Когда староверы Орегона жили в Китае, то единственным иконописцем у них был харбинец[1] Иван Васильевич Мартюшев. Насколько мне известно, ни у синьцзянцев[2], ни у турчан[3] своего иконописца не было.
Где же мог Иван Васильевич выучиться иконописанию? Их семья до бегства в Маньчжурию (сейчас – Северо-Восток Китая) жила в Приморье. К началу 1930-х годов на северном побережье Приморья существовало три монастыря староверов часовенного согласия: первый, самый крупный, монастырь находился в верховьях р. Пея (настоятель игумен Силуян, после его смерти – о. Виларий), второй – в верховьях р. Бикин (настоятель – о. Иоанн), третий – примерно в 15 верстах от хутора Барановых (настоятель – о. Савватий)[4]. В одном из этих монастырей и учился иконописанию Иван Васильевич Мартюшев. К сожалению, сейчас не представляется возможным определить, в каком именно монастыре это происходило.
Что известно о роде Мартюшевых? Согласно архивным данным, Мартюшевы – выходцы из Вятской губернии и на Дальний Восток стали переселяться в 1859 – 1860 гг.[5]. В вятском реестре назван Ефрем Мартюшев.
Нас интересует ветвь Василия Ефремовича Мартюшева, отца иконописца Ивана Васильевича. Во время переселения Василию Ефремовичу было семь лет. Вначале Мартюшевы ненадолго остановились в Амурской области. Потом вместе с другими семьями староверов двинулись в Южно-Уссурийский край и обосновались в с. Каменка.
Здесь Василий Ефремович женился. У него была дочь Наталья и девять сыновей – Тимофей, Иван, Алексей, Григорий, Григорий, Никита, Иосиф, Яков, Евсей. Семья Мартюшевых считалась в Каменке одной из самых зажиточных. Они держали много коней и коров, имели огромный дом и водяную мельницу. Дом и мельница не сохранились, но место, где стояла мельница, и сейчас называется Водяная. Вначале Мартюшевы жили одной большой семьей, а когда сыновья выросли, то отделились и стали жить кто в Каменке, кто в Варпаховке. Мартюшевы породнились с Фефеловыми, Селедковыми, Калугиными и другими.
Иван Васильевич родился в Каменке в начале 1890-х годов (точнее установить не удалось) и, достигнув возраста, женился на Евдокее Зубакиной. У них было четверо детей: Федосья, Степан, Гаврил и Илья. Спасаясь от религиозных притеснений и коллективизации, Иван Васильевич, как и другие староверы с Дальнего Востока, в 1930-е гг. бежал в Китай с детьми. Его жена к тому времени умерла, и больше он не женился.
Его старшая внучка Ольга Гавриловна Валихова (в девичестве Мартюшева, 1941 г.р.) вспоминает, что дедушка говорил ей, что «переплавлялись [через Амур] на лодках, много потонули дети у людей» и что «когда перешли за границу, ой голодали: кожурки собирали, кожурки картовны ели – ись нечего было и денег нету» (из интервью от 10 декабря 2021 г.).
В Маньчжурии Мартюшевы жили в поселке Силинхэ (или Селинхе). Это была станция КВЖД в нескольких десятках км к западу от российской границы. В 1930-е – 1950-е гг. там жили староверы. В Силинхэ у них утонул сын Илья («Илья утонул в Китае уже. Коло речи поселились-то, он утонул, небольшой был»). Впоследствии Иван Васильевич жил с сыном Гаврилом.
Он был церковно грамотным, знал на память весь Псалтырь, учил внуков церковнославянскому языку. «Учил нас всё. В Великой пост молился в своей комнате и нас загонит всех, чтоб мамы не мешали в кухне, и всех поставит молиться. “Всем молиться!” А сам на память Псалтырь читат, и читат, и читат, а книги нету» (из интервью с О. Валиховой от 8 декабря 2021 г.).
Иван Васильевич был человеком воздержанным, немногословным, жил уединенно, строго соблюдал пост. «Он постовался всё время. Иконы пишут, дак много-то не едят. Постом Великим дак горошницу, да два сухарика или три сухарика. А в субботу масло едят и в воскресенье дак. Скажет: “Татьянушка [мать Ольги], уж ты испеки пирожочек”. А какой пирожочек? С капустой да с картошкой, ну масличка. Вот съест сколько… всё. Он не ел ничо: капуста кисла да сухарики сколь-нибудь, да всё» (из интервью с О. Валиховой от 8 декабря 2021 г.). «Всегда он был постный как бы мужик. Не ел он с обчеством, не ходил никуды так» (из интервью с Селивестром Валиховым от 10 февраля 2022 г.).
Иван Васильевич пользовался среди староверов большим уважением. Многие заказывали ему иконы. Он за них дорого не брал. До сих пор харбинцы Орегона старшего поколения тепло вспоминают о нем. Еще в Китае у Ивана Васильевича появился талантливый ученик, которому он передал свои знания. Это Павел Гаврилович Кузнецов, его внук от старшей дочери Федосьи и Гаврилы Алексеевича Кузнецова. П. Г. Кузнецов ныне здравствует и проживает в Бразилии.
Кроме иконописания, Иван Васильевич, как и другие староверы, занимался пчелами. На вырученные деньги любил покупать внукам подарки: «Он пасечнил да вот писал. Уот деньги у его были. И мене-то вот скатёрку купит (вот приходили китайцы продавать), чо-нибудь да мене купит. Я ему рамки-то таскала. Мёд продаст да, иконы продаст – чо-нибудь да мене купит» (из интервью с О. Валиховой от 8 декабря 2021 г.).
Ольга Валихова вспоминает, что когда ее отец и мать уезжали на сельскохозяйственные работы («на покос да, на жнитву да, молотить да зерно»), то ее как старшую дочку оставляли водиться с младшими детьми, а дедушка в это время в комнате писал иконы. «И вот я убегу, а ребёнок-то орёт в зыбке, проснётся и орёт. Он придёт – меня нету. Выйдет на улицу, кричит: “Ольгя! Ольгя! У ты, мутовка!” Вот так вот на меня ругался. Вот я бегу в избу опеть. Начинаю… Он [ребенок] уж проспится, да ись захочет. А соска-то была рог коровий и титька коровья. И наденут на рог, и в рог льют молоко, он сосёт титьку-то ребёнок. И када в квас-то не поставлю, она засохнет коровья-то титька. Она твёрда же. Выташшу из печки молоко да, начинаю кормить. А Костя у нас был, Костантин, он в Канаде, такой толстучий просто был. И вот я в рот-то ему, а он: “Уау, уау”. Теперь он всё время говорит: “Вот я зато и вредный такой – так няньки водились”».
Ольга Валихова рассказывает, как дедушка подарил ей икону «Благоверная княгина Ольга с ангелом-хранителем»: «Ну я стала подрастать, он списал и принес, мне даёт, а мама гыт: “Кланься в ноги, это тебе дедушка даёт. Вот это тебе подарочек”. Я поклонилася, он поцеловал меня в лоб. «Молися, – говорит, – ангелу своёму и Ольге молися». Я с тех пор сильно молюсь» (из интервью от 8 декабря 2021 г.).
С мужем Ольги, Селивестром Фёдоровичем Валиховым, 1939 г. р., Иван Васильевич познакомился в Гонконге и тот ему сильно полюбился. Из Гонконга Мартюшевы и Валиховы были направлены в Бразилию и плыли на одном пароходе более 50-ти дней. 10 мая 1959 года в Бразилии состоялась свадьба Ольги Мартюшевой и Селивестра Валихова, на которой присутствовал Иван Васильевич.
Приведу воспоминания Селивестра Валихова об И. В. Мартюшеве: «Он всегда в комнате. У него комнатка была отдельная своя. Он там иконы писал, всё хранил там свои краски, видно, всё это на замке. И ето редко, когда выходил, скажем.
Мы приходили в гости, как к тестю в гости, это тёшше. То он услышит, что кто-то пришёл, дверь откроет, поглядит, тихонечко мне пальцем так подзовёт. Я подойду, он говорит: “Я хочу за твой язык пойматься. Заходи ко мне в комнату”. И вот так вот зазовёт и начнёт меня спрашивать, но я, чо знал, рассказывал. Тоже не знали в Китае-то друг друга-то. Это жили далёко, надо поездом было ехать. Но он это со вниманьем так слушал.
И он начнёт мене говорить. Рассказывал, что красок не хватало, кисти не хватало. Вот были внучаты беловолосы. Вот он выберет там какого-то, придёт, выстригет волосы и ето ниткой как-то воском ли чо ли там маленько запутат. И вот делал кисточти такие. Чёрная краска – сажу накоптит. А жёлтую, кажется, это ишо в Китае он делал: серпуху собирали и вываривали краска жёлтая. И были эти карандаши, назывались химический карандаш. Вот так слюнями приложишь – он синий. Вот эти он как-то смешивал эти краски такие. У него не было шибко колоритных икон (из интервью от 10 февраля 2022 г.).
В доме у Селивестра и Ольги Валиховых есть еще икона Иоанна Богослова, написанная Иваном Васильевичем («Сидит, пальцы к роту. Ободок красный и голубой. Голубой цвет обозначает нескончаемость века»). Несколько лет тому назад Ольга передала дедушкину «Казанскую икону Божьей Матери» вдове своего брата Автонома Татьяне Мартюшевой с просьбой молиться за нее и ее семью. «Казанская икона Божьей Матери» письма Ивана Васильевича есть у Викула Серебрякова. Такая же икона была и у сестры Ольги Ефимьи Фефеловой, которая проживает на Аляске. Но когда у староверов-беспоповцев в 2010-е гг. произошел раскол, который касался сложения нижних перстов, символизирующих Троицу, на благословляющей деснице на иконах, она, по рассказам староверов, эту икону как «неправильную» сожгла в бане в каменке. Мне известно, что какая-то икона, написанная Иваном Васильевичем, есть в Орегоне у брата Ольги Александра.
Летом я собираюсь поехать в Орегон и выяснить, у кого еще из харбинцев есть иконы И. В. Мартюшева и попросить Михаила Алексеевича Чернова сделать их профессиональное научное описание.
Упокоился Иван Васильевич Мартюшев в Бразилии в 1963 или в 1964 году. «Дедушку и маму там в Бразилии похоронили. И вот мы ездили, были на могилках. Хто-то ухаживат, не заростают» (из интервью с О. Валиховой от 8 декабря 2021 г.).
Мир праху Ивана Васильевича Мартюшева – единственного иконописца у орегонских староверов до их переселения в Америку.
[1] Харбинцами называются староверы, до переезда в Америку компактно жившие в деревнях недалеко от г. Харбина (Китай).
[2] Синьцзянцами называются староверы, которые до переезда в Америку жили в провинции Синьцзян Китая.
[3] Турчанами называются староверы, приехавшие в США из Турции.
[4] См. Кобко В. В. Старообрядцы Приморья: история, традиции (середина XIX в. – 30-е гг. XX в.). Владивосток, 2004. С. 69–70.
[5] См. Кобко В. В. Там же. С. 96.
Тамара МОРРИС
Газета «Старообрядец», № 86, 2022 год