвуют в чтении и пении. Впрочем, об обрядах и действиях их богослужения ничего достоверного сказать не можем по причине их крайнего упорства и удаления от всякого сообщения с нами. 1862 года ноября … дня (на месте даты стоит пропуск – Т.И.)»[12].

Илл. 12 – Донесение о. Василия Световидова, составленное в 1862 году. ЦГА Москвы Ф.203 Оп.311 Д.86. Л.2.

Илл. 13 – Донесение о. Василия Световидова, составленное в 1871 году. ЦГА Москвы Ф.203 Оп.337 Д.82 Л.2.

Световидов был хорошо осведомлен о прежних владельцах дома. Именно о. Василий в четвертом из обнаруженных донесений, от 29 ноября 1879 года, сообщает годы смерти членов семьи. Здесь же сообщается и о приобретении дома А.В. Мараевой:

«В Московскую Духовную Консисторию

Никитского сорока Христорождественской, в Палашах, церкви

священника Василия Евфимиева Световидова с причтом

Донесение

О находящейся в нашем приходе раскольнической моленной сим покорно доносим.

Моленная сия находится в доме умершего купца Семена Борисова, принадлежащем в настоящее время купчихе Мараевой, раскольнице беспоповщинской секты. Сын умершего купца Семена Борисова Илларион Семенов, а также и жена его, упорно державшиеся раскола, в 1874 году умерли. А в 1878 году умер и сын Иллариона Семенова, Андрей Иларионов. После сих кто в настоящее время состоит главою собрания, неизвестно. Известно, по слуху, что и теперь собираются для совершения своего богослужения, по своему обряду, в означенную моленную проживающие в доме раскольницы этой секты, мещанки, числом более 10 человек, а также, по слухам, и из других мест раскольники обоего пола, одной с ними секты. Об обрядах и действиях их богослужения ничего достоверного сказать не можем по причине их крайнего упорства и удаления от всякого сообщения с нами. 1879 года ноября 29 дня»[13].

Заметим, что четыре ранних донесения о. Василия Световидова (1862, 1871, 1872 и 1879 годов) никаких последствий не имели. Видимо, они «ложились в стол». Дела по этим донесениям состоят из 2–3 листов: собственно самого донесения и сопроводительной записки о его получении. Но пятое донесение Световидова, составленное 18 ноября 1883 года, стало причиной следственного дела[14], в ходе которого был собран интереснейший материал о внутреннем устройстве моленной и распорядке жизни «как бы богадельни».

Илл. 14 – Обложка следственного дела о моленной в доме №3 по Медвежьему переулку. «Дело по донесению Новопименовского благочиннаго протоиерея Александра Никольского о раскольнической моленной, находящейся в приходе Христорождественской, в Палашах, церкви». 11 февр. 1884 г. — 2 окт. 1884 г. На 18 листах. Ф.203 оп.364 д.92.

20 апреля 1884 года благочинный Никитского сорока протоиерей Александр Григорьевич Никольский и настоятель Христорождественской, в Палашах, церкви протоиерей Василий Евфимиевич Световидов подают в Московкую духовную консисторию донесение, текст которого приведем полностью.

«Донесение

В силу указа Московской Духовной Консистории от сего 1884 года марта 6 дня, за № 2045 сим Московской Духовной Консистории представляем следующие добытые нами сведения о раскольнической моленной, находящейся в приходе московской Христорождественской, в Палашах, церкви.

А. Сведения, полученные от православных жильцов, в настоящее время проживающих на квартирах этого дома, среди которого находится старообрядческая моленная раскольников беспоповщинского толка.

  1. Дом этот действительно принадлежит купчихе Мараевой, раскольнице безпоповщинского толка, или, как выражались некоторые, раскольнице Преображенского кладбища, а потому, дескать, и моленная принадлежит ей. Она сама живет то в Москве, где-то далеко, в другом собственном ее доме, то в городе Серпухове.
  2. С этой владелицей, или хозяйкой дома, они знакомства не имеют. Видали они ее в окна своих квартир, когда она приезжала в дом для получения дохода с дома и входила в моленную, или в помещения при моленной, в которых живут управляющий этим домом, также раскольник беспоповщинского толка, некто Иван Григорьев, который получает для передачи Мараевой плату за квартиры с квартирантов дома, и также живут, как бы в богадельне, несколько женщин, или девиц, они не знают, различного возраста, раскольниц беспоповщинского толка, числа которых они определенно не знают.
  3. Приезжает Мараева довольно часто, и ее встречают в дверях моленной с какими-то особенными почестями – с каждением ладаном и даже слышно бывает пение проживающих там раскольниц.

Б. Сведения, собранные от вышеозначенного Ивана Григорьева.

  1. Он действительно управляющий домом и надзирающий за живущими при моленной женщинами, за что и получает жалованье от Мараевой. Он же собирает и доход с дома. В помощь себе он имеет дворника, также раскольника.
  2. Моление в моленной, по его словам, совершается в воскресные и праздничные дни, а в будни не всегда. Главою их молитвенных собраний бывает какой-то почтенный у них старец, не живущий у них, но временно наезжающий к ним. Этот старик состоит наставником их и, так сказать, главою их, не у них только, но и у других раскольников. Он бывает часто в г. Серпухове и других местах. В отсутствие этого старика он, Иван Григорьев, наблюдает за порядком богослужения. По словам других, проживающих в этом доме православных, надевая для этого даже особенную одежду.
  3. Совершаются у них служения: вечернее, утреннее и часы. Живущие в моленной иногда отправляют каноны или правила.
  4. В воскресные и праздничные дни к их богослужению собирается довольно богомольцев из других мест обоего пола.
  5. Чтение и пение совершают живущие при богадельне девицы, которых теперь находится числом 8, а с кухаркою, которая на них стряпает и также раскольница, 9. Постоянного числа проживающих при моленной он не определить не может: они то прибывают, то убывают. По слухам, от других нами полученным, этих девиц, когда они научатся читать и петь, рассылают в другие молельни.
  6. Девиц этих содержит хозяйка дома, Мараева, а он, Иван Григорьев, покупает для них провизию и все необходимое для содержания их. Старшей из живущих в этой богадельне и в некотором роде начальнице, или надзирательнице их 50 лет, другой 30 лет, а есть 20-ти и моложе.
  7. Хозяйка дома, Мараева, приезжает в моленную редко. Она большею частию пребывает в г. Серпухове, где у нее есть также собственный дом.
  8. На вопрос наш: когда основана их моленная, он отвечал, что не знает, потому что сам живет здесь еще только 10 месяцев, но слышал, дескать, что на эту моленную существует указ царя Алексея Михайловича, а потому де разрушить ее никто не смеет.
  9. Иван Григорьев сказал нам, что он умеет только читать и писать, но в разговоре, между прочим, показал нам, что он имеет понятие о полемике Г. Филиппова с профессором Санкт-Петербургской Духовной Академии Г. Никольским и прибавил, что вот де защищавший нас Г. Филиппов, человек весьма умный и ученый, посрамил профессора вашей Академии, противника нашего.
  10. На вопрос наш, – бывал ли он на беседах, которые теперь ведутся в Москве со старообрядцами, он отвечал, что считает это бесполезным, потому что, как человек простой и неученый, с учеными он спорить не может. Впрочем, по совету нашему, хотел купить сочинение покойного митрополита Филарета «Ответы к глаголемому старообрядцу, о которых он до сих пор не имел понятия».
  11. Когда мы коснулись причин отделения их от церкви и удаления от ее служителей, он отвечал, что этих причин много, но прежде всего указал на хождение посолонь.
  12. Вообще он человек, хотя не ученый и называющий себя простецом, но довольно хитрый и осторожный в словах. На вид ему не более 60 лет. Сложения он крепкого и здорового.
  13. Моленная составляет большую, почти квадратную комнату, на восточной стороне которой находится иконостас, наполненный иконами старинного письма, большей частию в серебро-позлащенных ризах, или окладах, пред которыми стоят подсвечники с местными восковыми свечами. По обе стороны клиросы, за которыми аналогии, на которых лежат церковные книги»[15].

Илл. 15 – ЦГА Москвы Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.4.

Илл. 16 — ЦГА Москвы Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.4об.

Илл. 17 — ЦГА Москвы Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.5.

Илл. 18 – ЦГА Москвы Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.5об.

Однако и это расследование ни к чему не привело – моленная закрыта не была. 11 сентября 1884 года из Министерства Юстиций в Московскую духовную Консисторию пришел ответ: «за силою Высочайшего повеления 3 мая 1883 года о даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб, (…) предварительное следствие по означенному сообщению Консистории об устройстве раскольнической моленной в доме купчих Мараевой возбуждаться не будет»[16].

Однако противостояние протоиерея Василия Световидова и моленной в Медвежьем переулке на этом не закончилось. В начале января 1886 года о.Василий пишет очередное донесение о старообрядческой моленной, находящейся в его приходе, в доме Мараевой. Текст этого донесения почти дословно повторяет все предыдущие[17]. 15 января 1886 года уже с сопроводительным документом от благочинного Никитского сорока протоиерея Петра Приклонского информация поступила в Московскую Духовную Консисторию[18]. Следствие по данному делу растянулось до 1891 года[19], но никаких новых сведений о внутреннем устройстве моленной или проживавших при моленной федосеевцах получено не было. Тем не менее, 4 февраля 1891 года в Московскую духовную консисторию пришел ответ из Министерства юстиций за подписью прокурора о том, что «дела о самовольном открытии раскольнических моленных в домах Лапшина, Мараевой и Быкова (…) дальнейшим производством прекращены»[20].

Но последнюю точку в истории моленной в Медвежьем переулке поставил отнюдь не деятельный священник, а Съезд противораскольничьих миссионеров, состоявшийся в Москве в 1887 году[21].

Илл. 19 – «Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров». 19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

Отчитываясь об итогах съезда перед московским губернатором Владимиром Андреевичем Долгоруковым, действительный статский советник Скородумов в секретном рапорте пишет:

«Имею честь донести вашему сиятельству следующее: путем секретных розысков негласных действий комиссиею дознано, что кроме Преображенского богаделенного дома и двух помещений вне его ограды для певчих, клирошанок и псалтирщиц, федосеевские раскольники в период последних 20 или 25 лет устроили в разных местах Москвы самовольно и в нарушение запрещений правительства, последовавших в начале 50-х годов, еще не менее 8 особых обителей, скитов или приютов, которые содержатся на счет того же богаделенного дома, или же на счет главных его руководителей и призревают, не без ведома местной полиции (позже вычеркнуто карандашом), под видом «жильцов», «чернорабочих» или «из благодеяния» до 95 мужчин и до 555 женщин, не считая в том числе 25 человек певчих и до 167 клирошанок и псалтирщиц или читалок. Кроме того, у федосеевцев есть еще мелкие приюты, размещенные в небольших домах последователей этой секты, густо заселивших местность у Преображенской заставы и ближайшего к ней села Черкизова. Не только певчие и читалки, но и значительная часть из призреваемых в этих приютах лиц, преимущественно женского пола, имеют молодой возраст от 15 до 30 лет, а в домах Быкова и Мараевой есть даже малолетние, до 15 лет. Две названные из этих же обителей, находящиеся на Покровке и в Грузинах, представляют собой как бы правильно устроенные монастыри, а остальные 6, при началах общежития, имеют моленные с иконостасами, аналоями и прочею церковною утварью»[22].

Далее приводятся сведения «о раскольниках безпоповщинской федосеевской секты, призреваемых в тайных обителях», представленные в виде таблицы (Приложение 1). В список «тайных обителей» попал и дом А.В. Мараевой в Медвежьем переулке:

«В доме Мараевой №3, Арбатской части по Медвежьему переулку, с моленною для призреваемых и приходящих. Призреваемые числятся по книгам «из благодеяния». При моленной 8 женщин 12–28 лет и 1 мужчина эконом. Числятся «жильцами»: семья из 4-х человек, в том числе, в счет 8-и, одна певчая и еще 3 женщины.

Всего: мужчина – 1, женщин – 5, малолетний – 1.

Тут же приходящие дети обучаются грамоте и молению по Преображенскому кладбищу»[23].

Илл. 20 – Фрагмент таблицы, содержащей сведения о «тайных обителях». ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.19об.-20. Синим маркером отмечены сведения о моленной в доме А.В. Мараевой в Медвежьем переулке.

Илл. 21 – Данные о моленной в доме А.В. Мараевой в Медвежьем переулке. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.19об.

Вслед за этим последовало распоряжение ликвидировать «тайные обители». Первыми были закрыты дом Баранова и Кочегарова № 45 по Покровке, дом Мараева по Суворовской улице, дом Кочегарова №6 (бывший Бузиной) по улице 9 роты, дом Быкова Пресненской части на Грузинской улице, дом Тихомирова № 17 и 19 по улице 9 роты, дом Москвиной в селе Черкизове, 2-ого стана Московского уезда[24].

Отчитываясь перед московским губернатором о ликвидации старообрядческих богаделен, действительный статский советник Е.С. Егоров цинично сетует: «большая половина из них (призреваемых из закрытых богаделен – Т.И.) оказались весьма слабые, больные и увечные лица обоего пола в возрасте от 50 до 87 лет включительно, что и послужило немалым затруднением к скорому исполнению поручения Вашего Сиятельства, несмотря на самые энергичные меры домовладельцев к выселению вышеупомянутых лиц»[25].

Но дом в Медвежьем переулке продолжал сдерживать натиск. Пытаясь спасти моленную, А.В. Мараева пишет чиновникам, что в ее доме №3 помещаются жильцы различных званий, занятий и вероисповеданий[26]. В подтверждение этому был составлен список жильцов дома №3 (Приложение 2).

20 марта 1890 года Анна Васильевна Мараева направляет московскому губернатору первое прошение, текст которого приведем полностью:

«Его сиятельству

господину московскому генерал-губернатору

Князю В.А. Долгорукову

Почетной горожанки

Анны Васильевны Мараевой

Прошение

Председатель попечительного Совета Преображенского богаделенного дома Е.С. Егоров (имеется ввиду упомянутый выше действительный статский советник – Т.И.) объявил мне, что, по распоряжению Господина московского губернатора, должны быть закрыты к 1 апреля сего года все существующие в Москве приюты для старообрядцев, помещающиеся в частных домах и в том числе в доме моем Арбатской части, 2 участка, по Медвежьему переулку. Между тем в означенном доме моем никакого приюта не существует, а есть лишь моленная, разрешенная правительственною властью с незапамятных времен, как это могут подтвердить старожилы, – соседи и местная полиция, – и при этой моленной восемь женщин служительниц, составляющих в то же время и мою прислугу.

Ввиду изложенного, я принимаю на себя смелость почтительнейше просить высокой защиты Вашего Сиятельства в этом деле для меня святом и имеющем великую важность, ибо с ним связано существование моленной, столь дорогой для меня и многих.

Моля Господа Бога о даровании здравия и благоденствия Вашему Сиятельству, прошу Вас о законной поддержке и ограждении тех несчастных, которые должны будут лишиться всякой возможности существования.

Москва. 1890 год. Марта 20 дня.

Почетная гражданка Анна Васильевна Мараева»[27].

Илл. 22 – Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.36.

Илл. 23 Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.36. Фрагмент.

Илл.24 — Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.36. Фрагмент.

Илл. 25 Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.36об — 37.

Илл. 26 – Прошение А.В. Мараевой от 20 марта 1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.37.

25 мая 1890 года А.В. Мараева пишет губернатору второе прошение, где упоминаются интересные факты из истории домовладения:

«В дополнение к прошению, поданному мною Вашему сиятельству о сохранении моленной, существующей в моем доме в г. Москве, Арбатской части, 2 участка, по Медвежьему переулку, с 1810 года, я имею честь представить планы, составленные в 1817, 1834 и 1842 годах, на которых показано здание означенной моленной, и копию с духовного завещания умершего в 1824 году бывшего владельца означенного дома, купца Тимофея Даниловича Шевалдышева, завещавшего святые иконы и духовные книги сестре своей Евдокие Даниловой. Независимо от этого непрерывное существование моленной с 1810 года, переход здания ее и всего устройства с священными книгами и святыми иконами от Тимофея Шевалдышева к его сестре Евдокие Даниловой и последующим приобретателям, включая в число таковых и меня, могут удостоверить свидетели, прежде всего:

  1. прапорщица Екатерина Александровна Фон-Ранбах, жительствующая Пречистенской части, 2 участка, по Сивцеву вражку, в доме Краснопевцевой;

и местные старожилы:

  1. камер-юнкер двора Его императорского величества Юрий Всеволодович Мерлин

и купцы:

  1. Семен Тихонович Борисов, жительствующий Сретенской части, 1 участка, у Петровских ворот, в собственном доме, и
  2. Павел Васильевич Смирнов, жительствующий Сущевской части, участка по Долгоруковской улице, в собственном доме.

На основании изложенного я почтительнейше имею честь просить Ваше Сиятельство приказать допросить означенных лиц и разрешить дальнейшее существование моей моленной, продолжающееся непрерывно с 1810 года, т.е. более 80 лет»[28].

Илл. 27 — Прошение А.В. Мараевой от 25 мая1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.58.

Илл. 28 — Прошение А.В. Мараевой от 25 мая1890 года. ЦГА Москвы Ф.16 Оп.78 Д.307 Л.58об.

Указанные лица дали письменные подтверждения слов А.В. Мараевой, а упомянутые планы и копия с духовного завещания к делу, к сожалению, не подшиты.

Дело о затянувшемся закрытии моленной в Медвежьем переулке дошло до министерств и Синода. Яркой иллюстрацией антистарообрядческого законодательства служит письмо министра внутренних дел от 19 января 1891 года, адресованное московскому губернатору:

«… основанием к ходатайству Мараевой об оставлении моленной служит (…) почти вековое существование означенной моленной, упоминаемой и в составленных в 1828 году ведомостях о разрешенных в Москве моленных, а также отсутствие будто бы при ней предполагаемого тайного общежития раскольников.

Находя со своей стороны, что одно заявление просительницы о том, что проживающие при ней 8 женщин-раскольниц составляют ее прислугу, без указания даже тех обязанностей, которые они исполняют, вовсе не может служить доказательством отсутствия в ее доме тайного раскольнического общежития, и принимая во внимание, что если моленная в означенном доме и была терпима правительством с начала текущего столетия, то очевидно лишь на том основании, что лица, владевшие этим домом, ни в чем предосудительном или противозаконном замечены не были.

Между тем, как нынешняя домовладелица, к которой упомянутый дом вместе с моленною перешел покупкою лишь около 12 лет назад, не только озаботилась своевременно испросить надлежащее разрешение на продолжение существования моленной в купленном ею доме, но даже вопреки ст. 50 устава о пред. и прес. прест., дозволила себе самовольно устроить при моленной нечто вроде общежития последователей федосеевской секты, к которым, как не признающим браков и молитвы за царя, правительство не может относиться с одинаковою терпимостию, как и к раскольникам других менее вредных сект.

Я, согласно с заключением обер-прокурора Св. Синода, с которым было сделано по настоящему делу сношение, признаю выше объясненное ходатайство Мараевой не подлежащим удовлетворению»[29].

18 марта 1891 года московский обер-полицмейстер кратко отрапортовал губернатору о том, что моленная Мараевой закрыта и «призвераемые в общежитии женщины удалены»[30].

***

Приложение 1.

«Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров».

19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах.

ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

Сведения о раскольниках безпоповщинской федосеевской секты, призреваемых в тайных обителях (Л.19–20).

адрес Количество призреваемых
Воз-

раст

Мужчины Воз-раст Жен-щи-

ны

Мало-летние
1. В доме Баранова и Кочегарова № 49, по Покровке.

Обитель с характером правильно устроенного монастыря (позже вычеркнуто — Т.И.). С общежитием и полною моленною.

Настоятельница, казанская мещанка Евдокия Егорова Асаднова (?), называющаяся «матерью Евникеей». Призреваемые в скуфьях и темной одежде, по домовым книгам числятся жильцами, а содержатся на счет членов комитета Преображенского богаделенного дома, Баранова и Кочегарова, из коих последний состоит в то же время пенсионером, призреваемым в Преображенском богаделенном доме.

 

23-х лет

свыше 60

 

1

7

 

15-20

20-30

30-40

40-50

50-83

 

12

21

14

12

25

 

нет

2 В доме Мараева, №25 по Суворовской улице – обитель с характером общежития; моленная для призреваемых и приходящих; небольшая больница, куда врач, однако же, не допускается. Призреваемые все преклонного возраста, кроме 26 человек, кои моложе 30 лет, но страдают неизлечимыми болезнями. Содержится обитель на средства Преображенского богаделенного дома. В качестве жильцов призреваются 64 мужчины и 132 женщины.  

64

 

132

 

3

/Л.19об./

В доме Василия Яковлева Васильева, №24-26 по улице 9-й роты обитель с таким же характером, как в доме Мараева. Кроме проживающих здесь двух певчих, все призреваемые преклонного возраста.

   

10

   

60

4 В доме Кочегарова, № 6 (бывший Бузиной) по ул. 9-й роты обитель с характером двух предыдущих. Моленная, больница без врача.  

До 30 лет

Пожи-лых

 

14

63

5  В доме Быкова, Пресненской части по Грузинской ул. обитель с 1856 года. Имеет вид правильно устроенного монастыря, с полной моленною. Призреваемые числятся жильцами и содержатся на счет Преображенского богаделенного дома. Обитель сходная с помещающейся на Покровке, где числится игуменьею «Евникея».  

Преклонных лет

 

14

 

13-15

17-20

21-25

26-30

31-35

36-45

46-50

51-60

61-84

 

6

9

7

8

4

10

7

20

39

 

6

6 В доме Мараевой №3, Арбатской части по Медвежьему переулку, с моленною для призреваемых и приходящих. Призреваемые числятся по книгам «из благодеяния».

При моленной 8 женщин 12-28 лет и 1 мужчина эконом.

Числятся «жильцами»:

Семья из 4-х человек, в том числе, в счет 8-и, одна певчая и еще 3 женщины.

Всего:

Мужчина – 1

Женщин – 5

Малолетний – 1.

Тут же приходящие дети обучаются грамоте и молению по Преображенскому кладбищу.

 

1 – эко-ном

 

12-28

 

8

7 В доме Тихомирова №17-19 по ул. 9 роты обитель в 2-х флигелях, из коих в одном имеется моленная на счет купцов Матвеевых, с приютом

/Л.20/

для 18 женщин, большей частью преклонного возраста, а в другом флигеле устроены квартиры. В них помещаются 12 женщин большей частию также пожилых. Пищевое довольствие от благотворителей.

Итого: 30 пожилых женщин.

 

Пожи-лых

 

30

8 В доме Москвина (бывшем Кулешникова), за Преображенской заставой в с. Черкизове, 2 ст. Московского уезда приют в 2-х флигелях, с моленной, содержимый на счет Москвина и других благотворителей. Проживает преимущественно пожилых 50 женщин.
ИТОГО.

Всего по секретным осмотрам, произведенным в разное время:

Мужчин – 88

Женщин – 556

Малолетних — 7

Кроме этого.
1 В доме бывшем Кочегарова № 30 (ныне Москвина) по ул 9 роты помещается 194 женщины, а за выбывшими 27-ю, наличествовали в день осмотра 167 – читалок и клирошанок, пребывающих большей частью в Преображенском богаделенном доме.

Из них числится:

65 – чернорабочих,

93 — жилицами

 

11-14

15-20

20-30

30-40

40-60

 

14

52

43

21

36

 

Ребенок 9 лет — 1

2 В доме Васильева (бывшем Соловьева) № 5-7 по Кладбищенскому переулку 25 человек певчих, пользующихся столом от Преображенского богаделенного дома.  

25

 

Приложение 2.

«Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров».

ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

Список жильцов дома А.В. Мараевой по адресу 2 участок Арботской части, Медвежий переулок, д.3 (Л.52–52 об.).

Фамилия Имя Занятие Где (работает)
1 Разоренов Алексей Ермилов торговец На стороне
2 Соловьев Василий Петров портной На месте
3 Фурсова Матрена Яковлева портниха На месте
4 Неверов Николай Зотов Драпировщик и обойщик На месте и на стороне
5 Потоцкий Михаил Федорович Доктор На месте и на стороне
6 Трутнев Александр Иванович торговец На стороне
7 Ларионов Николай Иванович башмачник На месте
8 Молчанов Иван Петрович часовщик На стороне
9 Крейзберг Николай Федорович Драпировщик и обойщик На месте и на стороне
10 Товарищество Абрикосова-сыновей конфетчики На стороне
13
11 Егор(ов) Богдан Яковлевич Золотарь по дереву На месте
12 Матвеева Марья Дмитриева —— ———
 

14

/Л.52об/

Сорокин Иван Иванович

 

столяр

 

На месте

15 Смирнов Петр Сысоев кузнец На месте
16 Касимов Семен Васильевич швейцар На стороне
17 Иванов Василий Ночной сторож При доме
18 Сомороков Александр Васильевич Прачетник (?) На месте
19 Монин Иван Андреевич прикащик На стороне
20 Михайлова Александра Алексеева Коровница На месте
21 Солнцева Федора Васильева Белошвейное заведение На месте
22 Беляев Андрей Петрович портной На месте
23 Мальцев Иван Алексеевич торговец На месте
24 Мишин Николай Офиногенович паяльщик На месте
25 Цыганов Николай Сергеевич артельщик На стороне
26 Тимофеев Николай портной На месте
27 Костеров Арсений Васильевич прикащик На стороне
28 Мельников Сергей Ананьев типографщик На стороне

 

[1] Из рапорта московского обер-полицмейстера, поданного 27 октября 1890 года московскому генерал-губернатору. См: «Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров». 19 окт. 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.71-71 об.

[2] Там же.

[3] Материалы для истории Московского купечества/сост. Н.А. Найденов. М., 1883-1889.

[4] Материалы для истории… Т. VII. М., 1888. С.17.

[5] Материалы для истории… Т. VIII. С.14.

[6] Материалы для истории… Т. IX. С. 5.

[7] Из донесения священника Василия Световидова. См.: «Дело о находящейся в приходе Никитского сорока Христорождественской, в Палашах, церкви раскольнической в доме Борисовых моленной». 29 ноября 1879 г. На 2 листах. ЦГАМ Ф.203 Оп.354 Д.28 Л.2.

[8] Год покупки дома в Медвежьем переулке (1878) точно не указывается ни в одном из обнаруженных документов, но эта дата вытекает как из донесения о. Василия Световидова (ЦГАМ Ф.203 Оп.354 Д.28 Л.2), так и из рапорта московского обер-полицмейстера, поданного 27 октября 1890 года московскому генерал-губернатору (ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.71-71 об.) .

[9] ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л. 19 об.

[10] Из донесения о. Василия Световидова от 23 мая 1884 года. См.: «Дело по донесению Новопименовского благочиннаго протоиерея Александра Никольского о раскольнической моленной, находящейся в приходе Христорождественской, в Палашах, церкви». 11 февраля 1884 г. – 2 октября 1884 г. На 18 листах. ЦГАМ Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.7.

[11] Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1886 год. М., 1886. Отдел II. С. 393-394.

[12] ЦГАМ Ф.203 Оп.311 Д.86. Л.2.

[13] ЦГАМ Ф.203 Оп.354 Д.28 Л.2.

[14] ЦГАМ Ф.203 Оп.364 Д.92 «Дело по донесению Новопименовского благочиннаго протоиерея Александра Никольского о раскольнической моленной, находящейся в приходе Христорождественской, в Палашах, церкви». 11 февраля 1884 г. — 2 октября 1884 г. На 18 листах.

[15] ЦГАМ Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.4-5 об.

[16] Там же. Л.17.

[17] Донесение протоиерея Василия Световидова, составленное в январе 1886 года. ЦГАМ Ф. 203 Оп.380 Д.66 Л.2.

[18] Донесение благочинного Никитского сорока протоиерея Петра Приклонского, составленное в январе 1886 года. ЦГАМ Ф. 203 Оп.380 Д.66 Л.1.

[19] «Дело о раскольнических молельнях, существующих в приходах церквей Рождественской в Палашах и Василия-Кесарийской на Тверской». Январь 1886 – 9 февраля 1891 года. На 38 листах. ЦГАМ Ф.203 Оп.380 Д.66.

[20] Там же. Л.38.

[21] «Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров». 19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

[22] Там же. Л. 6-6об.

[23] Там же. Л. 19 об.

[24] Там же. Л. 35.

[25] Докладная записка от 29 марта 1890 года. Там же. Л.40-40об.

[26] Там же. Л. 35-35 об.

[27] Там же. Л. З6-37.

[28] Там же. Л. 58-58об.

[29] Там же. Л. 87-88.

[30] Там же. Л. 108.

Илл. 14. Обложка следственного дела о моленной в доме №3 по Медвежьему переулку. «Дело по донесению Новопименовского благочиннаго протоиерея Александра Никольского о раскольнической моленной, находящейся в приходе Христорождественской, в Палашах, церкви». 11 февр. 1884 г. - 2 окт. 1884 г. На 18 листах. Ф.203 оп.364 д.92.

Т.В. Игнатова. Из истории московского домовладения А.В. Мараевой в Медвежьем переулке

История моленной в Медвежьем переулке началась задолго до того, как «нехороший» дом стал собственностью Анны Васильевны Мараевой. В середине XIX столетия Медвежий переулок относился к Сретенской части. Со временем он был отнесен к Арбатской части Москвы, а не позднее 1903 года и вовсе переименован в Настасьинский.

Еще в 1828 году в ведомостях о разрешенных в Москве старообрядческих моленных значилась «по Сретенской части моленная в доме купеческой дочери Шевалдышевой» [1]. Дом с моленной у Шевалдышевых приобрел купец Семен Борисов. Семен Борисов завещал дом в Медвежьем переулке сыну Лариону Семеновичу Борисову, а тот оставил дом в наследство своей дочери Афанасии Ларионовне [2].

Информация о семействе Семена Борисова есть в «Материалах для истории Московского купечества» [3]. В VII томе, где опубликованы сведения, поданные купеческим сословием в ходе 8-й ревизии, указано: «1834 года марта 12 дня – 3-й гильдии купец Семен Борисов сын Борисов 70; прибыл из отпущенных на волю от князя Владимира Михайловича Урусова крестьян с 1832 года; у него сыновья: Лев 41 (…); Тихон 37 (…); Ларион 34 (у него сыновья: Андрей 5, Михаил 6 месяцев). У него – Семена – жена Марья Семенова 67; (…) у Лариона жена Дарья Федорова 34, дочь Афанасия 3» [4].

Через 16 лет, 26 мая 1850 года, была проведена следующая 9-я ревизия. В ходе 9-й ревизии также были зафиксированы сведения о семье купца третьей гильдии Лариона Семенова Борисова. В ревизскую сказку записан он сам, его жена Дарья Федорова, сын Андрей и дочь Афанасия. Младший сын Михаил умер в 1835 году. Здесь же указана и конфессиональная принадлежность семейства: «Ларион Семенов Борисов вероисповедания по Преображенскому кладбищу», «Лариона Семенова Борисова жена Дарья Федорова безпоповщинского по Преображенскому кладбищу согласия». Именно по этой причине «жена его Дарья Федорова из сказки исключена, а дети его сын Андрей и дочь Афанасия в общей о купечестве сказке показаны незаконнорожденными» [5].

В последнем IX томе «Материалов для истории Московского купечества» опубликованы данные 10-й ревизии, записанные в 1857 году. Здесь обо всем семействе Лариона Семенова Борисова сказано «безпоповщинского согласия». Это относилось к нему самому, его жене Дарье Федоровне, 28-летнему сыну Андрею и дочери Афанасии 26-ти лет [6].

Оба родителя: Ларион Семенович и Дарья Федоровна, – умерли в 1874 году, а в 1878 году скончался их сын Андрей Ларионович [7]. Хозяйкой дома в Медвежьем переулке становится 47-летняя Афанасия Ларионовна Борисова. Именно у нее около 1878 года [8] Анна Васильевна Мараева и приобрела дом, расположенный по адресу 2-й участок Арбатской части, Медвежий переулок, д. 3 [9]. Как будет позже описано в одном из донесений, «его (т.е. дома – Т.И.) место положение состоит Арбатской части, 2-го участка, в Медвежьем переулке, с Тверской улицы, на левой руке переулка 2-й дом, рядом с булочной и домом Савостьянова» [10].

Заметим, что в Медвежьем переулке Анне Васильевне принадлежало несколько строений. В справочнике «Вся Москва» на 1886 год адрес в Медвежьем переулке стоит первым в списке московских домовладений А.В. Мараевой: Медвежий переулок, Арбатская часть, 2 участок, дома 21, 20, 3 [11].

Но именно дом № 3 с находящейся в нем моленной доставлял много беспокойства священнику Василию Евфимиеву Световидову, настоятелю храма Рождества Христова в Палашах, к приходу которого и относилось домовладение.

О том, что в доме № 3 по Медвежьему переулке есть старообрядческая моленная, о. Василий Световидов знал задолго до 1878 года, т.е. до покупки дома А.В. Мараевой. На данный момент в Центральном государственном архиве Москвы (ЦГАМ) в фонде Московской духовной консистории (ф. 203) обнаружены четыре донесения, составленных священником Василием Евфимиевым Световидовым с причтом, где вышестоящее начальство информируется о «находящейся в приходе раскольнической моленной». Самое раннее из обнаруженных донесение датировано ноябрем 1862 года, следующее было составлено в декабре 1871 года, третье – в декабре 1872 года и последнее, четвертое, датировано 29 ноября 1879 года.

Тексты всех донесений почти дословно повторяются. Приведем в качестве примера самое раннее донесение, составленное в ноябре 1862 года:

«В Московскую Духовную Консисторию
Никитского сорока Христорождественской, в Палашах, церкви
священника Василия Евфимиева Световидова с причтом

Донесение

О находящейся в нашем приходе раскольнической моленной сим покорно доносим.

Моленная сия находится в доме умершего купца Семена Борисова, раскольника беспоповщинской секты. Сын его Илларион Семенов вместе с женою своею Дариею Федоровою и дочерью, девицею, Афанасиею упорно держатся раскола и собираются для совершения своего богослужения по своему обряду в означенной моленной. Кроме их при совершении богослужения бывают проживающие в сем доме раскольники той же секты, мещанки и государственные имущественные крестьяне числом 16 человек; а также, по слухам, и из других мест раскольники обоего пола одной с ними секты собираются в их моленную. Главою собрания прежде был означенный умерший Семен Борисов. Теперь же кто, нам не известно. Прочие члены сего собрания, не исключая и женска пола, участвуют в чтении и пении. Впрочем, об обрядах и действиях их богослужения ничего достоверного сказать не можем по причине их крайнего упорства и удаления от всякого сообщения с нами. 1862 года ноября … дня (на месте даты стоит пропуск – Т.И.)» [12].

Световидов был хорошо осведомлен о прежних владельцах дома. Именно о. Василий в четвертом из обнаруженных донесений, от 29 ноября 1879 года, сообщает годы смерти членов семьи. Здесь же сообщается и о приобретении дома А.В. Мараевой:

«В Московскую Духовную Консисторию
Никитского сорока Христорождественской, в Палашах, церкви
священника Василия Евфимиева Световидова с причтом

Донесение

О находящейся в нашем приходе раскольнической моленной сим покорно доносим.

Моленная сия находится в доме умершего купца Семена Борисова, принадлежащем в настоящее время купчихе Мараевой, раскольнице беспоповщинской секты. Сын умершего купца Семена Борисова Илларион Семенов, а также и жена его, упорно державшиеся раскола, в 1874 году умерли. А в 1878 году умер и сын Иллариона Семенова, Андрей Иларионов. После сих кто в настоящее время состоит главою собрания, неизвестно. Известно, по слуху, что и теперь собираются для совершения своего богослужения, по своему обряду, в означенную моленную проживающие в доме раскольницы этой секты, мещанки, числом более 10 человек, а также, по слухам, и из других мест раскольники обоего пола, одной с ними секты. Об обрядах и действиях их богослужения ничего достоверного сказать не можем по причине их крайнего упорства и удаления от всякого сообщения с нами. 1879 года ноября 29 дня» [13].

Заметим, что четыре ранних донесения о. Василия Световидова (1862, 1871, 1872 и 1879 годов) никаких последствий не имели. Видимо, они «ложились в стол». Дела по этим донесениям состоят из 2–3 листов: собственно самого донесения и сопроводительной записки о его получении. Но пятое донесение Световидова, составленное 18 ноября 1883 года, стало причиной следственного дела [14], в ходе которого был собран интереснейший материал о внутреннем устройстве моленной и распорядке жизни «как бы богадельни».

20 апреля 1884 года благочинный Никитского сорока протоиерей Александр Григорьевич Никольский и настоятель Христорождественской, в Палашах, церкви протоиерей Василий Евфимиевич Световидов подают в Московкую духовную консисторию донесение, текст которого приведем полностью.

«Донесение

В силу указа Московской Духовной Консистории от сего 1884 года марта 6 дня, за № 2045 сим Московской Духовной Консистории представляем следующие добытые нами сведения о раскольнической моленной, находящейся в приходе московской Христорождественской, в Палашах, церкви.

А. Сведения, полученные от православных жильцов, в настоящее время проживающих на квартирах этого дома, среди которого находится старообрядческая моленная раскольников беспоповщинского толка.

1. Дом этот действительно принадлежит купчихе Мараевой, раскольнице безпоповщинского толка, или, как выражались некоторые, раскольнице Преображенского кладбища, а потому, дескать, и моленная принадлежит ей. Она сама живет то в Москве, где-то далеко, в другом собственном ее доме, то в городе Серпухове.

2. С этой владелицей, или хозяйкой дома, они знакомства не имеют. Видали они ее в окна своих квартир, когда она приезжала в дом для получения дохода с дома и входила в моленную, или в помещения при моленной, в которых живут управляющий этим домом, также раскольник беспоповщинского толка, некто Иван Григорьев, который получает для передачи Мараевой плату за квартиры с квартирантов дома, и также живут, как бы в богадельне, несколько женщин, или девиц, они не знают, различного возраста, раскольниц беспоповщинского толка, числа которых они определенно не знают.

3. Приезжает Мараева довольно часто, и ее встречают в дверях моленной с какими-то особенными почестями – с каждением ладаном и даже слышно бывает пение проживающих там раскольниц.

Б. Сведения, собранные от вышеозначенного Ивана Григорьева.

1. Он действительно управляющий домом и надзирающий за живущими при моленной женщинами, за что и получает жалованье от Мараевой. Он же собирает и доход с дома. В помощь себе он имеет дворника, также раскольника.

2. Моление в моленной, по его словам, совершается в воскресные и праздничные дни, а в будни не всегда. Главою их молитвенных собраний бывает какой-то почтенный у них старец, не живущий у них, но временно наезжающий к ним. Этот старик состоит наставником их и, так сказать, главою их, не у них только, но и у других раскольников. Он бывает часто в г. Серпухове и других местах. В отсутствие этого старика он, Иван Григорьев, наблюдает за порядком богослужения. По словам других, проживающих в этом доме православных, надевая для этого даже особенную одежду.

3. Совершаются у них служения: вечернее, утреннее и часы. Живущие в моленной иногда отправляют каноны или правила.

4. В воскресные и праздничные дни к их богослужению собирается довольно богомольцев из других мест обоего пола.

5. Чтение и пение совершают живущие при богадельне девицы, которых теперь находится числом 8, а с кухаркою, которая на них стряпает и также раскольница, 9. Постоянного числа проживающих при моленной он не определить не может: они то прибывают, то убывают. По слухам, от других нами полученным, этих девиц, когда они научатся читать и петь, рассылают в другие молельни.

6. Девиц этих содержит хозяйка дома, Мараева, а он, Иван Григорьев, покупает для них провизию и все необходимое для содержания их. Старшей из живущих в этой богадельне и в некотором роде начальнице, или надзирательнице их 50 лет, другой 30 лет, а есть 20-ти и моложе.

7. Хозяйка дома, Мараева, приезжает в моленную редко. Она большею частию пребывает в г. Серпухове, где у нее есть также собственный дом.

8. На вопрос наш: когда основана их моленная, он отвечал, что не знает, потому что сам живет здесь еще только 10 месяцев, но слышал, дескать, что на эту моленную существует указ царя Алексея Михайловича, а потому де разрушить ее никто не смеет.

9. Иван Григорьев сказал нам, что он умеет только читать и писать, но в разговоре, между прочим, показал нам, что он имеет понятие о полемике Г. Филиппова с профессором Санкт-Петербургской Духовной Академии Г. Никольским и прибавил, что вот де защищавший нас Г. Филиппов, человек весьма умный и ученый, посрамил профессора вашей Академии, противника нашего.

10. На вопрос наш, – бывал ли он на беседах, которые теперь ведутся в Москве со старообрядцами, он отвечал, что считает это бесполезным, потому что, как человек простой и неученый, с учеными он спорить не может. Впрочем, по совету нашему, хотел купить сочинение покойного митрополита Филарета «Ответы к глаголемому старообрядцу, о которых он до сих пор не имел понятия».

11. Когда мы коснулись причин отделения их от церкви и удаления от ее служителей, он отвечал, что этих причин много, но прежде всего указал на хождение посолонь.

12. Вообще он человек, хотя не ученый и называющий себя простецом, но довольно хитрый и осторожный в словах. На вид ему не более 60 лет. Сложения он крепкого и здорового.

13. Моленная составляет большую, почти квадратную комнату, на восточной стороне которой находится иконостас, наполненный иконами старинного письма, большей частию в серебро-позлащенных ризах, или окладах, пред которыми стоят подсвечники с местными восковыми свечами. По обе стороны клиросы, за которыми аналогии, на которых лежат церковные книги» [15].

Однако и это расследование ни к чему не привело – моленная закрыта не была. 11 сентября 1884 года из Министерства Юстиций в Московскую духовную Консисторию пришел ответ: «за силою Высочайшего повеления 3 мая 1883 года о даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб, (…) предварительное следствие по означенному сообщению Консистории об устройстве раскольнической моленной в доме купчих Мараевой возбуждаться не будет» [16].

Однако противостояние протоиерея Василия Световидова и моленной в Медвежьем переулке на этом не закончилось. В начале января 1886 года о.Василий пишет очередное донесение о старообрядческой моленной, находящейся в его приходе, в доме Мараевой. Текст этого донесения почти дословно повторяет все предыдущие [17]. 15 января 1886 года уже с сопроводительным документом от благочинного Никитского сорока протоиерея Петра Приклонского информация поступила в Московскую Духовную Консисторию [18]. Следствие по данному делу растянулось до 1891 года [19], но никаких новых сведений о внутреннем устройстве моленной или проживавших при моленной федосеевцах получено не было. Тем не менее, 4 февраля 1891 года в Московскую духовную консисторию пришел ответ из Министерства юстиций за подписью прокурора о том, что «дела о самовольном открытии раскольнических моленных в домах Лапшина, Мараевой и Быкова (…) дальнейшим производством прекращены» [20].

Но последнюю точку в истории моленной в Медвежьем переулке поставил отнюдь не деятельный священник, а Съезд противораскольничьих миссионеров, состоявшийся в Москве в 1887 году [21].

Отчитываясь об итогах съезда перед московским губернатором Владимиром Андреевичем Долгоруковым, действительный статский советник Скородумов в секретном рапорте пишет:

«Имею честь донести вашему сиятельству следующее: путем секретных розысков негласных действий комиссиею дознано, что кроме Преображенского богаделенного дома и двух помещений вне его ограды для певчих, клирошанок и псалтирщиц, федосеевские раскольники в период последних 20 или 25 лет устроили в разных местах Москвы самовольно и в нарушение запрещений правительства, последовавших в начале 50-х годов, еще не менее 8 особых обителей, скитов или приютов, которые содержатся на счет того же богаделенного дома, или же на счет главных его руководителей и призревают, не без ведома местной полиции (позже вычеркнуто карандашом), под видом «жильцов», «чернорабочих» или «из благодеяния» до 95 мужчин и до 555 женщин, не считая в том числе 25 человек певчих и до 167 клирошанок и псалтирщиц или читалок. Кроме того, у федосеевцев есть еще мелкие приюты, размещенные в небольших домах последователей этой секты, густо заселивших местность у Преображенской заставы и ближайшего к ней села Черкизова. Не только певчие и читалки, но и значительная часть из призреваемых в этих приютах лиц, преимущественно женского пола, имеют молодой возраст от 15 до 30 лет, а в домах Быкова и Мараевой есть даже малолетние, до 15 лет. Две названные из этих же обителей, находящиеся на Покровке и в Грузинах, представляют собой как бы правильно устроенные монастыри, а остальные 6, при началах общежития, имеют моленные с иконостасами, аналоями и прочею церковною утварью» [22].

Далее приводятся сведения «о раскольниках безпоповщинской федосеевской секты, призреваемых в тайных обителях», представленные в виде таблицы (Приложение 1). В список «тайных обителей» попал и дом А.В. Мараевой в Медвежьем переулке:

«В доме Мараевой №3, Арбатской части по Медвежьему переулку, с моленною для призреваемых и приходящих. Призреваемые числятся по книгам «из благодеяния». При моленной 8 женщин 12–28 лет и 1 мужчина эконом. Числятся «жильцами»: семья из 4-х человек, в том числе, в счет 8-и, одна певчая и еще 3 женщины.

Всего: мужчина – 1, женщин – 5, малолетний – 1.

Тут же приходящие дети обучаются грамоте и молению по Преображенскому кладбищу» [23].

Вслед за этим последовало распоряжение ликвидировать «тайные обители». Первыми были закрыты дом Баранова и Кочегарова № 45 по Покровке, дом Мараева по Суворовской улице, дом Кочегарова №6 (бывший Бузиной) по улице 9 роты, дом Быкова Пресненской части на Грузинской улице, дом Тихомирова № 17 и 19 по улице 9 роты, дом Москвиной в селе Черкизове, 2-ого стана Московского уезда [24].

Отчитываясь перед московским губернатором о ликвидации старообрядческих богаделен, действительный статский советник Е.С. Егоров цинично сетует: «большая половина из них (призреваемых из закрытых богаделен – Т.И.) оказались весьма слабые, больные и увечные лица обоего пола в возрасте от 50 до 87 лет включительно, что и послужило немалым затруднением к скорому исполнению поручения Вашего Сиятельства, несмотря на самые энергичные меры домовладельцев к выселению вышеупомянутых лиц» [25].

Но дом в Медвежьем переулке продолжал сдерживать натиск. Пытаясь спасти моленную, А.В. Мараева пишет чиновникам, что в ее доме №3 помещаются жильцы различных званий, занятий и вероисповеданий [26]. В подтверждение этому был составлен список жильцов дома №3 (Приложение 2).

20 марта 1890 года Анна Васильевна Мараева направляет московскому губернатору первое прошение, текст которого приведем полностью:

«Его сиятельству
господину московскому генерал-губернатору
Князю В.А. Долгорукову
Почетной горожанки
Анны Васильевны Мараевой

Прошение

Председатель попечительного Совета Преображенского богаделенного дома Е.С. Егоров (имеется ввиду упомянутый выше действительный статский советник – Т.И.) объявил мне, что, по распоряжению Господина московского губернатора, должны быть закрыты к 1 апреля сего года все существующие в Москве приюты для старообрядцев, помещающиеся в частных домах и в том числе в доме моем Арбатской части, 2 участка, по Медвежьему переулку. Между тем в означенном доме моем никакого приюта не существует, а есть лишь моленная, разрешенная правительственною властью с незапамятных времен, как это могут подтвердить старожилы, – соседи и местная полиция, – и при этой моленной восемь женщин служительниц, составляющих в то же время и мою прислугу.

Ввиду изложенного, я принимаю на себя смелость почтительнейше просить высокой защиты Вашего Сиятельства в этом деле для меня святом и имеющем великую важность, ибо с ним связано существование моленной, столь дорогой для меня и многих.

Моля Господа Бога о даровании здравия и благоденствия Вашему Сиятельству, прошу Вас о законной поддержке и ограждении тех несчастных, которые должны будут лишиться всякой возможности существования.

Москва. 1890 год. Марта 20 дня.

Почетная гражданка Анна Васильевна Мараева» [27].

25 мая 1890 года А.В. Мараева пишет губернатору второе прошение, где упоминаются интересные факты из истории домовладения:

«В дополнение к прошению, поданному мною Вашему сиятельству о сохранении моленной, существующей в моем доме в г. Москве, Арбатской части, 2 участка, по Медвежьему переулку, с 1810 года, я имею честь представить планы, составленные в 1817, 1834 и 1842 годах, на которых показано здание означенной моленной, и копию с духовного завещания умершего в 1824 году бывшего владельца означенного дома, купца Тимофея Даниловича Шевалдышева, завещавшего святые иконы и духовные книги сестре своей Евдокие Даниловой. Независимо от этого непрерывное существование моленной с 1810 года, переход здания ее и всего устройства с священными книгами и святыми иконами от Тимофея Шевалдышева к его сестре Евдокие Даниловой и последующим приобретателям, включая в число таковых и меня, могут удостоверить свидетели, прежде всего:

1. прапорщица Екатерина Александровна Фон-Ранбах, жительствующая Пречистенской части, 2 участка, по Сивцеву вражку, в доме Краснопевцевой;

и местные старожилы:

2. камер-юнкер двора Его императорского величества Юрий Всеволодович Мерлин

и купцы:

3. Семен Тихонович Борисов, жительствующий Сретенской части, 1 участка, у Петровских ворот, в собственном доме, и

4. Павел Васильевич Смирнов, жительствующий Сущевской части, участка по Долгоруковской улице, в собственном доме.

На основании изложенного я почтительнейше имею честь просить Ваше Сиятельство приказать допросить означенных лиц и разрешить дальнейшее существование моей моленной, продолжающееся непрерывно с 1810 года, т.е. более 80 лет» [28].

Указанные лица дали письменные подтверждения слов А.В. Мараевой, а упомянутые планы и копия с духовного завещания к делу, к сожалению, не подшиты.

Дело о затянувшемся закрытии моленной в Медвежьем переулке дошло до министерств и Синода. Яркой иллюстрацией антистарообрядческого законодательства служит письмо министра внутренних дел от 19 января 1891 года, адресованное московскому губернатору:

«… основанием к ходатайству Мараевой об оставлении моленной служит (…) почти вековое существование означенной моленной, упоминаемой и в составленных в 1828 году ведомостях о разрешенных в Москве моленных, а также отсутствие будто бы при ней предполагаемого тайного общежития раскольников.

Находя со своей стороны, что одно заявление просительницы о том, что проживающие при ней 8 женщин-раскольниц составляют ее прислугу, без указания даже тех обязанностей, которые они исполняют, вовсе не может служить доказательством отсутствия в ее доме тайного раскольнического общежития, и принимая во внимание, что если моленная в означенном доме и была терпима правительством с начала текущего столетия, то очевидно лишь на том основании, что лица, владевшие этим домом, ни в чем предосудительном или противозаконном замечены не были.

Между тем, как нынешняя домовладелица, к которой упомянутый дом вместе с моленною перешел покупкою лишь около 12 лет назад, не только озаботилась своевременно испросить надлежащее разрешение на продолжение существования моленной в купленном ею доме, но даже вопреки ст. 50 устава о пред. и прес. прест., дозволила себе самовольно устроить при моленной нечто вроде общежития последователей федосеевской секты, к которым, как не признающим браков и молитвы за царя, правительство не может относиться с одинаковою терпимостию, как и к раскольникам других менее вредных сект.

Я, согласно с заключением обер-прокурора Св. Синода, с которым было сделано по настоящему делу сношение, признаю выше объясненное ходатайство Мараевой не подлежащим удовлетворению» [29].

18 марта 1891 года московский обер-полицмейстер кратко отрапортовал губернатору о том, что моленная Мараевой закрыта и «призвераемые в общежитии женщины удалены» [30].

Приложение 1.

«Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров».

19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах.
ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.
Сведения о раскольниках безпоповщинской федосеевской секты, призреваемых в тайных обителях (Л.19–20).

адрес Количество призреваемых
Возраст Мужчины Возраст Женщины Малолетние
1. В доме Баранова и Кочегарова № 49, по Покровке.

Обитель с характером правильно устроенного монастыря (позже вычеркнуто — Т.И.). С общежитием и полною моленною.

Настоятельница, казанская мещанка Евдокия Егорова Асаднова (?), называющаяся «матерью Евникеей». Призреваемые в скуфьях и темной одежде, по домовым книгам числятся жильцами, а содержатся на счет членов комитета Преображенского богаделенного дома, Баранова и Кочегарова, из коих последний состоит в то же время пенсионером, призреваемым в Преображенском богаделенном доме.

23-х лет

 

свыше 60

1

 

 

7

15-20

20-30

30-40

40-50

50-83

12

21

14

12

25

 

нет

2 В доме Мараева, №25 по Суворовской улице – обитель с характером общежития; моленная для призреваемых и приходящих; небольшая больница, куда врач, однако же, не допускается. Призреваемые все преклонного возраста, кроме 26 человек, кои моложе 30 лет, но страдают неизлечимыми болезнями. Содержится обитель на средства Преображенского богаделенного дома. В качестве жильцов призреваются 64 мужчины и 132 женщины. 64 132
 

3

/Л.19об./

В доме Василия Яковлева Васильева, №24-26 по улице 9-й роты обитель с таким же характером, как в доме Мараева. Кроме проживающих здесь двух певчих, все призреваемые преклонного возраста.

10 60
4 В доме Кочегарова, № 6 (бывший Бузиной) по ул. 9-й роты обитель с характером двух предыдущих. Моленная, больница без врача.  

 

 До 30 лет

Пожи-лых

 14

63

5  В доме Быкова, Пресненской части по Грузинской ул. обитель с 1856 года. Имеет вид правильно устроенного монастыря, с полной моленною. Призреваемые числятся жильцами и содержатся на счет Преображенского богаделенного дома. Обитель сходная с помещающейся на Покровке, где числится игуменьею «Евникея». Преклонных лет 14  13-15

17-20

21-25

26-30

31-35

36-45

46-50

51-60

61-84

 6

9

7

8

4

10

7

20

39

 

6
6 В доме Мараевой №3, Арбатской части по Медвежьему переулку, с моленною для призреваемых и приходящих. Призреваемые числятся по книгам «из благодеяния».

При моленной 8 женщин 12-28 лет и 1 мужчина эконом.

Числятся «жильцами»:

Семья из 4-х человек, в том числе, в счет 8-и, одна певчая и еще 3 женщины.

Всего:

Мужчина – 1

Женщин – 5

Малолетний – 1.

Тут же приходящие дети обучаются грамоте и молению по Преображенскому кладбищу.

1 – эко-ном 12-28 8
7 В доме Тихомирова №17-19 по ул. 9 роты обитель в 2-х флигелях, из коих в одном имеется моленная на счет купцов Матвеевых, с приютом

/Л.20/

для 18 женщин, большей частью преклонного возраста, а в другом флигеле устроены квартиры. В них помещаются 12 женщин большей частию также пожилых. Пищевое довольствие от благотворителей.

Итого: 30 пожилых женщин.

Пожи-лых  30
8 В доме Москвина (бывшем Кулешникова), за Преображенской заставой в с. Черкизове, 2 ст. Московского уезда приют в 2-х флигелях, с моленной, содержимый на счет Москвина и других благотворителей. Проживает преимущественно пожилых 50 женщин.
ИТОГО.

Всего по секретным осмотрам, произведенным в разное время:

Мужчин – 88

Женщин – 556

Малолетних — 7

Кроме этого.
1 В доме бывшем Кочегарова № 30 (ныне Москвина) по ул 9 роты помещается 194 женщины, а за выбывшими 27-ю, наличествовали в день осмотра 167 – читалок и клирошанок, пребывающих большей частью в Преображенском богаделенном доме.

Из них числится:

65 – чернорабочих,

93 — жилицами

11-14

15-20

20-30

30-40

40-60

 14

52

43

21

36

Ребенок 9 лет — 1
2 В доме Васильева (бывшем Соловьева) № 5-7 по Кладбищенскому переулку 25 человек певчих, пользующихся столом от Преображенского богаделенного дома.  25

 

 

Приложение 2.

 

«Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров».

ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.
Список жильцов дома А.В. Мараевой по адресу 2 участок Арботской части, Медвежий переулок, д.3 (Л.52–52 об.).

 

Фамилия Имя Занятие Где (работает)
1 Разоренов Алексей Ермилов торговец На стороне
2 Соловьев Василий Петров портной На месте
3 Фурсова Матрена Яковлева портниха На месте
4 Неверов Николай Зотов Драпировщик и обойщик На месте и на стороне
5 Потоцкий Михаил Федорович Доктор На месте и на стороне
6 Трутнев Александр Иванович торговец На стороне
7 Ларионов Николай Иванович башмачник На месте
8 Молчанов Иван Петрович часовщик На стороне
9 Крейзберг Николай Федорович Драпировщик и обойщик На месте и на стороне
10 Товарищество Абрикосова-сыновей конфетчики На стороне
13
11 Егор(ов) Богдан Яковлевич Золотарь по дереву На месте
12 Матвеева Марья Дмитриева —— ———
 

14

/Л.52об/

Сорокин Иван Иванович

 

столяр

 

На месте

15 Смирнов Петр Сысоев кузнец На месте
16 Касимов Семен Васильевич швейцар На стороне
17 Иванов Василий Ночной сторож При доме
18 Сомороков Александр Васильевич Прачетник (?) На месте
19 Монин Иван Андреевич прикащик На стороне
20 Михайлова Александра Алексеева Коровница На месте
21 Солнцева Федора Васильева Белошвейное заведение На месте
22 Беляев Андрей Петрович портной На месте
23 Мальцев Иван Алексеевич торговец На месте
24 Мишин Николай Офиногенович паяльщик На месте
25 Цыганов Николай Сергеевич артельщик На стороне
26 Тимофеев Николай портной На месте
27 Костеров Арсений Васильевич прикащик На стороне
28 Мельников Сергей Ананьев типографщик На стороне
  1. Из рапорта московского обер-полицмейстера, поданного 27 октября 1890 года московскому генерал-губернатору. См: «Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров». 19 окт. 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.71-71 об.
  2. Там же.
  3. Материалы для истории Московского купечества/сост. Н.А. Найденов. М., 1883-1889.
  4. Материалы для истории… Т. VII. М., 1888. С.17.
  5. Материалы для истории… Т. VIII. С.14.
  6. Материалы для истории… Т. IX. С. 5.
  7. Из донесения священника Василия Световидова. См.: «Дело о находящейся в приходе Никитского сорока Христорождественской, в Палашах, церкви раскольнической в доме Борисовых моленной». 29 ноября 1879 г. На 2 листах. ЦГАМ Ф.203 Оп.354 Д.28 Л.2.
  8. Год покупки дома в Медвежьем переулке (1878) точно не указывается ни в одном из обнаруженных документов, но эта дата вытекает как из донесения о. Василия Световидова (ЦГАМ Ф.203 Оп.354 Д.28 Л.2), так и из рапорта московского обер-полицмейстера, поданного 27 октября 1890 года московскому генерал-губернатору (ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.71-71 об.) .
  9. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л. 19 об.
  10. Из донесения о. Василия Световидова от 23 мая 1884 года. См.: «Дело по донесению Новопименовского благочиннаго протоиерея Александра Никольского о раскольнической моленной, находящейся в приходе Христорождественской, в Палашах, церкви». 11 февраля 1884 г. – 2 октября 1884 г. На 18 листах. ЦГАМ Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.7.
  11. Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1886 год. М., 1886.
    Отдел II. С. 393-394.
  12. ЦГАМ Ф.203 Оп.311 Д.86. Л.2.
  13. ЦГАМ Ф.203 Оп.354 Д.28 Л.2.
  14. ЦГАМ Ф.203 Оп.364 Д.92 «Дело по донесению Новопименовского благочиннаго протоиерея Александра Никольского о раскольнической моленной, находящейся в приходе Христорождественской, в Палашах, церкви». 11 февраля 1884 г. — 2 октября 1884 г. На 18 листах.
  15. ЦГАМ Ф.203 Оп.364 Д.92 Л.4-5 об.
  16. Там же. Л.17.
  17. Донесение протоиерея Василия Световидова, составленное в январе 1886 года. ЦГАМ Ф. 203 Оп.380 Д.66 Л.2.
  18. Донесение благочинного Никитского сорока протоиерея Петра Приклонского, составленное в январе 1886 года. ЦГАМ Ф. 203 Оп.380 Д.66 Л.1.
  19. «Дело о раскольнических молельнях, существующих в приходах церквей Рождественской в Палашах и Василия-Кесарийской на Тверской». Январь 1886 – 9 февраля 1891 года. На 38 листах. ЦГАМ Ф.203 Оп.380 Д.66.
  20. Там же. Л.38.
  21. «Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров». 19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. На 113 листах. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.
  22. Там же. Л. 6-6об.
  23. Там же. Л. 19 об.
  24. Там же. Л. 35.
  25. Докладная записка от 29 марта 1890 года. Там же. Л.40-40об.
  26. Там же. Л. 35-35 об.
  27. Там же. Л. З6-37.
  28. Там же. Л. 58-58об.
  29. Там же. Л. 87-88.
  30. Там же. Л. 108.
Общий вид дела 157-1-62

Т.В. Игнатова. Донесения о смерти призреваемых Преображенского богаделенного дома как источник исторической и генеалогической информации

В Центральном государственном архиве города Москвы, в Отделе хранения документов до 1917 года, в фонде 157 «Дела конторы Преображенского богаделенного дома» находится комплекс источников, представляющих интерес для широкого круга исследователей, в первую очередь для историков старообрядчества, краеведов и генеалогов. Это 392 донесения о смерти призреваемых, проживавших в Преображенском богаделенном доме. Самое ранее донесение датировано 1-м января 1891 года. Самое позднее было составлено 10 декабря 1903 года.

Краткое описание дела

Архивный шифр дела: ЦГА Москвы Ф.157 Оп.1 Д.62.

Название дела по описи: «Донесения богаделенного эконома и надзирателей палат смотрителю Преображенского богаделенного дома об отсутствии имущества после смерти призреваемых».

Заглавие дела, указанное на его обложке: «Конторы Преображенского богадельного дома дело донесений Г[осподину] Смотрителю об умерших призреваемых».

Объем: 392 листа.

Крайние даты: 1 января 1891 года – 10 декабря 1903 года.

Основную часть дела составляют 392 донесения о смерти призреваемых (л. 1-392). Каждое донесение написано на отдельном листе. Листы были сшиты между собой. В настоящий момент листы с 205 по 392 оторваны от общей подшивки. По этой причине на момент моей работы с данными документами (май-июнь 2019 года) дело выдавалось в малый зал ЦГА Москвы сроком на 14 дней без возможности повторно его заказать.

Кроме этого, в папку с донесениями вложены 5 листов со списком имен умерших призреваемых (л.I-V). По всей видимости, список был составлен позже декабря 1903 года.

Основная информация, содержащаяся в донесениях

Все донесения о смерти призреваемых на протяжении 13 лет составлялись единообразно. В качестве примера приведем самое раннее донесение от 1 января 1891 года (л.1):

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность] эконома

богаделенного дома

Пимена Бабаева и

надзирательницы Ильинской палаты

Авдотьи Петровой

Донесение

После смерти призреваемой московской мещанки слободы Напрудной Лукерьи Васильевой, умершей 31-го декабря 1890 года, имущества никакого не оказалось.

К сему донесению 1-го генваря 1891 года руку приложил мещанин Пимен Бабаев.

Надзирательница Авдотья Петровна, а по безграмоству и личной ея просьби расписалась Степанида Павлавна Киселева.

Сравним его с самым последним донесением от 10 декабря 1903 года (л. 392):

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность] эконома

богаделенного дома

крестьянина

Родиона Иванова Кистанова

Донесение

После смерти призреваемого крестьянина Владимирской губернии Александровского уезда Батовской волости деревни Алексеевой Егора Фадеева Фадеева, умершего 10 декабря сего 1903 года, имущества никакого и св[ятых] икон не оказалось.

К сему донесению 1903 года 10 декабря руку приложил кр[естьянин] Родион Кистанов.

Из основного текста донесений мы можем узнать следующее: имя и отчество и иногда фамилию призреваемого (Лукерья Васильева, Егор Фадеев Фадеев); сословную принадлежность; место рождения и/или проживания накануне определения в богаделенный дом; точную дату смерти. По умолчанию очевидна конфессиональная принадлежность призреваемых: они были старообрядцами федосеевского согласия.

Информация о возрасте умерших призреваемых

В донесениях не указывается возраст призреваемых на момент смерти. Указывается лишь точная дата кончины. Единственным исключением является донесение о смерти Евдокии Петровой Бабкиной (л.175).

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность]

богаделенного эконома крестьянина

Егора Ивановича Смирнова

и надзирательницы

Аксиньи Сидоровны

Донесение

После смерти призреваемой крестьянки Московской губернии Серпуховского уезда Хатунской волости деревни Чирковой Евдокии Петровной(так в документе – Т.И.)Бабкиной 83 лет, умершей 29-го мая 1896 года, имущества никакого и св[ятых] икон не оказалось.

К сему донесению 1896 года мая 29 дня руку приложил крестьянин Егор Иванов Смирнов.

Надзирательница Ксения Сидоровна занеумения грамоте поие личнои прозбе расписалась Фиона Филатова.

Благодаря указанию возраста можно вычислить год рождения Е.П. Бабкиной: она родилась в 1813 году.

Самую общую информацию о возрасте призреваемых можно получить из уставных документов богадельни. Здесь приведем выдержки из Устава Преображенского богаделенного дома, составленного и утвержденного в июле 1877 года. Во 2-й главе устава «Прием в богадельню, порядок призрения и увольнения из оной» в § 22 пишется: «На бесплатное содержание в богадельню принимаются женщины не моложе 50, а мужчины 60 лет. Исключения делаются с особого каждый раз разрешения попечительного совета, в том только случае, если просители, по увечью, расслаблению или тяжким недугам, не в силах снискивать себе пропитание трудами, о чем должно быть представлено медицинское свидетельство, удостоверенное врачом богадельни. Одержимые падучею и прилипчивыми или заразительными болезнями, равно умопомешательством, в богадельню не принимаются».[1]

Однако в донесениях нет сведений ни об особых недугах призреваемых, ни о времени их принятия в богадельню.

Тем не менее, среди более ранних донесений 1891-1896 годов выявлено 30 листов, на которых сделаны пометки, по всей видимости, обозначающие возраст призреваемого на момент смерти. На донесениях 1897-1903 годов такие пометки не обнаружены. Приведем несколько примеров.

Донесение о смерти Семена Савельева Лихова (л.2):

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность] эконома

богаделенного дома

Пимена Бабаева

Донесение

После смерти призреваемого московского мещанина слободы Садовой большой Семена Савельева Лихова, умершего 4-го генваря сего 1891 года, имущества никакого не оказалось.

К сему донесению генваря 5 дня 1891 года руку приложил мещанин Пимен Бабаев.

75 л. [Исправлено на 71 л. – Т.И.].

В нижнем правом углу листа чернилами сделана пометка «75 л.», затем число исправлено, предположительно, на «71 л.». Если наши предположения верны, и данная пометка действительно обозначает возраст на момент смерти, то С.С. Лихов родился 1820 году.

Донесение о смерти Леонтия Родионова Жбанова (л.23):

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность] эконома

богаделенного дома

Пимена Бабаева

Донесение

После смерти призреваемого крестьянина Ярославской губернии Романово-Борисоглебского уезда Сандыревской волости села Зуборева Леонтия Родионова Жбанова, умершего 30-го марта сего 1891 года, имущества никакого не оказалось.

К сему донесению 1891 года марта 31-го дня руку приложил мещанин Пимен Бабаев.

76 л.

В правом нижнем углу донесения чернилами приписано «76 л.». Если это обозначение возраста, то Л.Р. Жбанов родился в 1815 году.

Еще реже на донесениях можно встретить двойное цифровое обозначение. Рассмотрим его на примере донесения о смерти Аграфены Матвеевой Дергачевой (л.27):

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность] эконома

богаделенного дома

Пимена Бабаева

и надзирательницы

Преображенской палаты

Аксеньи(так в документе – Т.И.)Никифоровой

Донесение

После смерти призреваемой московской мещанки слободы Екатерининской Аграфены Матвеевой Дергачевой, умершей 22-го августа сего 1891 года, имущества никакого не оказалось.

К сему донесению 1891 года августа 22-го дня руку приложил мещанин Пимен Бабаев.

Надзирательница Аксинья Никифоровна, азаниуманием грамоты расписалась Евдокия Засухина.

87 л./90 г.

В правом нижнем углу листа сделана карандашная надпись «87 л./90 г.». Возможно, первое число обозначает, что на момент смерти А.М. Дергачевой было 87 лет, следовательно, она родилась в 1804 году. Предположим, что второе число обозначает год перевода Аграфены Матвеевой Дергачевой в ту палату, где она и скончалась. Если это так, то она была переведена в Преображенскую палату в 1890 гому, т.е. примерно за год до смерти.

Информация о семейном положении призреваемых

Из 392 донесений о смерти только 3 документа в основной части текста содержат информацию о семейном положении призреваемых:

  • Бабкова Лукерья Петрова, вдова отставного бомбардира Московской губернии и уезда, Мытищинской волости, деревни Ядрова, проживала в Ильинской палате, умерла 1 января 1893 года (л.65);
  • Екатерина Филимонова, вдова ратника Калужской губернии, Тарусского уезда, Буриновской волости и села, проживала в Преображенской палате, умерла 24 марта 1893 года, предположительно, в возрасте 73 лет (л.77);
  • Марья Давыдова, жена рекрута Калужской губернии, Боровского уезда, Рождественской волости, деревни Башкиной, проживала в Покровской палате, умерла 25 августа 1902 года (л.344).

Также в единичных случаях пометка о семейном положении призреваемого соседствует с указанием возраста. Таких примеров нашлось тоже три. Первый из них – донесение о смерти Никифора Ефремова Остроухова (л.10).

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность] эконома

богаделенного дома

Пимена Бабаева

Донесение

После смерти призреваемого крестьянина Рязанской губернии Спасского уезда Лукинской волости села Чембаря Никифора Ефремова Остроухова, умершего 9-го февраля сего 1891 года, имущества никакого не оказалось.

К сему донесению февраля 10-го дня 1891 года руки приложил мещанин Пимен Бабаев.

80 л.

Хол.

В правом нижнем углу донесения красным карандашом сделана надпись «80 л. Хол.», предположительно, обозначающая, что на момент смерти Н.Е. Остроухову было 80 лет, и что он был холост.

Второе донесение с подобной пометкой – о смерти Татьяны Васильевны Сероглазовой. Т.В. Сероглазова, крестьянка Московской губернии Богородского уезда Ивановской волости села Петровского, проживала в Покровской палате, умерла 26 февраля 1895 года. На донесении о ее смерти есть пометка: «Верхъ / 78. Вдова» (л.130).

Третье донесение с пометкой о семейном положении – о смерти Надежды Ивановой, крестьянки Калужской губернии Боровского уезда Ильинской волости деревни Лужиной. Она проживала в Спасской палате, умерла 1 декабря 1891 года. На донесении сделана пометка «61 г. Вдова» (л.33).

Информация об имуществе призреваемых

Правила проживания призреваемых на Преображенском кладбище могут быть предметом отдельного исследования. Приведем выдержки из Устава Преображенского богаделенного дома, составленного и утвержденного в июле 1877 года. В главе 2 «Прием в богадельню, порядок призрения и увольнения из оной» в §25 указано: «Призреваемые пользуются от богадельни, по усмотрению и разрешению комитета, необходимою мебелью, постелями, одеждою, обувью, бельем и пищею».[2]

В §26 уточняется: «Пища, одежда, белье, обувь, постели и прочее заготовляются для призреваемых по расписаниям, составляемым и утверждаемым комитетом, по соглашению с смотрителями».[3]

Действительно, как видно из приведенных выше донесений, никакого личного, а тем более ценного имущества или сбережений у призреваемых не было. Судя по донесениям, у подавляющего большинства призреваемых на момент смерти не было даже икон и священных книг.[4] Отсутствие имущества констатируется почти во всех донесениях. Изредка встречаются уточнения, что призреваемый раздал имущество при жизни (л.157), или что раздал имущество родственникам (л.166).

Есть одно донесение, в котором сообщается, что после смерти призреваемого за ящиком в его столе нашли книжку московской сберегательной кассы. Иван Родионов, крестьянин деревни Зехино Ащеринской волости Рузского уезда Московской губернии, умер 4 марта 1893 года. В составленном по этому поводу донесении никакой информации об имуществе нет (л.73). Однако через две недели за ящиком его стола была найдена сберегательная книжка, о чем составили отдельный документ (л.74):

За 13 лет только в одном донесении сообщается об оставшихся после умершего иконах (л. 202).

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность]

богаделенного эконома мещанина

Пимена Бабаева

Донесение

В дополнение донесения моего от 5 марта сего года имею честь представить при сем Вашему Высокоблагородию книжку Московской сберегательной кассы Преображенского отделения, выданную 23-го июля 1883 года за № 41062, найденную после смерти призреваемого Ивана Родионова за ящиком в столе.

К сему донесению 1893 года марта 21 дня руку приложил мещанин Пимен Бабаев.

Книжка передана Судебному приставу 23 марта.

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность]

богаделенного эконома крестьянина

Егора Ивановича Смирнова

Донесение

После смерти призреваемого крестьянина Московской губернии Коломенского уезда Молинской волости деревни Владимировой Афанасия Федорова Федорова, умершего 27 мая сего 1897 года, осталось капиталу, заключающегося: один закладной лист московского земельного банка за № 139606 серия 33 с двумя купонами за № 19/ и 20 в 1000 рублей и кредитными билетами 260 рублей, всего одна тысяча двести шестьдесят рублей; один сундук с бельем и носильным платьем; три иконы без украшения. Выше означенный капитал и имущество имею честь при сем представить.

Мая 27 дня 1897 года руку приложил Егор Иванов Смирнов.

Ниже на листе – подробная расписка частного пристава о получении денег и кредитных билетов с приложением сургучной печати.

Отметим, что три иконы, принадлежавшие Афанасию Федорову Федорову, не были переданы судебному приставу, т.к. они по действовавшему тогда закону передавались на освидетельствование в Московскую духовную консисторию.[5]

 

Место проживания призреваемых в богадельне

В большинстве донесений указан корпус богаделенного дома, или палата, где проживал призреваемый накануне смерти. Например, московская мещанка Лукерья Васильева проживала в Ильинской палате (л.1), предположительно, на верхнем этаже.ibus leo.

На данной гравюре мужской двор богадельни изображен справа, женский двор – слева.

Как известно, архитектурный ансамбль Преображенского богаделенного дома начал создаваться в 1780-х годах. Прежде всего была построена кирпичная соборная часовня во имя Успения Пресвятой Богородицы (1784), затем больничный корпус (1798).

В 1805-1811 годы здесь развернулось наиболее масштабное строительство. Вот тогда и возник «старообрядческий Кремль», разделенный на две половины: мужскую и женскую. На мужской половине возвели надвратную Крестовоздвиженскую часовню (1805-1808). На самом кладбище была построена новая каменная Никольская часовня (1805).

На женском дворе с 1805 по 1808 годы появились 6 каменных корпусов с моленными: западный надвратный корпус с моленной во имя Преображения Господня (1805). Далее – по часовой стрелке: северо-западный корпус с моленной во имя святого пророка Илии (1805-1808); северный корпус с моленной Всемилостивого Спаса (Происхождения честных древ Креста Господня) (1805); восточный корпус с моленной во имя Успения Пресвятой Богородицы, Иоанна Богослова и святителя Николы (1805); южный корпус с моленной во имя Покрова Пресвятой Богородицы (1805); юго-западный корпус с моленной во имя Богоявления и преподобного Зотика (1805-1808). В 1811 году было получено разрешение на строительство на женской половине Крестовоздвиженской моленной. Кроме того, на женском дворе построили более 30 деревянных келий.[6]

В декабре 1853 года Николай I подписал указ, по которому он передает Преображенский богаделенный дом в ведение Императорского человеколюбивого общества как «благотворительное и притом временное учреждение, до смерти, выбытия или перемещения ныне там призреваемых в правительственные богоугодные заведения». Соответственно, после смерти последних престарелых призреваемых кладбище планировалось закрыть. По этому указу предстояло переселить призреваемых из деревянных келий в каменные корпуса, а кельи сломать. По мере уменьшения числа призреваемых (по причине смерти таковых) их предстояло постепенно «уплотнять», а освободившиеся корпуса закрывать.[7] Слом деревянных келий произвели в 1854 году.[8]

Затем, в 1866 году весь мужской двор был насильно отобран у федосеевцев и передан единоверцам для устройства там единоверческого монастыря. Для осуществления захвата территории митрополит Филарет (Дроздов) и правление Императорского человеколюбивого общества в декабре 1865 года спешно выселили 25 призреваемых мужчин-федосеевцев в возрасте старше 50 лет на женский двор в ветхую Богоявленскую палату, которая на тот момент уже более 8 лет находилась пустой, печи и трубы в ней разрушились, оконные рамы были ветхи, а многих стекол вообще не было.[9] Таким образом, с декабря 1865 года и мужчины, и женщины проживали в корпусах женской половины.

Из донесений очевидно, что призреваемые женщины проживали в пяти корпусах: надвратном Преображенском, Ильинском, Спасском, Покровском и Богоявленском (в донесениях он называется «Новобогоявленским»). Мужчины проживали только в одном – Успенском – корпусе.

Вспомним донесение о смерти Лукерьи Васильевой (л.1). Кроме основного текста, на листе имеется пометка: «Верхн.» или «Верхъ». Вероятно, она обозначает «верхний», т.е. второй этаж Ильинской палаты, где проживала призреваемая Лукерья Васильева;

Версию относительно обозначения этажа палаты, где проживал призреваемый, подтверждает пометка, сделанная на донесении о смерти Домны Алферовой (л.54).

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность] эконома

богаделенного дома

Пимена Бабаева и

надзирательницы Ильинской палаты

Авдотьи Петровой

Донесение

После смерти призреваемой крестьянки Московской губ[ернии] Серпуховского уезда Бавыкинской волости сельца Горок Домны Алферовой, умершей 1-го ноября сего 1892 года, имущества никакого и св[ятых] икон не оказалось.

К сему донесению 1892 года ноября 2 дня [руку приложил] мещанин Пимен Бабаев.

Надзирательница Авдотья Петровна, абезграмоству ея иличной ея просьбы расписалась кресьянка Степанида Павлавна Киселева.

Ильин. – низъ.

В правом нижнем углу донесения карандашом приписано «Ильин. – низъ.», что по всей видимости обозначает: призреваемая Домна Алферова проживала на нижнем этаже Ильинской палаты.

Вспомним донесение о смерти Семена Савельева Лихова (л.2). На нем не только внизу имеется пометка о возрасте, но вверху приписано: «Верхъ. Мужской». Это, вероятно, обозначает, что он проживал на втором этаже мужской палаты.

Прочие пометки на донесениях

Выше мы рассмотрели примеры донесений, на которых имеются карандашные или чернильные пометки, несущие дополнительную информацию о призреваемом. Это может быть указание возраста, семейного положения, этажа в корпусе богадельни и, предположительно, год размещения в данном корпусе.

Прочие пометки относятся к делопроизводству. Это обязательно дата и входящий номер донесения, подшиваемого к делу.

Пометка «NB//-1.», сделана красным карандашом на донесении о смерти Лукерьи Васильевой, вероятно, имеет отношение к учету числа призреваемых. Лукерья Васильева умерла 31 декабря 1890 года. По всей видимости, к этому моменту ведомость о числе призреваемых была уже составлена. Поэтому смотрителю необходимо было внести изменения в документ.

Информация о месте рождения призреваемых

Особый интерес представляет информация о месте рождения призреваемого и/или его проживания накануне определения в богаделенный дом. Прежде всего, в этих записях кроются сведения о региональных федосеевских общинах, духовно связанных с Преображенским богаделенным домом.

Судя по донесениям, в богадельне проживали не только уроженцы Москвы и Московской губернии, но также выходцы из Витебской, Владимирской, Калужской, Костромской, Курской, Рязанской, Смоленской, Тверской, Тобольской, Тульской и Ярославской губерний. Значительное число призреваемых были родом из Боровского уезда Калужской губернии. Полный перечень населенных пунктов, упомянутых в донесениях, дан в приложении к статье.

Среди призреваемых было немало выходцев из Рязанских земель. Например, трое призреваемых были уроженцами села Чембор Лукмосской волости Спасского, а затем Сапожковского уезда Рязанской губернии (сейчас это деревня Чёмбар Шиловского района Рязанской области).

Оттуда был родом Никифор Ефремов Остроухов, умерший 9 февраля 1891 года (л.10), а также два родных брата Сергей Павлов и Филат Павлов Жилины.

Донесение о смерти Сергея Павлова Жилина (л.24):

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность] эконома

богаделенного дома

мещанина Пимена Бабаева

Донесение

После смерти проживающего при богадельне крестьянина Рязанской губернии Спасского уезда Лукомской волости села Чембара Сергея Павлова Жилина, умершего 27 сентября сего 1891 года, имущества никакого не оказалось.

К сему донесению руку приложил мещанин Пимен Бабаев 1891 года сентября 28 дня.

Донесение о смерти Филата Павлова Жилина (л.225):

Его Высокоблагородию

Господину Смотрителю Преображенского богаделенного дома в Москве

И[сполняющего] Д[олжность]

Богаделенного эконома крестьянина

Егора Иванова Смирнова

Донесение

После смерти проживавшего при богадельне крестьянина Рязанской губернии Сапожковского уезда Лукмовской волости села Чембор Филата Павлова Жилина, умершего 7 марта сего 1898 года, имущества никакого и св[ятых] икон не оказалось.

К сему донесению 1898 года марта 8 дня руку приложил крестьянин Егор Иванов Смирнов.

В 1888 году священник Иоанн Добролюбов писал, что в селе Чембар насчитывалось 145 дворов, в которых проживало 649 душ мужского и 715 душ женского пола. При этом почти половину населения села составляли старообрядцы-беспоповцы: по данным на 1888 год они проживали в 53 дворах. О. Иоанн Добролюбов не называет конкретное согласие, к которому принадлежали староверы Чембара, но по всей видимости они были федосеевцами.[10]

Очевидно, что донесения о смерти призреваемых содержат важную краеведческую информацию.

Сведения из донесений были собраны в базу данных, с которой можно ознакомиться >>> ЗДЕСЬ <<<.

Приложение

Населенные пункты, указанные в донесениях о смерти призреваемых

Населенные пункты сгруппированы по губерниям. Названия н.п. и административно-территориальное деление указаны как в донесениях.

Витебская губерния

  • Витебская губерния, г. Дрисса
  • Витебская губерния, г. Режица

Владимирская губерния

  • г. Владимир
  • Владимирская губерния, г. Киржач

Александровский уезд

  • Александровская волость, дер. Бабицина
  • Александровская волость, дер. Иваньковская
  • Александровская волость, село Каринское
  • Андреевская волость, дер. Дуракова
  • Ботовская волость, дер. Алексеева
  • Ботовская волость, дер. Лапина

Владимирский уезд

  • Борисовская волость, село Борисовское
  • Воршинская волость, дер. Овинцева
  • Погребищенская волость, дер. Соколова
  • Ставропольской волости, дер. Господиново

Гороховецкий уезд

  • Кромская волость, дер. Лыково

Покровский уезд

  • Воронцовская волость, дер. Таратина
  • Липинская волость, дер. Власова
  • Филиповская волость, дер. Захарова
  • волость не указана, сельцо Федоровское

Судогодский уезд

  • Даниловская волость, дер. Аксенова

Шуйский уезд

  • Ивановская волость, село Иваново.

Калужская губерния

  • Калужская губерния, г. Боровск
  • Калужская губерния, г. Малоярославец
  • Калужская губерния, г. Медынь

Боровский уезд

  • Добринская волость, сельцо Добрино
  • Добринская волость, дер. Инютина
  • Добринская волость, дер. Карякова
  • Ильинская волость, дер. Лужина
  • Каменская волость, дер. Мельникова
  • Каменская волость (возможно, Калинская или Кашенская), дер. Кловая
  • Кривская волость, дер. Бавыкина
  • Кривская волость, дер. Кабицина
  • Кривская волость, дер. Мишкова
  • Куриловская волость, дер. Байкина
  • Рождественская волость, дер. Башкина
  • Рождественская волость, дер. Мишукова
  • Рощинская волость, дер. Башкордова
  • Рощинская волость, дер. Балобинова
  • Рощинская волость, дер. Болобанова
  • Рощинская волость, сельцо Киселево
  • Рощинская волость, дер. Князева
  • Рощинская волость, дер. Куприна
  • Рощинская волость, слобода Рощина
  • Серединская волость, дер. Федорина
  • Спасо-Прогнанская волость, сельцо Машково
  • Тарутинская волость, дер. Гранищева
  • Тарутинская волость, дер. Митина
  • Чубаровская волость, дер. Мельникова
  • Чубаровская волость, дер. Романова

Жиздринский уезд

  • Кургановская волость, дер. Буда
  • Кургановская волость, дер. Вербежичь
  • Савкинская волость, дер. Малые Савки

Малоярославецкий уезд

  • Неделинская волость, село Поречье
  • Спасская волость, дер. Веткина
  • Спасская волость, сельцо Скрыпорово
  • Спасская волость, село Спасское

Медынский уезд

  • Галкинская волость, дер. Галкина
  • Глуховская волость, дер. Александровка
  • Кременская волость, дер. Брюхова
  • Кременская волость, дер. Ведрина
  • Кременская волость, дер. Дуранова (возможно, Дуракова)
  • Незамаевская волость, дер. Львова
  • Незамаевская волость, дер. Ступина
  • Незамаевская волость, дер. Слепцова
  • Топоринская волость, дер. Исаковка

Мещовский уезд

  • Гостынская волость, дер. Слободка
  • Местническая волость, н.п. не указан
  • Местническая волость, село Гаврики
  • Местническая волость, дер. Житная
  • Местническая волость, село Местничи
  • Подкопаевская волость, дер. Матчина
  • Подкопаевская волость, дер. Новоселки
  • Подкопаевская волость, село Подкопаево
  • Щелкановская волость, сельцо Крутово
  • Щелкановская волость, сельцо Тарасово

Тарусский уезд

  • Буриновская волость, село Буриново
  • Заворовская волость, дер. Семеновская

Костромская губерния

Буйский уезд

  • Исуповская волость, Дер. Бойпамина

Кинешемский уезд

  • Комаровская волость, н.п. не указан

Костромской уезд

  • Апраксинская волость, дер. Посошникова
  • Завражская волость, дер. Медведева
  • Коряковская волость, дер. Полкина

Нерехтинский уезд

  • Горковская волость, дер. Мельникова

Курская губерния

Рыльский уезд

  • Бобровская волость, слобода Рейтарская

Московская губерния

  • Москва
  • Московская губерния, г. Богородск
  • Московская губерния, г. Звенигород
  • Московская губерния, г. Коломна
  • Московская губерния, г. Павловский Посад
  • Московская губерния, г. Подольск
  • Московская губерния, г. Руза
  • Московская губерния, г. Серпухов

Богородский уезд

  • Ивановская волость, село Воря-Богородское
  • Ивановская волость, село Петровское
  • Карповская волость, сельцо Алпашково
  • Карповская волость, дер. Смолева

Бронницкий уезд

  • Усмерская волость, село Конобеево
  • Усмерская волость, дер. Старая

Верейский уезд

  • Вышегородская волость, дер. Волченок

Волоколамский уезд

  • Муриковская волость, дер. Паршина
  • Тимошевская волость, дер. Саратова(?)
  • Тимошевская волость, дер. Сафронова

Дмитровский уезд

  • Митинская волость, село Сабурово
  • Митинская волость, село Темилово
  • Морозовская волость, дер. Тураково
  • Ольгинская волость, село Сафоново
  • Синьковская волость, дер. Дубровки
  • Синьковская волость, дер. Садникова
  • Тимановская волость, село Ильино
  • Тимановская волость, дер. Шебанова

Звенигородский уезд

  • Алексинская волость, село Дмитровское
  • Перхушковская волость, дер. Луцкая
  • Перхушковская волость, сельцо Савково
  • Пятницкая волость, Дер. Трусова
  • Павловская Подгородная слобода (Павловская слобода)

Клинский уезд

  • Петровская волость, дер. Тарасова

Коломенский уезд

  • Верховлянская волость, село Верховлянь
  • Верховская волость, дер. Лупакова
  • Молинская волость, дер. Владимировой
  • Мячковская волость, дер. Дубровая
  • Мячковская волость, село Черкизово
  • Непецинская волость, село Настасьино
  • Федосьинская волость, н.п. не указан

Можайский уезд

  • Карачаровская волость, дер. Концевая
  • Карачаровская волость, дер. Копцова

Московский уезд

  • Мытищинская волость, дер. Ядрова
  • Озерецкая волость, сельцо Кузяево
  • Пехорская волость, село Щитниково
  • Ростокинская волость, село Черкизово
  • Ростокинская волость, дер. Каломина (возможно, Калошина или Калынина)
  • Черкизовская волость, село Юрлово

Подольский уезд

  • Краснопахорская волость, дер. Страдань
  • Десенская волость, дер. Санарева
  • Шабанцевская волость, дер. Юсупова

Рузский уезд

  • Ащеринская волость, дер. Зехина
  • Васильевская волость, дер. Устинова
  • Мамошинская волость, дер. Мамошина
  • Никольская волость, село Онуфриево
  • Судниковская волость, дер. Авинищи
  • Судниковская волость, село Кашино
  • Судниковская волость, дер. Шитькова
  • Судниковская волость, дер. Щепотова
  • Судниковская волость, дер. Яшкина

Серпуховской уезд

  • Бавыкинская волость, сельцо Горки
  • Высоцкая волость, дер. Заборье
  • Высотская волость, дер. Скрылья
  • Липитинская волость, дер. Якиматова
  • Семеновская волость, сельцо Ольгино
  • Хатунская волость, дер. Караськова
  • Хатунская волость, дер. Матвейкова
  • Хатунская волость, дер. Чиркова

Нижегородская губерния

Нижегородский уезд

  • Шелокшанская волость, дер. Красногорка

Рязанская губерния

  • Рязанская губерния, г. Ряжск

Зарайский уезд

  • Ловецкая волость, село Любач
  • Сенницкая волость, село Сосновка

Михайловский уезд

  • Феняевская волость, село Березово

Пронский уезд

  • Архангельская волость, слобода Плотная

Ряжский уезд

  • Ясеновская волость, село Ольхово

Спасский уезд

  • Лукомская волость, село Чембар
  • Лукинская волость, село Чембарь

Сапожковский уезд

  • Кутло-Борковская волость, н.п. не указан
  • Лужковская волость, село Чембор

Смоленская губерния

Вяземский уезд

  • Смоленская губерния, Вяземский уезд, Ямская волость, дер. Бозни

Гжатский уезд

  • волость не указана, дер. Абакумова

Сычевский уезд

  • Бехтеевская волость, дер. Караблева
  • Богоявленская волость, дер. Большое Стукалово
  • Богоявленская волость, дер. Гольнива
  • Богоявленская волость, дер. Зинтонова

Юхновский уезд

  • Климовская волость, дер. Дехтянка
  • Ольховская волость, дер. Пречистая
  • Савинская волость, дер. Мякот

Тамбовская губерния

Шацкий уезд

  • Петровская волость, дер. Свищевка

Тверская губерния

  • Тверская губерния, г. Бежецк

Вышневолоцкий уезд

  • Заборовская волость, дер. Столпникова

Калязинский уезд

  • Подельская(?) волость, дер. Волдынь
  • Медведицкая волость, дер. Харлова

Корчевский уезд

  • Ильинская волость, село Ильинское
  • Торцевская волость, дер. Поповка

Новоторжский уезд

  • Васильевская волость, дер. Скоморохова

Старицкий уезд

  • Татарковская волость, дер. Куприянки

Тобольская губерния

Тарский уезд

  • Малокрасноярская волость, дер. Малинкина

Тульская губерния

Каширский уезд

  • Большегрызловская волость, село Колошино
  • Ивановская волость, дер. Пилючина

Ярославская губерния

Даниловский уезд

  • Залужская волость, дер. Ладыгина

Романово-Борисоглебский уезд

  • Сандыревская волость, село Зубарево
  • Сандыревская волость, дер. Соколка

Ростовский уезд

  • Вощажнинская волость, дер. Сартанова
  • Звертищевская волость (вероятно, Зверинцевская), дер. Спасская
  • Приимковская волость, дер. Жукова
  • Савинская волость, дер. Рапшина

Рыбинский уезд

  • Арефинская волость, дер. Вахрамеева

Угличский уезд

  • Большесельская волость, дер. Жегудова
  • Покровская волость, дер. Никулина
  • Покровская волость, дер. Шубина

Ярославский уезд

  • Великосельская волость, дер. Чертакова
  • Троицкая волость, дер. Санникова

[1] Устав Преображенского богадельного дома в городе Москве. Составлен и утвержден в июле 1877 года. ЦГА Москвы. Ф. 157 Оп.1 Д. 49. Л. 220-220 об.

[2] Устав Преображенского богадельного дома в городе Москве. Составлен и утвержден в июле 1877 года. ЦГА Москвы. Ф. 157 Оп.1 Д. 49. Л. 221.

[3] Там же.

[4] Подробнее о судьбе икон, принадлежавших призреваемым, см.: Игнатова Т.В. К вопросу об иконном убранстве частных келий и общежительных палат Преображенского богаделенного дома во II половине XIX века // Вторые Ковылинские Преображенские чтения. Международная конференция, 3 июня 2019 года, Дом Русского Зарубежья. Сборник материалов. М., 2019. С. 56-64.

[5] Игнатова Т.В. К вопросу об иконном убранстве частных келий и общежительных палат Преображенского богаделенного дома… С. 60-64.

[6] Архитектурному ансамблю Преображенского кладбища посвящена обширная литература. Назовем лишь некоторые работы: Васильев А.В. Архитектура Преображенского старообрядческого богаделенного дома: традиции и новации // Старообрядчество: история, культура, современность. Сб. материалов VI научно-практической конференции. М., 2002. С. 305-310; Козлов В.Ф. Московское старообрядчество в первой трети ХХ века (храмы, молельни, общественные организации и учреждения) // Старообрядчество в России (XVII – ХХ века): сб. науч. Трудов / отв. ред. и сост. Е.М. Юхименко. М., 1999. С. 228-231; Козлов В.Ф. Москва старообрядческая: История. Культура. Святыни. М., 2011. С.293-302; Паламарчук П.Г. Сорок сороков. Т.1: Кремль и монастыри. М., 1992. С. 333-342; Паламарчук П.Г. Сорок сороков. Т.4: Окраины Москвы, инославие. М., 2005. С. 558-585; Русакомский И.К. Ансамбль за Преображенской заставой конца XVIII – начала ХIХ века // Историческое, культурное и духовное наследие Преображенского: Первые историко-краеведческие научно-просветительные преображенские Ковылинские чтения. М., 2017. С. 170-188; Русакомский И.К. Организация заповедного центра традиционной старообрядческой культуры // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992. С. 85-90; Юхименко Е.М. Старообрядчество: История и культура. М., 2016. С. 212-213.

[7] Указ от 21 декабря 1853 года // Собрание постановлений по части раскола. СПб., 1875. С. 485-487.

[8] История Преображенского кладбища с 1854 по 1862 г. ОР РГБ. Ф.98 № 2011. Л. 152 об.

[9] Игнатова Т.В. Дело о «похищенном» иконостасе: новая страница истории иконного собрания Преображенского богаделенного дома // Доклад на XIII международной научно-практической конференции «Старообрядчество: история, культура, современность» (21-23 ноября 2019 года, Москва — Боровск) (материалы доклада не опубликованы); Игнатова Т.В. Сотворение мифа (публикация вышла в январе 2020 года на портале «Русская вера») // https://ruvera.ru/articles/sotvorenie_mifa

[10] Свящ. Иоанн Добролюбов Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии, ныне существующих и упраздненных, со списками их настоятелей за XVII, XVIII и XIX и библиографическими указателями. Том 3. Рязань, 1888. С. 21.

Моленная в особняке Е.Е. Егорова. Фотография 1917 года ОР РГБ Ф.98/2 №82 Папка с фотографиями моленной (старый шифр)

Каталог иконного собрания Е.Е. Егорова

Егор Егорович Егоров (03.04.1862, Москва – 15.12.1917, Москва) известен каждому исследователю московского старообрядчества. Московский купец 2-й гильдии, признанный начетчик, авторитетнейший деятель Преображенской федосеевской общины, собиратель книг, иконописи, произведений мелкой пластики. Кроме этого, с 1905 по 1917 год он был неофициальным и непризнанным летописцем Преображенской федосеевской общины. Е.Е. Егоров родился в семье потомственных старообрядцев, происходивших из Рыбинского уезда Ярославской губернии. Первым в Москву переехал его дед – Константин Егорович Егоров [1].

Среди федосеевцев Е.Е. Егоров был признанным знатоком церковного искусства [2]. Его собрание икон, мелкой пластики и шитья находилось в домашней моленной, в фамильном особняке Егоровых в Салтыковском переулке.

В основу этой коллекции легли иконы, доставшиеся Егору Егоровичу от его деда и отца. Егоров составил каталог своего иконного собрания. Этот каталог включает два раздела:

  1. иконы темперные. В этом разделе 1180 записей (л.1-133).
  2. иконы резные и медные. В этом разделе 66 записей (л.136-139).

В каталоге Егоров отмечал, если икону приобрел его отец («покуп[к]и К.Е.Егорова»). Если икона фамильная, то есть информация, кого ею благословили (например, №№ 4, 6, 8). Есть указания, у кого куплена икона, ее размер, кратко охарактеризован стиль («новгородского письма», «греческого письма» и т.д.). Есть информация о том, у кого и за какую цену заказана риза.

Судьба коллекции не менее трагична, чем судьба самого Егора Егоровича. Егоров вел переговоры с советом Преображенской общины о перевозе коллекций на Преображенское кладбище. Переговоры велись долго, на протяжении 1910-х годов. Коллекцию предполагали разместить в здании больницы Преображенского кладбища, но Егорова не устраивали меры безопасности. Окончательное решение должно было быть принято весной 1918 года.

Но 15 декабря 1917 года Егоров был убит у себя дома, в особняке. Ему было всего 55 лет. На протяжении многих лет не было известно никаких подробностей данного убийства, но в 2013 году Е.М. Юхименко опубликовала часть переписки знаменитого федосеевского наставника, иконописца Гавриила Ефимовича Фролова. В письме от 17 сентября 1928 года Лука Арефьевич Гребнев сообщает Фролову: «Георгий Егорович Егоров тоже помер насильственной смертью – убит бывшим его же певчим в своем доме» [3]. Другие обстоятельства этой трагедии нам по-прежнему неизвестны. Егор Егорович Егоров был похоронен на Преображенском кладбище.

Коллекции Егорова были приняты на хранение в Румянцевский музей. Далее часть памятников попала в Государственный Исторический музей, часть – в Третьяковскую галерею [4]. Книги и личные документы составили фонд Егорова №98 в Отделе рукописей Библиотеки имени Ленина, ныне Российская Государственная библиотека. В настоящий момент из личных документов Е.Е. Егорова формируется отдельный фонд №952.

***

Каталог иконного собрания Е.Е. Егорова

Архивный шифр: ОР РГБ Ф.952 К.1 Ед.19

Название единицы хранения по описи: «Каталог икон строгановской, московской, новгородской и других школ живописи из собрания Е.Е. Егорова, с указанием их предыдущих владельцев, даты поступления и цены».

Крайние даты: 1888–1916 гг.

145 л.

На листах 133об. – 135 об. записей нет.

  1. Рыков Ю.Д. Собрание Егора Егоровича Егорова // Рукописное собрание Государственной библиотеки СССР имени В.И. ленина. Указатель. Том 1, Вып. 2. М., 1986. С. 61.
  2. Например, Василий Титович Семенов — федосеевец, казанский мещанин – пишет Егорову 9 ноября 1910 года: «Тупица тупицей и всё. Не о чем было и гордиться. Поехали они с шику – кто мы – получать из Министерства Внутренних Дел отобранные вещи, а все ничего не понимающие, и понабрали там, и сами не знают, что и их обделали все три партии вер(?) иконами. Ну, чтобы взять с собою тебя бы…» ОР РГБ Ф.98 Б/ш №2066(2076) Л.128.
  3. Опубл.: Мануйлов Ю. Икона староверов Причудья: Гавриил Ефимович Фролов и его иконописная мастерская (комментарии Е.М. Юхименко). Эстония, 2013. С.453-454.
  4. Ковтырева Л.В. Старообрядцы-федосеевцы и их иконы в музейных коллекциях // История собирания, хранения и реставрации памятников древнерусского искусства. Сборник статей по материалам найчной конференции (25-28 мая 2010 года). М., 2012. С.133-140.
Преображенское кладбище в Москве. Акварель. 1827. Из собрания М.И. Чуванова.

Т.В. Игнатова. Как передавали единоверцам Успенскую Соборную моленную Преображенского богаделенного дома

По документам из фондов Российской государственной библиотеки и Центрального государственного архива Москвы.

Царствование Николая I известно как время крайне жестокого преследования староверов. Конец его правления: 1854 и 1855 годы, – обернулся придельной тиранией в отношении насельников Преображенского богаделенного дома. Кульминацией стало совершённое в 1854 году «отобрание» и переосвящение в единоверческие храмы двух моленных Мужского двора. Сначала была отобрана Соборная Успенская моленная: ее перестройка началась в марте, а в апреле состоялось переосвящение [1]. Затем богаделенный дом лишился надвратной Крестовоздвиженской моленной, которая в июле была отобрана [2], а в декабре состоялось ее освящение как единоверческого храма [3]. В годы правления Александра II эта политика продолжилась. У федосеевцев окончательно отобрали всю территорию Мужского двора, и в 1866 году здесь открыли Никольский единоверческий монастырь [4].

В последние годы исследователями велась работа с документами, которые позволяют подробно восстановить ход этих драматических событий. Первый памятник в данном ряду – рукописная книга из собрания Научно-исследовательского отдела рукописей Российской Государственной библиотеки (НИОР РГБ) «Материалы для истории Преображенского кладбища», хранящаяся в фонде Егора Егоровича Егорова [5]. Рассказ в книге охватывает девять лет: период с 1853 по 1862 год.

Илл. 1. История Преображенского кладбища с 1854 по 1862 год. В 38 главах. С добавлением судебного дела о настоятеле Буринской моленной Пафнутии Леонтьевиче.
Около 1870 г. 874 листа. ОР РГБ Ф.98 №2011. На снимке представлены верхняя крышка переплета и титульный лист книги.
Дальнейшие события – с 1860 до 1866 года – можно проследить по документам Центрального государственного архива Москвы (ЦГА Москвы), в частности из фонда Конторы Преображенского богаделенного дома № 157. Среди прочих там хранится «Дело о переводе призренников из мужского на женский двор Преображенского Богаделенного Дома и о передаче мужского двора, со всеми на оном строениями, в ведение единоверцев, для устройства мужской единоверческой обители» [6]. Материалы дела датированы 1865 годом, но в них содержатся отсылки к более ранним документам. Данное дело содержит подробную опись строений Мужского двора с указанием их сохранности и особенностей конструкций и план мужской половины [7].

Илл. 2. Дело о переводе призренников из мужского на женский двор Преображенского Богаделенного Дома и о передаче мужского двора, со всеми на оном строениями, в ведение единоверцев, для устройства мужской единоверческой обители.
2 декабря 1865 – 10 сентября 1882. Дело представляет из себя машинописную копию, сделанную в 1907 году с оригинальных документов второй половины XIX века. ЦГА Москвы. Ф.157 Оп.1 Д.35.

Интересно даже небольшое и незамысловатое по сути «Дело о приведении к присяге (взошедшему на престол императору Александру II – Т.И.) призреваемых Преображенского богаделенного дома и прихожан единоверческих храмов» [8]. Например, в списке прихожан единоверческих храмов на Преображенском значится Андрей Федоров Бронин – родной брат Захара Федоровича Бронина, замечательного московского иконописца-старовера, перешедшего в единоверие из поморского брачного согласия [9].

Илл. 3. Дело о приведении к присяге призреваемых Преображенского богаделенного дома и прихожан единоверческих храмов.
20 февраля 1855 года. На 12 листах. ЦГА Москвы. Ф.157 Оп.1 Д.15.
Надо добавить, что еще более поздний период истории Преображенского кладбища, с начала 1900-х по 1917 год, можно восстановить благодаря уникальному архиву Е.Е. Егорова. В этот архив входят, помимо прочего, девять рукописных книг, содержащих переписку с 1906 по 1917 год как самого Егорова, так и других членов общины Преображенского кладбища с федосеевскими обществами России. Егоров данные книги никак не озаглавил. В более позднее время хранителями им были присвоены тяжеловесные названия: «Книги копий писем Е.Е. Егорова, его корреспондентов и третьих лиц» и «Книги копий документов, писем, выписок из газет и записей дневникового характера, относящихся к жизни Московского Преображенского кладбища и старообрядцев беспоповского федосеевского согласия». Кроме эпистолярного наследия в «Книгах…» собраны копии газетных статей, соборных постановлений, описаны судебные заседания, торжественные мероприятия и прочее.
В данных «Книгах копий….» тема взаимоотношений федосеевцев с единоверцами отнюдь не является главной. В них на первом плане – полемика относительно Указа 1906 года об общинах, о введении брачных книг и детальная история разделения федосеевцев на «московских» и «казанских», т.е. принимающих или не принимающих Указ об общинах.

Илл. 4. Фотография Е.Е. Егорова в кресле с раскрытой тетрадью.
Фотография на паспорту. 1880-е гг. (?). НИОР РГБ Ф.98/II №75 Папка с фотографиями Е.Е. Егорова.
Из всех названных источников лучше всего исследованы «Книги копий…». Впервые архив Егорова был описан в 1986 году Юрием Дмитриевичем Рыковым [10]. Сейчас ведется углубленное изучение архива [11].

Исследование данного комплекса источников – процесс очень длительный, но оно позволит написать подробную историю Преображенского кладбища с середины XIX века до 1917 года.

Илл. 5. Книга копий документов, писем, выписей из газет и записей дневникового характера, относящихся к жизни Московского Преображенского кладбища и старообрядцев беспоповского федосеевского согласия.
1906–1908 гг. НИОР РГБ Ф.98 Оп.1 № Б/ш 2074(2086).

В данной публикации мы остановимся подробнее на «отобрании» и переосвящении Соборной Успенской моленной, описанных в рукописной книге «Материалы для истории Преображенского кладбища». Несколько слов заслуживает и сама книга.

В 2013 году Е.М. Юхименко ввела в научный оборот рукописную книгу из собрания Государственного исторического музея – «Повесть о злоключении на Московское Преображенское кладбище и на всё старообрядческое христианство, по Божию попущению чрез враждебных людей произошедшее» [12]. Это сочинение мемуарного характера, составленное на основании свидетельств очевидцев. Повесть была написана в 1866 году известным преображенским начетчиком Егором Яковлевичем Каревым.

С «Повести о злоключении…» было сделано несколько списков. Два списка этого сочинения, озаглавленные «Материалы для истории Преображенского кладбища», принадлежали Е.Е. Егорову. Сейчас они хранятся в НИОР РГБ в фонде Егорова [13]. Как сама «Повесть о злоключении на Московское Преображенское кладбище…», так и сделанные с нее списки – «Материалы для истории Преображенского кладбища» – достойны всестороннего исследования.

В данной публикации мы будем обращаться к списку «Повести о злоключении…» – рукописной книге «Материалы для истории Преображенского кладбища», в описи фонда 98 значащейся под № 2011. Имя автора сочинения упомянуто на одной из последних страниц: «Сочинял сию повесть житель обители Пресвятыя Богородицы убогий клирик Егор Яковлев Карев при пособии NNN» [14].

Предваряя саму историю об отнятых моленных, напомним, что в 1850 году, по приказу московского военного генерал-губернатора графа Закревского, смотритель Преображенского богаделенного дома чиновник особых поручений Алексей Гаврилович Казначеев начал производить первые разрушения келий на мужском дворе [15].

В 1853 году Богаделенный дом передали в ведение Императорского человеколюбивого общества. Это означало утрату самостоятельности кладбища [16]. Тогда же, в 1853 году были снесены многие деревянные постройки кладбища, уничтожена Иордань на Хапиловском пруду [17].

В августе 1853 года при участии смотрителя Казначеева ночью в своей келье арестован духовный отец и настоятель Семен Кузмич [18], несколькими днями позже из его кельи изъяты старинные иконы, книги и казна богаделенного дома [19]. Иконы и книги вернули частично, казну вернули «далеко не вполне» [20]. Далее в том же 1853 году попечители Богаделенного дома подвергаются арестам и ссылкам. Арест Семена Кузмича и ссылки попечителей также подробно описаны в «Материалах для истории…».

Таким образом, к началу 1854 года Богаделенный дом был лишен самостоятельности, большей части капиталов, духовного отца и многих влиятельных покровителей.

Из рукописных «Материалов по истории…» мы узнаем, что череда дальнейших бедствий началась с приезда нового смотрителя – Льва Ивановича Арнольди, «который определен был не более как на полгода, для изничтожения и прекращения кладбища, а по окончании дела ему, как слышно было, обещан был чин Вицегубернатора» [21]. Приезд его на кладбище с целью осмотра будущего места проживания состоялся в январе 1854 года [22].

Смотритель Арнольди объявил, что он будет квартироваться непосредственно на территории Богоделенного дома, чего прежде, как сообщает Карев, никогда не было [23]. Чиновник определил себе под квартиру помещения Конторы. Окончательно Лев Иванович Арнольди вступил на жительство на кладбище 3 февраля 1854 года [24]. Наиболее оскорбительным для насельников было не то, что смотритель поселился в Конторе, а то, что там, в конторских помещениях, где также совершались богослужения, где находились святые иконы, Арнольди демонстративно курил и завел в своих покоях собаку [25].

Чтобы более наглядно представить эти события, обратимся к плану Мужского двора, приложенного к упомянутому выше «Делу о переводе призренников из мужского на женский двор Преображенского Богаделенного Дома и о передаче мужского двора, со всеми на оном строениями, в ведение единоверцев, для устройства мужской единоверческой обители» (ЦГА Москвы). Как следует из комментариев к плану, Контора Преображенского богаделенного дома, куда заселился Л.И. Арнольди, обозначена римской цифрой «II».

Илл. 6. План мужского двора Преображенского богаделенного дома.
ЦГА Москвы. Ф.157 Оп.1 Д.35. Л.93. На здание конторы указывает синяя стрелка.
В комментариях к плану (Л.91-92) о строении №2 сказано: «Бывшая квартира Смотрителя (каменный флигель) с двумя погребами». Квартира смотрителя, названа бывшей, т.к. при передаче всей мужской половины единоверцам смотритель переехал в помещение на женском дворе.

Илл. 7. Комментарии к плану можской половины Преображенского богаделенного дома.
ЦГА Москвы. Ф.157 Оп.1 Д.35. Л.91.
Первым приказом Арнольди было составление подробнейшей описи всего имущества Богаделенного Дома, что на деле обернулось настоящим погромом [26]. Проводилось это следующим образом: «если же в производимой этой описи по каким-либо случаям не успевали отыскать ключей от каких-либо кладовых, чуланов и комод[ов], то оные приказывал разбивать топором, в которых находились книги и иконы с пеленами в серебре и жемчуге с драгоценными каменьями» [27].

Илл. 8. Запись о «квартире Смотрителя», некогда бывшей Конторой Преображенского богаделенного дома.
Добавим, что именно в период его управления достигло пика разрушение келий на территории Богаделенного дома: «…и по приятии уже полныя власти господина Арнольда тут-то совершенно были разрушены более сорока деревянных келий на мужском, а более на женском дворе» [28].

Кроме того смотритель Арнольди вместе с генералом Игнатьевым – петербургским чиновником, командированным в Москву – развернули настоящую тиранию против московских федосеевцев с целью заставить их принять единоверие. Е.Я. Карев посвятил отдельную главу историям московских федосеевцев, которых под жестоким прессингом, путем угроз и шантажа чиновники «загоняли» в единоверие [29].

Далее Карев описывает предзнаменования, произошедшее за некоторое время до самого «отобрания» Соборной моленной. Так, например, некоторые насельники кладбища, принявшие на себя подвиг юродства: Иван Кузмич, Павел Савельев и прочие, – предсказывали бедствия, ожидающие богаделенный дом.

«Из этих благоюродивых один – Мартин Андреев – за малое время до взятия настоятеля Семена Кузмича будучи у своего благодетеля Василия Ивановича в доме неоднократно начинал чертить по столу ногтем, говоря такие слова: ʺВот смотрите, как на кладбище межа-та идет от коровьяго двора почесь весь мужской-то двор отходит, остается лишь махонький уголоцыкʺ – и прочие, подобные сему, были от старца Мартина предсказании» [30].

Однако поистине ужасающим знамением стало видение огня над кладбищем, произошедшее «1854 года марта 8-го [дня] во святый и великий пост на третьей неделе в понедельник вечером, часу в 8 или 9-м» [31]. Этому видению посвящена отдельная, 17-я, глава книги.

Илл. 9. История Преображенского кладбища с 1854 по 1862 год. Глава 17-я. Видение огня над Кладбищенскими зданиями за несколько дней пред отобранием Соборной моленной и превращением оныя на единоверческую церковь; с указанием подобных и в прежние времена пред разорениями бывших видений.
ОР РГБ Ф.98 №2011. Л.212 об.
Некто, «жившие на кладбище при богослужении, то есть в книжных», – Кузьма Петров и Матвей Ионов, возвращались Покровской улицей и, перейдя Лаврентьевский (Покровский) мост, но, не доходя песочков, увидели «свет огненный над кладбищем и даже над самым мужским двором» [32].

«И будучи нечаянно освещены, скоро побегоша, мняще, горит некое строение на кладбище. Свет же оный не равно стояше, но увеличивашеся трикратно, и паки умаляшеся, подобно как в великий пожар от возвышающегося пламени, как будто бы отрывалось кверху пламя в виде языков. И тако явися им три раза. И абие по сем скрыся огнь от очию их» [33].

Пребывая в смятении, Кузьма Петров и Матвей Ионов продолжали бежать, но огня уже не было видно. Поэтому они не пошли на само кладбище, но на квартиру, которая была близ кладбищенских ворот, и рассказали о происшествии своим товарищам [34].

Придя утром следующего дня на кладбище, Кузьма и Матвей рассказали об увиденном. Первыми это видение подтвердили отец Иван Яковлев и некто книжный Егор Яковлев: во время келейных молитв они тоже видели этот огонь, но не столь ясно, поскольку их окна выходили на другую сторону от Соборной моленной [35].

Впоследствии это видение подтверждали многие свидетели, пришедшие из слободы близ кладбища . Как пишет Карев, подтвердил видение даже «человек чужеземный католического вероисповедания» – это был немец Альберт Кенеман, «этот-то человек из своих комнат тоже, и тогда же, огненное видение видел, о котором и послал узнавать своего кучера» [37].

Карев упоминает Альберта Федоровича Кенемана. Это был московский купец, владелец суконной фабрики, расположенной близ кладбища, на берегу речки Хапиловки. В 1854 году Кенеману принадлежали 22 строения, 5 из которых выходили фасадами на улицу Девятая рота [38].

Обратимся к «Атласу столичного города Москвы», составленному в 1852-1853 годах топографом Алексеем Хотевым. На представленном фрагменте Атласа голубым прямоугольником условно обозначен Преображенской богаделенный дом, желтым цветом – владения Альберта Кенемана и зеленым овалом – Лаврентьевский мост.

Илл. 10. Фрагмент «Атласа Столичного города Москвы», составленного в 1852-1853 годах топографом Алексеем Хотевым.
Непосредственно «отобранию» Соборной Успенской моленной посвящена 19-я глава «Истории Преображенского кладбища» [39].

Илл. 11. История Преображенского кладбища с 1854 по 1862 год. Глава 19-я. Отобрание первой моленной, называемой Соборной, на мужском дворе; о обнаружении купцов, отступивших от единения нашего, то есть от прежде содержимыя ими веры; о устройстве первого предельного олтаря в Соборной; первое, по ихнему называемое, освящение Соборной моленной на церковь; о назначении Консисториею духовных лиц для совершения церемониала в переобразовании; о учении попа креститься по-древнему; приезд Митрополита в кладбище; о чиновных лицах, присутствовавших в церемонии переобразовния; о охранной страже; о падении снега с Соборной во время переобразования ея на единоверческую церковь. Обед над воротами; о лошади, везущей на кладбище съестные припасы; взгляд с душевным прискорбием на все вышеописанное; и плачевная песнь, сочиненная на сей случай Казанским Отцом Филипом Осповичем Захаровым.
ОР РГБ Ф.98 №2011. Л.248 об.-249.
Путем угроз и шантажа Арнольди и Игнатьеву удалось вынудить достаточную часть федосеевцев перейти в единоверие. Как пишет Карев, смотритель и чиновник принудили новообращенных единоверцев подать прошение «на Высочайшее лицо», «дабы дозволено им было на прахе отец своих учредить единоверческую церковь» [40].

Вскоре к Соборной моленной, стали возить кирпич от Никона Матвеевича Гусарева, «заводчика кирпичного» и новоявленного единоверца, а от Ивана Федоровича Гучкова – железо – для кладки печей в Соборной моленной. И, как подчеркивает Карев, «тогда нам более было понятно, что значило видение огня» [41], которое, напомним, было вечером 8-го марта 1854 года.

Кстати заметим, что имя Никона Матвеевича Гусарева, а также имена его сына Гавриила Никонова и двух внуков Павла Гаврилова и Алексея Гаврило Гусаревых в уже упомянутой присяге Александру II значатся в списке «никольских прихожан» и вписаны первыми [42].

Илл. 12 – Фрагмент списка прихожан единоверческого Никольского храма, присягнувших в 1855 году Александру II.
Переделка Соборной моленной, производимая на средства Гусарева и Гучкова, заключалась в устройстве в трапезной моленной придела во имя святителя Николы и пристройке к приделу алтаря [43]. Железные печи, которых никогда ранее не имела Успенская Соборная моленная, решили устроить «в задней половине» [44]. Далее Карев сообщает: когда мастера уже «принимали участие в работе олтаря, то смотритель (Арнольди – Т.И.) приказал, чтобы они в основный фундамент положили на себе изображение тремя персты… естьли же кто окажется сопротивен, тому и работы не доверять» [45].

Эта спешная перестройка моленной началась в середине марта 1854 года [46]. Карев описывает процесс перестройки так: «Когда же начала производиться самая поспешная обстройка, которая началась около половины марта, время еще было холодное, но несмотря на холод новые строители, как видится, вынуждаемы были начальством к скорейшему устройству и открытию этой новости. (…) Тут поставлены были сначалу временные железные печи, привезенные от Гучкова, которыми нагревали это здание для устройства настоящих печей, которые в скорости были совершены. Тутже начато устройство алтаря и переделка иконостаса, а наше прежнее устройство начало подвергаться разрушению. Иконы выбрали из местов и безобразно сложили в груды, иконостас бывший отломали и устроили все по своему вкусу, а бывшие принадлежности: скамьи, ящики, лестницы, – выносили и безобразно разбросали на конном дворе. Сломанный иконостас разбросан был по двору близ этой моленной» [47].

В скором времени перестройка была закончена, в Соборной моленной был устроен придел с алтарем во имя святителя Николы. «И по окончании работы олтаря, 1-го апреля, на колокольне мужского двора привесили маленькие трезвонные колокольчики, начали пробовать звон во все колокола» [48].

Перестроенная соборная моленная готовилась к переосвящению ее в единоверческий храм. Церемония была назначена на 3 апреля 1854 года – на Лазареву субботу 6-й недели Великого поста. Как пишет Карев, по инициативе Гучковых, совершить это должен был сам Митрополит московский Филарет (Дроздов): «Они (Гучковы – Т.И.), желая приобрести всю славу мира сего, потому и не восхотели преобразовывать церковь единоверческими попами, но потребовали Московского Митрополита, который хотя и числится главою церкви, но собственно не их церкви, потому что в этих церквах разные догматы и уставы, также не может быть соединенным и их духовенство, но у них в то время шло под один лад» [49].

Накануне шли последние приготовления. 2-го апреля «Гучковы с своими сотрудниками уготовлялись к принятию громко именитого гостя, то есть Митрополита, (…) Когда же объявлено было о сем обер-полицейстеру, и он приказал частным приставам, чтобы от Митрополитова дома ведущие к кладбищу улицы были очищены и песком усыпаны. Но как в начале апреля трудно было добиться чистоты улиц, потому и доставило немало излишних трудов как полициантом и обывателям, а в особенности дворникам» [50].

Серьезные приготовления шли на самом кладбище. Рабочие Гучкова выравнивали площадки и «на нескольких лошадях возили песок во всю ночь, а прикащики Гучкова беспрестанно в большой суматохе на лошадях и пешие бегали на кладбище и обратно, уготовляли разные надобности» [51].

Предпразднование переосвящения Успенской моленной началось тогда же, 2-го апреля, в пятницу 6-й недели Великого поста в 8 часов вечера. В это время причт, присланный Москвской Духовной консисторией, торжественно «открыл звон ко всенощной в большой праздничный колокол и звонили полтора часа, пока новолюбивый народ собрался к вечерней службе» [52].

По совершении службы малой вечерни сразу же начали служить великую вечерню, «на которой псалом «Благослови душе моя Господа» пели на распев, наречь или на ерь, также «Блажен муж»(…). стихеры пели Обновлению храма и Николе, потому что предел устроен во имя его». Вечером 2-го апреля богослужение продолжалась до второго часа ночи [53].

Утром 3-го апреля, в день Лазарева Воскресения, начали звон в большой праздничный колокол и продолжали звон до приезда Митрополита Филарета. Непосредственно перед прибытием митрополита начали праздничный трезвон во все колокола. Карета Митрополита подъехала к Преображенскому кладбищу в половине десятого утра. К этому времени собралась огромная толпа народа.

Когда митрополит въехал в первые «предместные» ворота, называемые Буточные, то он поднял обе руки и стал благословлять народ «по-древнему, сложением двумя персты». Народ стоял от Буточных ворот до самой Соборной моленной. «По случаю многочисленной толпы предстоящего народа Митрополит не опущал своих рук, продолжая благословлять до тех пор, покуда доехал до самой Соборной моленной и вылез из кареты» [54].

Илл. 13. Фрагмент гравюры Р.Курятникова «Перспективный вид Преображенского богаделенного дома с юго-западной стороны» (1854, собрание ГИМ).

Упомянутые в тексте предместные или Буточные ворота Преображенского богаделенного дома хорошо видны на многих изображениях. Как мы видим, посетители богаделенного дома не сразу попадали на мужской или женский двор, а сначала проходили через деревянные ворота, рядом с которыми стояла сторожка или будка сторожа – отсюда и название «Буточные». От Буточных ворот посетители шли по огражденной территории, находящейся перед входами в мужскую и женскую половину.

Илл. 14. Преображенское кладбище в Москве. Акварель. 1827.
Из собрания М.И. Чуванова.
Совсем близко Буточные ворота изображены на картине из собрания Егорьевского художественного музея.

Илл. 15. Преображенское кладбище в Москве. Неизвестный художник.
XIX век. Холст, масло.
От предместных Буточных ворот до самых железных под надвратной моленной расставлены были полицейские низжих чинов для порядка и обеспечения свободного проезда экипажей, а внутри мужского двора близ входа в Соборную, кроме полицейских были шесть человек жандармов . На церемонию переосвящения моленной прибыли губернатор, обер-полицмейстер, полицмейстер 3-го отделения Сечинский и ближайшая местная полиция, и многие другие чиновники [56].

Илл. 16. Буточные или Предместные ворота Преображенского богаделенного дома.
Начался чин освящения. Народу было так много, что обход Митрополита не мог помещаться вокруг Соборной даже при самом тихом шествии. Во время одного из обходов моленной «упало с крыши церковной множество снегу против самых северных дверей, но по милости Божией людей никого не захватило» [57].

Илл. 17. Соборная Успенская моленная.
Фотография опубликована в «Изборнике народной газеты» (1906).
Чтобы представить себе количество народа, собравшегося на территории мужского двора, обратимся снова к плану. Соборная Успенская моленная обозначена на нем цифрой «XVI» (на здание моленной указывает зеленая стрелка).

Илл. 18.
После трикратного обхода моленной началась литургия. «И наконец по окончании всей церемониальной службы присоединенцы учредили бал в бывшей нашей надвратной моленной, где иконы все были завешаны красным сукном» [58].

Как пишет Карев, Гучковы – «главные учредители всего этого плачевного для християн церемониала» – научили смотрителя Арнольди «настойчиво вытребовать» место для торжественного обеда именно в надвратной Крестовоздвиженской моленной Мужского двора [59].

Накануне переосвящения часть мужской столовой под моленной была занята кондитерами. В прихожей, где прежде кормили мирских, уже за трое суток перед церемонией начали спеваться певчие, «потому что они были разного звания, были несколько от Салтыкова моста единоверческие, еще при том же были какия-то стриженныя в немецких одеждах» [60].

По приказу Гучковых иконы в надвратной моленной были завешаны красным сукном, а иконостас закрыт ширмами. После литургии начался банкет. Все высокопоставленные гости сели за стол. «Митрополит всего предложенного кушанья, то есть: хлеба, рыбы, икры, – взяв на вилочку, омочив в вино, ознаменовав двумя персты, всех поздравил с новоосвящением храма и с воссоединением единоверия, вкусил и прочих к тому благословил двумя персты» [61]. Митрополит Филарет пожелал всем «здравия, мира и тишины, и согласия в единоверии», покинул моленную в сопровождении духовных лиц, сел в коляску и поехал, сопровождаемый колокольным звоном [62].

Илл. 20. Владимир Гау. Портрет Митрополита Филарета (Дроздова). 1954 г.
Дальнейший банкет Карев описал так: «Потом гражданские лицы, взяв по рюмке вина и за здравие Царя закричали ʺУра!ʺ до 3-х раз и выпили. Таковой бал продолжался около 3 часов, причем низшего класса новоподписавшиеся обыватели довольно поугостились, так что едва могли по стенке добрести каждый до своего дома» [63].

В то время как в моленной шел банкет, на улице Девятой роты произошло событие, достойное особого внимания. Коляска Митрополита выехала из Кладбищенского переулка, повернула налево по улице Девятая рота [64] и поравнялась уже с домом Гранцова, тоже перешедшим в единоверие [65].

В это время из дома Гучковых везли на лошади различные продукты и готовые блюда к банкету, который, как мы видим из рассказа Карева, еще долго продолжался в надвратной моленной после отъезда митрополита [66]. Лошадь, запряженная в повозку с яствами, проезжала по переулку Андрея Герасимова и уже показалась на улице Девятой роты.

На плане Москвы, составленном А. Хотевым, этот переулок обозначен как Безымянный [67]. Но поскольку он граничил с владениями Андрея Герасимова (№№ 281-301-302) [68], совершенно очевидно, что местные жители присвоили ему такое устное наименование. В документах чуть более поздних, от 1896 года, переулок этот уже значится как Суворовский. Позднее, на карте рубежа ХIХ–ХХ веков, этот переулок обозначен как 1-й Суворовский.
Итак, лошадь с повозкой провизии для банкета шла по переулку Андрея Герасимова. Повозку митрополита и лошадь Гучковых разделяло расстояние почти одной десятины. Далее Карев пишет:

«Тут вдруг лошадь подобно как взбесилась, (…) которую правящий не мог управить и удержать, как она аки бы испуганная от встречи Митрополита, бросилась поперечь улицы и ударилась в каменную стену дома Бердочника Лаврентия Григорьева, который тоже присоединился тогда к единоверию. И столь силен был удар этой несчастной животной, что она при этом разительном ударе вышибла собою несколько кирпичей из простенка между окон и расшибла себе голову, и в ту же минуту пала совершенно мертвою. От удару же сделала несколько ран, из них вытекло много крови. И тут мимо самого трупа проехала колесница с митрополитом» [69].

Илл. 21. Фрагмент «Атласа столичного города Москвы» А. Хотева.
Голубой линией отмечен Безымянный переулок, желтым цветом – владения А. Герасимова, розовой линией – путь коляски митрополита от преображенского кладбища по улице Девятая рота.
Беглый анализ содержания «Истории Преображенского кладбища…» подтверждает достоверность этой истории. Но даже если перед нами апокриф, Е.Я. Карев описал поразительно символичное происшествие, достойное пера Ф.М. Достоевского.

  1. Материалы для истории Преображенского кладбища. НИОР РГБ. Ф.98. № 2011. Л. 248 об.–272 об.
  2. Там же. Л. 438–466 об.
  3. Синицын П.В. Никольский единоверческий мужской монастырь в Москве, что в Преображенском. С приложением портрета архимандрита Павла и вида Никольского единоверческого монастыря. М., 1896 г. С. 11.
  4. Синицын П.В. Указ. соч. С. 7; Паламарчук П.Г. Сорок сороков. Т. 1. Кремль и монастыри. М., 1992. С. 333; Козлов В.Ф. Москва старообрядческая: История. Культура. Святыни. М., 2011. С. 309.
  5. Материалы для истории Преображенского кладбища. НИОР РГБ. Ф.98. № 2011.
  6. ЦИАМ. Ф. 157. Оп.1. Д.35. «Дело о переводе, по Высочайшему повелению, призренников из мужского на женский двор Преображенского Богаделенного Дома и о передаче мужского двора, со всеми на оном строениями, в ведение Единоверцев, для устройства мужской Единоверческой обители». Дело от 1865 года, на 321 листе. Машинописная копия 1907 года.
  7. ЦИАМ. Ф.157. Оп.1. Д.35. Л. 59 об.–66 об. (опись строений на Мужской половине Преображенского богаделенного дома); Л. 93(план Мужской половины).
  8. ЦИАМ. Ф.157. Оп.1 Д. 15.
  9. Там же. Л. 7. Подпись А.Ф. Бронина в списке присягнувших под № 27.
  10. Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина. Указатель. Под ред. Ю.Д. Рыкова. Т. 1. Вып. 2. М., 1986. С. 61–84.
  11. См., например: Игнатова (Котрелева) Т.В. «Написанъ бысть съи стыи образ… в Москве в Преображенском»: К вопросу об организации труда московских иконописцев-федосеевцев // Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. 2013 г. № 11. С. 22–25; Она же Роль архива Е.Е. Егорова в изучении старообрядчества Казани // Проблемы изучения русской культуры XVI – начала XXI веков. Материалы научно-практических конференций 2010-2013 гг. Казань. 2014. С. 68–73; Игнатова Т.В. Архив Егора Егоровича Егорова как уникальный источник по истории старообрядцев федосеевского согласия с 1905 по 1917 год // Кадашевские чтения: сборник докладов конференции. Выпуск XV. Гл. ред. протоиерей Александр Салтыков. М., 2014. С. 338–352; Материалы к истории старообрядчества: документы из архива Л.А. Гребнева. Сборник документов. Отв. ред. В.П. Богданов. М., 2016. С. 212-213.
  12. Юхименко Е.М. Неизвестные подробности ссылки, смерти и погребения Ф.А. Гучкова // Российский парламентаризм: истоки, история и современность / Материалы научно-практической конференции. М., 2013. С. 111–119.
  13. НИОР РГБ. Ф.98. №№ 2009 и 2011.
  14. Материалы для истории Преображенского кладбища. НИОР РГБ. Ф.98. № 2011. Л. 836.
  15. Московский военный генерал-губернатор, граф Закревский, «велик и страшен был властитель»: еще в 1850 году он отдает приказание чиновнику особых поручений Алексею Гавриловичу Казначееву, исполнявшему тогда должность смотрителя при Преображенском богаделенном доме, усилить меры притеснения насельников кладбища (Ф.98 № 2011. Л. 150 об.). Казначеев отдал приказ, «чтобы находящиеся келии, как на мужском, так и на женском дворах, хотя мало ветхие, непременно чтобы были сломаны. (…) И первая была жертвою их желания, то есть разорена, келия на мужском дворе, которую имел на собственный капитал некто Макар Матвеев, имевший прежде в Москве столярное и стекольное заведение, чем и приобрел порядочный капитал. Когда же по недоведомым нам судьбам он при старости своей лишился зрения, то он весь свой капитал обратил на сиротское и на убожеское содержание, и отдал его в руки правителя и отца этого места Семена Кузмича. Тут же и сам определился жить в упомянутой келии; так и дочери его, Елена и Прасковья, жили в особенной келии на женском дворе. Его же келия была на мужском дворе близ боковых ворот, в которые был ход на могилы» (Материалы для истории Преображенского кладбища. Там же. Л. 150 об.–151 об.).
  16. Козлов В.Ф. Москва старообрядческая: История. Культура. Святыни. М., 2011. С. 307.
  17. Там же.
  18. НИОР РГБ. Ф.98. № 2011. Л. 15–24 об.
  19. Там же. Л. 25–28.
  20. Там же. Л. 27 об.
  21. Там же. Л. 133 об.
  22. Там же. Л. 134.
  23. Там же.
  24. Там же. Л. 177.
  25. «И к великому нашему оскорблению, неприличное и отяготительное его было вступление в Контору потому, что у нас в Конторе у казначея и с главным конторщиком нередко исправляема была служба, такая же как и в моленных. А этот новый гость, увы, нашея беды, и к нашему прескорбию, и даже невиданному нами в стенах нашея обители ввел с собою в Контору собаку, которая по его обыкновению навсегда находилась с ним в комнатах. (…) Еще же к большому оскорблению, что в нашей Конторе началось этим смотрителем курение бесовского табаку. Чего в прежнее время отнюдь не имелось. Много было случаев, в которых приезжали великие сановники по каким-либо делам, но табаку не то что в Конторе, но даже и внутрь ограды на дворе не курили». Там же. Л. 178–179.
  26. Там же. Л. 177–177 об.
  27. Там же. Л. 177 об.
  28. Там же. Л. 152 об.
  29. Глава 16-я «Принуждение наших обывателей к присоединению к единоверческой церкви генералом Игнатьевым и смотрителем Арнольдием с изъяснением, которые из них верою пали и которые устояли». Там же. Л. 186 об.–212.
  30. Там же. Л.222 об.–223.
  31. Там же. Л.223–223 об.
  32. Там же.
  33. Там же. Л. 223 об.–224.
  34. Там же.
  35. Там же. Л. 224–224 об.
  36. Там же. Л. 224 об.
  37. Там же. Л. 224 об.–225.
  38. Ясинская В.Н. Улица Девятая Рота: из истории московской улицы. М., 2009. С. 13-14.
  39. Глава 19 «Отобрание первой моленной, называемой Соборной, на мужском дворе; о обнаружении купцов, отступивших от единения нашего, то есть от прежде содержимыя ими веры; о устройстве первого предельного олтаря в Соборной; первое, по ихнему называемое, освящение Соборной моленной на церковь; о назначении Консисториею духовных лиц для совершения церемониала в переобразовании; о учении попа креститься по-древнему; приезд Митрополита в кладбище; о чиновных лицах, присутствовавших в церемонии переобразовния; о охранной страже; о падении снега с Соборной во время переобразования ея на единоверческую церковь. Обед над воротами; о лошади, везущей на кладбище съестные припасы; взгляд с душевным прискорбием на все вышеописанное; и плачевная песнь, сочиненная на сей случай Казанским Отцом Филипом Осповичем Захаровым». Там же. Л. 248 об.–272 об.
  40. Там же. Л. 252–253.
  41. Там же. Л. 254.
  42. ЦИАМ. Ф.157. Оп.1. Д. 15. Л. 7.
  43. По словам Карева, «они не то чтоб устроили новое здание, но лишь в Соборной моленной начали делать предельный олтарь во имя Николы». Материалы для истории Преображенского кладбища. НИОР РГБ. Ф.98 № 2011. Л. 254 об.
  44. Там же. Л. 255.
  45. Там же.
  46. Там же.
  47. Там же. Л. 255–256.
  48. Там же. Л. 256 об.
  49. Там же. Л. 259.
  50. Там же. Л. 259 об. –260.
  51. Там же. Л. 260.
  52. Там же. Л. 260–260 об.
  53. Там же. Л. 262об.–263 об.
  54. Там же. Л. 263 об. –264.
  55. Там же. Л. 264 об.–265.
  56. Там же. Л. 264 об.
  57. Там же. Л. 265 об.–266.
  58. Там же. Л. 266–266 об.
  59. Там же. Л. 267–267 об.
  60. Там же. Л. 267–268.
  61. Там же. 266 об.–267.
  62. Там же. Л. 267.
  63. Там же. Л. 271 об.
  64. Там же. Л. 267.
  65. Там же. Л. 268 об.–269.
  66. Там же. Л. 269.
  67. Атлас столичного города Москвы, составленный топографом Алексеем Хотевым. М., 1852–1853.
  68. Ясинская В.Н. Указ. соч. С. 20–21.
  69. Материалы для истории Преображенского кладбища. НИОР РГБ. Ф.98. № 2011. Л. 269 об.–270 об.
«Акафист Богоматери». Мастерская А.Т. Михайлова. 1901 г. Москва

Московские иконописцы-федосеевцы: обучение, сотрудничество, организация труда

Произошедший в середине XVII века раскол Русской православной церкви, в результате которого староверы были преданы анафеме (1666–1667 гг.), стал началом масштабных гонений на старообрядцев. Официальное осуждение старых обрядов повлекло запрет на ряд изображений, единственно приемлемых для староверов. Поэтому в широчайший круг антистарообрядческих мер, кроме всего прочего, вошли запреты, наложенные на производство культовых предметов, в первую очередь, медных и темперных икон и крестов, богослужебных книг[1].

Мастера, писавшие иконы со старообрядческой символикой, и торговцы, распространявшие их, преследовались и подвергались различным наказаниям, а «неистинные» иконы, «противные учению православной церкви», изымались и переписывались или уничтожались. При этом заключения так называемых «экспертов» от господствующей церкви были предельно предвзятыми и зачастую дилетантскими[2].

Снимки опубликованы в Изборнике «Слова правды»». М., 1907.

Законодательные меры, направленные против изографов-староверов, были достаточно широки. Уже в 1668 году было введено правило, согласно которому без специального разрешения иконы писать запрещалось[3]. При Петре I иконописцев впервые обязали ставить на иконе подпись. При Николае I староверам было запрещено вступать в цеха иконописцев[4].

К тому же, на фоне неоправданных репрессий против староверов в целом, придельной суровостью отличались правительственные меры против так называемой «безпоповщинской секты, особенно вредной по распространению ереси»[5]. В таких условиях иконописцы-беспоповцы могли работать не просто неофициально, а только с соблюдением строгой секретности.

В связи с этим интерес представляет любая деталь, характеризующая быт, процесс обучения или организацию работы иконников-староверов. Однако на сегодняшний день лишь в единичных публикациях намечены основные вехи в истории иконописи филипповского Братского двора[6] и московских поморцев[7]. В данной статье собраны некоторые факты, касающиеся организации труда московских изографов-федосеевцев[8].

О положении христиан старопоморского федосеевского согласия до 1771 года рассказывается в сочинении «Из истории Преображенского кладбища»[9]. Его анонимный автор, принадлежащий господствующей церкви и обозначивший себя литерой «S», сообщает, что в годы правления Анны Иоанновны (1730–1740) в Москве проживало менее 10 семей федосеевцев; при Екатерине II до момента основания Преображенского кладбища, т.е. с 1762 по 1771 год, в Москве насчитывалось не более 20 федосеевских семей[10].

Кроме этого, положение московских староверов во второй половине XVIII века ярко иллюстрирует ситуация, описанная П.И. Мельниковым в статье «Счисление раскольников»:

«Хотя производившийся по синодскому указу 15-го мая 1722 года гривенный сбор с раскольников в пользу духовенства еще в начале царствования ЕкатериныIIбыл отменен, и приходскому духовенству запрещено было ходить в дома раскольников для вымогательства денег, но причты продолжали делать поборы. В самой даже Москве, обходя приходы со святою водой, священники выламывали у раскольников, не хотевших пускать их к себе, ворота, двери и окна, требуя денег и сведений о новорожденных, чтобы записать их в свои книги и таким образом зачислить их своими прихожанами»[11].

В данной ситуации, когда на первом месте было в прямом смысле физическое выживание, вопрос об организации иконописных мастерских вряд ли поднимался.

Коренной перелом произошел в 1771 году, с появлением в Москве, благодаря трудам Ильи Алексеевича Ковылина, центра старообрядцев-федосеевцев – Преображенского кладбища, что было также связано и с временным послаблением политики властей в отношении староверов в 60–70-е годы XVIII века[12].

Тот же автор «S» отмечает, что «спустя каких-нибудь 20 или 25 лет после моровой язвы в приютах его (Ковылина –Т.И.) считалось 500 человек обоего пола, и до 3000 прихожан, большею частию из зажиточных купцов, открыто посещавших его молельню»[13]. Основатель федосеевского центра И.А. Ковылин (1731–1809) сумел добиться самостоятельности для московской общины, и в 1809 году кладбище получило свой Устав и стало именоваться Преображенским богаделенным домом (далее в тексте – ПБД). При нем были созданы меднолитейные и иконописные мастерские, а в начале ХХ века организована типография[14].

За тридцать восемь лет своего руководства И.А. Ковылин создал небывалый по размаху влияния федосеевский центр. «S» отмечает, что «слух о богатстве Преображенского кладбища и молва о самом Ковылине скоро распространилась в иногородных федосеевских общинах, и из всех городов: из Риги, Ярославля, Пскова, Тулы, Суздаля, Красного холма и др., – стали приезжать в Москву к Илье Алексеевичу почетные федосеевцы искать его покровительства. Ковылин понимал важность таких посещений и решился посредством их распространить влияние своей общины на все иногородные федосеевские общества. В молельне он старался произвести на них особенное впечатление богатым украшением икон, стройностию пения и благочинным отправлением службы. Приезжие федосеевцы обыкновенно просили при этом Ковылина дать им ради общей пользы християнства певчих, образовавшихся в его обители, и наставников, воспитавшихся под его руководством. Ковылин, разумеется, охотно соглашался на такие просьбы (…). Со своей стороны он обещал им всякую помощь, даже материальными средствами кладбища, что действительно и исполнял на самом деле. Таким образом кладбище сделалось средоточием не только московских, но и всех иногородных федосеевских общин»[15].

В обширный список губерний, федосеевские общины которых состояли в тесном общении с Преображенским кладбищем, вошли Архангельская, Витебская, Владимирская, Казанская, Калужская, Костромская, Нижегородская, Новгородская, Рижская, Рязанская, Саратовская, Симбирская, Тамбовская, Тверская, Ярославская и др., города Астрахань, Вятка, Казань, Новочеркасск, Тюмень, земли Урала, Кубани и Дона. Кроме этого, Преображенское кладбище поддерживало обширные связи с федосеевскими общинами Украины и Белоруссии[16]. Продажа иногородним федосеевцам книг, рукописей и икон, созданных мастерами ПБД, составляла одну из важнейших статей доходов федосеевского центра[17].

По материалам «Орловских епархиальных ведомостей» можно судить о тесных связях федосеевских общин орловской губернии с Преображенской обителью, которая отправляла орловцам книги, кресты и иконы для моленных, вещи и деньги для раздачи неимущим, а также духовных наставников для проведения публичных бесед. В начале ХХ века Преображенское кладбище выступало также как центр грамотности для орловских федосеевцев. Сюда посылали девушек для обучения чтению, письму, пению и основам вероучения[18].

По материалам Преображенской старообрядческой типографии известен житель Усть-Цильмы, бывший в конце XIX – начале XX века официальным торговым агентом московских преображенских промышленников – С.Е. Чупров[19].

После смерти И.А. Ковылина в ПБД проживало более 1500 человек обоего пола, и до 10 тыс. прихожан было в одной только Москве[20]. Несмотря на кончину основателя, влияние московской федосеевской общины оставалось колоссальным. В XIX веке Преображенское кладбище стало духовно-административным центром всего федосеевского согласия. Здесь проходили федосеевские соборы 1810, 1814, 1816, 1817 и последующих годов, отсюда распространялись письменные обращения «ко всем христианам»[21]. По-прежнему федосеевские наставники, воспитанные в ПБД, разъезжались по общинам во всех концах России.

Вполне логично предположить, что при крупнейшем федосеевском центре России должны были работать либо централизованные иконописные мастерские, либо большое число иконописцев, трудившихся «надомно». Это предположение подтверждается, в первую очередь, наличием многочисленных московских моленных: их у московских федосеевцев в середине XIX века было около ста[22], из которых «одних замечательных по драгоценности украшений считалось более 40»[23].

Несколько позже, во второй половине XIX столетия московской полиции «путем секретных розысков негласных действий» стало известно, что «кроме Преображенского богаделенного дома и двух помещений вне его ограды для певчих, клирошанок и псалтирщиц, федосеевские раскольники в период последних 20 или 25 лет устроили в разных местах Москвы самовольно и в нарушение запрещений правительства, последовавших в начале 50-х годов, еще не менее 8 особых обителей, скитов или приютов, которые содержатся на счет того же богаделенного дома, или же на счет главных его руководителей и призревают, не без ведома местной полиции (позже вычеркнуто карандашом – Т.И.), под видом «жильцов», «чернорабочих» или «из благодеяния» до 95 мужчин и до 555 женщин, не считая в том числе 25 человек певчих и до 167 клирошанок и псалтирщиц или читалок. Кроме того у федосеевцев есть еще мелкие приюты, размещенные в небольших домах последователей этой секты, густо заселивших местность у Преображенской заставы и ближайшего к ней села Черкизова. Не только певчие и читалки, но и значительная часть из призреваемых в этих приютах лиц, преимущественно женского пола, имеют молодой возраст от 15 до 30 лет, а в домах Быкова и Мараевой есть даже малолетние, до 15 лет. Две названные из этих же обителей, находящиеся на Покровке и в Грузинах, представляют собой как бы правильно устроенные монастыри, а остальные 6, при началах общежития, имеют моленные с иконостасами, аналоями и прочею церковною утварью»[24]. Полный список этих «особых обителей» дан в Приложении 1.

Заметим, что федосеевская обитель Василия Егоровича Быкова упоминается и в записях Егора Егоровича Егорова. Он описал беседу, произошедшую 26 июля 1908 года в чулане эконома ПБД (Егоров пишет о себе в третьем лице):

«В.Е. Быков говорил там, что он строит моленную в своем доме в Москве в Грузинах и жительство при ней для призреваемых более 50 человек на свой счет, и желал бы ее прочно оставить, но на каких условиях, надо обсудить. Выходя из комнаты, он сказал Егорову:

– Вот надеюсь, что когда отстрою, то ты мне поможешь, пожертвуешь иконы туда в моленную.

Но Егоров счел это за насмешку над собою и прочими, так как В.Е. Быков начал строить, не посоветовавшись с христианами, надеясь лишь на свой ум и свои средства, сказал:

– Сохрани меня Бог пожертвовать туда, я не желаю разбивать свою коллекцию, которую желал бы оставить обществу нашему христианскому. Если невозможно для этого в моем дому находиться в виде моленной по каким-либо причинам, то выстроить для этого помещение на кладбище и поместить иконы и книги туда, а не дробить иконы на разные места»[25].

Приведенные выше документы свидетельствуют не только о числе московских федосеевских обителей, часть которых имела при себе моленные, но еще и о том, что «иконостасы, аналои и прочая церковная утварь» в них подчас были высочайшего художественного достоинства (уровня коллекции Е.Е. Егорова), если это позволяли капиталы и амбиции устроителя.

Подтверждает это и перечисление иконописных сокровищ в моленной купца И.Н. Горюнова – одного из попечителей Преображенского кладбища. Как отмечает Ф.И. Буслаев, «эта молельня одна из самых богатых в Москве по многочисленности икон, предлагающих образцы всех лучших стилей русской иконописи, начиная от греческого и древнего Новгородского и Московского до позднейшего Строгановского и Царского»[26].

Версия о проживании в Москве большого числа иконописцев-федосеевцев подтверждается и сведениями о выполнении заказов для общин по всей Российской империи и за ее пределами. Например, в 1848 году из Преображенской обители в Спасо-Троицкий монастырь в Войново (Польша) был прислан инок Антоний с тремя возами книг и икон[27]. Подтверждения этому содержит и обширная переписка духовных наставников ПБД с федосеевскими общинами России. Приведем письмо от 10 апреля 1817 года, отправленное с Преображенского кладбища в Саратов:

«Благочестия подражатель, сиротский попечитель и строитель богоспасаемого места, благодетель наш Иван Артемьевич. Душеспасительно здравствуй на лета премногавседомовно.

За долг поставляю на любезное ваше Д апреля мною полученное от вас письмецо отписать. Из донесения вашего видно, что премудрый промысл управляет всею вашею христианскою участию к пользе любящим его, о сем я неизреченно радуюсь. Ваша икона, по мнению моему, кажется, будет готова выслать к вам на макарьевскую ярмонку, если Бог благоволит подкрепить силы по намерению нашему, как стремится мое и братца Алексея желание обещанное выполнить, богоспасаемую вашу саратовскую обитель и вас посетить. Тогда оную с собою привесть позвольте вам. Доложить между сим временем не угодно ли вам будет на сию икону на поля хорошенькой сделать серебряной и позолоченной оклад, или с чернью. Я себя склоняю вам подать на сие совет сделать. Кажется, будет хорошо. Я постараюсь в сем деле усугубить свои подвиги противу всегдашних ваших благодеяниев, если вам заблагорассудится уважить наше предложение и склонить себя ко исполнению оного дела нисколько не медля меня уведомить к начатию дела приступить или отказать. (…) Вам всяких благ желатель как и есмь Лука Терентьев, Алексей Терентьев. ЗТКЕ лета. АпреляIчисла. Москва»[28].

Очевидно, что в обязанности федосеевских изографов входила, помимо письма новых образов, и починка древних. По мнению А.С. Преображенского, федосеевские иконники, вероятнее всего, сыграли ведущую роль в процессе становления старообрядческой реставрации[29]. При этом характерные приемы «правки» небольших древних икон у них сложились не позднее 1800-х годов. Этот факт иллюстрирует целая группа икон, принадлежавших московскому купцу-федосеевцу Лаврентию Ивановичу Осипову, введенная в научный оборот А.С. Преображенским[30].

Однако не только наличие большого числа моленных и связи с общинами по всей России указывают на возможность существования при ПБД иконописных мастерских. Еще одним доводом является необходимость в «правильных» иконах, выполненных в соответствии со всеми конфессиональными требованиями. Характерное для староверов-беспоповцев обостренное ощущение «безблагодатности мира» и «пришествия последних времен» обусловило их конфессиональные особенности: более строгие правила повседневной и религиозной жизни, более жесткие требования к культовым предметам (примером может быть полемика о «пилатовой титле»). К тому же, как отмечает Е.М. Юхименко, «выделение ряда беспоповских согласий привело к появлению новых старообрядческих иконописных мастерских, поскольку члены образовавшегося согласия, как правило, считали себя более строгими в вере и потому не могли принимать работы «чужих» изографов»[31].

Очень точно эту мысль сформулировал замечательный старообрядческий иконописец-поповец Яков Алексеевич Богатенко: «Главная потребность старообрядцев по отношению к иконописи, несомненно, заключается в том, что иконы, как заказываемые вновь, так и реставрируемые должны исполняться в строго старообрядческом духе(выделено Я.Б. –Т.И.), т.е. с полным соблюдением всех правил и отличительных особенностей, какими и обуславливается старообрядческая иконопись»[32]

Старообрядческая иконопись, т.е. иконы, созданные мастерами-староверами, зримо выразила основные догматы вероучения и особенности богослужения старообрядцев. Эти воплощенные догматы являются обязательными иконографическими признаками при выявлении памятников старообрядческого искусства и подразумевают однолитерное написание имени Спасителя, а также имен и текстов в дореформенной редакции[33]; изображение двуперстия и, как правило, трисоставного восьмиконечного Креста, описанного в «Поморских ответах»[34]. Общей для всех старообрядческих согласий была символика евангелистов, восходящая к толкованию Иринея, епископа Лионского[35] (в данном толковании евангелиста Марка символизирует орел, а Иоанна – лев); изображение только канонизированных до раскола святых, и изображение св. Александра Невского в схиме после распоряжения Петра I по ведомству православного исповедания от 15 июня 1724 года, согласно которому св. князя «в монашеской персоне никому отнюдь не писать (…) А писать тот святаго образ в одеждах великокняжеских»[36].

Тем не менее, вокруг большинства иконографических особенностей шла серьезная полемика. Например, пилатова титла – один из наиболее обсуждавшихся элементов иконографии Распятия. Это связано с тем, что на дониконовских иконах надпись на титле обычно не изображалась. Написание титлы могло быть разным, в зависимости от того, какому согласию принадлежал иконописец. Большинство беспоповцев не принимали изображение Распятия с титлом «I.Н.Ц.I.», а только с надписью «Царь Славы Исус Христос Сын Божий». В верхней части Креста они обычно изображали образ Спаса Нерукотворного. Только федосеевцы сначала признавали оба способа написания титла, но на рубеже XVIII–XIX веков[37] приняли точку зрения поморского согласия[38]. Старообрядцы-поповцы считали правильными оба варианта[39].

Также не было полного единства и в вопросе о поздних вариантах иконографии Богородицы. Например, филипповцы – единственное согласие, не признавшее икону «Богоматерь Неопалимая Купина» и образ «Богоматерь всем скорбящим Радость» как явленный после Никона[40].

Таким образом, создание «своих», «правильных» икон в соответствии со всеми конфессиональными требованиями, понимание нюансов иконографии и символики, знание стилистических предпочтений одноверцев – все это свидетельствует о необходимости тщательной профессиональной подготовки изографов Преображенского кладбища.

Известно, что еще И.А. Ковылин создал при Преображенской богадельне училище, положив «начало систематическому воспитанию малолетних раскольников в общественных школах»[41]. В анонимной «Истории Преображенского кладбища» сообщается, что «для воспитанников Ильи Алексеевича, устроены были особые приюты, где их обучали уставному чтению, письму, пению, вообще давали приличное для федосеевца образование»[42].

Автор «S» пишет, что учрежденное Ковылиным воспитание малолетних к 1825 году «приняло вид еще более правильный»[43]: «в одном из зданий кладбища устроено училище(выделено нами –Т.И.), где мальчики с бойкими способностями обучались чтению и письму церковному под руководством наставника Осипова. (…) Некоторые из членов кладбищенской школы приобретали замечательное искусство писать по-уставному и потом занимались переписыванием богослужебных книг, которые по дорогой цене продавались в конторе кладбища иногородным федосеевским общинам и зажиточным федосеевцам. Другие занимались иконописным искусством и делали копии с древних икон, иногда так удачно, что самые знатоки с трудом могут отличить копию от оригинала»[44].

Действительно, внутренний распорядок ПБД содержал указание обязательно обучать призреваемых детей грамоте и различным ремеслам: «Малолетные сироты, на воспитание принимаемые, до 17-летнего возраста должны воспитываться в свободности, но не праздными, обучаться словесной грамоте и писать, и по способности упражняться в рукоделиях, которые по возрасте могли бы доставлять им пропитание»[45].

В одной из своих статей Н.С. Лесков отметил, что «в этом заключалось общественное образование в большой Ковылинской школе на Преображенском кладбище и в этом же оно заключалось во всех общинах федосеевского согласия»[46]. По словам Лескова, в школе Ковылина обучалось около двухсот мальчиков[47]. Автор «S» уточняет, что 200 детей числилось в так называемой детской палате по смерти Ковылина, т.е. в 1809 году[48]. Однако, неясно, сколько из них обучалось на «иконописном отделении». Тем не менее, очевидно, что Илья Алексеевич позаботился о подготовке иконописцев, воспитав поколение «своих», «преображенских», изографов.

Обучившиеся при ПБД иконописцы, как и духовные наставники, разъезжались по всей России. Так, например, московский иконник-федосеевец Николай Сидорович в 1818 году был отправлен в Ростов «для поправления своей жизни». Сын московского федосеевца Сидора Осиповича – Николай – вероятнее всего, к 1818 году был уже сложившимся иконописцем. По указанию московских наставников, в ростовской общине Николай Сидорович должен был выбрать себе духовного отца, выдержать епитимью, после чего мог приступить к созданию икон[49]. Интересно отметить, что примерно в то же время отец иконника Николая – Сидор Осипович – был направлен в ту же ростовскую общину как наставник[50].

Однако профессиональное обучение подростков, налаженное с таким размахом, пришлось прекратить уже в 1823 году. Весной 1823 года было составлено Высочайшее повеление, включавшее ряд мер относительно Преображенского кладбища. В их число входило изменение правил воспитания сирот: «приема подкидышей обоего пола не возбранять, но воспитывать их в доме только до четырнадцатилетнего возраста, а затем попечитель дома обязан отпускать или пристроить их вне оного»[51].

Следующее ужесточение мер последовало в 1834 году при императоре Николае I (1825–1855). Так 26 мая 1834 года было приказано:

«1) В Преображенской богадельне оставить подкидышей только до трехлетнего возраста;

2) от трех до двенадцати лет отдать в воспитательный дом;

3) всех в возрасте свыше двенадцати лет мужского пола определить в военные кантанисты, а женского – пристроить по возможности, прочих же, равно как и тех, коим нельзя будет доставить приличного жития, обратить в воспитательный дом»[52].

Однако об этом Высочайшем повелении попечитель Преображенского кладбища «узнал заблаговременно» и принял соответствующие меры: часть воспитанников была передана в надежные руки в Коломне, Иванове и других местах, другие же размещены по домам, принадлежавшим ПБД[53]. В итоге, когда представители властей явились на кладбище для приведение в исполнение Высочайшего повеления, они нашли там не более двадцати питомцев и «толпу фабричных, заявивших, что это их незаконно прижитые дети»[54]. Очевидно, что обучать детей иконописи с прежним «ковылинским» размахом в ПБД стало крайне затруднительно.

В дальнейшем эти меры только ужесточались: проживание детей в ПБД больше не предусматривалось. Так, Устав ПБД, утвержденный министром внутренних дел в июле 1877 года, гласил в параграфе 22:

«На бесплатное содержание в богадельню принимаются женщины не моложе 50, а мужчины – 60 лет. Исключения делаются с особого каждый раз разрешения попечительного совета, в том только случае, если просители, по увечью, расслаблению или тяжким недугам, не в силах снискивать себе пропитание трудами, о чем должно быть представлено медицинское свидетельство, удостоверенное врачом богадельни»[55].

Тем не менее, обучение искусству иконописания у московских федосеевцев не прекратилось, хотя, очевидно, происходило теперь гораздо более скрытно. Например, в конце ХIХ века при московском федосеевском центре обучился иконному мастерству Трофим Стефанович Новиков, работавший затем, на рубеже ХIХ – ХХ столетий, в селе Екатериновка Самарского уезда, а затем в селе Обшаровка[56].

Таким образом, в вопросе о «ковылинской» школе, при которой было иконописное отделение наметились отправные точки. В то же время вопрос о способе организации самих иконописных мастерских (как месте организованного труда) при Преображенском кладбище требует более подробного изучения, а сведения о таковых более отрывочные.

Существование иконописных мастерских при старообрядческих центрах – факт общеизвестный. Так, например, в Выговском общежительстве уже в первые десятилетия XVIII века работали собственные иконописцы, пришедшие из разных мест России, в основном с Русского Севера. Изографом был один из выговских наставников каргополец Даниил Матвеев, прибывший в пустынь в 1702 году в 15-летнем возрасте и проживший там 74 года. Известны также имена иконников: архангелогородца Афанасия Леонтьева, вязниковца Алексея Гаврилова, тихвинца Петра Артемьева. Уже на Выгу как иконописцы сформировались такие мастера, как Григорий Яковлев, Семен Петров, Козьма Иванов и другие. В XVIII веке они выработали устойчивую художественную традицию, влияние которой распространялось не только на севере, но и на других, нередко отдаленных территориях[57].

Иконописные мастерские существовали и при московских беспоповских центрах. Известно, что таковая была при Покровской Монинской моленной беспоповского поморского законобрачного согласия. В первые же годы существования моленной ее настоятель Гавриил Ларионов Скачков (1807–1821) поручил зятю – Захару Федоровичу Бронину – писать иконы для моленной и на продажу. При следующем настоятеле, Антипе Андрееве (1821–1836), была организована иконописная мастерская, руководил которой также З.Ф. Бронин, до своего обращения в единоверие, произошедшего около 1827 года[58].

Другой общероссийский беспоповский центр – филипповский Братский двор – располагался на территории частного домовладения, тем не менее, его насельники находились под постоянным вниманием полиции, подвергались внезапным обыскам, конфискациям имущества и высылке из Москвы. Однако во дворе домовладения в подвале находилась тайная меднолитейная мастерская, в корпусах проживали насельники, там же были устроены моленные, в одном из корпусов – комнаты и мастерская иконописца[59].

Собирая факты о возможном способе организации иконописной мастерской при ПБД, на начальном этапе исследования темы мы отважились предположить, что иконная мастерская могла быть организована на территории самой Преображенской богадельни подобно тому, как в одном из зданий кладбища было устроено училище[60]. Такое предположение возникало и по аналогии с филипповским Братским двором. Однако по данному вопросу удалось собрать лишь отдельные высказывания, к тому же не всегда точные.

Упоминание непосредственно о мастерской при Преображенском кладбище встречается в связи именем братьев Фроловых.

Ряд исследователей подчеркивает, что братья Гавриил и Тит «устроили(здесь и далее выделено автором) иконописную мастерскую при Московской Преображенской общине»[61], однако этот факт не уточняется и может толковаться различно. Юрий Николаевич Мануйлов – автор ряда публикаций о творчестве Г.Е. Фролова – также отмечает: «в 1875 году Фроловы были приглашены для работы в Москву, где открыли иконописную мастерскую при федосеевской Преображенской общине»[62]. Однако в более ранней публикации Ю.Н. Мануйлов несколько иначе охарактеризовал роль Фроловых, которые «стали работатьв иконописной мастерской при Преображенском кладбище, в этом же году (1875) они занимаются росписью храма на Преображенском кладбище»[63]. Иными словами, мастерская уже существовала к приезду братьев Фроловых. В то же время выдающийся деятель старообрядчества, наставник, историк, краевед, педагог, Иван Никифорович Заволоко (1897–1984), для которого Г.Е. Фролов был духовным отцом[64], описал события более обобщенно: «После смерти отца, в 1875 году, Г.Е. переехал вместе со своим братом Титом в Москву. Здесь, на Преображенском кладбище, они занимались иконописанием»[65]. Таким образом, для более точного определения роли братьев Фроловых в организации иконописной мастерской при Преображенской общине необходимо дальнейшее детальное исследование с привлечением конкретного фактического материала[66].

Сведение о существовании при Преображенском кладбище относительно крупных иконописных мастерских относятся лишь к началу – первой четверти ХХ века. Их организация связана с именами Афанасия Тирифиловича Михайлова и Тарасия Иларионовича Иларионова.

Афанасий Трифилович Михайлов[67] известен как иконописец, руководитель иконной мастерской и крупнейший торговец иконами (род. не позднее 1881[68] – ум. в 1948[69]). Он работал в конце XIX – I половине XX века, являлся активным членом московской федосеевской общины. Имя А.Т. Михайлова значится почти в каждом списке прихожан, присутствовавших на собраниях Преображенской общины. Так, например, 6 января 1904 года он участвовал в обсуждении проекта Устава внутреннего распорядка общины, состоявшемся в доме Кремнева[70]. В ноябре 1906 года вместе с Т.И. Иларионовым участвовал в выборе уполномоченных на Всероссийский съезд староверов старопоморского согласия. В списке кандидатов А.Т. Михайлов вписан под № 5, т.к. был пятым по числу голосов[71]. 8 апреля 1907 года состоялось первое общее собрание членов общины для выбора членов в совет и настоятеля. А.Т. Михайлов баллотировался в старосты, но из трех кандидатов набрал наименьшее число голосов (74 голоса – «за»)[72]. Участвовал в собрании общины 23 и 26 сентября 1907 года[73]. 28 и 30 июня 1908 года присутствовал на собраниях, прошедших в конторе ПБД. Включен в группу по подготовке Старопоморского съезда[74].

Проживал в собственном доме, находившемся недалеко от Преображенского кладбища. На одном из писем, отправленных Михайлову в 1909 году, указано: Москва, Преображенское, ул. 9-я рота[75]. Но если мы обратимся к справочнику «Вся Москва» на 1909 год, то адрес будет значится несколько иной: Кладбищенский переулок, собственный дом[76].

В общине А.Т. Михайлов был из числа новоженов[77]. Очень важный документ из фондов РГАДА по этой теме опубликовала Е.М. Юхименко – это письмо членов федосеевской общины Старой Руссы, адресованное Илье Алексеевичу Ковылину на рубеже XVIII–XIX веков. В письме напоминается соборное установление московских отцов о том, что новоженов не следует допускать даже к доличному письму, а «мирским» нельзя наносить первоначальный рисунок: «Еще же Вы, Илья Алексеич, соборне подтверждал иконописцев, чтобы они не давали новоженцем и доличнова писать, а мирским рисовать»[78].

Тем не менее, супруга А.Т. Михайлова, Евдокия Егоровна, неоднократно упоминается в документах из архива Е.Е. Егорова. Известно, что она вместе с супругом присутствовала на освящении новой каменной моленной в селе Киселеве (станция Середа Костромской губернии), состоявшемся 14 октября 1907 года.[79]

Интересный эпизод, касающийся семейного положения А.Т. Михайлова, описан в бумагах Егорова. 9 февраля 1908 года в конторе ПБД состоялось собрание, на котором обсуждались кандидатуры на должность старосты. Надо заметить, что с введением в общине Преображенского кладбища метрической документации, именно в обязанности старосты входило вести записи о рождаемости, смертности и «брачную» книгу. Поскольку сама «брачная» книга вызвала необычайно острые споры в среде федосеевцев, то и требования к старостам обсуждались весьма бурно: может ли он принадлежать другому беспоповскому согласию, или, будучи членом общины, являться новоженом, может ли участвовать в собраниях общины, или существует возможность нанимать на эту должность никониан. Большинство кандидатов на эту роль отказывались от выполнения обязанностей – крайнее неприятие данного документа как бы распространялось и на человека, ведущего записи.

На вышеупомянутом собрании Е.Е. Егоров предложил И.М. Круглова и И.Т. Горячева в качестве кандидатов на должность старосты. «Ему сказали, что Горячева неудобно, что он не нашего общества. Егоров сказал, смеясь:

– Назначайте кого-либо из трех: Т.И. Иларионова, Е.Е. Егорова и Р.И. Кистанова, но лишь с тем условием, чтобы молились на соборе.

Говорят:

– Нельзя.

Егоров говорит:

– Почему нельзя. Я первый за грех не считаю (ведение «брачной» книги– Т.И.) потому, я не венчаю, не совершаю брак и этим не узаконяю, а принимаю готовое заявление для записи в книги то действие, которое без нас свершилось.

Стали говорить А.Т. Михайлова в кандидаты в старосты. Егоров говорит:

– Михайлова нельзя, потому он иконописец.

– Если, – говорят, – что даже женатому нельзя писать иконы, то кольми паче такому неудобно будет. Хотя есть и неженатые, путаются сколько угодно, а пишут иконы. Только я говорю не насчет Т.И. Иларионова, а насчет других, которые ведут зазорное поведение.

Поговорили еще кой-что неважное и разошлись в девятом часу без результата»[80].

Действительно, в соответствии с конфессиональными требованиями, федосеевский иконописец не мог быть новоженом. Очевидно, что общине было известно о семейном положении Михайлова, тем не менее, для него делается исключение, вероятнее всего, в силу его несомненного таланта.

На основании документов из архива Е.Е. Егорова можно заключить, что Михайлов был одним из крупнейших торговцев древними иконами на рубеже XIX – XX веков. Именно у него Егоров приобрел значительную часть икон для своего собрания (подробнее см. Каталог собрания икон Егорова[81]).

Так, например, из письма Егорова от 16 июля 1911 года мы знаем о двух иконах, купленных, вероятно, у Михайлова: «Две иконы Нерукотворенного образа и Знамение Богородицы посылаю. (…) Икона Нерукотворенного образа дорогая и знамение, говорит Афанасий Трифилович, тоже будто бы от него, разрезана на двое двухсторонняя икона»[82].

В письме от 14 сентября 1911 года Стефан Емельянович Шашабрин (Казань, Лобачевская ул., дом Колмаковой) просит Александра Дмитриевича Полякова: «Добрый Александр Дмитриевич, Бога ради, узнай насчет иконы и книги. Да еще, может, увидишь Афанасия Трифиловича. Передай ему мой христианский поклон. Икону и крест я получил – очень доволен. Спаси его Господи за труды»[83].

На сегодняшний день известны следующие произведения Михайлова:

  1. Икона «Обрезание Господне». Ок. 1905 г. Москва. Происходит из собрания Е.Е. Егорова. В каталоге его собрания значится: «Нового письма Афанасия Триф. Михайлова (…) 7 вершков (ок. 31 см. – Т.К.)»[84];
  2. Икона «Свв. Кирик и Улита». 1905 г. Москва. 31,1х26,1 см. Частное собрание (Германия)[85]. На обороте иконы имеется надпись: «Москва 1905го года декабря 24 дня иконописец А.Т. Михайлов»;
  3. Икона «Мч. Феодор Стратилат». 1913 г. Москва. «6 вершков» – ок. 26,7см. Происходит из собрания Е.Е. Егорова[86].
  4. «Совершение обедни: Ныне Силы небесныя с чинами невидимо служат». Егоров о ней записал в каталоге своего собрания: «5 вершков, письма хорошего А.Т. Михайлова, в серебряной ризе Колодкина»[87].

А.Т. Михайлов руководил иконописной мастерской. Е.М. Юхименко предполагает, что мастерская А.Т. Михайлова размещалась «в его собственном домовладении в непосредственной близости от Преображенского кладбища, в Кладбищенском переулке, д.2, на углу улицы Девятая Рота, напротив участка Г.К. Горбунова, где находилась старообрядческая типография (д.1-3)»[88].

Произведением, написанным в его мастерской можно считать икону «Акафист Богоматери» 1901 года из собрания ГРМ (31,2х26,7х2,6 см). В Русский музей икона поступила в 1913 году из собрания Н.П. Лихачева. На тыльной стороне доски над верхней шпонкой написано тушью: «Январь 1901 года. Писано въ мастерской // Афанасiя Трефиловича Михайлова въ Москве»[89].

В мастерской А.Т. Михайлова были написаны иконы для иконостаса храма в честь Воскресения Христова и Покрова Пресвятой Богородицы 2-й Московской общины поморского согласия, что в Токмаковом переулке[90]. Выполнение столь масштабного заказа косвенно указывает на то, что в подчинении у Михайлова был весьма немалый штат подмастерьев.

Кроме этого, Н.П. Лихачев опубликовал четыре прориси с икон “строгановских писем” из собрания мастера, возможно, выполненные им самим и, вероятно, использовавшиеся при создании икон: “Господь Вседержитель, сидящий на престоле, с припадающими преподобным Максимом и св. Иоанном Воином”, “Свв. великомученики Георгий Победоносец и Димитрий Селунский, в рост”, “Св. великомученик Никита, сидящий”, “Три отрока в пещи огненной”[91].

В 1900-1910-х годах в Москве работал Тарасий Иларионович Иларионов[92], вероятно, один из ярчайших людей своего времени – иконописец, реставратор, торговец иконами, полемист; человек, считавшийся авторитетом в духовных вопросах, стоявший у начала разделения федосеевского согласия на московский и казанский толки. Журналист газеты «Русское слово» описал его так: «Стильная фигура. Голиаф ростом с длинною, никогда не видавшей ножниц, рыжеватой бородой и волосами в скобку, Тарасий Иларионович просится на полотно, так характерна его внешность»[93].

Иларионов руководил артелью, работавшей в г. Чистополе Казанской губернии. Несколько его мастеров трудились с ним в Москве. О некоторых из них, работавших с Иларионовым, известно из анонимного письма-доноса: «Его мастера Висарион, Федор и Константин ходят в короткой одежде, не считают за грех с неверными вместе пить из одной посуды. У Висариона борода стриженная, театры посещают и на гуляньях не в обычной одежде, да и сам от девок не уходит. Можно ли таким иконы писать. Сами учат, а сами делают нехорошее. (…) с почтением пребываем. Христиане города Москвы»[94].

Иларионов проживал по адресу: Москва, Черкизово, 2-я улица, дом Петровой. Этот адрес указан на письме от 1 сентября 1911 года, отправленном Иларионову из Чистополя В.И. Сюксяевым[95]. На другом письме, отправленном Иларионову духовными наставниками самарской федосеевской общины 16 августа 1907 года, значится адрес: Москва, село Черкизово, задняя линия, № 45[96]. На письме от И.И. Чекмарева (Казань), написанном 29 декабря 1908 года, указано: Москва, Черкизово, дом № 405[97], что, очевидно, является ошибкой отправителя. Вероятнее всего, и московская квартира, и мастерская Иларионова находились именно по этому адресу.

В справочнике «Вся Москва» за 1916 и 1917 годы адрес Т.И. Иларионова указан так: Черкизово, 2-я ул., д. 11. Кроме этого, в справочнике уточняется, что он – иконописец[98], но ни одна икона Т.И. Иларионова до сих пор не известна.

Кроме этого, источники позволяют предположить, что при Преображенском кладбище действовала не только школа, где дети обучались иконописи «с нуля». Московская федосеевская община была еще и своеобразными «курсами повышения квалификации» для уже сложившихся иногородних мастеров. Эти сведения связаны с именем старообрядческого просветителя Луки Арефьевича Гребнева – вятского писателя, иконописца, литейщика, типографа, библиофила, фотографа.

Гребнев родился в 1867 году, работал в селе Старая Тушка Малмыжского уезда Вятской губернии[99]. В Москве Лука Гребнев провел около трех лет, с 1905 по 1908. В этот недолгий период он, вероятно, перенимал опыт у московских иконников-федосеевцев, а также работал в типографии Г.К. Горбунова[100]. Исследователь его творчества В.К. Семибратов пишет, что «академией» в искусстве иконописания для Л.А. Гребнева была Преображенская община в Москве, где иконы писались по древним образцам, наследующим традиции Андрея Рублева и Строгановской школы. Здесь же совершенствовал свои навыки выходец из г. Гродно иконописец Г.М. Макаров, приехавший вместе с Л.А. Гребневым в Старую Тушку[101]. Вероятнее всего, при Преображенском кладбище они работали с кем-то из ведущих изографов общины, возможно, с А.Т. Михайловым или Т.И. Иларионовым.

Однако возникает закономерный вопрос: каким образом был организован труд московских иконописцев-федосеевцев на протяжении целого столетия, от рубежа XVIII – XIX столетий до рубежа XIX – XX веков.

В настоящее время вопрос о способе организации мастерских при Преображенской обители прояснился в связи с изучением документов из архива Е.Е. Егорова.

Егор Егорович Егоров[102], московский купец, федосеевец, авторитетнейший деятель Преображенской общины, собиратель рукописей, икон и произведений медного литья. В отделе рукописей РГБ хранится фонд Егорова № 98. Он включает в себя древние и старообрядческие рукописные книги из коллекции Егорова, а также документы по истории Преображенского кладбища, собранные, скопированные или составленные самим Егоровым[103].

В ходе нашей работы с архивом Егорова мы обнаружили адреса проживания и адреса домашних мастерских известных ранее изографов. Но в рассмотренных документах нет ни одного упоминания о том, что на территории Преображенской богадельни или за ее стенами в Москве было хоть что-то, напоминающее централизованную иконную мастерскую.

К тому же, существует ряд и других источников, опровергающих первоначальную версию о существовании иконописной мастерской непосредственно на территории Преображенского богаделенного дома. Так, по данным «Дневных дозорных записей», в декабре 1846 года на кладбище проживало всего 2 иконописца[104].

Вероятно, одним из них был иконник-старинщик Кузьма Васильев, работавший в середине XIX столетия. Его имя стало известно благодаря делу о покупке Н.А. Папулиным древних икон из сольвычегодского Благовещенского собора. Васильев был послан в Сольвычегодск для поновления икон вместе с другим московским иконописцем-федосеевцем Федором Никитиным[105].

Вторым проживавшим на Преображенском кладбище иконником, по всей видимости, был Федор Сидоров, неоднократно упоминавшийся в «Дневных дозорных записях» с 1844 по 1847 годы и в дневниках И.М. Снегирева, который консультировался с Ф. Сидоровым во время работы над статьей о русской иконописи[106].

Жизнь иконописца в ПБД красноречиво характеризует «известие» в «Дневных дозорных записях» от 12 апреля 1847 года: «Преображенское кладбище было встревожено прибытием чиновника, в сопровождении двух купцов, (…) взяв с собой казначея Андрея Иларионова, обходили моленные, как мужских, так и женских приютов, рассматривая древние иконы (…). Потом спросили: есть ли на кладбище живописец? – на что им казначей ответил: «Есть». (…) Семен же Козмин приказал своему келейнику запереть дверь и уйти в келарню; с Семеном Козминым заперся и живописец Федор Сидоров; оба они оставались запертыми до отъезда посетителей»[107].

В более поздних документах 1860–1870-х годов иконописцы среди проживавших на кладбище вообще не упоминаются. В качестве примера мы приведем два документа: «Ведомость о числе призреваемых в Преображенском богаделенном доме и находящихся при них рабочих и проживающих как на мужском, так и на женском дворах» 1865 года (Приложение 2) и «Штат личного состава служащих при Преображенском богаделенном доме и расписание расходов на содержание оного» 1877 года (Приложение 3).

Материалы многочисленных обысков и дознаний, проведенных на территории Преображенского кладбища, также не подтверждают версию о существовании в стенах ПБД иконописной мастерской. Один из таких подробных отчетов о федосеевском центре сделал в 1853 году действительный статский советник г-н Безак, член совета министра внутренних дел. По его описанию, «на Преображенском кладбище мужское и женское отделения обнесены были оградами с зубцами и башнями по углам; внутри каждого отделения, среди дворов, находились соборные молельни с колокольнями и двумя на каждой колоколами, служившими один для звона в праздники для созыва живущих вне ограды, в так называемой Грачевской слободе, на молитву; другой – повседневный. Для призыва псаломщиков и призреваемых к молитве, столу и работе, внутри корпусов находились еще малые колокольчики для внутреннего извещения о молитве, обеде и о перемене стоящих за чтением псалтири. Внутри ограды на мужском дворе устроены два каменных корпуса для помещения призреваемых, трапезы, выделки свечей, кухни и других хозяйственных потребностей; кроме того, в одном из этих корпусов устроена была молельня и при ней крещальня. Внутри ограды также возведены были шесть деревянных келий, в коих помещались большей частию так называемые настоятели и наставники Преображенского кладбища; да еще особое тоже деревянное здание для конторы кладбища. На женском дворе находились шесть каменных корпусов для помещения призреваемых и всей их прислуги, в каждом корпусе – моленная с иконостасом в два света; независимо от сего – три деревянных здания, предназначенные для больных, и 40 отдельных домиков, носивших название келий, в коих размещались посещавшие кладбище странники и богомольцы. Вне ограды находятся разные хозяйственные строения, как то: сараи, конюшни, амбары, навесы, скотный двор и караульни или сторожки у въездов. На самом кладбище находилась часовня, носившая название Преображенской, а на Хапиловском пруду деревянное здание, составлявшее крещальню для взрослых»[108].

В 1865 году, в связи с передачей мужской половины федосеевского центра единоверческой общине, была составлена подробная опись зданий на ней с оценкой строений и планом[109].

На плане мужского двора были обозначены «1) главный каменный надвратный корпус с 2 подвалами; 2) каменный флигель с 2 погребами, бывший квартирою смотрителя; 3) каменное здание, занимаемое призренниками;4) каменный погреб и кладовая за молельней; 5) новый корпус; 6) новый сарай у нового корпуса; 7) деревянная баня с медною коробкою для воды; 8) деревянный сарай у бани; 9) каменный амбар; 10) каменный навес; 11) досчатый сарай за воротами навеса; 12) каменная конюшня и экипажный сарай; 13) деревянные амбары с каменным подвалом;14) деревянный сарай рядом с амбарами; 15) деревянные сараи; 16) посреди двора церковь; 17-18) ограда»[110]. В соответствии с этим планом отдельного помещения для иконописной мастерской на мужской половине в 1865 году не было.

В то же время существует ряд свидетельств из разнообразных источников о том, что большинство иконописцев-федосеевцев скрытно проживали и трудились по частным московским домам.

Иконописец-федосеевец Григорий Кириллов прославился в связи с легендарной историей о пропаже в 1812 году из Успенского собора Московского Кремля чудотворной иконы Иерусалимской Божией Матери. По анонимным и непроверенным донесениям, святыня была похищена Г. Кирилловым и хранилась в его доме, расположенном по адресу: 3-й квартал Лефортовской части, дом Венедиктова[111].

Судиславский мещанин Александр Андреев, работавший во II трети XIX века, часто приезжал в Москву и проживал в том же 3-м квартале Лефортовской части, в доме мещанина Ерофея Афанасьева[112]. Проживая в Москве и находясь в розыске, мастер продолжал заниматься иконописью[113].

Золотарь по дереву Богдан Яковлевич Егоров жил в Арбатской части, Медвежьем переулке, доме № 3, принадлежавшем знаменитой серпуховской купчихе-старообрядке Анне Васильевне Мараевой[114]. В начале 1890 года правительство Москвы обвинило хозяйку дома в незаконном создании федосеевской «обители» (т.е. тайной богадельни или монастыря для староверов федосеевского согласия), что каралось законом по особой статье. В связи с этим А.В. Мараева предоставила список всех проживающих в ее доме лиц с указанием профессий, что должно было опровергнуть обвинение в организации богадельни. В списке под № 11 указано: «Егоръ[ов] БогданъЯковлевичъ. Золотарь по дереву. [Работает] на месте»[115]. Полностью список жильцов представлен в приложении 4.

Об иконописце Иване Васильевиче Крылове стало известно благодаря сборнику, составленному в 1880-х годах известным наставником тюменской филипповской общины Варсонофием Ивановичем Макаровым. В данном сборнике помещен список адресатов Макарова, где значится: «Иконописец Иван Васил. Крылов, улиц. 6 рота в Преобр. В Москв.»[116]. Возможно, автор надписи допустил ошибку: дом И.В. Крылова, вероятнее всего, находился по улице «9-я рота»[117].

Вероятно, ближайшим соседом Ивана Крылова был иконник Дмитрий Федорович Кузнецов[118], проживавший по ул. 9 роты в доме № 24, принадлежавшем Василию Яковлеву Васильеву, а позднее его сыну Ивану Васильеву[119]. В начале 1890 года правительство Москвы потребовало у домовладельца И.В. Васильева, также обвиненного в незаконном создании федосеевской обители, список всех проживающих в его доме лиц с указанием рода занятий. Васильев заявил, что «в его доме живут старообрядцы, но также различных званий и занимаются различным мастерством, как жильцы»[120]. И.В. Васильев составил список жильцов, в котором значится: «Домовладелец Иван Васильев Васильев. Дома № 24 и 26, находящиеся в Лефортовской части 2-го участка по ул. 9 роты. Дом № 26 – занимаю я, домовладелец, на короткий срок, часто приезжая в Москву по торговым делам с фабрики, находящейся в г. Серпухове. (…) Дом № 24. (…) Жильцы: (…) 3. Дмитрий Федоров Кузнецов с матерью – живописец, у него трое работников»[121]. Последнее замечание может свидетельствовать о том, что в доме Васильева находилась небольшая иконописная мастерская, которой руководил Д.Ф. Кузнецов. Полностью список жильцов помещен в Приложение 5.

На основании всех приведенных выше документов можно с уверенностью сказать, что централизованной иконописной мастерской при ПБД не было ни на территории кладбища, ни за его пределами. Изографы же работали по частным квартирам в одиночку или с несколькими подмастерьями. Заметим, что производство медных икон и крестов при Преображенском кладбище происходило таким же образом: в меднолитейных мастерских, расположенных в частных московских домах, трудился мастер с несколькими помощниками[122].

В связи с этим термин «иконописная мастерская Преображенского кладбища» не является указанием на старообрядческую организацию или заведение, расположенное по конкретному адресу, т.е. является понятием исключительно стилистическим, а не «административным».

***

Приложение 1

«Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров».

19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

В 1887 году в Москве состоялся Съезд противораскольничьих миссионеров. Отчитываясь об итогах съезда перед московским губернатором Владимиром Андреевичем Долгоруковым, действительный статский советник Скородумов в секретном рапорте сообщает о тайных федосеевких обителях, организованных в частных домовладениях (ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307. Л. 6–6об.). Далее приводятся сведения «о раскольниках безпоповщинской федосеевской секты, призреваемых в тайных обителях», представленные в виде таблицы (Л.19–20).

Адрес Количество призреваемых
Возраст Мужчины Возраст Женщины Малолетние
1. В доме Баранова и Кочегарова № 49, по Покровке.

Обитель с характером правильно устроенного монастыря (позже вычеркнуто — Т.И.). С общежитием и полною моленною.

Настоятельница, казанская мещанка Евдокия Егорова Асаднова (?), называющаяся «матерью Евникеей». Призреваемые в скуфьях и темной одежде, по домовым книгам числятся жильцами, а содержатся на счет членов комитета Преображенского богаделенного дома, Баранова и Кочегарова, из коих последний состоит в то же время пенсионером, призреваемым в Преображенском богаделенном доме.

 23-х лет

 

 

свыше 60

 1

 

 

 7

 15-20

20-30

30-40

 

40-50

50-83

12

21

14

 

12

25

 

нет

2 В доме Мараева, №25 по Суворовской улице – обитель с характером общежития; моленная для призреваемых и приходящих; небольшая больница, куда врач, однако же, не допускается. Призреваемые все преклонного возраста, кроме 26 человек, кои моложе 30 лет, но страдают неизлечимыми болезнями. Содержится обитель на средства Преображенского богаделенного дома. В качестве жильцов призреваются 64 мужчины и 132 женщины.    

64

   

132

 
 

3

В доме Василия Яковлева Васильева, №24-26 по улице 9-й роты обитель с таким же характером, как в доме Мараева. Кроме проживающих здесь двух певчих, все призреваемые преклонного возраста.    

10

   

60

 
4 В доме Кочегарова, № 6 (бывший Бузиной) по ул. 9-й роты обитель с характером двух предыдущих. Моленная, больница без врача.    

 

 До 30 лет
 Пожилых
 14

 

 

 63

 
5  В доме Быкова, Пресненской части по Грузинской ул. обитель с 1856 года. Имеет вид правильно устроенного монастыря, с полной моленною. Призреваемые числятся жильцами и содержатся на счет Преображенского богаделенного дома. Обитель сходная с помещающейся на Покровке, где числится игуменьею «Евникея».  

Преклонных лет

 14  13-15

17-20

21-25

26-30

31-35

36-45

46-50

51-60

61-84

 6

9

7

8

4

10

7

20

39

 6

 

 

 

6 В доме Мараевой №3, Арбатской части по Медвежьему переулку, с моленною для призреваемых и приходящих. Призреваемые числятся по книгам «из благодеяния».

При моленной 8 женщин 12-28 лет и 1 мужчина эконом.

Числятся «жильцами»:

Семья из 4-х человек, в том числе, в счет 8-и, одна певчая и еще 3 женщины.

Всего:

Мужчина – 1

Женщин – 5

Малолетний – 1.

Тут же приходящие дети обучаются грамоте и молению по Преображенскому кладбищу.

   1 – эко-ном  12-28  8  
7 В доме Тихомирова №17-19 по ул. 9 роты обитель в 2-х флигелях, из коих в одном имеется моленная на счет купцов Матвеевых, с приютом

для 18 женщин, большей частью преклонного возраста, а в другом флигеле устроены квартиры. В них помещаются 12 женщин большей частию также пожилых. Пищевое довольствие от благотворителей.

Итого: 30 пожилых женщин.

     Пожилых  30  
8 В доме Москвина (бывшем Кулешникова), за Преображенской заставой в с. Черкизове, 2 ст. Московского уезда приют в 2-х флигелях, с моленной, содержимый на счет Москвина и других благотворителей. Проживает преимущественно пожилых 50 женщин.          
  ИТОГО.

Всего по секретным осмотрам, произведенным в разное время:

Мужчин – 88

Женщин – 556

Малолетних – 7

         
  Кроме этого.          
1 В доме бывшем Кочегарова № 30 (ныне Москвина) по ул 9 роты помещается 194 женщины, а за выбывшими 27-ю, наличествовали в день осмотра 167 – читалок и клирошанок, пребывающих большей частью в Преображенском богаделенном доме.

Из них числится:

65 – чернорабочих,

93 – жилицами

     11-14

15-20

20-30

30-40

40-60

 14

52

43

21

36

 Ребенок 9 лет — 1

 

 

 

2 В доме Васильева (бывшем Соловьева) № 5-7 по Кладбищенскому переулку 25 человек певчих, пользующихся столом от Преображенского богаделенного дома.    25      

***

Приложение 2

В 1865 году было заведено дело «О переводе, по высочайшему повелению, призренников из мужского на женский двор Преображенского богаделенного дома и о передаче мужского двора со всеми в оном строениями в ведение единоверцев для устройства мужской единоверческой обители». Где сейчас находится оригинал дела – не известно, но в Центральном государственном архиве города Москвы в фонде № 157 хранится машинописная копия, выполненная в октябре 1907 года специально для настоятеля Никольского единоверческого монастыря игумена Сергия (ЦГАМ Ф.157 Оп.1 Д.35 Л.1а).

В деле имеется Ведомость о числе призреваемых в Преображенском богаделенном доме и находящихся при них рабочих (Л. 26 об.–27). Ведомость составлена в виде таблицы. Документы сильно зашиты в корешок дела.

Ведомость о числе призреваемых в Преображенском богаделенном доме и находящихся при них рабочих и проживающих как на мужском, так и на женском дворах

На мужском дворе На женском дворе
Мужчин Женщин Мужчин Женщин
Призреваемых в Богаделенном доме беспоповцев —//— —//— 24 267
Прислуги мужского пола, именно:

Духовных отцов – 3

Служителей при мужской палате и при больных – 5

Свечник – 1

Чтецов заказных псалтирей – 3

Поваров – 2

Хлебников для всей богадельни – 3

Рабочих при богадельне и на могилах – 7

Ретирадников – 2

Всего:

     

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

26

 
Прислуги женского пола, именно:

Стряпух – 8

Сиделок при больных – 3

Коровниц – 2

Огородниц – 9

Прачек – 2

Чтиц заказных псалтирей – 34

Всего:

        

 

 

 

 

 

 


58

Призреваемых, присоединившихся к единоверию – 3

При них повар – 1

Всего:

 

 

 

4

     

Примечание:

  • Кроме показанных по сей ведомости призреваемых и их прислуги, при богадельне находится православных:

Сторожей – 13

Кучер – 1

Кухарка сторожей – 1

Всего 15 человек.

  • Из женской прислуги 34 чтицы заказных псалтирей постоянного жительства в богадельне не имеют, а только пользуются пищею и приходят в богадельню для чтения псалтирей в определенные часы.

***

Приложение 3

В Центральном государственном архиве города Москвы в фонде Преображенского кладбища хранится Устав Преображенского богаделенного дома, утвержденный министром внутренних дел в июле 1877 года (ЦГАМ Ф.157 Оп.1 Д.49). Устав включает свой состав 48 параграфов и четкие указания относительно штата служащих при ПБД (Л.227 об. – 228 об.).

Штат личного состава служащих при Преображенском богаделенном доме и расписание расходов по содержанию оного

   

Число

лиц

Жалование Класс

Должности

 

Одному Всем По

службе

По

мундиру

 

Рубли Рубли
Председатель комитета 1 VI (зачеркнуто)
Членов комитета 6 VII (зачеркнуто)
Смотритель богадельни 1 1000 1000 VIII VIII
Надзирателей при смотрителе 2 240 480

Сверху карандашом

подписано

«384»

Врач богадельни 1 600 600 VIII VIII
Фельдшер 1 180 180
Эконом богадельни 1 300 300
Его помощник 1 120 120
На канцелярские расходы по комитету и конторе богадельни, как то: на наем писцов, сторожа, рассыльного и т.п. 800

Сверху карандашом подписано «920-20» и «840» (зачеркнуто)

На наем прислуги по богаделенному дому, как то:

Надзирателей, надзирательниц, сторожей, поваров, хлебопеков и других, подробно исчисляемых ежегодной табелью, составляемой комитетом и утверждаемой попечительным советом и на одежду и обувь некоторым из них по усмотрению комитета.

3089

Сверху карандашом подписано

«356» (зачеркнуто).

Снизу подписано

«3566» и «80».

На наем чтецов псалтиря при заказных поминовениях и рабочих для делания восковых свеч. 420

Сверху карандашом приписано «1272».

На приобретение медикаментов и больничных принадлежностей 100
      7089    

Примечание.

Все исчисленные в сем штате расходы производятся из процентов с основного капитала Преображенского богаделенного дома и из текущих богаделенных доходов по распоряжению богаделенного комитета.

***

Приложение 4

«Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров».

19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

Список лиц, проживавших в доме А.В. Мараевой, расположенном по адресу:

2 участок Арбатской части, Медвежий пер., д.3 (Л.52–52 об).

Фамилия Имя Занятие Где (работает)
1 Разоренов Алексей Ермилов торговец На стороне
2 Соловьев Василий Петров портной На месте
3 Фурсова Матрена Яковлева портниха На месте
4 Неверов Николай Зотов Драпировщик и обойщик На месте и на стороне
5 Потоцкий Михаил Федорович Доктор На месте и на стороне
6 Трутнев Александр Иванович торговец На стороне
7 Ларионов Николай Иванович башмачник На месте
8 Молчанов Иван Петрович часовщик На стороне
9 Крейзберг Николай Федорович Драпировщик и обойщик На месте и на стороне
10 Товарищество Абрикосова-сыновей конфетчики На стороне
13
11 Егор(ов) Богдан Яковлевич Золотарь по дереву На месте
12 Матвеева Марья Дмитриева —— ———
14 Сорокин Иван Иванович столяр На месте
15 Смирнов Петр Сысоев кузнец На месте
16 Касимов Семен Васильевич швейцар На стороне
17 Иванов Василий Ночной сторож При доме
18 Сомороков Александр Васильевич Прачетник (?) На месте
19 Монин Иван Андреевич прикащик На стороне
20 Михайлова Александра Алексеева Коровница На месте
21 Солнцева Федора Васильева Белошвейное заведение На месте
22 Беляев Андрей Петрович портной На месте
23 Мальцев Иван Алексеевич торговец На месте
24 Мишин Николай Офиногенович паяльщик На месте
25 Цыганов Николай Сергеевич артельщик На стороне
26 Тимофеев Николай портной На месте
27 Костеров Арсений Васильевич прикащик На стороне
28 Мельников Сергей Ананьев типографщик На стороне

***

Приложение 5

«Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров».

19 октября 1888 – 23 марта 1891 года. ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307.

Список лиц, проживавших в домах №№ 24 и 26 Ивана Васильева Васильева, расположенного по адресу: 2-й учасок Лефортовской части, ул. 9 роты (Л.51–51об.).

Дом № 26 занимаю я, домовладелец, на короткий срок, часто приезжая в Москву по торговым делам с фабрики, находящейся в г. Серпухове. При доме находятся дворник, кухарка и прачка.

Жильцы:

  1. крестьянка Боровского уезда Татьяна Александрова с сестрою – портнихи;
  2. московская мещанка Настасья Николаева с сестрою – мотают бумагу.

Дом № 24. Иван Ефимов Карягин, отставной коптенармус, содержит овощную лавку и квартира его.

Жильцы:

  1. Прасковья Евдокимова – московская мещанка – мотает бумагу,
  2. Наталья Григорьева – крестьянка Боровского уезда — мотает бумагу,
  3. Дмитрий Федоров Кузнецов с матерью – живописец, у него трое работников.
  4. Марья Ефремова – крестьянка Тарусского уезда — мотает бумагу,
  5. Агафья Екимова — московская мещанка – обвязывает платки, при ней 3 работницы,
  6. Федосья Родионова – крестьянка Гжатского уезда — мотает бумагу,
  7. Степанида Андреева – крестьянка суздальского уезда – при ней 2 племянницы – портнихи,
  8. Елена Тимофеева — крестьянка Московского уезда — мотает бумагу,
  9. Варвара Александрова — московская мещанка – мотает бумагу,
  10. Авдотья Павлова – московская мещанка – портниха,
  11. Авдотья Митрофанова – московская мещанка – портниха,
  12. Матрена Федотова – солдатка — мотает бумагу,
  13. Агафья Федорова — московская мещанка – кухарка,
  14. Екатерина Ионова — московская мещанка – кухарка,
  15. Татьяна Емельянова — солдатка – съемщица квартир.

[1] Петром I был издан ряд указов, запрещающих производство меднолитых икон: 1722 г. – Указ «О воспрещении употреблять в церквах и частных домах резныя и отливныя иконы»; 1723 – запрет на литые иконы и кресты, кроме нательных крестов. Литые иконы предписывалось «таковыя брав, употребить на церковные потребы, и (…) оных икон отныне впредь не лить и обретающимся купеческим людем в рядах продажу оных воспретить».

Подробнее см.: Русское медное литье. Сборник статей. Вып. 2. Сост. и науч. ред. Гнутова С.В. С., 1993. С. 106; Старообрядчество. Иллюстрированная энциклопедия. М., 2005. С. 106-107.

В 1721 году Петром I был подписан Синодский указ «Об отбирании харатейных старопечатных книг и о выдаче вместо их новоисправленных печатных».

Подробнее см.: Багиров В.А. Периодизация законодательных актов Российского государства о старообрядцах. Рига, 2015. С.38-39, 48.

[2] В качестве примера приведем фрагменты описей, опубликованные Н.В. Пивоваровой:

«3. Икона Успения Божией Матери (…) При сопровождении тела Божией Матери ко гробу изображен присутствующим вместе с другими апостолами и апостол Фома, а апостол Иоанн несомым на облаках к сопровождению тела вместе с другими апостолами. Замечания: Как при сопровоздении тела Божией Матери ко гробу изображен на иконе и апостол Фома, не бывший при оном, как говорит нам церковное предание, да и апостол Иоанн не был восхищен облаком к погребению Божией Матери, то икона сия признается несогласною с учением Православной Церкви».

Подробнее см.: Бусева-Давыдова И.Л. О границах понятия «старообрядческая иконопись»// Искусствознание. № 2. М., 2005. С. 202-203; Пивоварова Н.В. Старообрядческая часовня за Леонтьевской церковью в Ярославле и ее иконы (по документам РГИА) // Страницы истории отечественного искусства XVI-XX века. СПб, 2007. С. 79-80; Стадников А.В. Московское старообрядчество и государственная конфессиональная политика XIX – начала ХХ века. М., 2002. С. 19- 42; Тарасов О.Ю. Икона и благочестие: Очерки иконного дела в императорской России. М., 1995. С. 220-235.

[3] Тарасов О.Ю. Икона и благочестие. С. 220.

[4] Юхименко Е.М., Горшкова В.В. «Иконы всё самые пречудные, письма самого искусного». Собрание Григория Лепса. М., 2012. С. 14-15.

[5]Цит. по: ЦГАМ Ф.203 Оп.352 Д.1. О современном состоянии раскола беспоповщинской секты в Москве и ее окрестностях. 29 марта 1860 – 19 июня 1878 гг. Л. 22.

[6] У истоков филипповского согласия в Москве стоял инок Евфимий, позднее основавший согласие странников. Известно, что Евфимий декорировал рукописи. Об лицевом Апокалипсисе, иллюстрированном Евфимием, стало известно из страннического исторического сочинения «О начатке старца Евфимия…».

Подробнее см.: Пятницкий И.К. Секта странников и ея значение в расколе. 1906.С. 56–57; Покровский Н.Н. Путешествие за редкими книгами. 2-е изд. М. 1988.С. 144–145 (цветная вклейка); Мальцев А.И.Евфимий-странник и его рукопись // Экспонаты музея рассказывают. Ярославль, 1989. С. 86–95, С. 112–113 (вклейка); Мальцев А.И. Староверы-странники в XVIII– первой половине XIX века. Новосибирск. 1996. С. 61–64, 66; Игнатова Т.В. К истории московского филипповского центра Братский двор во второй половине XIX – начале XX вв. (новые документы из фондов ЦИАМ) // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 13. М., 2009. С. 44–62; Юхименко Е.М., Горшкова В.В. «Иконы всё самые пречудные, письма самого искусного»… С. 144-155; Юхименко Е.М. Старообрядчество: История и культура. М., 2016. С.687-701.

[7]Юхименко Е.М. Поморское староверие в Москве и храм в Токмаковом переулке: К 100-летию освящения поморского храма в честь Воскресения Христова и Покрова Пресвятой Богородицы в Токмаковом переулке. М., 2008. В монографии рассматривается организация иконописной мастерской московских поморцев, называются имена ведущих иконописцев, приводятся архивные и современные фотоснимки как иконного убранства храма в целом, так и отдельных икон; Она же.Старообрядчество: История и культура. М., 2016. С.666-675.

[8] Также см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы: обучение, сотрудничество, организация мастерских // ХI Филевские чтения. Тезисы конференции. М., 2012. С. 20-24; Котрелёва Т.В. Иконописцы московского Преображенского кладбища: обучение, сотрудничество, организация мастерских. Тезисы доклада // VI-й международный научный симпозиум ОРЛР «Культура русских-липован в национальном и международном контексте». Тезисы докладов. Тульча, 2013. С. 12; Игнатова (Котрелёва) Т.В. «Писанъ бысть съи стыи образ… в Москве в Преображенском» К вопросу об организации труда московских иконописцев-федосеевцев // Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования. 2013 г. № 11 (111). С. 4-28; Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII–первой половины ХХ века. Материалы для словаря // Старообрядчество в России (XVII-ХХ века): сб. науч. трудов. Вып. 5. Отв. ред. и сост. Е.М. Юхименко. М., 2013. С. 354-388; Игнатова (Котрелёва) Т.В. «Есть ли на кладбище живописец?» К вопросу об организации труда московских иконописцев-федосеевцев (2013 год) // Сайт «Старый Боровск. Центр истории и культуры старообрядчества», раздел сайта «Библиотека»: http://www.borovskold.ru/content.php?page=lonuemcd_rus&id=190&sid=27 ; Игнатова Т.В. «Есть ли на кладбище живописец?» К вопросу об организации труда московских иконописцев-федосеевцев // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 15. М., 2015. С. 119-136; Мальцева Д.Е. Проблемы выявления работ иконописных мастерских Преображенского богаделенного дома (вторая половина XIX – начало ХХ вв.)// Первые историко-краеведческие научно-просветительные Преображенские Ковылинские чтения «Историческое, культурное и духовное наследие Преображенского» (Москва, 10 октября 2014 г.) / Отв. ред. В.Ф. Козлов, сост. А.Г. Смирнова. М., 2017. С. 110-117; Юхименко Е.М. Старообрядчество: История и культура. М., 2016. С.675-687.

[9] Из истории Преображенского кладбища. М., 1862. Это же сочинение было опубликовано в «Русском вестнике»: S Из истории Преображенского кладбища // Русский вестник. Т. 37, № 1-2. М., 1862. С. 747-797.

[10] Из истории Преображенского кладбища. С. 7-9.

Позднее эти цифры приводит В. Васильев, ссылаясь на документы Министерства внутренних дел: дело № 3 от 19 февраля 1819 года и дело № 577-68 от 18 июля 1853 года. См.: Васильев В. Организация и самоуправление Феодосиевской общины на Преображенском кладбище в Москве (по архивным документам) // Христианское чтение. 1887 г., № 11-12. С. 570. Примеч. 1.

[11]Мельников П.И. Счисление раскольников // Русский вестник. М., 1868, № 1-2. Т. 73.С. 411, С. 411 – 412. Примеч. 2.

[12]Стадников А.В. Московское старообрядчество и государственная конфессиональная политика… С. 39; Юхименко Е.М. Правительственная политика «борьбы с расколом» и история старообрядческого движения XVII–начала XX вв. // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 9. М., 2002. С. 4.

[13] Из истории Преображенского кладбища. С. 18. Позднее эти цифры повторяет В. Васильев. См.: Васильев В. Организация и самоуправление Феодосиевской общины… С. 579. Однако Васильев допускает опечатку, указывая «300» как число прихожан.

[14]Типография была учреждена Григорием Клементьевичем Горбуновым в 1910 году. Подробнее см.: Так это было… (История рода Горбуновых в воспоминаниях И.В. Разживина) // Музейный хронограф: сборник научных трудов сотрудников Костромского музея-заповедника. Косторома, 2010. С. 281-282.

[15] Из истории Преображенского кладбища. С.18-19.

О тесной связи карельских старообрядческих общин с ПБД см.: Фишман О.М. Жизнь по вере: тихвинские карелы-старообрядцы. М., 2003. С. 43 примеч. 158 и 159, С. 88, 209.

О связи ПБД с вятскими староверами см.: Семибратов В.К. Л.А. Гребнев – просветитель, типограф, книжник // Традиционная культура Пермской земли: К 180-летию полевой археографии в Московском университете, 30-летию комплексных исследований Верхокамья (Мир старообрядчества. Вып. 6) / Отв. Ред. И.В. поздеева. Ярославль, 2005. С. 355, 358; Он же. Староверы федосеевцы Вятского края. М., 2006. С. 74-75, 152.

О влиянии ПБД на общины Латвии можно заключить в частности из слов И.Н. Заволоко: «В середине XIX столетия иноком Петром (из д. Речинорежицкого уезда) были основаны две общины – в д. Тихотке и м. Кольках, на правилах Московского Преображенского кладбища». Цит. по: И.Н. Заволоко. Фролов Гавриил Ефимович (к 50-летию со дня смерти). Старообрядческий церковный календарь на 1980 г. Вильнюс-Рига-Москва. С. 81.

[16]Дневные дозорные записи о московских раскольниках / Сообщены А.А. Титовым // ЧОИДР. М. 1885. Кн. 2. Отд. V. С. 1-40; Кн. 3 Отд. V. С. 41-80; Кн. 4. Отд. V. С. 81-120; 1892. Кн. 1. Отд. I. С. 1-98; Кн. 2. Отд. I. С. 99-251; Из истории Преображенского кладбища. С. 30. Также см.: Васильев В. Организация и самоуправление Феодосиевской общины… С. 586; Фишман О.М. Жизнь по вере… С. 43.

[17] Из истории Преображенского кладбища. С. 46.

[18] Благодарю Марианн Александровну Комову за указание на приведенные ниже документы.

Орловские епархиальные ведомости (ОЕВ) за 1901 год. № 39: Краткая история прошлого и общая характеристика современного состояния расколо-сектантства в Орловской епархии в связи с миссией против него. С. 1613.

ОЕВ за 1902 год. № 22-23: Отчет о состоянии раскола-старообрядчества в Орловской епархии в связи с миссией против него за 1901 и вторую половину 1902 гг. С. 902, 920.

ОЕВ за 1903 год. № 44: Состояние раскола в районе прихода с. Ломовца, Кромского уезда. С. 948-950.

ОЕВ за 1903 год. Приложение к офиц. отд. № 18: Отчет о состоянии раскола-старообрядчества в Орловской епархии в связи с миссией против него за вторую половину 1902 года. С. 1, 8-9.

ОЕВ за 1905 год. № 6: Георгиевский А. Из дневника епархиального миссионера: раскол в с. Черни, Кромского уезда. С. 166.

ОЕВ за 1906 год. № 19: Георгиевский А.Из дневника епархиального миссионера: старообрядчество в приходах сс. Жерновца и Добрыни, Кромского уезда. С. 562.

ОЕВ за 1906 год. № 41: Собеседование со старообрядцами в приходах Воронца и Сомова, Кромского уезда. С. 1126.

ОЕВ за 1906 год. № 50: Посещение епархиальным миссионером центров раскола в Кромском уезде. С. 1353-1354.

ОЕВ за 1907 год. № 31: Из отчета о состоянии раскола-сектаторства и миссии в Орловской епархии за 1906 год. С. 407.

[19] Афанасьев А., Афанасьев Ю. Великопоженския икона в цивилизационном контексте старообрядчества // Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования. № 11 (101), 2012. С. 6-7.

[20] Из истории Преображенского кладбища.. С. 29.

[21]Вургафт С.Г., Ушаков И.А.Старообрядчество: Лица, события, предметы и символы. С. 232.

[22] По данным полицейских наблюдателей, в 1847 году в Москве существовало 119 федосеевских моленных. Дневные дозорные записи… // ЧОИДР. М., 1892. Кн. 1. Отд. I. С.69, 88.

[23] Из истории Преображенского кладбища. С.46.

[24] ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 «Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров». 1888 г. Л. 6-6 об.

[25] НИОР РГБ Ф.98 Б/ш №2077 (2086, 2085) Книга копий документов, писем, выписок из газет и записей дневникового характера, относящихся к жизни Московского Преображенского кладбища и старообрядцев беспоповскогофедосеевского согласия. 1905-1911 гг. Л. 64 об.

[26] Буслаев Ф.И.Московские молельни // Сочинения Ф.И. Буслаева по археологии и истории искусства. Т. 1. СПб., 1908. С. 254. Подробное перечисление наиболее ценных икон в моленной Горюнова см. там же, с. 254-256.

Так же см.: Вздорнов Г.И. История открытия и изучения русской средневековой живописи. XIX век. М., 1986. Примеч. 73 к главе 4. С. 290-291.

[27]Морозова Н., Поташенко Г. Старообрядческая иконопись в странах Балтии и Польше: иконописные центры и мастера // Культура староверов стран Балтии и Польши: исследования и альбом. Вильнюс, 2010. С. 118.

[28] НИОР РГБ Ф.98 № 1044 Московские отеческие письма с Преображенского кладбища, писанные по нашествии французов. Часть 2. Л. 285 об. – 286 об.

[29] Преображенский А.С.К ранней истории старообрядческого собирательства: иконы с художественно оформленными владельческими надписями конца XVIII – XIX века // История собирания, хранения и реставрации памятников древнерусского искусства: Сб. статей по материалам научной конференции (25-28 мая 2010 года). М., 2012. С. 58.

[30] Там же. С. 25-120.

[31] Юхименко Е.М., Горшкова В.В. «Иконы всё самые пречудные, письма самого искусного»… С. 15.

[32] Данное объявление многократно публиковалось в старообрядческих периодических изданиях, например, журналах «Церковь», «Изборник слова правды», «Изборник народной газеты», а также было вынесено на Прейскурант иконописной мастерской Я.А. Богатенко. Опубл.: Юхименко Е.М., Горшкова В.В. «Иконы всё самые пречудные, письма самого искусного»… С. 21.

[33]Например, написание имен: Исус, Анфиноген, Давыд, Сава, Предотеча. Написание специальных терминов: стихера. Названия сюжетов: «Всем скорбящим радость». Подробнее см.: Пивоварова Н.В. Памятники богослужебной культуры старообрядцев // Образы и символы старой веры / Государственный Русский музей. Альманах. Вып. 217. СПб., 2008. С. 9-18.

О различиях в дореформенном и исправленном тексте Книги Притчей Соломоновых, специфике старообрядческой иконографии «Премудрость созда себе храм…» см.: Пивоварова Н.В. Беспоповская и поповская традиции староверия в Романове-Борисоглебске в первой половине XIX века и их отражение в иконографии некоторых «романовских» икон // ХIII Золотарёвские чтения: Материалы научной конференции. 26 октября 2010 г., Рыбинск, Рыбинский музей-заповедник. В 2-х т. Т.1. Рыбинск, 2010. С. 155-162.

Также см.: Бусева-Давыдова И.Л. О границах понятия «старообрядческая иконопись»… С. 198-216.

[34] «И святыиапостоли, и святыи отцы, и вся древлеправославная церковь на иконном изображении распятие Христово на трех древесехизображающи, в четвертых дску над главою Христа написуют»Цит. по: Ответ 50, часть 9 «О новомудрствовании распятия Христова на двочастнем кресте, а не на трисоставнем» // Поморские ответы. М.: Старообрядческое издательство «Третий Рим», 2005. С. 158–159.

[35] Это толкование повторили византийские богословы Андрей Кесарийский и Анастасий Синаит. Другое толкование символов евангелистов предложил св. Иероним и вслед за ним ЕпифанийКипрский. В их истолковании Иоанна символизирует орел, а Марка – лев. Такой вариант символики характерен для икон господствующей церкви. См. подробнее: Евсеева Л.М., Чугреева Н.Н. Комментарии к иконографии «Спас в силах» // Иконы Твери, Новгорода, Пскова. XV-XVI вв. / Ред.-сост. Л.М. Евсеева, В.М. Сорокатый. М., 2000. С. 115.

[36] Русское искусство из собрания Государственного музея истории религии. М., 2006. С.233.

[37]Павлов С.Н. Старообрядческая поморская икона: вопросы атрибуции // Санкт-Петербургский фонд культуры. Программа «Храм». К 150-летию со дня рождения Н.П. Кондакова. Сборник материалов. Вып. 6. Ред.-сост. А.К. Крылов, О.Ю. Крылова. СПб, 1994. С. 110-124, примеч. 21.

[38]Белобородов С.А. Иконы «неистинные» и запрещенные (к постановке проблемы). С. 85–86.

[39] Подробнее см.: Вургафт С.Г., Ушаков И.А.Старообрядчество… С. 84, 282–283, 287; Бусева-Давыдова И.Л. О границах понятия «старообрядческая иконопись»… С. 200.

Кроме этого, подтверждением служат памятники церковного искусства, хранящиеся в старообрядческом Покровском соборе при Рогожском кладбище в Москве. Например, Крест напрестольный II трети XIX века (кат. № 128 С. 192) имеет изображение Господа Саваофа в верхней части и надпись на титле «Ц(А)РЬ СЛ(А)ВЫ», ниже по сторонам нимба «IС», «ХС», по сторонам лика – «С(Ы)НЪ», «Б(О)ЖIЙ». Напрестольный Крест-мощевик рубежа XIX–XX веков (кат. № 135 С. 200) имеет в верхней части изображение Господа Саваофа и надпись на титле «I.Н.Ц.I.». Запрестольный крест рубежа XIX–XX веков (кат. № 137 С. 204) имеет в верхней части изображение спаса Нерукотворного и надпись на титле «Ц(А)РЬ СЛ(А)ВЫ», ниже по сторонам нимба «IС», «ХС», «С(Ы)НЪ», «Б(О)ЖIЙ». См.: Древности и духовные святыни старообрядчества: Иконы, книги, облачения, предметы церковного убранства Архиерейской ризницы и Покровского собора при Рогожском кладбище в Москве. М., 2005.

[40]Белобородов С.А. Иконы «неистинные» и запрещенные (к постановке проблемы) // Вестник музея «Невьянская икона». Екатеринбург, 2002. Вып. 1. С. 85–86; Быкова Е.В. Иконографические особенности образа Богоматери в старообрядческой среде // «А мне глаголати неленостно…» Раскол и старообрядчество в современной рефлексии. Сборник научных трудов. Кострома, 2012. С. 67-71; Быкова Е.В. Старообрядческая икона как явление культуры XIX-XX веков: исторический и художественный аспекты (по материалам экспедиций в Кировской и Нижегородской областях). Киров, 2003. С. 9-35.

[41]Лесков Н.С. С людьми древлего благочестия (Первое письмо к редактору «Библиотеки для чтения») // Полное собр. соч. в 30 т. Т.3. М. 1996 С. 494.

[42] Из истории Преображенского кладбища. С. 14.

[43] Там же. С. 44.

[44] Там же. С.44-45.

[45] НИОР РГБ Ф. 98 № 832 Л. 18. № 832 Сборник: указы Преображенского кладбища; переписка духовных отцов. Ок. 1900 г. Сборник включает «Историю Преображенского богаделенного дома в документах (копии и выписки)» Л.1-46.

[46]Лесков Н.С. С людьми древлего благочестия… С. 494-495.

[47] Там же. С. 497.

[48] Из истории Преображенского кладбища. С. 30.

[49] Источником биографических сведений о Николае Сидоровиче служат два письма, отправленные из ПБД в ростовскую федосеевскую общину: письмо от 10 августа 7326 (1818) года (НИОР РГБ Ф. 98 № 1044 Московские отеческие письма с Преображенского кладбища. Часть 2. Л.428 об. — 429); письмо от 21 декабря 7327 (1819) года (там же. Л. 437 об. – 438).

Об этом иконописце также см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII – первой половины XX века. Материалы для словаря // старообрядчество в России (XVII– XX вв.): Сб. науч. тр. Вып. 5 / Отв. ред. и сост. Е.М. Юхименко. М., 2013. С.378.

[50] Письмо от 29 октября 1817 года. Там же. Л. 409 об. — 410.

[51]Васильев В. Организация и самоуправление Феодосиевской общины… С. 594-595.

[52]Там же. С. 598.

[53] Там же.

[54] Там же. С. 599.

[55] Устав Преображенского богаделенного дома в Москве. Утвержден министром внутренних дел в июле 1877 года. ЦГАМ Ф.157. Оп.1. Д.49. Л.221.

[56]Половинкин П.В. Старообрядческие иконописные мастерские в Самарском крае // Половинкин П.В., Кожевникова М.В. Старообрядчество Самарского края. История и культура. Самара, 2007. С. 7.

[57]Иткина Е.И., Юхименко Е.М. Иконописная школа // Неизвестная Россия: К 300-летию Выговской старообрядческой пустыни: Каталог выставки. М.: ГИМ, 1994. С. 31–32; Выговская поморская пустынь и ее значение в истории России: Сб. научных статей и материалов / Петрозаводский гос. университет. СПб., 2003 (статьи:Платонов В.Г. Иконопись Выгореции в собраниях музеев Карелии. С. 220–230; Фролова Г.И.Внутреннее убранство часовен Выговской пустыни. С. 159–167; Она же. Иконописцы Выговской староверческой пустыни. С. 211–219); Чугреева Н.Н. Группа поморских икон в собрании Музея имени Андрея Рублева // Мир старообрядчества. Вып. 4: Живые традиции: Результаты и перспективы комплексных исследований: Материалы международной научной конференции / Под ред. И.В. Поздеевой. М., 1998. С. 391–396; Алехина Л.А., Зотова Е.Я., Комашко Н.И. Искусство Поморья XVIII-XIX веков // Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования. № 6 (87), 2011. С. 4-29.

[58] Лесков Н.С. Материалы для истории беспоповщинских согласий в Москве // Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 10. М., 2007. С.266; Юхименко Е.М. Поморское староверие в Москве и храм в Токмаковом переулке: К 100-летию освящения поморского храма в честь Воскресения Христова и Покрова Пресвятой Богородицы в Токмаковом переулке. М., 2008. С.49; Юхименко Е.М., Горшкова В.В. «Иконы всё самые пречудные, письма самого искусного»… С. 136-143; Юхименко Е.М. Старообрядчество: История и культура… С.665-673.

[59] О мастерских Братского двора подробнее см.: Игнатова Т.В. К истории московского филипповского центра «Братский двор» во второй половине XIX – начале XX века (новые документы из фондов ЦИАМ) // Старообрядчество. История, культура, современность. М. 2009. Вып.13. С. 44–62.

[60] Из истории Преображенского кладбища. С.44-45.

[61]Барановский В., Поташенго Г. Староверие Балтии и Польши. Краткий исторический и биографический словарь. Вильнюс, 2005. С. 438.

[62]Мануйлов Ю. Заметки о деятельности иконописной мастерской Г.Е. Фролова // Культура староверов Балтии и Польши: исследования и альбом. Вильнюс, 2010. С. 149.

[63] Русская икона из коллекции Гуннара Сависаара. Автор текста Ю. Мануйлов. Кат. № 170, С. 186.

[64] О взаимоотношениях И.Н. Заволоко и Г.Е. Фролова см.: Пазухина Н.В. Просветительская, краеведческая и издательская деятельность И.Н. Заволоко в 1920-1930-е годы // Традиционная культура Пермской земли: К 180-летию полевой археографии в Московском университете, 30-летию комплексных исследований Верхокамья (Мир старообрядчества. Вып. 6) / Отв. Ред. И.В. Поздеева. Ярославль, 2005. С. 404, 409, 411, 417-418.

[65]Заволоко И.Н. Фролов Гавриил Ефимович (к 50-летию со дня смерти). Старообрядческий церковный календарь на 1980 г. Вильнюс-Рига-Москва. С. 81.

[66] Мануйлов Ю. Икона староверов Причудья. Эстония, 2013. С.49, 120 примечание № 43.

[67] Об А.Т. Михайлове также см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII – первой половины XX века. Материалы для словаря // старообрядчество в России (XVII– XX вв.): Сб. науч. тр. Вып. 5 / Отв. ред. и сост. Е.М. Юхименко. М., 2013. С.374-377; Юхименко Е.М. Старообрядчество: История и культура… С.686-687.

[68] Приблизительная дата рождения определяется на основании участия А.Т. Михайлова 26 ноября 1906 г. в выборах уполномоченных. По правилам общины, введенным в 1906 году, принимать участие в собраниях и выборах мог человек, достигший 25 лет.

[69] Старообрядческий церковный календарь на 1971 год. Вильнюс-Рига-Москва. Вклейка с иллюстрациями. Илл. без номера. Опубликован портрет иконописца с помощниками и год смерти.

[70] НИОР РГБ Ф. 98 Б/ш № 2077 (2086, 2085) Книга копий документов, писем, выписок из газет, записей дневникового характера, относящихся к жизни Московского Преображенского кладбища и старообрядцев беспоповского федосеевского согласия (1905 – 1911). Л. 19

[71] Цит. по: НИОР РГБ Ф. 98 Б/ш № 2077 (2086, 2085) Л. 15 об. – 16; Также см.: НИОР РГБ Ф. 98 Б/ш № 2074 (2084, 2086) Л. 179-179 об.

[72] НИОР РГБ Ф. 98 Б/ш № 2077 (2086, 2085). 26 об. – 27 об.

[73] Там же, Л. 43 об.

[74] Там же, Л. 57 об. – 58

[75] Адрес указан на письме от 15 сентября 7418 (1909) года, отправленном старцем Алексеем Балашовым (с. Спасское Нижегородской губернии Васильевского уезда) духовным отцам общины ПБД. Письмо содержит вопросы полемического характера об общине. Письмо прислано на имя А.Т. Михайлова по адресу: Москва, преображенское, 9-я рота, собственный дом. НИОР РГБ Ф. 98 б/ш № 2065 (2075). Книга писем Е.Е. Егорова, его корреспондентов и третьих лиц №2. 1909 – 1910 гг. Л.181 – 183.

[76] Вся Москва на 1909 год. Раздел «Алфавитный указатель адресов жителей г. Москвы и ее пригородов». С. 274.

[77] Новожены – у небрачных беспоповцев так назывались супруги, вступившие в брак, уже будучи полноценными членами согласия. Поскольку у небрачных беспоповцев супружество почитается незаконным сожитием, то с таковыми статьи «Польского» устава, принятого в 1752 году, повелевали обходиться весьма строго: решено было не принимать новоженов на общее моление, не жить с ними в одной храмине и не сообщаться в едении, не мыться вместе в бане, не принимать их на покаяние, хотя бы и перед смертью, крестить их детей, с обещанием разойтись и проч. Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество. Лица, предметы, события… С. 199.

[78] Юхименко Е.М. «Твоя боголюбивая душа огнеопально воспламеняется божественною ревностию…» // Мануйлов Ю. Икона староверов Причудья. Эстония, 2013. С.8.

[79] НИОР РГБ Ф. 98 Б/ш № 2074 (2084, 2086) Л. 69; Там же, Б/ш № 2077 (2086, 2085) Л. 115.

[80] НИОР РГБ Ф. 98 Б/ш 2074 (2084, 2086) Л. 288-288 об.

[81] НИОР РГБ Ф.98 №2079. Каталог собрания икон Е.Е. Егорова (1888-1916).

[82] Письмо от 16 июля 7419 (1911) г. Е.Е. Егоров — Василию Егоровичу Егорову (почтовая станция Крутец. Псковской губернии Порховского уезда, деревня Ручейки, настоятелю В.Е. Егорову). РГБ Ф. 98 Б/ш № 2066 (2076) Книга писем Е.Е. Егорова… № 3 (1910-1911). Л.371.

[83] Там же, Л. 426.

[84] Каталог собрания икон Егорова. Л. 106. Запись № 831.

[85] Опубл.: Lebendige Zeugen. Datierte und signierte ikonen in Russland um 1900. – Frankfurt am Main, 2005. Кат. 92. С. 124, 241.

[86] Каталог собрания икон Егорова. Л.107 об. Запись № 847.

[87] Там же. Л.129 об. Запись № 1117.

[88] Юхименко Е.М. Старообрядчество: История и культура… С. 687.

[89] Инв № ДРЖ Б-298. Опубл.: Лихачев Н.П. Материалы для истории русского иконописания… Ч. 2. С.13 № 677, табл. № CCCХLV; Пречистому образу Твоему поклоняемся. Образ Богоматери в произведениях из собрания Русского музея. СПб., 1995. С. 141; Образы и символы старой веры. Памятники старообрядческой культуры из собрания Русского музея / Альманах. Вып. 217. СПб., 2008. С. 144-145 № 126; Игнатова Т.В. Возникновение «неоновгородского» стиля в старообрядческой иконописи рубежа XIX-XX веков // Стиль Мастера: Сб. ст. / Отв. ред. Е.Д. Федотова. М., 2009. С.326-365.

[90] Подробно о стиле и композиции иконостаса см.: Юхименко Е.М. Поморское староверие в Москве и храм в Токмаковом переулке…С. 120-122. Фотографии иконостаса см.: вклейка № 1, илл. без номера; фотографии отдельных икон см.: вклейка № 2, илл. без номера; Она же. Старообрядчество: История и культура… С.687.

[91] Опубл.: Лихачев Н.П. Материалы для истории русского иконописания… Ч. 2. С.13 № 678, 679, 681, 682. Табл. № № CCCХLVI — CCCХLVIII.

[92] О Т.И. Иларионове см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII – первой половины XX века. Материалы для словаря. С.365-370.

[93] НИОР РГБ Ф. 98 б/ш № 2065 (2075) Книга писем Е.Е. Егорова, его корреспондентов и третьих лиц №2. 1909 – 1910 гг. Л. 72.- 72 об.; Газета «Русское слово» 18 февраля 1909 года № 39. «Ересь Тарасия Иларионовича»

[94] НИОР РГБ Ф. 98 б/ш № 2065 (2075) Книга писем Е.Е. Егорова, его корреспондентов и третьих лиц №2. 1909 – 1910 гг. Л. 82.- 82 об.

[95]НИОР РГБ Ф. 98 Б/ш № 2066 (2076) Книга писем Е.Е. Егорова, его корреспондентов и третьих лиц № 3 (1910-1911). Л. 95-95об.

[96]НИОР РГБ Ф. 98 Б/ш № 2074 (2084, 2075) Л. 20 об. – 21

[97]Там же Л. 251.

[98] Вся Москва на 1916 год. Раздел «Алфавитный указатель адресов жителей г. Москвы и ее пригородов». С. 205; Вся Москва на 1917 год. Раздел «Алфавитный указатель адресов жителей г. Москвы и ее пригородов». С. 208.

[99] Подробнее о Л.А. Гребневе см.: Семибратов В.К.Л.А. Гребнев и родословия вятских старообрядцев // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 10. М., 2004. С. 87-89; Он же Л.А. Гребнев – просветитель, типогаф, книжник… С. 353-365; Он же Староверы-федосеевцы Вятского края…; Он же Книга «О картежной игре» — одно из уникальных изданий типографии Л.А. Гребнева // Традиционная книга и культура позднего русского средневековья. Труды Всероссийской научной конференции к 40-летию полевых археографических исследований Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (Москва, 27-28 октября 2006 г.) / Отв. ред. И.В. Поздеева: в 2 ч. Ч. 2. Ярославль, 2008. С. 188-193; Материалы к истории старообрядчества: документы из архива Л.А. Гребнева / Сб. документов. Отв. ред. В.П. Богданов. М., 2016.

[100]Семибратов В.К.Л.А. Гребнев – просветитель, типогаф, книжник… С.355; Он же. Староверы-федосеевцы Вятского края… С.74-75.

[101]Семибратов В.К. Староверы-федосеевцы Вятского края… С.152.

[102] Подробнее о Е.Е. Егорове см.: Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина. Указатель. Под ред. Ю.Д. Рыкова. Т.1. Вып. 2. М., 1986. С. 61-76; Старообрядчество: Опыт энциклопедического словаря. М., 1996. С.93-94; Материалы к истории старообрядчества: документы из архива Л.А. Гребнева / Сб. документов. Отв. ред. В.П. Богданов. М., 2016. С. 142, 212-213.

[103] О роли архива Е.Е. Егорова в изучении истории федосеевского согласия см.: Игнатова Т.В. Архив Егора Егоровича Егорова как уникальный источник по истории старообрядцев федосеевского согласия с 1905 по 1917 год // Кадашевские чтения: сб. докладов конференции. Вып. 15. М., 2014. С. 338-352; Игнатова (Котрелёва) Т.В. Роль архива Е.Е. Егорова в изучении старообрядчества Казани // Проблемы изучения русской культуры XVI – начала XXI веков. Материалы научно-практических конференций 2010-2013 гг. / редкол.: Р.М. Нургалеева,Я.Х. Вайсфельд, А.М. Елдашев. – Казань: Центр инновационных технологий, 2014. – 188 с. – С. 68-73; Игнатова Т.В. Фонд Егора Егоровича Егорова как уникальная коллекция фактов из истории Преображенского богаделенного дома // Электронный сборник материалов по итогам Всероссийской научной конференции «Ценности и образы русского купечества и дворянства конца XIX – ХХ вв. как историко-культурное наследие России: проблемы актуализации», прошедшей 13 декабря 2018 года в Российском научно-исследовательском институте культурного и природного наследия Д.С. Лихачева (в печати).

[104] Запись от 11 декабря 1846 года. Дневные дозорные записи… // ЧОИДР. М., 1892. Кн.1. Отд. I. С. 56.

[105] «1845 г. Июля 3. Известно было о иконах, купленных федосеевцем Папулиным из Сольвычегодскаго собора и скрытых ныне частию на Преображенском кладбище, а частию у лиц, которым он их продал; дальнейшия сведения, приобретенныя по сему делу, объясняют, что намерения федосеевцев их приобрести были предположены за два года до совершения покупки, — по соглашению Папулина с Семеном Козьминым; из Москвы отправлены были: 1-й Московский мещанин Федор Никитин (проживающий ныне у Гучкова, в Клинской его пустоши); 2-й Московский мещанин Козьма Васильев, проживающий ныне на кладбище, в Сольвычегодске для исправления некоторых порчей от времени в тех иконах оказавшихся…» (Дневные дозорные записи… // ЧОИДР. М., 1885. Кн.3. Отд. V. С. 43).

О Кузьме Васильеве и Фёдоре Никитине также см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII – первой половины XX века. Материалы для словаря. С.361, 377-378.

[106]Записи в дневнике от 17 декабря 1844 г. (Русский архив. 1903. Кн. 2. № 5. С. 95); от 7 января 1845 г. (Русский архив. 1903. Кн. 2. № 6. С. 220); от 21 сентября 1847 г. (Русский архив. 1903. Кн. 2. № 8. С. 578); от 26 октября 1847 г. (Русский архив. 1903. Кн. 2. № 5. С. 580).

О Фёдоре Сидорове также см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII – первой половины XX века. Материалы для словаря. С.379.

[107]Дневные дозорные записи… М., 1892. Кн. 1. С. 91.

[108]Васильев В. Организация и самоуправление Феодосиевской общины… С. 574-575. Автор ссылается на дело № 577-68 от 18 июля 1853 года из архива МВД.

[109]ЦГАМ Ф.157 Оп.1 Д.35 «Дело о переводе, по Высочайшему повелению, призренников из мужскаго на женский двор Преображенского Богаделенного Дома и о передаче мужского двора, со всеми на оном строениями, в ведение Единоверцев, для устройства мужской Единоверческой обители». 2 дек. 1865 – 1865. Подробная опись зданий мужской половины: Стр. 117 – 131, 149 – 150, 156 – 178. Стр. 180 – оценка строений.

[110]ЦГАМ Ф.157 Оп.1 Д.35 Л. 93.

[111] «1846 г. Сентября 1. Весьма долговременныя розыскания правительства о пропавшей иконе Иерусалимской Божией Матери из московскаго первопрестольнагоУспенскаго собора, после нашествия неприятеля, остались тщетными. (…) Внезапный случай открывает даже еще живущаго ныне похитителя этой святой драгоценности. В 3-м квартале, Лефортовской части, в доме Венедиктова, проживает федосеевец, мещанин Григорий Кирилов, занимающийся иконописным мастерством; похитив описанную икону Пресвятой Девы, он долго ее таил у себя, но, по дружбе с федосеевцем же купцом Иваном Петровым Каржавиным, решился ее ему показать. Икона эта и по сие время, как утверждают, сохраняется у означеннаго мещанина Григория Кирилова, неизвестно только, соблюден ли драгоценный оклад, которым она украшена» (Дневные дозорные записиc… М.,1892. Кн. 1. С.19–20). Также см.: Дневные дозорные записи… М., 1892. Кн. 2. Отд. I. С. 125.

О нем также см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII – первой половины XX века. Материалы для словаря. С.371.

[112]«1848 г. Января 10. По наблюдениям видно, что отыскиваемый полициею Судиславский мещанин Александр Сергеев, бывший в Судиславской Папулина общине главным живописцем, укрывается ныне в доме федосеевца, московскаго мещанина Ерофея Афанасьева, в 3 квартале, Лефортовской части» (Дневные дозорные записи… М. 1892. Кн.2. Отд. I. С.150).

[113]«1848 г. Мая 24. Раньше в донесении объяснено было, как скрылся федосеевский иконописец Александр Андреев, — с того времени и поныне числясь не отысканным по полиции, — проживает у купца Ерофея Афанасьева, в Лефортовской части, в 3-м квартале, весьма свободно занимаясь иконописью. Александр Андреев был отыскиваем по своим живописным работам, которые он исполнял, проживая в Судиславле уизвестнагоПапулина» (Дневные дозорные записи… М., 1892. Кн. 2. Отд. I. С. 150, 208).

Также о нем см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII – первой половины XX века. Материалы для словаря. С.359-360.

[114] ЦГАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Л.52.

[115] Там же.

[116]Першина М.В. Братский двор и региональные общины филипповского согласия во второй половине XIX века // Гуманитарные науки в Сибири. №3, 2006. С.28-33.

[117] Об И.В. Крылове см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII – первой половины XX века. Материалы для словаря. С.371-372.

[118] О Д.Ф. Кузнецове см.: Игнатова (Котрелёва) Т.В. Московские иконописцы-федосеевцы конца XVIII – первой половины XX века. Материалы для словаря. С. 372-373.

[119] ЦГАМ Ф.16. Оп. 78. Д.307. Л.35.

[120] Там же. Л. 35об.

[121] Там же. Л.51.

[122] Подробнее об организации меднолитейных мастерских при ПБД см:. Зотова Е.Я. О московских «медных заведениях» // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): Сб. науч. трудов / Отв. ред. и сост. Е.М. Юхименко. М, 1999. С. 402-418.