Уже не одно десятилетие в латвийском обществе усиливается интерес не только к своим национальным корням, но и культуре других религиозных конфессий. В частности, большой интерес вызывает жизнь старообрядцев, их богатый опыт сохранения духовных и культурных ценностей, христианского образования и воспитания в инонациональной среде.

Национальное управление культурного наследия Латвии, реализуя программу по популяризации памятников культуры, наметило каждую неделю, в рамках просветительских мероприятий, уделять внимание ценностям различных христианских конфессий Латвии.

Такое мероприятие состоялось в Музее истории старообрядчества РГСО, которое прошло при поддержке Министерства юстиции ЛР и Фонда культурного капитала.

Автором проекта проводимого в общине мероприятия стала специалист по художественному и религиозному наследию Министерства культуры Латвии, магистр АРТ Элвита Рука.

Цель этого проекта состоит в том, чтобы обратить внимание на разнообразие духовного и культурного наследия христианства, подчеркнуть важность исследований в вопросе сохранения и налаживания связей с латвийским обществом.

Темой обсуждения стал Музей истории старообрядчества в Рижской Гребенщиковской общине – как свидетельство духовного и культурного наследия христианства.

Началось мероприятие с осмотра храмового и молитвенного зала общины, который провели Азий Исаевич Иванов и Людмила Вениаминовна Клешнина. Затем беседа продолжилась уже в Музее истории старообрядчества РГСО.

Открыл мероприятие наставник общины Никола Логинович Васильев. В своем выступлении он отметил, что история староверия на латвийской земле имеет многовековые корни. В стенах этого музея, в экспозициях можно проследить не только историю древлеправославия, но и бережно сохраненную историю Рижской Гребенщиковской общины. История рижских староверов — это данность, которая необходима не только для нас, но и для нашего будущего.

«Несколько веков староверы по воле Господа живут с другими конфессиями на латвийской земле «бок о бок» в мире и, надеемся, так будет и впредь. Все, что вы увидели, посещая храм, создавало не одно поколение староверов».

Никола Логинович пожелал собравшимся приумножить знания о староверах, об их истории и культуре, о сохранении духовности.

Далее слово взяла автор проекта Элвита Рука, которая ознакомила участников конференции с концепцией данного мероприятия, а также представила подготовленный буклет. Он знакомит с молитвенным домом Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины, который является крупнейшим в мире храмом старообрядцев поморского согласия, и художественным наследием сакрального искусства. Комплекс является шедевром архитекторов Яниса Фридриха Бауманса и Райнхольда Шмелингса. Архитектурное и художественное наследие старообрядцев включено в список охраняемых памятников Латвийского государства.

В подготовленном буклете представлены разделы, посвященные истории древлеправославия в Латвии. Буклет знакомит с ценностями архитектуры и искусства.

Доктор исторических наук Иванов Азий Исаевич выступил по теме «Гребенщиковский Музей истории староверия – вестник духовности». Он отметил, что материалы Музея истории старообрядчества искореняют религиозную безграмотность, распространяют христианскую мудрость и сохраняют традиционные ценности.

Музей рассказывает о староверах как христианах, которые защищены молитвой и постом. Они стараются идти путем спасения, оставаясь верными учению Исуса Христа. С Божией помощью и была создана такая концепция музея. Она имеет духовную направленность и подтверждает, что старообрядцы никогда не изменяли христианской вере.

Архитектор, исследователь сакрального наследия, лектор Людмила Вениаминовна Клешнина выступила по теме «Архитектурное совершенство Гребенщиковского храмового комплекса». Как объект культурного наследия, весь храмовый комплекс вместе с застройкой его 100-метровой охранной зоны представляется не только духовным центром, но и культурным памятником благотворительности, сострадания и попечительства о стариках и детях. Людмила Вениаминовна поведала слушателям о интересных подробностях строительства храмового комплекса в различные исторические периоды. В результате труда нескольких поколений рижских зодчих и неустанных забот попечителей и прихожан сложился уникальный культурный комплекс, в котором «неслиянно и нераздельно» переплелись постройки разных времен и стилей.

Преподаватель Латвийской академии художеств, реставратор Дмитрий Георгиевич Лащетко выступил с докладом «Иконостас Успенского храма — уникальная сакральная и художественная ценность». В его выступлении было отмечено, что храмовый комплекс РГСО является памятником архитектуры государственного значения. Большой молитвенный зал украшает высокий шестиярусный иконостас с древними иконами канонического письма. Немало икон в иконостасе Успенского храма Гребенщиковской общины — это иконы с Выга. Неизгладимое впечатление у участников конференции оставил иконостас. Его длина — около 35 метров, а высота — около 15. Все иконы покрыты позолоченными или серебряными окладами. В помещениях Гребенщиковской общины насчитывается около полутора тысяч икон, среди которых немало поистине уникальных.

Доктор философских и социальных наук Надежда Валерьевна Пазухина выступила с докладом «Роль личности в сохранении наследия – вклад Ивана Заволоко в создание музея». Участники конференции ознакомились с выдающимся старообрядческим деятелем Иваном Никифоровичем Заволоко. Среди латвийских и прибалтийских старообрядцев Иван Заволоко известен как автор учебников по учению веры, истории старообрядчества, собиратель и издатель традиционной духовной поэзии старообрядцев, редактор и автор журнала «Родная Старина», автор многих статей в Старообрядческом церковном календаре, педагог. В академической среде имя И. Заволоко известно в связи с научными публикациями о рукописной традиции старообрядчества, а также с обнаружением автографов жизнеописаний протопопа Аввакума (Аввакум Петров) и монаха Епифания (Епифаний Соловецкий). И. Заволоко консультировал латвийских и зарубежных исследователей по вопросам истории, он был знатоком старообрядческих книг и религиозных традиций, археографии и палеографии дореформенного русского православия.

В Рижской Гребенщиковской старообрядческой общине находится личный архив и музей имени И. Н. Заволоко. В 1980-2020-х годах община переиздала несколько произведений И. Заволоко. 100-летие Ивана Никифоровича Заволоко было отмечено в общине конференцией и изданием сборника статей.

Далее участники конференции небольшими группами продолжили дискуссии и беседы, а также индивидуально ознакомились с экспонатами Музея истории и имели возможность приобрести церковную и просветительскую литературу.

Александр Александрович Губарев (1862 — после 1937 года) в течение девятнадцати лет, с 1912 по 1931 годы, создавал фотолетопись Москвы.

А.А. Губарев родился в купеческой семье, окончил коммерческое училище, вскоре после этого устроился на работу в банк на должность банковского служащего и конторщика. После выхода в отставку полностью посвятил себя москвоведению. Создал более пяти тысяч негативов и позитивов, участвовал в конкурсе Русского фотографического общества 1914 года «Ушедшая и уходящая Москва», а позднее экспонировал свои работы на выставках этого общества. В 1937 году все свои фотографии А.А. Губарев передал Государственному историческому музею.

Наследие А.А. Губарева до сих пор не известно широкому кругу пользователей.

Лишь в конце 2017 года Музей Москвы провел первую выставку его работ под названием «Москва в фотографиях А.А. Губарева. 1912–1914», где были представлены 130 фотографий дореволюционной столицы.

Часть коллекции Губарева (на сегодняшний день чуть более 2000 экспонатов) из фондов Государственного исторического музея представлена на сайте Госкаталога.

В нескольких публикациях попробую представить уважаемым подписчикам и гостям канала уже выложенные фотографии на Госкаталоге, отобранные мной по территориальному принципу. Первая публикация была посвящена Сокольникам, во второй публикации собраны фото Преображенского, Черкизова, Богородского и Семеновского.

Сегодня познакомимся с фотографиями Губарева 1920-х годов, запечатлевшими постройки Преображенского старообрядческого кладбища (Преображенского богаделенного дома, Преображенского старообрядческого монастыря). Губарев четырежды делал снимки построек Преображенского старообрядческого кладбища — в 1923, 1926 и дважды в 1929 годах.

1. 1923 год, 17 мая. Преображенский Камер-Коллежский вал. Мужской двор. Надвратная церковь и колокольня с оградой
   

   Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:8,5х10,7 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355114 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/6017 Инвентарный номер: ИА 1010/99

2. 1923 год, 17 мая. Часовня Креста Господня
   

   Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:8,6х13 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355042 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/6012 Инвентарный номер: ИА 1010/94

3. 1926 год, 12 марта. Общий вид Мужского двора с юго-западной стороны
   

   Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:12,2х14,4 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355032 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/6016 Инвентарный номер: ИА 1010/98

4. 1926 год, 12 марта. Общий вид Женского двора с юго-западной стороны
   

   1926 год, 12 марта. Общий вид Женского двора с юго-западной стороны

5. 1926 год, 12 марта. Южные ворота Преображенского старообрядческого кладбища
   

   Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:9,4х14,3 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355049 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5998 Инвентарный номер: ИА 1010/80

6. Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:9,4х14,3 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355049 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5998 Инвентарный номер: ИА 1010/80
   
   

   Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:9,4х14,3 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355049 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5998 Инвентарный номер: ИА 1010/80

   Обратите внимание, что на снимке № 1 1923 года главки надвратной церкви еще целы.

7. 1926 год, 12 марта. Женский двор. Въездные ворота
   

   Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,5х14 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355025 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5996 Инвентарный номер: ИА 1010/78

8. 1926 год, 12 марта. Открытая часовня над надгробиями
   

   Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:8,6х10,8 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355090 Номер по КП (ГИК):ГИМ 79541/6015 Инвентарный номер: ИА 1010/97

9. 1929 год, 21 апреля. Женский двор. Въездные ворота. Верхний орнамент
   

   1929 год, 21 апреля. Женский двор. Въездные ворота. Верхний орнамент

10. 1929 год, 21 апреля. Женский двор. Крестовоздвиженская часовня (летний собор). Вид с южной стороны
    

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:12х17 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355069 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/6000 Инвентарный номер: ИА 1010/82

11. 1929 год, 21 апреля. Женский двор. Крестовоздвиженская часовня (летний собор). Вид с западной стороны, со стороны въезда
    

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,5х17,2 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355200 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5999 Инвентарный номер: ИА 1010/81

12. Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,5х17,2 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355200 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5999 Инвентарный номер: ИА 1010/81
    

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,5х17,2 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355200 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5999 Инвентарный номер: ИА 1010/81

13. 1929 год, 17 мая. Часовня Креста Господня. Могила основателя кладбища И.А. Ковылина (каменная гробница)
    

    1929 год, 17 мая. Часовня Креста Господня. Могила основателя кладбища И.А. Ковылина (каменная гробница)

14. 1929 год, 17 мая. Женский двор. Вид с юго-западной стороны
    

    1929 год, 17 мая. Женский двор. Вид с юго-западной стороны

15. 1929 год, 17 мая. Женский двор. Въездные ворота
    

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,9х17 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355202 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5995 Инвентарный номер: ИА 1010/77

16. 1929 год, 17 мая. Женский двор. Западная стена в южном направлении в сторону Мужского двора
    

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:8х13,2 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355211 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5994 Инвентарный номер: ИА 1010/76

На этом подборка снимков Преображенского старообрядческого кладбища, выполненных Губаревым в 1920-х годах заканчивается.

В следующей и последней подборке этой серии покажу снимки интерьеров в постройках Преображенского старообрядческого кладбища, их Губарев также сделал довольно много.

Благодарю за внимание!

— 1666 г. — Собор правящих верхов русской церкви (никониан) выдал санкцию на гонения и мучения православных христиан, державшихся старых обрядов, постановив наказывать их не только церковным наказанием, но и царским, сиречь градским законом и казнениям. Масса людей начала спасаться и уходить на Урал, Дон, в Поморье, в Сибирь, за границу (в Польшу, в Австрию).

— 1682 г. — На острове Ветка, близ реки Сожь, на территории Речи Посполитой (Польши) на землях пана Халецкого основывается старообрядческое поселение с часовней, а позже – монастырь, ставший крупным духовным центром Староверия.

— 1737 г. — основано село Лосиха (ныне Верх-Убинское), в последующем ставшее центральным населённым пунктом убинского старообрядчества, там проживало около 5000 жителей, действовали три церкви: официального православия, и старообрядческие – поморского согласия и поповцы.

— 1763 г. — Правительственный Сенат издаёт Указ о свободном возвращении беглецов-староверов («русских поляков»), на родину, в котором объявлялась «амнистия» по всем прежним делам.

— 1765 г. — Сенат издаёт второй Указ, с тем же приглашением. Добровольно вернувшихся «поляков» на шесть лет освобождали от пошлины, им разрешено было селиться и на Алтайских горах, на реках Ульбе, Убе, Березовке, Глубокой и их притоках.

— 1780 г. — Происходит добровольное и частично насильственное переселение староверов в назначенные правительственным Сенатом места.

— 1788 г. — Поселок Риддерский находился на территории, исторически сложившейся от первоначального поселения секисовских «поляков» Владимирской волости (1747), переселившихся из Польши в долину реки Убы, в большинстве своем относящихся к поморскому законобрачному согласию.

— 1799–1867 гг. — Вокруг Риддера, в Риддерской волости Змеиногорского округа, сформировалось шесть поселений: Поперечная – 1825 г., Стрежная – 1850 г., Ермолаевка – 1895 г., Бутаково – 1764 г., Черемшанка – 1779 г., Орловка – 1867 г. Там жили крестьяне-староверы, почти все потомки «поляков»; они и включились в новый этап освоения более труднодоступных мест среднего течения реки Убы из-за безземелья и периодических гонений на старообрядцев.

— 1880 г. — Благодаря трудам и настойчивости Ивана Федотовича Егорова состоялся первый старообрядческий духовный Собор в селе Бобровка, затем второй духовный Собор в селе Лосиха и третий Собор в деревне Гилевой, где и было принято исповедование Поморского законобрачного согласия, ставшее преобладающим во всех верховьях Убы, первым его принял И.Ф. Егоров.

— 1880 г. — Иван Федотович Егоров и его сыновья Нифантий и Василий на деньги, которые дал барнаульский купец-мануфактурщик Семён Селиверстович Морозов (10000 рублей золотом) начали строить старообрядческий скит в тайге – большую избу для инокинь и игуменьи; начинают возводить женский Покровский монастырь между горами Большим и Малым Теремком.

• лето 1899 г. — В женский Покровский монастырь на реке Банной (притоке Убы) приглашаются семь девушек-инокинь из поморцев Уфимской губернии для обслуживания, содержания и дальнейшей жизни в обители. Остановились девушки в избе Уваровых – будущие инокини Ираида, Ирина, Аполинария, Мастридия, Афанасия, Серафима и Елена.

Большую помощь в возведении монастыря оказывал барнаульский купец С. С. Морозов (который впоследствии был похоронен в этом монастыре), а также знаменитые московские купцы Рябушинский, Рахманов, Солдатенков, владелец волжского пароходства Бугров, несмотря на то, что они не были поморцами.

• 1908 г. — Окончание строительства Покровского женского монастыря. Над двухэтажной церковью поставили голубой купол, на колокольне шесть колоколов, две избы с дворами, сараями, амбарами. Имелась трапезная, больница, гостиная изба, пасека и конный двор. Монастырь на Убе стал оплотом староверческой духовной культуры края.
• май 1909 г. — Первый Всероссийский Собор христиан старообрядцев-поморцев в Москве. Среди участников главный начетчик Бийско-Барнаульского края Василий Иванович Егоров.
• сентябрь 1912 г. — Второй Всероссийский Собор христиан старообрядцев-поморцев в Москве, также среди участников В. И. Егоров. В Покровской старообрядческой женской обители в это время проживало 40 инокинь (из Лосихи, Бутаково, Быструхи, Малоубинки и др.). Среди них 24 – накрытых мантией, 16 – не накрытых. Из них были давшие обет всю жизнь «поработать на Христа», часть послушниц (белицы) и часть «гостей», не определивших своего положения и могущих оставить монастырь или выйти замуж.
• 1915 г. — При монастыре было открыто духовное училище по подготовке уставщиков и духовных отцов поморского согласия для жителей Бийско-Барнаульского уезда.
• 1918 г. — Выход декрета Совнаркома «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», лишавшего религиозные организации прав собственности и юридического лица.
• начало 20-х годов. — Поморское и Белокриницкое (поповское) согласия на Убе являлись главенствующими по социальному и экономическому значению. В неустанных трудах и молитвах проводили жизнь в Покровском поморском монастыре 60 инокинь.
• 1928 г. — С началом коллективизации в риддерском крае происходит закрытие сельских церквей. Этот период стал переломным для жизни монастыря, да и всего старообрядчества на Убе. В связи с гонениями часть инокинь покинула монастырь.
• К 1930 году – в 160-260 километрах от устья Убы имелось более пятидесяти заимок (хозяйственных комплексов из одной или двух родственных семей).

— 1931 г. — Закрытие и разорение Покровского монастыря. Двадцать матушек сосланы в Сибирь, получив от 2 до 7 лет отсидки; старообрядческая поморская община риддерского края распалась.

• В конце 30-х – 40-е гг. — Инокини, сосланные за веру в Сибирь, стали возвращаться в родные места и селиться в окрестностях бывшего монастыря, на Мальцевом ключе, на заимках Васенево и Ермолаевка, входивших в состав Лениногорского горисполкома.
• В 1940-е гг. — Духовными наставниками на Убе были: Виналий Илларионович Гусляков (1898 г.р., Гуслякова заимка), Илларион Кузьмич Немцев (Немцева заимка), Федот Зиновьев (село Чесноковка), Карп Кузьмич Немцев (село Вдовинское), Иван Кузьмич Полторанин (село Ермолаевка), Иван Федорович Шкодин (село Вдовинское). Благословлял Никифор Назарович Полторанин и В. И. Гусляков.
• 28 ноября 1943 г. — Выход постановления Совета народных Комиссаров СССР №1325 «О порядке открытия церквей», касавшееся только церквей официального православия.
• В середине 40-х гг. — В Лениногорске (Риддере) и окрестностях официально действующих старообрядческих моленных домов не имелось, поморская община не имела юридических прав, и все её действия пресекались распоряжениями облисполкома – организация и регистрация старообрядческих общин не допускалась.
• 4 октября 1947 г. — Выход указания Совета Министров Казахской ССР о строгом запрете приобретения (купли) зданий для открытия моленных домов церковными общинами.

— 1 декабря 1947 г. — Заключение договора между Екатериной Антоновной Санаровой (ул. Промышленная д. № 9) и Лениногорской старообрядческой общиной в количестве 22 человек в лице попечителя Якова Артемьевича Каверзина, о сдаче в аренду её дома под моленную сроком на 1 год, до 1 декабря 1948 года.

• Апрель 1948 г. — Составление прошения от 50 верующих старообрядцев и духовного наставника Иосифа Ферапонтовича Слюсарева в исполком ВКО Совета депутатов трудящихся с просьбой разрешить совершение религиозных обрядов (исповеди, крестины, похороны и т.д.)
• 1950-е гг. — «Хрущевское время», ужесточение государственного надзора за религиозными общинами. Сбор старообрядцев на моления осуществлялся только по большим праздникам в разных концах города (группами по пять-шесть человек); духовными наставниками были: Акиндин Афанасьевич Руковичников, Дмитрий Кондратьевич Васильев, Давыд Васильевич, Федот Никифорович Зиновьев, Поликарп Антонович Худяков, Лукиян Никифорович Шишков, Фотий Иванович Васильев, Сисой Карпович Фёдоров, Дорофей Карпович Фёдоров, Антон Карпович Фёдоров.

— 1958 г. — Одна из групп старообрядцев-поморцев купила дом в районе Таловки, где устроили моленную, однако вскоре её деятельность была прекращена.

— 1961 г. — Духовная жизнь на заимках шла своим чередом, в Покровской обители Гуслякова ключа проживали бывшие монастырские насельницы: игуменья Мастридия и матушка Надежда; на Казанцевой заимке – инокини Акилина, Елена, Афанасия Ступина и Мелания; на Ермолаевской заимке – инокини Клавдия, Елена и матушка Зинаида.

• В конце 1970 г. — Приехавшая с Украины и принявшая постриг инокиня Мелания купила дом на 6-м домоуправлении Лениногорска (Риддера), где организовала обитель, ставшую преемницей разрушенного Покровского монастыря; со временем туда переехали другие матушки, жившие на заимках у родственников, и жили до конца своих дней – игумения Афанасия и Павла.
• Начало 1980 гг. — Многие деревни и заимки перестали существовать, состояние старообрядчества пришло в упадок, в приходах насчитывалось по нескольку престарелых убинских жителей, в селе Ермолаевке наставником у четырех старушек был Пимен Евсеевич Гилёв.
• 1980-е гг. — В городе Лениногорске (Риддере) по Филипповскому переулку проживали 2 инокини: Анфиса Григорьевна Полякова (82 года) и Ксения Тимофеевна (84 года), которые пригласили к себе для проживания потомственную поморку Евдокию Евсеевну Егорову. В 1988 г. они купили вскладчину под моленную большой дом.
• 1986 г. — По решению облисполкома отдел по работе с религиозными учреждениями привлек сотрудников музея для инвентаризации икон, книг, лампад, находившихся в собственности двух старообрядческих домов города Лениногорска (Риддера): обители бывших монастырских инокинь и городской общины Александры Ильиничны Гусляковой.
• 1986 г. — Духовными наставниками Лениногорской (Риддерской) поморской старообрядческой общины были избраны Борис Петрович Колесников, затем Иван Карпович Грузинов и Яков Григорьевич Немцев (после ухода на пенсию), который с малолетства проживал на Гусляковой заимке, а духовные знания Убинского староверия получил от деда, наставника В. И. Гуслякова.
• 1985 г. — В Лениногорскую обитель к матушкам приехала из Ульяновска Мария Егорьевна Пчёлкина, после смерти в 1995 г. инокини Павлы вокруг неё сгруппировались черноризица Агафия (из г. Зыряновск) и черноризец Александр (из г. Рига), которые стали вести затворнический образ жизни. В 1996 г. к ним присоединилась Ксения Васильевна Антипова, которую также благословили на чернечество.

— 15 января 1992 г. — В Республике Казахстан был принят «Закон о свободе вероисповедания и религиозных объединений». В разных частях города Лениногорска (Риддер) существуют две общины поморцев: городская община с наставником Яковом Григорьевичем Немцевым и иноческая община черноризицы Марии.

• В 2000-е гг. — В Риддере существует один из самых многочисленных в округе приход старообрядцев- поморцев, в списках внесённых денег на моленный дом значится 113 человек. На молитву стали собираться в доме Виктора Сергеевича Попова.
• 2004 г. — Старообрядцы-поморцы купили общиной дом по ул. Садовая, обустроили его для моления, иконостас оформили из родительских икон. Необходимые принадлежности: подручники, лестовки, свещи и другое изготавливаются силами общины.
• 2006 г. — В Санкт-Петербурге состоялся Собор Древлеправославной Поморской Церкви, по районной глубинке почтой стали рассылаться календари-издания Единого Совета Древлеправославной Поморской Церкви, книги, иконы, нательные кресты. Стали восстанавливать общины в регионах, помогать в строительстве храмов, проводить освящение приходов, благословение наставников, обучение служителей.
• 2011 г. — Так как моленный дом на Садовой пришел в негодность после случившегося пожара, благодаря спонсорской помощи прихожан Ефима Назаровича Гуслякова и Василия Кирилловича Немцева купили новый дом для моленной, на ул. Шишкина, д. 11.
• 2012 г. — После проведения капитального ремонта, благоустройства дома внутри и снаружи, установки иконостаса, который перенесен из моленной по Садовой № 11, а также иконы, богослужебные книги переданы из прежней моленной Александры Ильиничны Гусляковой – основательницы Лениногорской общины в 1989 году в честь Покрова Пресвятыя Богородицы. В великий праздник Богоявления прошло освящение Храма. Настоятель Храма Яков Григорьевич Немцев, старшая служительница Зинаида Перфильевна Козицына. Община прошла государственную регистрацию.
• 2014 г. — После смерти черноризицы Марии черноризица Ксения покидает г. Риддер.
• 2016 г. — Настоятель общины Я. Г. Немцев и по согласию общего собрания, в присутствии отцов духовных Савелия Петровича Саблина (Кемеровская обл.) и Василия Петровича Нестеренко (Усть-Каменогорск) благословил исполнять обязанности отца духовного Артёма Назаровича Гуслякова. Сам Я. Г. Немцев по состоянию здоровья не всегда мог быть на службах.
• 2017 г. — Умер чернец Александр. Иноческая община в Риддере прекратила своё существование.
• 2020 г. — По инициативе попечителя В. К. Немцева и его помощи был приобретен и установлен купол на крыше моленной. Ранее с его же помощью был установлен малый купол над её входом. В день святых верховных апостол Петра и Павла, после окончания праздничного богослужения и освящения купола на земле, под пение «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко» и стихер Животворящему Кресту началась установка и водружение Креста на крыше моленной.

Чтя и помня родительские заветы и наказы, порядок ведения церковных служб в общине идёт по полному кругу с 6 вечера и до 6 утра, не меняя установленных монастырских правил.

В храме проводятся не только соборные службы, но и таинства, требы (крещение, исповедь, молебны, чин панихиды, погребения). Духовным отцом А. Н. Гусляковым проводятся учебные занятия по подготовке и учёбе чтению, пению, церковному уставу. Службы посещают прихожане не только старшего поколения (их остаётся всё меньше), но и более молодого возраста. Уставщица прихода (исполняющая обязанности духовной матери) Зинаида Перфильевна Козицына на протяжении многих лет не только вела службы, но и заботилась о потребностях и нуждах общины. Сейчас она болеет. Спаси её Господи за многолетний труды в Церкви Христовой!

Мы искренне благодарны нашим неустанным молитвенницам-труженицам: Александре Ивановне Соколовой, Любови Александровне Коростиной, Надежде Перфильевне Смирнягиной, Варваре Агаповне Полянской, Марии Афанасьевне Говоровой, Евдокии Зиновьевне Лаптевой за передаваемый опыт и знания более молодому поколению. Ухудшается их состояние здоровья по возрасту лет. Пожелаем же им душевного спасения, телесного здравия на долгие лета!

Покинули земной мир: настоятель общины Я. Г. Немцев (2016 г.), А. И. Гуслякова (2018 г.). В сентябре 2021 г. умерла пономарь Екатерина Николаевна Попова. Да воздаст им Господь за труды, упокоит их души в небесных селениях! Вечная память рабам Божиим!

В настоящее время на праздничных, поминальных службах собирается до 50 человек. На воскресные службы до 20 человек. Это устойчивые прихожане, выходцы из глубоко верующих семей, в основном с убинских заимок. Устав ведет молодая уставщица Надежда Емельяновна Денисенко.

Состав совета общины, под председательством Евфимия Назаровича Гуслякова, и желающие оказать помощь прихожане участвуют во всех хозяйственных мероприятиях по благоустройству усадьбы общины. В 2022 г. запланировано поставить поклонный Крест на месте, где стоял Покровский монастырь на реке Банной, в дань памяти духовных отцов и матушек женского монастыря. Пожелаем инициаторам-прихожанам сил и здоровья выполнить благое дело.

Прихожане Поморской общины г. Риддер

В Пскове и Псковском уезде в XVIII в. проживало немало староверов из числа купцов, посадских людей, мещан, крестьян и ямщиков. Поэтому естественно, что для погребения умерших старообрядцы имели свои отдельные кладбища. В Государственном архиве Псковской области сохранилось дело Псковской духовной консистории за 1804 г. «о запрещении священникам псковоградских церквей Алексеевской и Богоявленской препятствовать раскольникам погребать своих родственников на отведенных им кладбищах»^[i]. Из него следует, что в Полицкой волости Псковского уезда с давних времен существовало поселение крестьян экономического ведомства и ямщиков, исповедовавших старую веру. Своих умерших родственников они хоронили на кладбище у деревни Бердово.

Когда место стало тесным и потребовалось расширение кладбища, крестьяне из окрестных деревень Ложнева, Бердова, Весёлкова, Клишова, Яблонец, Пожнищи, Подберезья, а также ямщики из деревни Портянниковой, через крестьянина Андрея Анкудинова 18 января 1804 г. обратились с просьбой в Нижний земский суд о разрешении им предоставить новый участок земли для совершения погребений своих родственников. «По свидетельству селскаго заседателя Пракофiя Иванова» просимое под кладбище место «оказалось положенiе свое имѣетъ отъ деревни Бердовой во 150-ти саженяхъ на которомъ издревле происходитъ погребенiе старообрядческихъ мертвыхъ телъ и оное лежитъ в праздности къ хлебопашеству по пещанному грунту неспособное и оное имеетъ обширности в длину 30, а поперегъ 24 сажени. На спросъ же ево прикосновенныхъ селенiй отъ обитателей словесно ему объявлено, что помянутое прежнее кладбище и впредь занимаемо быть погребенiемъ мертвыхъ телъ родственниковъ означенных просителей можетъ без всякаго прекословiя и со стороны ихъ неудовольствiя»^[ii].

Тем не менее, священники псковоградских церквей Алексеевской и Богоявленской препятствовали староверам погребать своих родственников на отведенных им кладбищах. Поэтому рассмотрев дело, Псковское губернское правление сообщило Псковской духовной консистории, чтобы она распорядилась уведомить священников о том, «дабы они означеннымъ въ дѣлѣ семъ раскольникамъ на отведенныхъ имъ кладбищахъ погребать тѣла родственниковъ ихъ не препятствовали». Таким образом, одно из старейших древлеправославных кладбищ в окрестностях Пскова действовало еще с XVIII в. при деревне Бердово. Ныне деревня Бердово административно присоединена к деревне Горнево. В XX в. кладбище увеличилось и стало общим, без различия вероисповедания, но там и до сих пор совершаются погребения псковских староверов.

В провинциальных городах из-за малоземелья с XIX в. допускалось создавать на одном кладбище отдельные участки для лиц различного вероисповедания.

В Пскове XIX века в центре древнего Мироносицкого кладбища, расположенного на Завеличье, сложился крупный участок, на котором погребали псковичей, исповедующих старую веру. В ГАПО в фонде Канцелярии Псковского Губернатора хранится «Дѣло о публичномъ погребенiи тѣла умершаго раскольника Яхнова». Оно было начато 5 ноября 1835 г. и окончено 8 октября 1838 г. Из него известно о погребениях псковских купцов-староверов на Мироносицком кладбище уже в 30-х гг. XIX в. Поводом для заведения дела стала жалоба на имя губернатора от псковского архиепископа Нафанаила «съ покорнѣйшею просьбою: употребить Начальственныя мѣры къ обузданiю своевольства Псковскихъ раскольниковъ, обнаруженнаго Октября 24-го числа 1835-го года публичнымъ погребенiемъ умершаго купца Яхнова»^[iii].

Согласно рапорту псковского полицмейстера майора Пылаева, выясняются обстоятельства похоронных проводов старообрядцев до Мироносицкого кладбища: «Раскольникъ Яхновъ умеръ въ 1835 году, въ собственномъ домѣ состоящемъ на Запсковье, а кладбище раскольничье состоитъ на Завеличьи; – слѣдственно проводамъ Яхнова ни какъ невозможно было миновать торговой площади, гдѣ на рынкѣ съ самаго разсвѣта дня, находится большее стеченiе простаго народа, при проводахъ же за гробомъ слѣдовали по обыкновенiю для отданiя послѣдняго долга родные и знакомые умершаго Яхнова, съзади коихъ ѣхало нѣсколько экипажей, но какъ пѣнiя во время сихъ проводъ, такъ и шедшихъ при гробѣ съ факелами не было, – а равно и ничего другаго, могущаго быть какимъ либо соблазномъ для народа»^[4].

К середине XIX в. староверческий участок Мироносицкого кладбища уже обрел свою территориально зримую границу, запечатленную на плане Пскова 1856–1857 гг., исполненном инженер-полковником И. Ф. Годовиковым. В его знаменитом «Альбоме рисунков древностей Пскова» на листе V представлен «план губернскаго города Пскова в существующем виде» с описанием на странице 476^[v]. Там можно видеть, что Мироносицкое кладбище обнесено вокруг оградой. Храм Святых Жен Мироносиц обозначен № 209. К западу от храма показаны три жилых двора для причта и богадельни. Вход на кладбище располагался с южной стороны, как и теперь. Общая территория кладбища разделена на два неравных участка. При этом один больший прямоугольник – это православное кладбище вокруг церкви, а другой участок за разграничительной линией примыкает к нему с северной стороны. Он имеет форму четырехугольника, сужающегося к западу. Это и есть старообрядческий участок кладбища, добавленный с XIX в. Таким образом, к 1856/57 г. старообрядческое городское кладбище было официально зарегистрировано властями, территориально оформлено и существовало в определенных границах, имея достаточно просторную площадь. Следует полагать, что разделительная линия, показанная на плане И. Ф. Годовиковым, обозначала ограду, поскольку таким же красным цветом изображены и внешние границы кладбища.

Сохранилось свидетельство псковского археографа и краеведа К. Г. Евлентьева от 1873 г., в котором он сообщает, что Мироносицкое кладбище являлось местом захоронения псковских староверов. В «Указателе вещественным памятникам древности и старины, церковным и гражданским в губернском городе Пскове и окрестностях его» К. Г. Евлентьев пишет о церквях в предместьях города, где, в частности, отмечено: «Мироносицкая (Св. Жен Мироносиц), построена в 1546 году. С 1786 года кладбищенская, приписана к собору. Место погребения старообрядцев: Хмелинских, Балагиных и других»^[vi].

В 1878 г. на староверческом участке Мироносицкого кладбища на средства псковского купца-старообрядца Ивана Егоровича Дервина была возведена каменная часовня, от которой теперь остались одни развалины^[vii].

В начале XX в. старообрядческий участок Мироносицкого кладбища упоминается в рапорте епархиального миссионера священника Николая Боголюбова в Псковскую духовную консисторию от 10 ноября 1903 г. В нем сообщается: «Особаго кладбища раскольники гор. Пскова не имѣютъ, а умершихъ хоронятъ на Мироносицкомъ кладбищѣ; богатые имѣютъ фамильные склепы, а для бѣдныхъ отведено особое мѣсто»^[viii].

Особенно трагичным для судьбы старых кладбищ было советское время. В стремлении «разрушить старый мир до основанья» уже 12 апреля 1918 г. Совет народных комиссаров принял декрет «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг…»^[ix]. Этим актом открывалась кампания по уничтожению и сносу старых монументов и мемориалов, в том числе и на кладбищах. В ходе массового закрытия и упразднения действовавших приходов и обителей их кладбища оказались под угрозой уничтожения.

Первая пятилетка 1928/1929 – 1932/1933 гг., объявленная «пятилеткой безбожия», нанесла непоправимый урон русской духовной культуре. По плану руководителей страны в это время ставилась задача покончить с существованием церкви и религии. Одновременно провозглашалась цель догнать и перегнать капиталистические страны по всем направлениям развития народного хозяйства и промышленного производства. В ходе индустриализации объявлена гонка по выплавке чугуна, стали и прочих металлов. Тогда по всей стране в металлолом были сданы старинные колокола, чугунные намогильные кресты и ограды с кладбищ.

Большие беды и разорение принесла Великая Отечественная война. Псков лежал в руинах. В 1950-е гг. для укладки бортовых камней, разграничивающих мостовые и тротуары на центральных улицах города, были выломаны и изъяты гранитные поребрики со всех старых кладбищ, где они служили основанием для оградок. Даже некоторые небольшие плоские памятники были использованы в этих целях. В результате послереволюционного вандализма, агрессивного атеизма, разрушения традиций были безвозвратно утрачены тысячи псковских памятников.

Те же, что остались, были сильно повреждены, перемещены или повержены, использованы вторично другими владельцами. Старые могилы были заняты для новых захоронений, а их ограды утрачены. Таким образом, исторические границы родовых и семейных участков зачастую были нарушены и заново перекроены оградами новейшего времени. Поэтому восстанавливать исторические границы старых участков на кладбище весьма проблематично. Для сохранения старинных памятников следует исходить из сложившихся к настоящему времени условий их расположения в окружении позднейших захоронений.

Благодаря усилиям реставраторов и псковского отделения ВООПИК, по постановлению Совета Министров РСФСР № 1327 от 30. 08. 1960 г. были взяты на охрану архитектурные памятники республиканского значения «Церковь Жен Мироносиц со Скудельниц. 1546 г. – XIX в.» (Псков, улица Коммунальная, д. 13) и «Часовня-усыпальница XVII в. у церкви Жен Мироносиц со Скудельниц». «Решениями Псковского горисполкома от 11 марта 1970 года и 14 января 1976 года» Мироносицкое кладбище было «закрыто для массовых захоронений вокруг церкви»^[x].

Старинный мемориальный некрополь купцов Хмелинских оказался потеснен и окружен позднейшими захоронениями, производившимися в советское время православными, либо религиозно равнодушными людьми, которые уже не соблюдали требований о раздельном погребении представителей разных вер. Уже с 30-х гг. XX в. появилась порочная практика захвата чужих могил и вторичного использования надгробных памятников. Особенно часто стали совершаться похороны иноверцев на старообрядческом участке Мироносицкого кладбища после Великой Отечественной войны. Дореволюционные участки кладбища, сформированные по плану, имели ровные прямоугольные границы, разделенные дорожками и аллеями определенной ширины. В советское время сложившиеся прежде участки стали заниматься новыми погребениями, а их границы размывались хаотично образующимися новыми захоронениями, заполнявшими все свободные места, в том числе и дорожки. При этом границы старых могил искажались разрушениями ограждений. Внешний вид некрополя безвозвратно пострадал из-за уничтожения, перемещения и самовольного захвата чужих памятников. Таким образом, прилегающие с четырех сторон к некрополю Хмелинских и Батова погребения сложились, судя по эпитафиям, в период с 1927 г. по 2002 г.

В период лихолетья старинные каменные памятники рода Хмелинских были перевернуты святотатцами, похитившими из-под них мраморные плиты-основания для вторичного использования. При этом оказались разбиты на составные части вертикальные надгробия, а мраморные надгробники перевернуты и смещены в беспорядке, как большие льдины, выброшенные на берег в ледоход. Все металлические кресты, а также кованая ограда этого участка оказались утрачены.

Движимые велением сердца, прихожане Псковской старообрядческой общины на общем собрании 17 ноября 2013 г. приняли решение о проведении ремонтно-реставрационных работ на родовом некрополе именитых псковских купцов-староверов Хмелинских и Батова, разоренном в советское время на Мироносицком кладбище города.

Этот родовой участок находится в центральной части кладбища, на возвышенности, к северу от церкви Святых Жен Мироносиц, в 13 метрах от юго-западного угла разрушенной староверческой часовни 1878 г., являющейся объектом культурного наследия.

Примечательно, что большинство надгробий рода Хмелинских выполнены в едином стиле. Шесть памятников имеют вид каменных гробов, высеченных из цельных кусков мрамора, гранита и ракушечника. Для Пскова это редкий тип надгробий. Аналоги их есть на кладбищах Санкт-Петербурга. Но в Пскове на других исторических кладбищах они больше не встречаются.

В ходе восстановительных работ при планировке территории и удалении корней дерева для выравнивания плит-оснований на прежних местах были обнаружены верхние части склепов. По-видимому, они представляли собой четырехстенные прямоугольные каменные сооружения, сложенные из известняковых плит с добавлением красного кирпича. Их внутренние размеры соответствовали помещенному в них гробу. Сверху склепы перекрывались толстой известняковой плитой, на которую, в свою очередь ложилось гранитное или мраморное основание памятника.

Только один памятник Семену Николаевичу Хмелинскому имеет вид вертикальной столпообразной каменной часовенки, сложенной из трех частей. Подобные надгробия конца XIX в. можно считать типовыми. Они различаются декоративными деталями, общими габаритными размерами, надписями и материалом. Несколько экземпляров их можно увидеть как на Мироносицком, так и на Дмитриевском кладбищах, однако все они, как правило, имеют утраты, вторично использованы, перелицованы или разбиты на части. Таким образом, поврежденному памятнику был возвращен первоначальный облик.

В восстановительных работах принимали участие руководители общины М. В. Радионов и А. Б. Постников, члены общины и прихожане С. В. Котов, П. И. Дроздов, А. П. Федоров, а также сочувствующий доброму делу пскович М. В. Лебедев. Освящение установленного креста П. Д. Батову и обновленных памятников Хмелинским совершил духовный наставник А. Г. Косолапов при участии клира храма Святителя Николы от Каменной ограды. 7 октября 2015 г. в поминовение погребенных здесь псковских купцов была отслужена заупокойная лития.

В июле 2016 г. для определения границ участка были привлечены инженеры-геодезисты из ООО «ПсковГеоКадастр» А. И. Егоров и О. В. Данилова. С помощью инструментального геодезического обследования на местности были нанесены точки координат на топографической подоснове масштаба 1: 500.

В настоящее время общая площадь восстановленного участка рода Хмелинских на Мироносицком кладбище составляет 20,2 м². Следует заметить, что первоначально семейный участок Хмелинских был почти в два раза больше по площади. Но в советское время после разорения восточная часть родового некрополя была занята другими людьми, которые захоронили здесь своих покойников. Поэтому некоторые намогильные памятники Хмелинских были утрачены, а прах их потревожен. Это касается и захоронения П. Д. Батова, погребенного здесь же вместе со свойственниками по линии жены. К сожалению, его памятника не сохранилось. Чтобы восстановить историческую и молитвенную память об этом замечательном земляке, Псковская старообрядческая община воздвигла ему намогильный поклонный крест.

В соответствии с Федеральным законом от 25 июня 2002 г. N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», в целях сбережения восстановленных надгробных памятников, ввиду их историко-культурной значимости, Псковская старообрядческая община обратилась в Комитет по охране памятников истории и культуры Псковской области с предложением зарегистрировать «Мемориальное родовое захоронение псковских купцов-староверов Хмелинских и Батовых, 1863–1918 гг.» как вновь выявленный объект культурного наследия местного значения, для чего автором этих строк была составлена историческая справка и проект границ территории памятника. В результате, после проведения экспертизы, состоялось признание этого мемориала как обладающего признаками объекта культурного наследия, что явилось основанием для принятия решения о его включении в единый государственный реестр объектов культурного наследия народов Российской Федерации со статусом памятника истории и культуры местного значения.

Впоследствии, по доброй воле М. В. Радионова, произошла замена памятного креста П. Д. Батову на новый, более качественный и красивый, с широким профилем и правильных пропорций. 5 сентября 2021 г. состоялось его освящение. Таким образом, старообрядческий мемориальный участок на кладбище ныне приобрел ухоженный и благопристойный вид, что позволит сохранить его существование на будущие времена.

В ходе восстановительных работ возникла необходимость выяснить судьбы и биографии псковских купцов-староверов Хмелинских и Батова, похороненных на Мироносицком кладбище. Так как история этих знаменитых во Пскове купеческих родов весьма богата и обширна, ниже в хронологической последовательности приводятся лишь некоторые далеко не полные справочные сведения к жизнеописанию отдельных представителей их рода, чьи восемь памятников были восстановлены на кладбище.

Хмелинский Николай Иванович (1794–1863). Его памятник в виде шестигранного гроба из черно-серого мрамора. Верхняя «крышка» покатой формы. На верхней плоскости надгробия закреплен кованый осьмиконечный крест. На западной стороне выемчатая эпитафия: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло раба Божiя Николая Ивановича Хмѣлинскаго. Скончался 1863 года октября 5 дня». Основание – известняковая и бетонная плита. Размеры: 146 х 67 х 65 см. Основание: 143 х 63 см.

Для характеристики этого человека приведем отзыв о нем псковского единоверческого «миссионера-священника» Константина Голубова, издателя журнала «Истина» антистароверческой направленности, выходившего в Пскове в 1868–1886 гг. Поскольку в задачу К. Е. Голубова входило «обличать раскол», его трудно заподозрить в расположении к старообрядцам. Вот что он пишет в своей статье «Безпоповцы в Пскове» (1879 г.): «Главным руководителем почти всех псковских безпоповцев был во время оно псковский купец Николай Иванович Хмелинский, человек весьма благоразумный, и по наружности своей весьма благообразный, об нем говорил Гавриил Назарьевич Хмелинский: что он был некогда крепостным человеком деревни Хмелева, или Хмелищи, лежащей между Островским и Новоржевским уездами, но по каким-то обстоятельствам, освободился от крепостной зависимости и сделался прежде псковским мещанином, а потом и купцом сначала второй а наконец и первой гильдии, и коммерческими оборотами составил себе значительный капитал, приобрел несколько домов в Пскове. Имел он трех сыновей: Василия, Симиона и Ивана, которых при жизни своей оженил и разделил им в наследство имение свое. Николай Иванович Хмелинский пользовался громадным уважением, не только от псковских безпоповцев, но и от столичных петербургских. <…> Благодаря покровительству могущественного Николая Ивановича Хмелинского, псковская молельная, в самые трудные стеснительные времена пользовалась совершенною свободою. <…> После того, как [в 1860 г. – А. П.] сгорела общественная молельня, псковские безпоповцы начали собираться для Богомоления на Запсковьи в доме своего покровителя Николая Ивановича Хмелинского, который, не смотря на все свое могущественное влияние, не мог исходатайствовать дозволения для построения новой молельни»^[xi].

Священник К. Е. Голубов оставил свои воспоминания и о погребении Н. И. Хмелинского на Мироносицком кладбище. «Наконец, через 3 года после сгорения общественной молельни, умер 1863 году защитник и представитель псковских безпоповцев Николай Иванович Хмелинский; это была вторая более чувствительная потеря в религиозном отношении для всех псковских безпоповцев. “Кто теперь нас защитит? Кто теперь нас сохранит?” – говорили с плачем безпоповцы. Действительно – все жители города Пскова с уважением проводили в могилу бренные останки достоуважаемого Николая Ивановича, который во всю свою жизнь не сделал никому никакой неприятности»^[xii].

Хмелинская Александра Федоровна (ум. 1869 г.). Горизонтально вытянутый надгробник из черного мрамора с фигурно изогнутыми стенками. На верхней плоскости памятника в возглавии изображение восьмиконечного креста, выполненное обронной резьбой. Ниже эпитафия: «На семъмѣстѣ погребено тѣло рабы Божiей Александры Федоровны Хмѣлинской. Сконч. 12 марта 1869 г.». Размеры: 125 х 61 х 65 см.

Хмелинский Василий Васильевич (1847 г. р. – ум. 4 декабря 1877 г.). Горизонтально вытянутый памятник в виде пятигранного гроба из серого мрамора с прожилинами. Верхняя треугольная «крышка» четырехскатной формы с тремя ступенчатыми уступами. На западной стороне укреплен осьмиконечный кованый крест, по сторонам которого эпитафия, выполненная выемчатой резьбой: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло раба Божiя Василья Васильевича Хмѣлинскаго. Скончался 1877 года декабря 4 дня». Основание – бетонная плита. Размеры: 126 х 60 х 64 см.

Василий Васильевич Хмелинский – псковский купеческий сын Василия Николаевича Хмелинского (1823 – 1899) и Марии Петровны 1-й (в девичестве Яковлевой) (1825 – 1866 г.).

Когда умерла мать Василия Васильевича, ему было 19 лет. Отец женился второй раз на Евфалии Петровне, которую прозывали по старому обыкновению Марьей Петровной Второй в память о первой супруге Василия Николаевича. Мачеха не могла влиять на воспитание повзрослевшего пасынка.

Согласно «Списку раскольников, проживающих в 3-й части города Пскова», составленному 31 марта 1872 г. под № 79-86 показаны: «Василий Николаев Хмелинский, псковский 1 гильдии купец, 49 лет. Его жена Эфалия 31 года. Его дети: Василий 25 лет, Елизавета 15 лет. Его прислуга: Степанида 28, Агафья 14, Федор 14 лет. Его брат Иван Хмелинский 40 лет»^[xiii].

Василий Васильевич умер в возрасте 30 лет от роду. После его смерти спустя годы за ним продолжал числиться дом на Сергиевской улице в Пскове. Согласно «Раскладочной ведомости оценки недвижимых имуществ домовладельцев г. Пскова, с показанием падающих на них с суммы оценки государственнаго налога в пользу казны на 1885 год», «в части 2-й г. Пскова по Сергиевской улице состоит каменный 2-х-этажный дом, два деревянных флигеля и надворная постройки наследственнаго купеческаго сына Василия Васильевича Хмелинскаго. Сумма оценки – 7350 рублей. Государственнаго налога по 1% – 73 р. 50 к. Земскаго налога по 6/7% – 63 р. Городскаго сбора по 1/3% – 24 р. 50 к.»^[xiv]. Тот же каменный двухэтажный дом показан в «Раскладочной ведомости» 1887 г., но уже с мезонином, тремя деревянными флигелями и надворными службами, «перешедшими к нему по наследству»^[xv].

Хмелинская Анна Антоновна (ок. 1820-х гг. – скончалась 17 апреля 1883 г.). Горизонтально вытянутый памятник в виде надгробия из серого ракушечника. На верхней плоскости памятника закреплен кованый осьмиконечный крест. На западной стороне эпитафия выемчатой резьбой: «На семъ мѣстѣ покоится тѣло рабы Божiей Анны Антоновны Хмѣлинской. Скончалась 1883 года апрѣля 17 дня». Размеры: 124 х 60 х 55 см.

А.А. Хмелинская – жена псковского купца 2-й гильдии Николая Ивановича Хмелинского. В газете «Псковские губернские ведомости» от 3 апреля 1857 г. сообщается: «Александровская Ратуша вызывает псковскую 2-й гильдии купеческую жену Анну Антонову Хмелинскую к выслушанию решения, по делу о взыскании ею с александровской мещанской жены Анны Прокофьевой Зеленовой, за забранную из лавки ея пшеничную муку 89 руб. 24 ¾ коп серебром»^[xvi]. Из этого объявления видно, что Анна Антоновна владела своей бакалейной лавкой, занимаясь продажей муки.

В конце декабря 1860 г. в Псковских губернских ведомостях был опубликован «Список лицам, принявшим участие в пожертвовании в пользу Псковскаго детскаго приюта Св. Ольги, взамен визитов в праздники Рожества Христова наступающаго Новаго 1861 года». В нем указаны Н. И. Хмелинский и его жена А. А. Хмелинская как податели 10 рублей милостыни на подарки детям-сиротам^[xvii].

Газета «Псковские губернские ведомости» от 2 июля 1883 г. извещала о том, что «псковский мировой судья 2 участка вызывает наследников к движимому имуществу, оставшемуся после смерти псковской купчихи Анны Антоновны Хмелинской, в срок, установленный 1241 статьей X т. I ч. Свода законов гражданских»^[xviii].

Хмелинский Семен Николаевич (1835 г. р. – скончался 17 марта 1899 г.). Памятник вертикальный из трех частей. Верхняя часть из серого мрамора в виде столпообразной часовенки, увенчана главкой с осьмиконечным кованым крестом. Углы оформлены округлыми пилястрами, «поддерживающими» двускатное покрытие. С западной стороны – арочная иконная ниша с литым образом «Не рыдай Мене Мати». Над нею по окружности надпись: «Помяни мя Господи, егда прiидеши во Царствiи своемъ». Под нишей надпись: «Покой Господи душу усопшаго раба Твоего Симеона». Средняя часть из серого мрамора кубической формы с резной выемчатой эпитафией на западной стороне: «На семъ мѣстѣ погребенъ Псковскiй купецъ Семенъ Николаевичъ Хмѣлинскiй. Сконч. 17 марта 1899 г. въ 1 часу дня». Нижняя часть – фундамент из красного гранита прямоугольной формы. Общие размеры: 280 х 83 х 65 см.

Согласно «Списку раскольников, проживающих в 3-й части города Пскова», составленному 31 марта 1872 г. под № 72-74 показаны: «Семен Николаев Хмелинский, псковский 2 гильдии купец, 37 лет. Его дети: Елизавета 12 лет и Михаил 9 лет»^[xix]. По данным исторической справки на памятник архитектуры – жилой дом Хмелинских на Запсковье (ул. Герцена, д. 6), «в декабре 1870 г. купеческого брата Семена Николаевича выбрали на первое четырехлетие в состав гласных Псковской городской Думы, сформированной по новому городовому положению Императора Александра II (одновременно были избраны в Думу и оба его брата).

На второе четырехлетие они не баллотировались, а с 1879 г. Василий и Семен 20 лет непрерывно были гласными Думы. В дальнейшем С. Н. Хмелинский самостоятельно вел торговлю льном, мукой, овощными и колониальными товарами, а также держал склад лесных материалов и дров, выбирая свидетельство купца 2-й гильдии»^[xx].

Хмелинский Василий Николаевич (1823–1899). Горизонтально вытянутый памятник в виде шестигранного гроба из черного мрамора с барельефным осьмиконечным крестом на верхней плоскости. Основание из прямоугольной плиты красного мрамора. Выемчатая эпитафия на западной стороне: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло раба Божiя Василiя Николаевича Хмѣлинскаго, скончавшагося 5 iюня 1899 года въ 3 часа по полудни». На северной стороне надпись: «Ч(е)л(о)в(ѣ)цы что всуе мятемся, путь кратокъ есть имже течемъ, дымъ есть. Житiе се, пара и персть и пепелъ в малѣ является и вкорѣ погибнетъ». На южной стороне надпись: «Прiиде см(е)рть яко хищникъ, приступи тлитель, и разруши я, прiиде же и не суща мя яви, и быхъ яко не бывъ лежу н(ы)нѣ». Размеры: 151 х 80 х 65 см. Основание: 171 х 95 см.

В своих сочинениях с симпатией упоминает о псковских купцах Хмелинских классик русской литературы Николай Семенович Лесков, который лично был знаком с Василием Николаевичем Хмелинским и общался с ним во время приезда во Псков 12 июля 1863 г. Писатель отмечал, что «здесь, благодаря содействию одного моего товарища, я сошелся с купцом Васильем Николаевичем Хмелинским, человеком весьма здравомыслящим, очень богатым, большим ревнителем раскола и, кажется, несомненным другом властей а la Ковылин. Этот Меттерних “древнего благочестия” ни о ком не говорит худо: ни о православном архиерее, ни о властях, ни о “Колоколе” и его редакторе. У него все хорошие люди <…>. За то г. Хмелинский у всех и в чести, и в милости, и в силе, и даже в славе. У раскольников он столп, за который все стараются держаться и который сами все подпирают. Отец его (Николай Иванович. – А. П.) много пострадал за веру и, спокойно вынося все гонения, удержал своим примером других, изнемогавших под тягостью правительственного преследования. Сын идет дорогою своего отца»^[xxi]. По свидетельству Н. С. Лескова, «В. Н. Хмелинский также оказался жарким поборником школ» для старообрядцев, которые во время прежних гонений 1840-х гг. были в Пскове уничтожены^[xxii].

Первой женой В. Н. Хмелинского была Мария Петровна (в девичестве Яковлева) 1-я (1825–1866 г.). Ей «от отца достался каменный дом с пристройками на углу Рижской и Конной улиц на Завеличье. В конце 1850-х – начале 60-х гг. В. Н. Хмелинский перестроил весь этот комплекс зданий, со стороны Конной улицы он устроил старообрядческую моленную»^[xxiii]. После смерти Марии Петровны Хмелинскому перешел по наследству двор на Завеличье, который теперь называется двором П. Д. Батова.

Хмелинская Мария Петровна (1841 г. р. – скончалась 27 апреля 1884 г.). Вторая жена В. Н. Хмелинского – Мария (Евфалия) Петровна 2-я Хмелинская, урожденная Кокорева.

Памятник в виде шестигранного гроба из серого мрамора с прожилинами. На верхней плоскости надгробия закреплен кованый осьмиконечный крест. Основание – бетонная плита. На западной стороне выемчатая эпитафия: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло рабы Божiей Марiи Петровны Хмѣлинской 2-й. Скончалась 1884 апрѣля 27». Размеры: 124 х 57 х 52 см.

По свидетельству священника К. Е. Голубова, в 1866 г. «постигла скорбь семейство Василья Николаевича: любимейшая и достойнейшая любви, благоразумная советница и жена его Марья Петровна совершенно неожиданно, после кратковременной болезни – умерла, оставив хотя и взрослых уже – сына и дочь, но все-таки нуждающихся в хорошем нравственном направлении, которое только и могла внушить им почтеннейшая Марья Петровна. Впоследствии, недостаток благонравственнаго направления весьма вредно повлиял на сына единороднаго Василью Николаевичу – Василья Васильевича. Делать нечего, нужно покориться Божией воле»^[xxiv]. Духовный наставник псковских староверов Семен Афанасьевич Ефишов убедил вдового Василия Николаевича вступить во второй брак. «Известный в Москве купец старообрядец безпоповщинскаго согласия Василий Александрович Кокорев, имел при себе какую-то дальнюю родственницу, по имени Евфалию Петровну, бездетную вдову, которую и взял за себя замуж почетный Василий Николаевич, и сроднился с знаменитым Кокоревым. Замечательно – добавляет К. Е. Голубов – что Евфалия Петровна во Пскове имеет еще одно наименование, именно: Марья Петровна. После ли перекрещивания в безпоповство она так названа, или по привычке к наименованию первой жены (ибо покойницу называли Марья Петровна) так называется – об этом положительно не известно»^[xxv]. Отсюда и происходит это указание в надгробной эпитафии, что здесь погребена Мария Петровна 2-я.

Батов Петр Денисович (родился в 1850-х гг. – убит к 6 декабря 1918 г.).

Памятник вертикальный. Высокий железный осьмиконечный сварной крест, окрашенный коричневой краской. Основание из булыжных камней на цементном растворе, сложенных пирамидально в виде «Голгофы». С лицевой западной стороны в основание вмурована прямоугольная плита из черного мрамора с гравированной надписью-эпитафией: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло раба Божiя Петра Дiонисовича Батова – псковскаго купца-старовѣра, коммерцiи совѣтника, потомственнаго почетнаго гражданина, разстрѣляннаго большевиками къ 6 декабря 1918 г.». Общие размеры: высота – 265 см, ширина каменного основания – 75 х 70 см. Крест. Высота – 175, ширина – 76 см.

П. Д. Батов родом из Тулы. Его отец – Дионисий Васильевич Батов (1823–1910) – знаменитый в России староверческий духовный наставник и писатель^[xxvi]. Дионисий Васильевич был лично знаком с Василием Николаевичем Хмелинским и состоял с ним в переписке. По рекомендации своего отца Петр устроился работать приказчиком к В. Н. Хмелинскому. Женившись на его дочери Елизавете Васильевне, он унаследовал после смерти своего тестя его состояние, которое значительно приумножил благодаря своим деловым качествам.

Для характеристики этого богатейшего псковского купца используем «Дело о представлении должностных лиц Псковской губернии к Высочайшим наградам в 1910 г.». Псковский губернатор граф Александр Васильевич Адлерберг 4 декабря 1910 г. обратился с представлением к господину министру торговли и промышленности Сергею Ивановичу Тимашеву «об исходатайствовании потомственному почетному гражданину Батову звания Коммерции Советника». Ввиду важности этого документа приведем его полностью. «Потомственный Почетный Гражданин Петр Дионисьевич Батов уже более 22 лет (с 1888 г.) лично ведет оптовую торговлю в весьма крупных для города Пскова размерах, перешедшую к нему по наследству после смерти тестя его Коммерции Советника Василия Николаевича Хмелинскаго, которую он с каждым годом все более и более расширяет; все торговое дело ведется им не только для личной выгоды, но и для оказания помощи и кредита мелким торговцам г. Пскова.

Независимо [от] торговли П. Д. Батов ведет еще правильно поставленное сельское хозяйство в своем крупном имении Харижи Порховскаго уезда. Являясь одним из самых щедрых жертвователей П. Д. Батов состоит членом во всех существующих в городе Пскове Благотворительных учреждениях и Обществах, содействуя как личным трудом, так равно и весьма крупными денежными пожертвованиями к более успешному развитию деятельности этих учреждений. Так, между прочим, им на личныя средства перестроена городская богадельня, на каковой предмет им затрачено из личных средств 11000 рублей. Кроме того, Потом. Почет. Гражд. Батов обладая очень большим капиталом весьма часто ссужает в необходимых случаях крупными суммами Псковское Городское Общественное Управление, причем неоднократно им были даны деньги без всяких процентов. Так, между прочим, в виду предстоящаго перехода в ближайшем будущем существующей в гор. Пскове телефонной сети в ведение города, на что потребуются со стороны города весьма значительныя затраты, П. Д. Батовым предложено на сей предмет одолжить Городскому Управлению сумму 40000 рублей на весьма выгодных для города условиях.

Представляя об изложенном на благоусмотрение Вашего Высокопревосходительства, и принимая во внимание весьма полезную торговую деятельность Потом. Почет. Гражд. П. Д. Батова не только для местнаго населения, но и далеко за пределы губернии, а равно в виду его выдающейся благотворительной деятельности, ходатайствую, не признано ли будет возможным испросить награждения П. Д. Батова званием Коммерции Советника, что, несомненно, еще более поощрило бы и воодушевило его полезную деятельность.

Посему считаю долгом присовокупить, что званием Потом. Почет. Гражданина П[етр] Д[ионисьевич] Всемилостивейше награжден 22 апреля 1907 г.»^[xxvii]. Это награждение было пожаловано П. Д. Батову «за его благотворительную деятельность, а равно и за его долголетнюю и весьма полезную службу в качестве Гласнаго Псковской Городской Думы»^[xxviii].

Кроме перечисленных выше общественных должностей Петр Дионисиевич с 1903 г. был «почетным членом псковскаго Губернскаго Попечительства Детских Приютов Ведомства учреждений Императрицы Марии»^[xxix]. В 1907 г. он упоминается как «член совета Общества взаимнаго кредита Псковскаго Уезднаго Земства»^[xxx], а также как «необязательный директор комитета попечения о тюрьмах»^[xxxi] и «попечитель над Псковским исправительным арестантским отделением»^[xxxii]. В то же время Батов состоял «членом совета Псковскаго Вольнаго Пожарнаго Общества»^[xxxiii], «членом Отдела Императорскаго Российскаго Общества Садоводства»^[xxxiv], «членом правления Императорскаго Российскаго общества спасения на водах»^[xxxv] и так далее.

В 1906 г. при своей городской усадьбе на Завеличье П. Д. Батов построил общественную старообрядческую моленную – златоглавый храм Покрова Богородицы, украшенный замечательными древними иконами^[xxxvi]. Позднее в 1909 г., когда по всем приходам города Пскова производился «кружечный сбор на нужды Псковскаго Отделения Попечительства Императрицы Марии Александровны о слепых», в старообрядческой молельне П. Д. Батова была собрана третья по размерам сумма после Троицкого собора и Покровской церкви от Торга^[xxxvii].

В 1912 г. П. Д. Батов был одним из инициаторов создания в Пскове «кассы взаимной помощи служащих, мастеровых и рабочих электротехнического отдела Псковского городского общественного управления»^[xxxviii].

В годы Первой мировой войны П. Д. Батов активно участвовал во всех земских городских делах, служа гласным Псковской городской Думы и Губернского земского собрания, председателем продовольственного комитета, членом правления кассы городского и земского кредита и председателем Губернского по налогу с недвижимых имуществ присутствия.

Как следует из отчета о деятельности Псковского местного управления Российского общества Красного Креста за 1914 г., «на сооружение санитарного вагона для перевозки по трмвайному пути раненых со станции Псков в местные эвакуационные лазареты, на оборудование и содержание собственного санитарного поезда», «наиболее крупные пожертвования <…> поступили: от коммерции советника П. Д. Батова и от Псковского губернского земства по 1000 рублей <…>»^[xxxix].

После революции произошел развал фронта и захват немцами Пскова в 1918 г. В таких суровых условиях гражданской войны и оккупации наиболее деятельные и ответственные псковичи из числа местного дворянства и купечества, желая предотвратить хаос и разруху всего городского хозяйства, «10 апреля 1918 г. сформировали административный совет – совещательный орган при немецком командовании в Пскове. В его состав входили помещик Назимов, купец Батов» и другие. «Были восстановлены губернские и уездные земства, городская Дума и городская управа, полиция»^[xl]. С сентября 1918 г. шло формирование Особого Псковского добровольческого корпуса, как части белогвардейской Северной армии^[xli]. П. Д. Батов как начальник хозяйственного отдела Административного Совета Пскова оказывал поддержку этому корпусу денежным довольствием и провиантом.

Вот как отзывался о деятельности П. Д. Батова в своих мемуарах левый кадет В. Л. Горн: «Гораздо интереснее оказался самый факт открытия Псковской городской Думы. Состав этой Думы выгодно отличался уже тем, что в нем имелось все разнообразие местного обывательского контингента, начиная от чиновничества, местной разночинной интеллигенции и до торговцев и священников включительно. Для характеристики настроения нашей Думы достаточно сказать, что в конце концов, при единодушной поддержке всего левого крыла, в конце немецкой оккупации обязанности головы исполнял самый богатый человек в городе П. Д. Батов, – местный купец старовер, сумевший прекрасно наладить отношения со всем составом Думы, проявивший незаурядное общественное чутье, “большую работоспособность”»^[xlii].

Когда в ноябре 1918 г. в Германии вспыхнула революция, немецкие войска покинули Псков. Этим воспользовалось советское правительство для наступления. 25 ноября 1918 г. войска Красной Армии под командованием Яна Фабрициуса заняли Псков, вытеснив с боями малочисленные белогвардейские отряды^[xliii]. «В занятом Пскове большевики развернули свирепый террор. ВРК принял решение об аресте 600 заложников, около 100 из которых были почти сразу расстреляны. Были казнены псковский купец П. Д. Батов, известный в городе общественный деятель, отставной генерал Тюнегов, В. В. Голынский и др.»^[xliv].

В газете «Псковский набат» (органе Псковского комитета Партии коммунистов (большевиков) и Губисполкома) от 6 декабря 1918 г. в № 5 на с. 2. Опубликован расстрельный «Список № 2», «разстрелянных контр-революционеров» в котором перечислены 21 человек. Первым из них назван «Батов Петр Денисович – за снабжение деньгами и довольствием Северной армии». Так без суда и следствия на Сенной площади (ныне площадь Жертв революции) был невинно убит один из выдающихся общественных деятелей Пскова начала XX в.

После того как 25 мая 1919 г. в Псков вступили эстонские войска и белогвардейские отряды атамана С. Н. Булак-Балаховича, вдова П. Д. Батова Елизавета Васильевна добилась разрешения перезахоронить своего мужа по-христиански на Мироносицком кладбище на родовом участке.

Старинные надгробные памятники являются ценными историческими объектами, свидетельствующими о своей эпохе. Они содержат уникальную генеалогическую информацию, и часто относятся к художественным произведениям мемориального искусства. Сбережение псковских исторических кладбищ в целостности имеет непреходящее духовно-нравственное значение для связи поколений и культурной преемственности. Для староверов это еще и священная память о предках, трудами и деяниями которых крепла и развивалась духовная жизнь Древлеправославной Поморской Церкви в Пскове.

А.Б. Постников

[i] Государственный архив Псковской области. (Далее:ГАПО). Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 8183. Л. 1–11.

[ii] ГАПО. Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 8183. Л. 1.

[iii] ГАПО. Ф. 20. Канцелярия Псковского Губернатора. Оп. 1. № 1160. Л. 1–11.

[iv] ГАПО. Ф. 20. Канцелярия Псковского Губернатора. Оп. 1. № 1160. Л. 8.

[v] Годовиков И. Ф. Атлас рисунков древностей Пскова 1856–1866 гг. // ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 174. (Годовиков И. Ф.) О. Ф. 28006(5). РУК–31. Лист V.

[vi] Евлентьев К. Г. Указатель вещественным памятникам древности и старины, церковным и гражданским, в губернском городе Пскове и окрестностях его // Псковские губернские ведомости. – 1873 г. декабря 15. № 49. Часть неофициальная. – С. 421.

[vii] Ефимов А. Н. Единоверческая часовня. Уничтоженные святыни. // Новости Пскова. – 1999 г. июля 9. – С. 23.

[viii] ГАПО. Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 7762. Л 11–11 об.

[ix] Филимонов А. В. Псков в 1920-1930-е годы. Очерки социально-культурной жизни. – Псков: Псковская областная типография, 2005. – С. 115.

[x] Псковский паломник. Выпуск 1. Храмы и монастыри города Пскова. / Составители: Н. В. Коломыцева (ГАПО), инокиня Фотиния (Парфенова). Под ред. архимандрита Ермогена (Муртазова). – Псков: Рождества Богородицы Снетогорский женский монастырь, 2009. – С. 85.

[xi] Голубов К. Е., священник. Безпоповцы в Пскове // Истина. Книжка 61. Январь и февраль 1879 г. – Псков: Славянская типография, 1879. – С. – 31–32, 34.

[xii] Там же. – С. 35.

[xiii] ГАПО. Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 7727. Л. 7.

[xiv] Псковские губернские ведомости. (Далее:ПГВ) – 1885 г. мая 11. № 18. Часть официальная. – С. 118.

[xv] ПГВ. – 1887 г. апреля 18. № 15. Часть официальная. – С. 107.

[xvi] ПГВ. – 1857 г. апреля 3 дня. № 14. Часть официальная. Отдел местный. С. 74.

[xvii] ПГВ. – 1860 г. декабря 28. № 51. Часть неофициальная. – С. 1133.

[xviii] ПГВ. – 1883 г. июля 2. № 26. Часть официальная. – С. 246.

[xix] ГАПО. Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 7727. Л. 7.

[xx] Дом жилой Хмелинских. Город Псков, ул. Герцена, д. 6. Историческая справка. Электронный ресурс: http://pleskov60.ru/gertsena-6.html Сайт «Псков: история и архитектура». (Последнее обращение 01. 10. 2015 г.).

[xxi] Лесков Н. С. О раскольниках г. Риги, преимущественно в отношении к школам. 1863 // Лесков Н. С. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Т. 3. Сочинения 1862-1864. – М.: Терра, 1996. — С. 389.

[xxii] Лесков Н. С. Искание школ старообрядцами. Статья третья // Лесков Н. С. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Т. 6. Сочинения 1866-1869. – М.: Терра, 1999. – С. 389.

[xxiii] Ефимов А. Н. Псковские старообрядцы // Псков. Научно-практический, историко-краеведческий журнал ПГПИ. № 15. – Псков, 2001. – С. 140.

[xxiv] Голубов К. Е., священник. Указ.соч. – С. 39.

[xxv] Там же. – С. 40.

[xxvi] Хвальковский В. Н. Дионисий Васильевич Батов. Биографический очерк. // Деяния Второго Всероссийского Собора христианского Поморского церковного общества. – М., 1913. – С. 166-189.

[xxvii] ГАПО. Ф. 20. Оп. 4. № 202. Л. 241–241 об.

[xxviii] ГАПО. Ф. 20. Оп. 4. № 202. Л. 244.

[xxix] Адрес-календарь служащих в правительственных, общественных и благотворительных учреждениях Псковской губернии // Памятная книжка Псковской губернии на 1903 г. – Псков: Тип. Губ. Правл., 1903. – Отдел I. – С. 51.

[xxx] Памятная книжка Псковской губернии на 1907 г. – Псков: Тип. Губ. Правления, 1907. – С. 48.

[xxxi] Там же. – С. 56.

[xxxii] Там же. – С. 57.

[xxxiii] Там же. – С. 117.

[xxxiv] Там же. – С. 119.

[xxxv] Там же. – С. 122.

[xxxvi] Окулич-Казарин Н. Ф. Спутник по древнему Пскову. – Псков, 1913. – С. 257–258.

[xxxvii] Псковские епархиальные ведомости. 1909 г. 1-15 августа. № 15. Часть официальная. – С. 253.

[xxxviii] ГАПО. Ф. 20. Оп. 1. № 2957. 32 л.

[xxxix] Псковская губерния в период Первой мировой войны по архивным документам. Сборник документов. – Псков: ГАУПО, ГАПО, 2014. – С. 617–620.

[xl] Иванов С. А. Красный Октябрь на Псковщине. – Л., 1967. – С. 210.

[xli] Белая борьба на Северо-Западе России / Составление, научная редакция, предисловие и комментарии доктора исторических наук С. В. Волкова. – М: ЗАО Центрполиграф, 2003. – С. 3.

[xlii] Юденич под Петроградом. Из белых мемуаров. – Л., 1927. – С. 28.

[xliii] Вершинин Л. А., Иванов С. А. В годы гражданской войны // Псковский край в истории СССР. – Лениздат, 1970. – С. 228.

[xliv] Михайлов А. А. Псков в годы Первой мировой войны. 1916-1917 гг. – Псков, 2014. – С. 262.

Рижский купец, староверческий общественный деятель, щедрый благотворитель, радетель школьного образования детей староверов, руководитель Виленской (Вильнюской) староверческой общины^*.

Григорий Семёнович Ломоносов родился в Вилькомире (ныне Укмерге, Литва) в 1853 году, в семье староверов. Освоив торговое и строительное ремесло, он занимался строительным делом в качестве подрядчика. Ряд лет Г. С. Ломоносов жил и вёл своё дело в Митаве (Елгава, Латвия). Как митавский 2-й гильдии купец он упомянут у писателя и публициста Н. С. Лескова в начале 1860-х годов. Женившись на рижской староверке, Григорий Семёнович перебрался в Ригу. Он владел недвижимостью, которую сдавал в наём как под жильё, так и для ведения предпринимательской деятельности.

Интересовался Григорий Ломоносов и строительством мостов. На страницах «Рижского вестника» (№ 192, 28.08.1871 г.) можно найти его статью «Заметка о постройке постоянного моста через Двину», где он сравнивает методы строительства мостов в России и в Риге (читай — на западе) и высказывает своё мнение.

Своё общественное служение Г. С. Ломоносов начал, принося щедрые пожертвования, прежде всего, в пользу местного староверческого населения, например, для Гребенщиковской больницы, богадельни и моленной. Больше всего Григорий Семёнович ратовал за открытие в Риге училища для детей староверов.

Ранее в Риге существовала школа при Старообрядческом обществе. Для этой школы в 1827 году тогдашним генерал-губернатором маркизом Ф. О. Паулуччи были изданы особые правила — «Правила для управления Богадельни, Сиротского отделения и школы Рижского старообрядческого общества». Однако в начале 1830-х годов при правлении Николая I ситуация в государстве изменилась, пришло распоряжение преобразовать все училища по образцу уездных училищ ведомства Народного Просвещения. Рижские староверы не могли согласиться с этим условием, и школа при Старообрядческом обществе в 1832 году закрылась.

Однако многие из староверов не оставляли ни своей веры, ни идеи открыть свою школу и искали возможности, достучаться до властей. В 50-х годах XIX века в высших кругах российского общества начинаются разговоры о необходимости открытия отдельных школ для староверов. Так, например, чиновники генерал-губернаторы граф Соллогуб и Шмидт вернулись к этому вопросу и активно продвигали его решение. Министру народного просвещения писал и генерал-губернатор барон Ливен, объясняя, что нужны школы, в которых дети старообрядцев могли бы учиться «не смешиваясь» с православными. Среди местных властей тоже было много тех, кто выражали желание помочь старообрядческому юношеству повысить уровень образования, однако эти попытки в то время встречали много препятствий.

Познакомившись в Риге с Захаром Лазаревичем Беляевым, также ратовавшим за школы для старообрядцев, Г. С. Ломоносов совместно с ним создал секретную школу для детей местных староверов, большую часть расходов взяв на себя. В секретной школе в большей мере обучались дети, которые не могли получить домашнего образования. Среди них были дети-сироты или дети из неполных семей, которых воспитывали матери-вдовы. В этой секретной школе детей учили чтению, письму, счёту. Нередко Г. С. Ломоносов помогал воспитанникам школы, пристраивая их учениками к местным купцам и ремесленникам.

В 1860-е годы, в связи с началом масштабных реформ в России в лучшую сторону изменилось и отношение к старообрядцам, вопрос о старообрядческих школах тоже стал продвигаться с большей силой.

Представители от староверов принимали участие во «всесословной беседе» в Риге, состоявшейся в 1862 году и определившей дальнейший путь развития русской общины и русского образования в Прибалтийском крае. Одним из участников этих событий был и Григорий Семёнович. Интересно, что торжественный обед этого собрания был дан в только что отстроенном доме Г. С. Ломоносова по ул. Зиндерской / Грешников. Позднее (как следует из публикаций Рижского вестника (№219, 11.10.1905) в этом доме размещалась гостиница «Варшава».

Г. С. Ломоносов состоял членом многих русских обществ в Прибалтийском крае. Так он был членом следующих обществ: общества «Улей» (входил в состав правления), Рижского Русского благотворительного общества (входил в состав комитета этого общества), Благотворительного общества для призрения русских бедных (входил в состав комитета этого общества) и др.

Именно Григорий Семёнович в 1863 году первым из староверов встретил Николая Семёновича Лескова, когда тот по заданию Министерства внутренних дел приезжал в командировку в Ригу, чтобы разобраться со школьными делами рижских староверов. После выяснения обстоятельств Н. С. Лесков поддержал идею открытия отдельных школ для староверов, объяснив это в своих докладах к властям. Среди прочего Н. С. Лесков подчеркнул, что неудачи с открытием официальных школ не поколебали местных старообрядческих деятелей, наоборот, учредители школ «стали настойчивее и опытнее».

В том же 1863 году Григорий Семёнович Ломоносов стал одним из учредителей староверческого училища, заявив о готовности пожертвовать для него 5000 рублей. В 1864 году учредителями училища был избран специальный комитет по устройству этого училища. Председателем этого комитета стал Г. С. Ломоносов.

Когда жандармский полковник Андреянов учредил рижским старообрядцам книгу для записи пожертвований в пользу ожидаемой школы, подписка шла успешно. Г. С. Ломоносов пожертвовал 5000 рублей, З. Л. Беляев — 1000 рублей, И. Ф. Тузов — 1000 рублей и др., но несмотря на это, инициатива встретила ряд препятствий.

Борьба за новую школу для староверческой молодёжи шла не только между староверами и правительством, но и внутри самой общины. Природа внутренних препятствий была связана в том числе с предубеждениями и недоверием многих староверов к ситуации и, в том числе, к некоторым активистам, включая и Г. С. Ломоносова. Ему ставили в претензию то, что он «водит знакомство и делит хлеб-соль с нововерами», а также, что «учит своего сына в пансионе еретика немца Бухгольца». Наученные горьким опытом, староверы не торопились доверять новым влияниям и новым лидерам даже из своей среды. Уже бывало, что школы или храмы, открытые ими для своих нужд, закрывались или по требованию властей вводились новые «нововерческие» правила, что для приверженцев старой веры было неприемлемо. В этот раз их тревожили те же мысли. Твёрдо стоявшие на основах своей веры и убеждений, старообрядцы желали, чтобы их детей учили в духе веры их отцов, а собранные ими средства служили на благо своей общины.

Правительство, в свою очередь, давало повод для подобных сомнений. Так, например, название школы в указанном виде не было принято органами власти из-за наличия слов «старообрядческий», «старообрядцы», что, как утверждалось, не было разрешено по закону. По этой причине название заменили на «Гребенщиковское училище». Новый устав был утверждён правительством в феврале 1866 года. Однако жертвователи, включая главного из них — Ломоносова, выразили протест, ибо считали, что это другое название и другая школа, а не та, для которой они собирали пожертвования. Они указывали, что без уточняющего слова «старообрядческое» существуют риски утраты школы в пользу, например, православных и т. п., ибо если школа для всех, то туда может захотеть поступить любой без соблюдения основ старой веры. По указанному ряду причин ещё несколько лет училище не было открыто, и дискуссии продолжались. Однако, несмотря на неудачи, попытки ревнителей просвещения среди старообрядцев открыть свою школу с сохранением важных основ и необходимых атрибутов продолжились.

Н. С. Лесков характеризовал Григория Ломоносова как человека прямого, резкого, тершегося по делам с разными властями и имеющего большое состояние. Эти качества позволили ему много добиться в своей жизни.

Как предприниматель Григорий Ломоносов принимал участие в строительстве не только жилых домов, в качестве подрядчика он строил и другие здания. В 1863 году он сделал пристройку к старообрядческой церкви Гребенщиковской общины. А в 1866 году он вёл работы по строительству Дуббельнской (Дубулстской) церкви. Эта церковь была заложена архиепископом Платоном (Городецким) в конце августа 1866 года во имя равноапостольного князя Владимира. В 1871 году Г. С. Ломоносов был избран в комитет по постройке здания Русского театра в Риге, и комитетом были предприняты шаги для реализации этого проекта. В строительный комитет по постройке здания Русского театра на тот момент входили: М. К. Мухин, Н. В. Маковский, Г. С. Ломоносов, М. С. Семёнов, а также архитекторы: Пфлуг и Бауман. Хотя на тот период идея со строительством отдельного здания (вначале планировалось стоить деревянное, позже планы менялись) для Русского театра по ряду причин не была реализована, тем не менее, это никак не меняет факта активного участия Г. С. Ломоносова и в этом проекте. После многолетнего пути преодоления различных препятствий отдельное здание для Русского театра было построено лишь в 1900-1902 гг.

Только в 1873 году сложились условия для открытия староверческого училища. Название, однако, пришлось принять то, что утвердили власти в 1866 году. Григорий Семёнович Ломоносов входил в комитет по устройству Гребенщикового училища в Риге и был почётным попечителем этого училища. Рижское Гребенщиковское училище было открыто в сентябре 1873 года. Первое помещение школы находилось на ул. Большая Московская в Доме Папа-Римского.

В начале 80-х годов XIX века Г. С. Ломоносов уехал из Риги в Вильно (ныне — Вильнюс, Литва). К 1882 году возникшая в 1830 году Виленская старообрядческая община численно возросла и окрепла, в том числе благодаря поступавшим пожертвованиям. Первым крупным жертвователем стал Г. С. Ломоносов, который многим был известен своей благотворительностью. Будучи руководителем Виленской общины, он добился от местных властей разрешения на постройку каменного здания (богадельни) для общины, впоследствии — Вильнюсский Свято-Покровский храм (возведён в 1882-1886 гг.).

Григорий Семёнович Ломоносов скончался в Вильно в 1885 году. Похоронен на кладбище у Виленского/Вильнюсского Свято-Покровского храма.

Материал подготовила
Александра Яковлева

^* Статья публикуется в сокращении, впервые опубликована на сайте: www.ruskie.lv

Источники:

1. Inland. Riga // Rigasche Zeitung № 215, 16.09.1863.
2. Высочайше-утверждённое положение комитета министров об уставе Гребенщиковского старообрядческого училища // Rigasche Zeitung № 61, 16.03.1866.
3. Рига, 18-го июня // Рижский вестник № 49, 18.06.1869.
4. Рига, 2-го ноября. О русском театре // Рижский вестник № 247, 02.11.1871.
5. Объявление комитета по устройству Гребенщиковского училища в Риге // Рижский вестник № 143, 30.06.1873.
6. Объявление о начале работы Гребенщиковского училища // Рижский вестник № 197, 07.09.1873.
7. Объявление о строительстве гостиницы // Рижский вестник №262, 30.11.1874.
8. Объявление о построенной гостинице «Коммерческая» // Рижский вестник № 23, 29.01.1877.
9. Заметки. По вопросу о Дуббельнской церкви // Рижский вестник № 26, 31.01.1880.
10. Столетие Виленской старообрядческой общины // Сегодня № 260, 20.09.1930.
11. Журавлёв Сергей. Как в Риге принимали Лескова, или в гостях у рижского купца И. Ф. Тузова // Меч Духовный № 10, 2003.
12. Трофимов И. В., И. С. Лесков и староверческая школа Рижской Гребенщиковской общины // Меч Духовный № 17, 2005.