Безгодов А.А.

Заместитель Председателя Культурно-Паломнического Центра им. протопопа Аввакума

Верхокамье – историческая территория Сивинского, Верещагинского, части Очерского районов Пермской обл. и части Кезского района Удмуртии, на которой после церковной реформы второй половины 17 в. проведенной патриархом Никоном довольно компактно сохранились поселения староверов. Даже само название региона «Верхокамье» имеет в некотором роде староверческое происхождение, одно из первых его упоминаний встречается в «Родословии» духовных отцов Верхокамья[1].

По свидетельству синодальных миссионеров А. Луканина и Палладия (Пьянкова), старообрядчество в Верхокамье распространялось с конца 17 в., после подавления восстаний Московских стрельцов, выступивших в защиту старой веры. Позже подверглись опустошению обители на реке Керженец, следствием чего стала новая волна переселенцев. В середине 19 в. об этом писали так: “«раскол» принесли в Пермскую землю /…/ беглые стрельцы, основавшие в Верхокамье скиты по рекам Сепыч, Сабанец, Лысьва и Очёр. Среди стрельцов лица родовитые и сановитые»[2]. Против средоточия «бунтарства и непокорности» были направлены правительственные войска во главе с капитаном Пальчиковым, и в 1725 г. скиты были разгромлены.

Староверы оставшись в затруднительном положении предпринимали попытки наладить связи со своими единоверцами в других регионах России. В 1731 г. представителями Верхокамского староверия такие контакты были установлены с Выговским монастырем в Поморье, ставшим к тому времени крупнейшим духовным центром для староверов-безпоповцев (поморцев)[3]. Главным таким центром в Верхокамье становится село Сепыч[4]. Однако вполне вероятно, что связи местных староверов с Поморьем существовали и раньше. Еще в самом начале 18 в. упоминается Гавриил Семенов (Украинцев), один из виднейших руководителей Выговского монастыря, проживавший в это время на реке Обве[5].

Возможно в это же время в Южных районах Верхокамья установилось влияние беглопоповцев-софонтиевцев[6], представители которых в эти годы переселялись из Керженского Поволжья на Урал. Последователей этого согласия чаще называли «стариковцы»[7], а так же «кержаки»[8], причем последнее наименование через некоторое время стало общераспространенным среди старообрядцев различных согласий по всему Уралу и Сибири. В Верхокамье кержаками называют именно поморцев, причем в ходу такие термины как кержацкая вера, кержацкая посуда и даже кержацкий язык, на вопрос «кто такие кержаки?» можно услышать и такой ответ: «кержаки это нация такая, а еще есть могули и скобари»[9].

В начале 19 в. администрация промышленников Строгановых в своих камских вотчинах предпринимала попытки принудительного привлечения местных старообрядцев в государственную (никонианскую) церковь. Для вовлечения старообрядцев стали организовываться и так называемые «единоверческие» приходы, в которых при условии полного подчинения официальной церкви и при определенных оговорках допускалось богослужение по старым книгам и дораскольным обрядам. таким образом вводилось некое подобие унии. Тем не менее к первой четверти 19 в. основное население Верхокамья продолжало оставаться верным древлецерковному благочестию.

Очередная волна давления со стороны государства, началась в 30-е годы 19 в. в правление императора Николая I. В эти годы по всей стране власти закрывали староверческие Храмы и молельни. В 1833 г. более 23 тыс. обвинских староверов было переведено в единоверие. Однако уже вскоре более 17 тыс. из них вновь заявили себя сторонниками старой веры. К концу 19 в. по Верхокамью в среднем числилось: Старообрядцев – 29,5 тыс., приверженцев официальной Церкви – 4,3 тыс.[10].

В середине 19 в. началась активная и вполне успешная проповедь поморцев в Юсовской, Карсавайской, и др. волостях Вятской губ. (современный Север Удмуртии) среди новообрядческого населения, а так же в южных районах Верхокамья среди бывших беглопоповцев-софонтиевцев, которые к этому времени фактически перешли на безпоповские позиции. Поморские общины в это время появляются в таких селах, как Карсавай, Юс, Кулига, Путино, а также на Очерском заводе и др.

Старообрядцы-беглопоповцы продолжали сохранять свои позиции среди заводского населения, в том числе в Очере. После возникновения «Белокриницкой иерархии»[11], они в большинстве своем присоединились к ней. Особое распространение белокриницкие поповцы имели именно в южных районах Верхокамья.

Продолжали существовать и потомки беглопоповцев-софонтиевцев (стариковцев), которые в течение 19 в. окончательно перешли к безпоповской практике и во внешней среде становятся более известными под именем «часовенных»[12].

На рубеже 19-20 вв. в Верхокамье упоминается даже такое экзотическое согласие как «Беловодская иерархия»[13], свидетельством этого является то, что в это время здесь (на территории современного Верещагинского района) действовал в качестве «беловодского» священника некий Меркурий Гилёв[14].

Некоторый след в истории староверия в Верхокамье оставили и так называемые «Бегуны» (странники, красноверы)[15]. Наибольшее число воспоминаний об их пребывании встречается в Кулиге и Верещагино. В Кулиге странники имели особое влияние на поморцев. Возможно, на протяжении некоторого времени у местного населения даже не существовало четких границ между этими согласиями. Так миссионерами в 19 в. отмечено, что местные староверы по рождению своих детей не крестят, а крестятся только перед смертью. До середины 20 в. в Кулиге и округе староверы-поморцы не ставили крестов на могилах и вообще никак их не отмечали[16]. В соседних деревнях Соколовского сельсовета, так же была распространена традиция устанавливать на могилах простые столбики с крышкой, что может в тоже время свидетельствовать и о связях с северной поморской традицией.

В первой трети 20 в., в Верещагино и районе, странники собирались тайно на квартирах и по частным домам. В это время они имели некоторые симпатии со стороны других старообрядцев под влиянием негативного отношения к Советской власти и усилением эсхатологических ожиданий. Согласно докладу направленному в 1932 г. правящему епископу в Пермь от протоиерея Мичкова(?), странников «в Верещагино 10-15 домов и столько же в Каранятах, организация тайная, но боевая с наступательным характером»[17]. В те времена подобная характеристика могла привести к трагическим последствиям. Более поздних упоминаний о странниках в Верхокамье не встречается, возможно они действительно оказались истребленными сталинским репрессивным режимом.

Более подробную историю старообрядческих согласий представленных в Верхокамье в настоящее время мы приведем ниже. Своеобразие традиционной культуры старообрядчества в Верхокамье особенно проявляется в среде староверов-поморцев, по этой причине мы постараемся описать историю и современное положение этого согласия особенно тщательно.

Поморцы (даниловцы)[18]

В начале 18 в. в среде староверов постепенно усиливается влияние Выговского поморского монастыря, в том числе и на Верхокамские общины. Верхокамье становится одним из ключевых звеньев в коммуникациях староверов на пути из Поморья на Урал и в Сибирь.

Многочисленное староверческое население Верхокамья постаралось найти для себя духовное руководство и вело по этому вопросу переписку с Выговским монастырем. В начале 1730-х годов Выгорецкий киновиарх Семён Денисов прослышав о Верхокамье пишет послание братиям по Вере, известное как «Верительная грамота для первого Поморского учителя в Верхокамье Григория Яковлева». Вот фрагмент из этого послания: «… Дойде к нам в поморские скиты слышание о вашем боголюбии и елицех покоряющихся священным правилом. Слышим от еретик крещение и рукоположение не приемлющих и обращение с ними не имеющих. О таковых Мы зде радостию возрадовахомся, яко ещё в толикое время паде искра истиннаго благочестия в той удалённой стране, да ещё и в малых сияет, но обаче по Златоусту «Лучшии един творяй волю, паче тмы беззаконных» <…> И елика писанием извещение, или возвестит вам брат Григорий, не преслушайте от Божия закона глаголющу ему …»[19].

По прибытии, Григорий Яковлевич с помощниками обосновался вероятнее всего в селе Сепыч, которое стало центром Верхокамских поморцев. Первоначально влияние Сепычевских наставников распространялось на Сепычевскую, часть Бубинской и Екатерининской волостей (в границах 19 в.), позже ко второй половине 19 в. поморское влияние распространилось на Путинскую, Люкскую, Юсовскую и Карсавайскую волости. Поморцы в большом количестве также поселились в районе Очерского завода (ныне город Очер).

В Верхокамье был создан замечательный письменный памятник истории местных староверов – «Родословие духовных отцов Верхокамья», сохранивший для нас имена первых наставников[20], в котором прослеживается преемственность от них вплоть до середины 19 в.

Для решения возникавших вопросов духовными наставниками собирались поместные соборы-собрания, в которых участвовали представители многих сельских обществ. Именно на одном из таких соборов в Сепыче в 1866 г. между наставниками произошла ссора, которая на соборе 1888 г. в деревне Гришки под председательством Давыда Ивановича и Максима Григорьевича завершилась разделением прежде единого поморского общества на два лагеря. Этот раздел стал одним из факторов мешающих современному развитию местного староверия. Последователи Максима Жданова стали именоваться «Максимовцами» (Шантаровское согласие). В то время они были распространены в западной части Сепычевской и Екатерининской волостей. Сторонники Максима Григорьевича, стали именоваться «Дёминцами», их поддержало большинство староверов Верхокамья.

С началом столыпинских реформ много поморских семей, в основном «максимовцев», переселилось в Западную Сибирь, в окрестности города Кемерово, где и проживают до настоящего времени.

После выхода в 1905 г. указов Государя Николая II об укреплении начал веротерпимости и свободе совести, в Верхокамье, как и по всей стране, в среде староверов начался необычайный подъем религиозной жизни. В эти годы в некоторых селах и деревнях были построены моленные дома, учреждены воскресные и церковные школы. В частности действовала моленная и школа при моленной в деревне Потереи Кониплотнического общества Бубинской волости[21], в Сепычевской волости так же известно о бывшей моленной и мастерской по литью икон и крестов в деревне Сергино[22], но безусловно были и другие. Однако местные староверы не спешили воспользоваться возникшим правом государственной регистрации общин, в это время известно лишь об одной такой попытке в Екатерининской волости Оханского уезда. Как следует из документа общину составляли «последователи поморской секты даниловского согласия, не приемлющие священства (безпоповцы)»[23]. Зарегистрирована община была 20 октября 1907 г. за № 47 реестра старообрядческих общин по Пермской губернии. Руководителями значатся Петр Андреевич Чертков и Иван Афанасиевич Сединин. Тем не менее 14 января 1913 г. община была снята с регистрации по заявлению от прихожан с формулировкой, что регистрация «противоречит духу согласия»[24].

Из приведенного выше документа мы можем так же сделать уточняющее предположение о конфессиональной принадлежности староверов-поморцев Верхокамья и отнести их к «поморцам-даниловцам», как одной из ветвей поморского староверия, и что с нашей точки зрения важно, воспринималось некоторыми как самоназвание. Это тем более интересно учитывая, что уже к середине 20 в. в качестве внешнего наименования и внутреннего самоназвания употреблялся термин «кержаки».

Интересным представляется то, что до настоящего времени в среде верхокамских староверов-поморцев продолжают сохраняться традиционные «даниловские» особенности, среди которых отсутствие в богослужебной практике брачного чина (раньше существовала внецерковная свадебная обрядность и родительское благословление). При этом прихожан состоящих в браке допускают во время службы до молитвы, хотя в некоторых общинах до настоящего времени требуется, чтобы соборные (служители) не жили семейной жизнью. Кроме того, каждение икон кацеей происходит не крестообразно, а по-даниловски – обводом, во время службы происходит каждение не человека, а нательного креста, который предварительно вынимается из-за пазухи[25].

Активно участвовали местные староверы-поморцы и в общении со своими единоверцами за пределами Верхокамья, без сомнения они были в курсе основных событий в жизни Старообрядческой Поморской Церкви в России, в том числе знакомы с решениями Первого и Второго Всероссийских Соборов христиан-поморцев проходивших в Москве в 1909 и 1912 гг. Согласуясь с решениями этих соборов в Верхокамье в 1920-х гг. образовывается и действует местный духовный совет[26].

В начале 1914 г. Верхокамье посетил известный начетчик того времени, наставник Московской поморской старообрядческой общины Ф.Ф. Румянцев, который провел несколько бесед, а так же три публичных диспута с миссионерами синодальной церкви в деревне Киршонка Карсавайской волости Вятской губернии, в селе Сепыч и в деревне Потереи Бубинской волости Пермской губернии[27].

В революционные годы Верхокамье оказалось ареной боевых действий Гражданской вейны. В 1918-1919 гг. здесь дважды проходила линия фронта и несколько раз возникали крестьянские антибольшевистские выступления, крупнейшее из которых произошло в Сепыче в августе 1918 г. В Сепычевском восстании приняли участие и руководители старообрядческих общин, причем власть большевиков воспринималась здесь в том числе и как власть антихриста, так в селе Буб среди лозунгов на волостном собрании звучало: «нужно нам выбрать совет, этих коммунистов не допускать… Нам не нужно антихристов, нужно православных людей»[28].

В первые послереволюционные годы по староверию был нанесен один из самых сокрушительных ударов за всю историю. Кроме подвергнутых репрессиям (вплоть до расстрела) наставников, многим активным деятелям пришлось покинуть Верхокамье из опасения за свою жизнь. Ликвидацией купеческого сословия и раскулачиванием была подорвана экономическая база, обеспечивавшая развитие и поддержку жизнедеятельности староверческих обществ. Активно производилась опись и изъятие церковного имущества, преимущественно книг и икон.

Не смотря на столь тяжелые условия, верхокамские поморцы (деминцы) по мере возможности сохранили соборное управление в Церкви и собрались в 1924 г. на собор в село Сепыч, секретарем собора избрали Мелехина Григория Николаевича. Итогом совещания стал сборник «Деяний и уложений собора по догматическим и каноническим вопросам»[29].

После Великой Отечественной войны состоялся очередной собор. В качестве главного вопроса на соборе обсуждалась проблема разделения на деминцев и максимовцев. По этому вопросу состоялось несколько советов в разных деревнях: 1 совет — 7 марта 1946 г. прошел в д. Гарь, 2 совет — 11 июня 1947 г., 3 совет — 23 июня 1947 г. в д. Андронята, 4 совет — 11 марта 1948 г. в д. Абромята, заключительный совет проведен 23 июня 1948 г. (возможно около Сепыча). На соборе принимали участие представители более пятидесяти обществ, присутствовало более ста человек. Секретарем собора был избран Мальцев. Одним из итогов этого собора стало сближение с Максимовцами, было принято «Воззвание дорогим нашим по вере братьям святой Христовой Церкви»[30]. В работе собора среди принимавших участие общин упоминаются следующие: Тю(и)менская, Розвальская, Кулижская, Юсовская, Сидоровская, Афонятская, Костымская, Лыповская, Ефимовская, Саватятская, Сепычевская, Одронятская, Запольская, Купчевская, Коростлёвская[31].

Еще один местный собор был созван 9 марта 1960 г. в деревне Кривчаны, на нём был утвержден келейный монастырский обряд[32].

К началу 1970-х годов общины и группы староверов-поморцев сохранялись во многих деревнях и селах тех районов Верхокамья, в которых они проживали наиболее компактно. Крупнейшими обществами в то время являлись:

Максимовские — в селах Соколово и Сенино, в деревне Нифонята.

Дёминские — в селах Карсавай, Кулига, Путино и в деревнях Дёмино, Чирки, Павличата, Пестери, Саватята, Малая Сива, Коростели и др.

В поселке Северный Коммунар, а так же в селе Сепыч и в городе Верещагино проживали в большом количестве представители как дёминцев, так и максимовцев.

Несколько десятилетий староверы-поморцы Верхокамья находились в изоляции от своих одноверцев в России и зарубежом. Некоторые контакты, ограниченные перепиской и получением необходимых церковных предметов (календари, служебные книги, нательные кресты), поддерживались с Высшим Старообрядческим Советом в Литве (Вильнюс) и с Рижской Гребенщиковской поморской общиной. В конце 1990-х гг. устанавливаются связи с Российским Советом Древлеправославной Поморской Церкви (Москва и Санкт-Петербург).

Общее положение Древлеправославной Поморской Церкви в Верхокамье за последние 20 лет резко ухудшилось. Атеистическая политика Советского общества привела к отступлению молодежи от духовной жизни и традиций своих предков.

В настоящее время можно услышать: «Максимовская вера вся разрушивается, молодые никуда не ходят». В этих словах слышится даже некоторая обреченность: «Все старички примерли, как все помрут, так и вера кончится, <…> так все в церковь[33] пойдут»[34].

Исследователи в последние десятилетия так же отмечали умирание поморской традиции в Верхокамье. Произошло падение уровня ведения службы (полный круг почти нигде не служат). Умерли знатоки и хранители духовных знаний, которые родились и были воспитаны в начале 20 в., еще до воинствующего безбожия, в общинах почти не осталось мужчин. В настоящее время службы ведет поколение рожденное в 1920-1930-х гг., хоть и строго воспитанное в традициях староверия, но не получившее достаточного духовного образования.

В тоже время все реже молодежь обращается к вере предков, часто предпочитая крестить детей в «церкви», то есть у старообрядцев-поповцев или у новообрядцев. В результате падения духовных знаний, отсутствия мужчин наставников (и как следствие – отправление треб «бабушками», в том числе и чина крещения), отсутствия молитвенных зданий (церквей, молелен) и трудности приспосабливания к современным условиям, носители сакральных традиций потеряли духовный авторитет в глазах молодежи. По мнению некоторых молодых семей крещение в «церкви» считается крепче, да и просто модным, в то время, как идти к «бабушкам» кажется чем то стеснительным и даже предосудительным.

В условиях столь сложной ситуации, на фоне ослабления поморской традиции, действует церковь Белокриницкого согласия в лице о. Валерия Шабашова. В числе первых перешедших к о. Валерию оказались представители сельской интеллигенции и местные руководители всех уровней, для которых следование строгим правилам Поморской церкви оказалось затруднительным.

В последние 10-15 лет большинство поморских общин проводят службы не регулярно, собираясь по домам в большие праздники, а так же для совершения погребения и панихид, небольшим составом (от 3 до 15 человек). Ощущается нехватка опытных руководителей. Ситуацию усугубляет сохраняющееся в Верхокамье разделение староверов-поморцев на максимовцев и дёминцев, объединение которых в единую поморскую общину могло бы нормализовать положение и стимулировать дальнейшее развитие.

Никаких идеологических разногласий между максимовцами и дёминцами, которые могли бы помешать объединению нет. Максимовцы за все время существования разделения составляли меньшую часть по отношению к дёминцам и при этом были более консервативными. Кроме обычных для местных староверов запретов[35], соборным максимовцам, так же не позволялось ездить на общественном транспорте, прибегать к государственной медицинской помощи и т.п. Не смотря на бóльшую ограниченность внешних контактов, именно максимовские соборы-общества оказались более устойчивыми в современном мире и лучше сохранились, хотя, как и дёминцы допустили некоторые послабления и уже нет такого противопоставления себя внешнему миру, как в прошлые годы.

Попытки примирения со стороны дёминцев предпринимались в 1940-х годах, с этой целью было проведено несколько собеседований с максимовцами, на которых было выработано и в 1948 г. утверждено уже упомянутое нами «Воззвание дорогим нашим по вере братьям святой Христовой Церкви»[36]. Следующие такие объединительные усилия нам известны уже в конце 20 в.

В конце 1990-х г.г. некоторую духовную помощь верхокамским староверам стал оказывать наставник Московской Поморской Старообрядческой общины Василий Федотович Нечаев. В марте 1999 г. при его участии представителями максимовцев и дёминцев в с. Сепыч была отслужена лития «За всяко прошение» и положен общий примирительный начал[37]. Однако немедленного объединения не произошло, хотя эта попытка и привела к некоторым положительным результатам. Известие о примирении разошлось по многим деревням. Появились данные, что кое-где дёминцы и максимовцы стали собираться и молиться вместе[38]. Этому способствовало и то, что приобщённых (соборных) осталось совсем мало, а проводить службы совместно легче. В то же время возродилась внутренняя полемика о причинах разделения, появились вопросы, кто кому должен класть примирительный начал.

Отдельные общества староверов-поморцев в Верхокамье называются «соборами», общераспространенный же термин «община» не прижился по той причине, что он ассоциировался с государственной регистрацией, противниками которой судя по уже цитированному выше документу были местные староверы писавшие, что такая регистрация «противоречит духу согласия»[39]. Такие общины-соборы до середины 1970-х гг. были почти в каждой деревне, теперь же объединяют несколько деревень и даже несколько сельсоветов, являясь как бы духовным центром для всей округи. Так к примеру в Соколовском сельском обществе до коллективизации было 97 деревень и во многих из них существовали собственные соборы (общины), теперь осталось всего 7 деревень и все они объединены единым Соколовским собором. В настоящее время мы определяем отдельные самостоятельные соборы по таким параметрам, как наличие духовного руководителя (наставник, духовный отец, духовник, духовница), регулярное совершение уставных служб, исполнение необходимых таинств и треб (крещение, покаяние, погребение, панихида и др.). Данным критериям в настоящее время соответствует по нашим данным 9 соборов по всему Верхокамью.

Внутри своего сообщества верхокамские поморцы разделяются на «соборных» и «мирских». К соборным относятся те, которые строго соблюдают церковные правила, традиционные установки, незамирщаются («соблюдают чашку», не сообщаются с мирскими в трапезе), являются хранителями духовных знаний. Именно они проводят службы, совершают требы. К мирским относятся все остальные имеющие поморское крещение, но не соблюдающие традиционных уставных и бытовых норм. Для мирских путь к обществу соборных не закрыт: они подают милостыню (чтобы молились за родителей), заказывают панихиды, крестят детей, бывают на исповеди, при желании мирские могут положить начал за мирщение, отмолиться краткую епитимию и попрощаться с собором, после чего могут присоединиться к общей молитве. В случае если мирский решит стать соборным, то он должен приобщиться к соборному обществу, кроме начала за мирщение необходимо будет отмолиться положенную епитимию (обычно в течении 40 дней, но бывает и 2 недели), дать обещание больше не мирщиться, при этом такому человеку нужно будет обязательно обзавестись целым комплексом необходимых для соборного предметов, от собственной посуды до моленной одежды.

Иногда под мирскими подразумевают не староверов-поморцев, а всех принадлежащих к новообрядческой церкви, либо к белокриницким старообрядцам, которых называют «церковными» или «поповцами».

Восстановление относительной религиозной свободы в 1990-х гг. немного оживило жизнь христиан-поморцев. На моления стали приходить «мирские», появились новые постоянные прихожане-соборные, в ряде общин активную роль стали играть мужчины, есть среди них и крепкие хозяева-фермеры. В современном Верхокамье доля поморцев в некоторых с/с доходит до 70 — 80 %. Всего в Верхокамье количество «поморцев по крещению» можно оценить более чем в 10 тысяч человек, однако исповедников наберется не более 100-150 человек. В настоящее время наиболее известны девять поморских (дёминских и максимовских) общин-соборов, в которых регулярно проводятся службы и необходимые требы.

К деминцам относятся соборы в с. Кулига и д. Степаненки (в Удмуртии), д. Лесотара (Верх. Лысьва), д. Кривчаны (Верещагинский район Пермской обл.) и Сивинский собор объединяющий несколько групп по всему Сивинскому району Пермской обл.

Максимовскими считаются соборы в д. Соколово, с. Сепыч, г. Верещагино Верещагинского района и пос. Северный Коммунар Сивинского района Пермской обл.

Кроме этого существует еще несколько групп, которые оказались более изолированными и данных о них мы не имеем (Екатерининское, Балезино и др.).

Отдельные моленные за всю историю староверия в Верхокамье у поморцев встречались редко, была распространена традиция приглашать на моление в частные дома, но в последние годы таких домов, которые бы соответствовали требованиям необходимым для соборной службы[40], становится все меньше. В последнее десятилетие было предпринято несколько попыток организации моленных домов в Северном Коммунаре и Сепыче, в настоящее время работу по устройству моленных домов ведут в Кулиге и Соколово.

Подведем некоторые итоги современного состояния поморского старообрядчества на территории Верхокамья. Действующие общины: 2 собора в Кезском районе Удмуртии, 2 собора в Сивинском районе и 5 соборов в Верещагинском районе Пермской области. В общинах служат четыре духовных наставника, а так же около десяти так называемых «духовниц». Духовница – это старшая служительница, которой по необходимости, из-за отсутствия служителей мужчин, приходится руководить службой. Причем ее полномочия в общине ограничены, духовница не имеет права во время службы читать Евангелие, производить каждение и принимать на исповедь мужчин.

Последний мужчина-наставник Григорий Киприянович, бывший духовником в Путино умер в 1994 г., после него почти 10 лет в Верхокамье старшими служительницами были женщины. В 2002 году московским наставником В.Ф. Нечаевым был благословлен в наставники А.Ф. Патраков (Соколово), позже появились наставники в Сепыче и Кривчанах, а так же кандидат в наставники в Кулиге. А.Ф. Патраков представляя Верхокамье принял участие в работе Третьего Всероссийского Собора ДПЦ в Санкт-Петербурге в 2006 г.

Старообрядцы часовенного согласия («Путинскя вера»)

На протяжении многих лет, часовенное согласие среди старообрядцев было одним из наиболее многочисленных и распространялось от Поволжья, до самого Дальнего Востока. На протяжении 20 в. старообрядцы-часовенные расселились еще шире и сейчас они проживают в таких странах как Канада, США, Бразилия, Аргентина, Уругвай, Австралия и др., по возможности сохраняя веру отцов и свою традиционную культуру.

В Верхокамье часовенные известны под разными именами, такими как Путинская вера (от с. Путино), Стариковцы, Ополóсканцы[41], Кержаки. Но сами себя они, как правило, часовенными и даже старообрядцами не называют, к примеру уральские часовенные предпочитают именоваться «православными христианами временно не имеющими священства»[42].

Исторически, часовенные сформировались как согласие на Урале в начале 18 в. и первое время их так и называли «Уральские старообрядцы». Основу формирующегося согласия составили старообрядцы софонтиевцы, переселившиеся из Керженских лесов. На тот момент они принадлежали к беглопоповскому направлению в старообрядчестве. В 1723 г. собравшиеся на Урале и в Сибири беглопоповцы провели один из первых своих Соборов (Ирюмский)[43], на котором произошло объединение многих местных обществ в единое согласие. Собором было решено: «принимать никониан через проклятие ереси», то есть не крестить, так же не перекрещивали и представителей других старообрядческих согласий. Подвергали крещению только таких представителей официальной церкви, которые до присоединения к старообрядчеству были крещены обливательно (так называемых «обливанцев»).

К середине 18 в. духовным центром часовенного согласия становится Невьянский завод, там в 1777 г. происходил один из главнейших Соборов, в котором участвовало ок. 550 представителей общин. На этом Соборе было принято решение во многом определившее всю дальнейшую историю часовенного согласия: «чтобы не раздирать церковь, разрешено всем желающим обходиться без священства, но не осуждать тех собратьев по вере, которые предпочитают пользоваться услугами иереев. Вопрос о приеме священников остается на воле каждого». Таким образом в часовенном согласии была соборно закреплена одновременно поповская и безпоповская практика ведения службы. Со временем, придя к убеждению о безблагодатности новообрядческого (официального православного) священства, они перестали принимать беглых попов. На Тюменском соборе 1840 г. это решение было официально утверждено. Позже было отвергнуто предложение и о приеме священников от Белокриницкой церкви (также как и от новозыбковцев), так как эти иерархии также происходили от Греко-Россиийской (новообрядческой) церкви. В конце 19 – начале 20 вв. у часовенных были проведены ряд Всероссийских соборов на которых окончательно произошла консолидация согласия, были выработаны вероучительные положения и подтверждена безпоповская практика. Таким образом часовенные имея беглопоповское происхождение стали фактическими безпоповцами.

В современном часовенном согласии имеется несколько течений, на Урале они традиционно делятся на «сельских» и «заводских», так же нет среди них единомыслия по вопросу Богоявленской воды, употребления сахара, чиноприема от никониан, которых одни крестят, а другие нет, сторонников чувственного и духовного восприятия антихриста. От других безпоповцев отличаются тем, что кресты-распятия признают такие на которых изображен Бог Саваоф и Голубь (Святой Дух).

Крупнейшим центром в Пермской обл. еще не так давно был скит в д. Захарово, недалеко от г. Лысьвы. Много часовенных проживало в Ильинском, Кунгурском, Суксунском и др. районах Пермской обл. В настоящее время наиболее крупная община находится в Перми (в Балатово). Община владеет молитвенным домом, служба и требы регулярно совершаются двумя наставниками, на праздниках бывает более 200 чел.

В Верхокамье при возникновении белокриницкой иерархии многие беглопоповцы, особенно представители купечества и население заводских поселков присоединились к ней. Остались безпоповцами, сохранив верность своим традициям в основном часовенные Путинской волости, возможно некоторое влияние на это оказали безпоповцы-поморцы, проживающие по соседству и в эти годы активизировавшие свою проповедь в их среде. Таким образом к концу 19 в. часовенные образовали контактную (переходную) зону между белокриницкими поповцами и поморскими безпоповцами, причем не только в географическом плане, но можно сказать и в идеологическом (вероучительном?).

По воспоминаниям некоторых жителей Путино, в первой трети 20 в. в окрестностях села находилось несколько часовен где проходили службы, обучали детей Закону Божию и проживали старцы (возможно иноки), однако все они были закрыты к середине 1930-х гг.[44].

В 1930 г. в докладе новообрядческого священника из села Путино — Матфея Казанцева упоминаются следующие общины стариковского (часовенного) согласия находящиеся в Верещагинском районе:

В Томашевском с/с в деревнях: Федяшино, Пригоды, Петрухино, Кошки, Карачата, Томаши.

В Путинском с/с в деревнях: Баракина, Кузнецово, Шаврино. А так же большая община действовала в самом селе Путино, в котором моленная была закрыта в 1929 г. а последним наставником служил Кузнецов Лазарь Агапович. Всего в этих общинах упоминается только два наставника, в остальных служили женщины[45].

К 1990-м гг. в Верхокамье часовенные проживали в основном в Путинском и Бородулинском сельских советах Верещагинского района. К этому времени они окончательно утеряли связи со своими единоверцами, как в Пермской области, так и в других регионах. Среди них практически не осталось грамотных знатоков ведения службы.

Начиная с конца 1980-х годов участились переходы часовенных к поповцам, а после того, как в Путино началось строительство белокриницкой церкви, старшая наставница местных часовенных (Обухова Матрена Федоровна) передала туда все общинные книги и иконы. Представители общины стали ходить на службы к поповцам, но через какое то время некоторые снова стали молиться самостоятельно, мотивируя это тем, что «в церкви молятся немного не так и поклоны не всегда совпадают»[46].

Переход основной части часовенных к поповцам, подтолкнул некоторых оставшихся к поискам «своих» и возможности самоопределения. На рубеже 1990-х и начала нового века группа часовенных посещала службы проводимые поморцами в деревнях Паклино и Кривчаны, а так же ездили на беседы к поморцам в Сепыч и Верещагино[47]. Но не смотря на большое сходство в богослужебной практике, молиться вместе им не позволяли, причиной тому были некоторые вероучительные расхождения. Так же отмечены случаи, когда часовенные обращались к поморцам для совершения крещения своих детей.

Таким образом, по нашим данным на территории Верхокамья небольшая часовенная община осталась только в селе Путино, кроме этого еще в некоторых деревнях продолжают молиться по домам последние представители старшего поколения, помня заветы отцов и не оставляя своей Веры.

Белокриницкое согласие старообрядцев-поповцев[48]

О старообрядцах приемлющих беглое священство (переходящее от господствующей церкви) на территории Верхокамья в 18-19 вв. нам известно мало. Как уже было сказано выше, беглопоповское направление в старообрядчестве появилось в Верхокамье в начале 18 в. и распространялось главным образом в его юго-восточных районах. В 1846 г. возникло белокриницкое согласие, когда к беглопоповскому старообрядчеству присоединился босно-сараевский митрополит Амвросий, восстановивший иерархию. Большинство Верхокамских беглопоповцев признало белокриницкую иерархию, представители которой, как в Верхокамье так и по всей Пермской губернии были так же известны как «австрийское согласие»[49]. Пермская епархия белокриницкой иерархии была учреждена впервые в 1856 г. архиепископом Антонием (Шутовым). Первым епископом Пермским стал владыка Геннадий (Григорий Васильевич Беляев), уроженец Пермской губернии[50].

Именно в Верхокамье (в Оханском уезде) было сосредоточено самое большое число белокриницких молитвенных домов на западе Пермской губернии, особенно по берегам реки Сепыч: в деревне Ожеговой имелась Никольская церковь (с 1883 г. настоятель Феодор Тимофеевич Политов), храм в селе Вознесенском и три – поблизости в деревнях Лужково, Хрустальная и Томилово. Расположенный поблизости Очерский завод уже в 1870-е гг. был крупным центром белокриницкого согласия. Православный миссионер не без сожаления писал, что «местные “крезы” – Шердаковы, Селивановы, Путины – раскольники. Некоторые из местных властей и волостной писарь Пашихин – раскольники». В начале XX в. священниками в этом храме служили Лев Антонович Денисов и Иоаким Афанасьевич Оськин[51].

В непосредственной близости от Верхокамья располагалось еще несколько белокриницких общин. Значительным центром в конце 19 – начале 20 вв. была д. Петрушата Кленовской волости, Оханского уезда. В Павловском заводе моленная по внешнему виду напоминала «дом простой, сельской постройки, без окон на улицу». Священниками в этой церкви, освященной во имя апостолов Петра и Павла, были представители семейства Сальниковых – Исидор Феодосиевич и Феодор Исидорович[52].

В начале 20 в. на территории Оханского уезда действовало благочиние Пермской епархии, объединявшее семнадцать приходов (по другим данным девятнадцать), большая часть которых располагалась в Верхокамье либо была тесно связана с ним[53]. Крупнейшие приходы находились в Очере и Вознесенске. Кроме уже упомянутых нам так же известны общины в деревнях Агеево, Евсино, Федулино, Веденино, Пьянково, а так же на станции Вознесенской (с 1914 г. станция Верещагино). В белокриницком согласии со второй половины 19 в. и до середины 20 в. существовал раскол на «Окружников» и «Неокружников»[54], скорее всего все верхокамские приходы принадлежали к сторонникам окружного послания, так как о существовании в Верхокамье неокружников нам выяснить пока не удалось.

С началом Советской власти все местные старообрядческие приходы были закрыты, а многие священнослужители (около 12 человек) подверглись репрессиям, среди них некоторые были осуждены дважды, а пятеро расстреляны[55]. После Великой Отечественной войны была зарегистрирована община в городе Верещагино[56], куда вместо разрушенного после революции храма в 1947-1948 гг. было перенесено здание бывшей церкви из деревни Евсино[57]. В эти годы Верещагинская община приобретает важное значение не только в Верхокамье, но и во всей Пермской области. К концу 1980-х гг. белокриницкие церкви действовали в Верещагино и Бородулино (храмовое здание перенесено из д. Агеево).

Возрождение белокриницкого согласия в Верхокамье началось в начале 1990-х годов благодаря активной деятельности о. Валерия Шабашова[58]. При нем в середине 1990-х гг. была построена новая каменная Никольская церковь в Верещагино, а так же церкви в селах Сепыч (1996 г.) и Путино (2001 г.) Верещагинского района, возвращена и восстановлена церковь в Очере. В 1996 году приходы Верещагинского района посетил митрополит Московский и Всея Руси Алимпий.

Валерий Шабашов проводит активную политику по отношению к местным безпоповцам, вовлекая их в белокриницкое согласие. Первоначальные действия были вполне успешны, удалось построить церкви в традиционно безпоповских селах Путино (часовенные) и Сепыч (поморцы). Однако вопреки ожиданиям в Сепыче основная масса староверов не присоединилась к белокриницким, более успешно удалось привлечь часовенных в Путино, но и там осталась небольшая группа не пожелавших расставаться с собственными традициями. Острой продолжает оставаться проблема нехватки служителей, так в некоторых приходах (в Путино и в Сепыче) нет постоянного священника.

В настоящее время в Верхокамье белокриницкие старообрядцы наиболее компактно проживают в Бородулинском и Путинском сельских округах, а так же в Верещагино и Очере. Действует 5 приходов Русской Православной старообрядческой Церкви (РПСЦ, с 1988 г. официальное название белокриницкого согласия), из них 4 на территории Верещагинского района. По словам о. Валерия в перспективе планировалось возведение новых церквей в других населенных пунктах[59], однако еще не все планы осуществлены.

В то же время представители белокриницкого согласия имеют некоторое влияние в местных органах власти, среди прихожан есть сотрудники городской, районной и сельских администраций, руководители предприятий и организаций. В Сепыче директор школы А.М. Поносов является внуком старообрядческого священника. В Верещагино М.И. Тиунов является владельцем типографии «Печатник», продукция которой известна старообрядцам всех согласий по всему миру, там же действует и литейная мастерская по производству икон.

* * *

В последней четверти 20 века в верхокамском старообрядчестве стали происходить процессы, которые приводят к изменению не только своеобразного быта и традиционной культуры сложившейся здесь и сохранявшейся в течение последних веков, но существенно стала меняться и конфессиональная ситуация в регионе. Коллективизация, укрупнение населенных пунктов и другие инициативы властей в течении всего 20 в., уход молодежи из деревни в города привел к разрыву связи поколений. Старики, умирая, ничего не передавали внукам и молодое поколение все дальше отходило от традиционной жизни своих предков.

Определенный урон традиционной культуре староверов Верхокамья был нанесен научными экспедициями, так за последние 30 лет ушедшего века из региона были вывезены сотни старопечатных и рукописных книг, тщательно сбереженные предыдущими поколениями и сыгравшие немалую роль в деле сохранения Старой Веры. В настоящее время многие общины, службы проводят по новоизданным книгам перепечатанным со старых образцов.

В последние годы участились случаи присоединения беспоповцев к поповцам, особенно в контактной зоне в Путинском с/с и в Верещагино, но это нельзя назвать результатом миссионерской работы, часто это происходит по причине малой осведомленности переходящих о принадлежности к согласию в котором они были крещены, либо люди которые осознано не видят различий между старообрядческими согласиями, по принципу «они тоже старообрядцы». Для присоединения беспоповцев в белокриницком согласии используется так называемый «чин довершения»[60], причем такое довершение не всегда воспринимается однозначно. Часто в практике присоединения беспоповцев к белокриницкому согласию используется сознательное введение в заблуждение, так были случаи, когда довершаемым не объясняли, что тем самым они переходят в иное согласие, по сути в иное вероисповедание, иногда бывшим беспоповцам необходимость довершения объяснялось тем, что в советское гонительное время священников было мало и потому повсюду крестили миряне. Известны даже случаи когда отказывали в крещении или скажем венчании пока родители не будут довершены. То, что некоторые не понимают смысла такого «довершения», свидетельствует и то, что после этого они продолжают участвовать в жизни беспоповских общин, обращаясь за исполнением треб и принимая участие в молениях.

При этом внутри Верхокамья никакой активной полемики между старообрядческими согласиями не происходит, так же как и контактов между их руководителями. Однако это в некотором роде компенсируется активными связями на личном уровне, от большого количества смешанных браков до рабочих принадлежащих к разным согласиям, но занятым в производстве литых икон и печати служебных старообрядческих книг в местной типографии.

Среди беспоповцев остается мало грамотных служителей, особенно тяжелое положение сложилось у оставшихся часовенных, численность которых за последние 20 лет сократилась в разы и которые находятся на грани полного исчезновения. У поморцев ситуация так же была довольно тяжелая, но за последние несколько лет заметно улучшилась, наметились признаки некоторого развития. Наиболее динамичный рост наблюдается у приходов РПСЦ, во многом благодаря централизованности и большим организационным возможностям. Однако общим отрицательным фактором является возрастающая секуляризация общества и, как следствие, сокращение числа активных прихожан, в настоящее время соотношение молящихся и крещенных в Старой Вере можно приблизительно оценить как 1 к 20. Заметным обстоятельством стало перемещение активности религиозной жизни из сельской местности, где остается все меньше жителей, в большие села и города. Крупнейшим городом в Верхокамье является Верещагино и скорее всего именно верещагинские старообрядцы в ближайшее время будут определять развитие староверия в регионе.

[1] Рукопись № 803. Рукописи Верхокамья XV–XX вв.: Каталог / Е. А. Агеева, Н. А. Кобяк, Т. А. Круглова, Е. Б. Смилянская. Из собр. Науч. б-ки Моск. ун-та им. М. В. Ломоносова. М., 1994. Л. 234.

[2] Палладий (Пьянков). Обозрение пермского раскола так называемого «старообрядчества». – СПб., 1863.

Луканин А. Беспоповцы поморского толка в Оханском уезде Пермской губернии // Пермские епархиальные ведомости. 1868. №№ 14, 15, 16.

[3] Староверы-безпоповцы (Поморцы) – старообрядцы которые после смерти последних священников дораскольного поставления сочли канонически не возможным принимать беглых попов из официальной (новообрядческой) церкви и к началу 18 в. стали безпоповцами. В сложившейся ситуации руководить службами и всей духовной жизнью общины стали выборные старцы – наставники. В среде безпоповцев наиболее многочисленным согласием является «поморское». В Верхокамье представители поморского согласия именовались «даниловцами» (на раннем этапе), а позже «деминцами» и «максимовцами». В настоящее время в качестве самоназвания употребляется термин «кержаки».

[4] Сепыч в конце 18 – начале 20 вв. был волостным административным центром в Оханском уезде Пермской губ.

[5] К бассейну реки Обвы принадлежат все реки северо-восточной части Верхокамья.Мангилев П.И. К истории поморского согласия на Урале в XVIII-XX веке. [http://virlib.eunnet.net/books/oldb3/chapter1/text.html]

[6] «Беглопоповцы-софонтиевцы» – сторонники соловецкого инока Софонтия, который возглавлял старообрядческие скиты и поселения в Керженских лесах, были известны своим одобрением гарей (самосожжений). Во время репрессий нижегородского архиепископа Питирима софонтиевцы стали переселяться на Урал и далее в Сибирь.

[7] «Стариковцы» – такое самоназвание (или наименование) произошло от того, что за редкостью беглых священников службы у них проводили выборные старцы. В настоящее время такой вариант самоназвания сохраняется у часовенных Урала и Сибири.

[8] «Кержаки» – первоначально этим термином называли старообрядцев переселявшихся с реки Керженец, что в Нижегородских пределах. Позже, на Урале и в Сибири так стали называть всех старообрядцев вне зависимости от согласий.

[9] Со слов Безгодовой Анастасии Петровны, (д. Конята, р. 1925 г.). Записано ок. 1996 г. (Могули и Скобари – столыпинские переселенцы в Верхокамье из Могилевской и Псковской губерний соответственно).

[10] Чагин Г.Н. Заселение и хозяйственное освоение Верхокамья в конце XVIII – первой трети XX века // Мир старообрядчества: Живые традиции. – М., 1998.

[11] «Белокриницкая иерархия» названа так по селу Белая Криница (современная Черновицкая обл., Украина), в котором был совершен чиноприем митрополита Амвросия и восстановлена иерархия в одном из старообрядческих согласий.

[12] «Часовенные» – название одного из старообрядческих согласий (в качестве самоназвания этот термин не используется), так же известны как стариковцы, кержаки, православные христиане временно не имеющие священства. К середине 19 в. стали фактическими безпоповцами. Происхождение свое ведут от беглопоповцев-софонтиевцев.

Лит.: Покровский Н.Н., Зольникова Н.Д. Староверы-часовенные на Востоке России в XVIII-XX вв.: проблемы творчества и общественного сознания. – М., 2002.

[13] «Беловодская иерархия» – одно из малоизученных старообрядческих согласий. Возникло в конце 19 в. под влиянием проповеди Аркадия Беловодского, утверждавшего, что он якобы побывал в Беловодском царстве, где был поставлен в епископы для России. Аркадий «епископ Пермский и Беловодский» активно поставлял своих сторонников в священные степени. Распространены были в основном в Пермской губернии.

[14] ГАПО Ф. р-1. Оп. 1. Д. 119. Л. 15 об.

[15] «Бегуны» – одно из самых радикальных согласий в старообрядчестве, полностью отрицали возможность спасения в миру, признавая его антихристовым. Призывали к «бегству» из мира в пустыню, к странствию Христа ради в условиях гонительного времени. Стремились жить тайно, разделялись на странников (рабских) которые следовали всем установленным нормам и странноприимцев (в Верхокамье – «знамые») которые пока еще не ушли из мира но на которых возлагалась обязанность по возможности содержать и предоставлять убежище для странствующих. Известны так же под такими именами как скрытники, красноверы и др.

[16] А. Исэров. Духоборы и бегуны в Кулиге? (к постановке вопроса). / Музей Верхокамья №3(04). 28.10.2002. Стр. 4-5. (Верещагино, Пермская обл.)

[17] ГАПО Ф. р-1. Оп. 1. Д. 119. Л. 3 об.

[18] «Поморцы» («даниловцы») – представители старообрядческого согласия наиболее последовательно сохраняющие обрядовые традиции Выговского (Даниловского) поморского монастыря. В 19 – начале 20 в. даниловскими чаще именовались те общины, которые были основаны в качестве представительств Выговского монастыря или поддерживали с этим монастырем постоянную тесную связь. Иногда такие общины назывались «монастырскими», причем они сохраняли полное молитвенное общение с другими поморскими общинами. К примеру в Санкт Петербурге даниловской называлась община находящаяся в построенном в 1907 году Знаменском Храме на Тверской улице, одновременно с ней существовали в городе и другие поморские общины. Наименования «даниловцы» и «поморцы» могли применяться одновременно. Наибольшее распространение наименования даниловцы имели поморские общины в северных российских губерниях.

[19] Рукопись № 803. Рукописи Верхокамья … С. 234-235.

[20] Рукопись № 803. Рукописи Верхокамья … С. 234.

[21] Со слов Безгодовой Екатерины Ивановны, (д. Конята, ум. в 2002 г.). Записано в 1998 г.

[22] Со слов Никулиной Вассы Фадеевны (с. Сепыч), уставщицы сепычевского максимовского собора. Записано в 1999 г.

[23] ГАПО Ф. 36. Оп. 6. Д. 218. Л. 3.

[24] ГАПО Ф. 36. Оп. 6. Д. 218. Л. 3-79об.

[25] Рабочие полевые записи автора (1995-2000 гг.).

[26] Рукопись № 1578. Рукописи Верхокамья … С. 240-243.

[27] Щит Веры. № 4, 1914 г. С. 434-435. (Саратов)

[28] Безгодов. А.А. История Сепычевского восстания 1918 года по новым источникам. // Традиционная культура Пермской земли: К 180-летию полевой археографии в Московском университете, 30-летию комплексных исследований Верхокамья (Мир старообрядчества. Вып. 6.) – Ярославль: Ремдер, 2005. С. 271.

Так же: Безгодов. А.А. Сепычевское восстание и старообрядцы Верхокамья в августе 1918 года. / Старообрядецъ №27. Март 2003. Стр. 14, 16. (Нижний Новгород).

[29] Рукопись № 1578. Рукописи Верхокамья … С. 240-243.

[30] Рукопись № 2285. Рукописи Верхокамья … С. 243.

[31] Рукопись № 2285. Рукописи Верхокамья … С. 243-244.

[32] Рукопись № 1548. Рукописи Верхокамья … С. 244-245.

[33] Так безпоповцы Верхокамья обобщено именуют поповские церкви – Белокриницкую (РПСЦ) и новообрядческую (РПЦ).

[34] ПВ-99, дневник отряда №2: И.С. Редьковой (студентка 2 курса Истфака МГУ) и А.А. Безгодова (студент 3 курса ФАД РГГУ).

[35] Например общераспространенным в среде староверов является святоотеческое предание о запрете общения с иноверными в молитве, трапезе и браке (так называемое мирщение), в частности соблюдение своей (то есть соборной) чашки, следование традиционной одежде, целый комплекс пищевых запретов, позже запрет смотреть телевизор и т.д.

[36] Рукопись № 2285. Рукописи Верхокамья … С. 243-244.

[37] Верхокамье. Примирение общин. // Извещение Российского Совета Древлеправославной Поморской Церкви № 19. 1999 г. С. 7. (Санкт-Петербург).

[38] ПВ-99, дневник отряда №2: И.С. Редьковой (студентка 2 курса Истфака МГУ) и А.А. Безгодова (студент 3 курса ФАД РГГУ).

[39] ГАПО Ф. 36. Оп. 6. Д. 218. Л. 79.

[40] Для проведения моления в частном доме необходимо наличие в нем не только икон и соответствующей обстановки, но так же наличия незамирщеной посуды и способности хозяйки приготовить необходимую братскую трапезу после службы. Так же необходимо чтобы в доме не было курящих и желательно отсутствие телевизора. Как правило этим требованиям соответствуют дома в которых поживают соборные, но бывают и исключения.

[41] «Ополосканцы» – так со слов поморцев в Верхакамье называют тех, кто не сохраняет свою посуду не замирщенной, а только лишь ополаскивает чашку после того, как из нее пил мирской, соборные поморцы к этому относятся строго.

[42] Со слов Василия Васильевича Зайцева (г. Ревда, Свердловская обл.), старшего уральского наставника (часовенных). Записано в 2005 г.

[43] Покровский Н.Н., Зольникова Н.Д. Указ. соч. С. 17-18.

[44] Со слов Носковой Марьи Яковлевны (с. Путино), записано в 1998 г. и Петровых Нины Еремеевны (с. Путино), старшей путинских часовенных, записано в 2000 г.

[45] ГАПО Ф. р-1. Оп. 1. Д. 119. Л. 16, 18.

[46] Со слов Петровых Нины Еремеевны (с. Путино), старшей путинских часовенных. Записано в 2000 г.

[47] Со слов Чехланцевой Анастасии Тихоновны, (д. Паклино, г.р. 1930 — ум. 2007 г.), духовницы кривчанского дёминского собора. Записано в 2006 г.

[48] В 20 веке белокриницкое согласие имело официальное наименование – Древлеправославная Церковь Христова приемлющая Белокриницкую иерархию. В 1988 г. было принято новое наименование – Русская Православная старообрядческая Церковь.

[49] «Австрийское согласие» – так по всей России и в Верхокамье называли представителей белокриницкой иерархии, так как возникла она в середине 19 в. в селе Белая Криница находящееся тогда на территории Австрийской империи. В некоторых регионах термин «австрийское согласие» – «австрийцы», было воспринято и как самоназвание. В настоящее время многими белокриницкими старообрядцами такое наименование воспринимается отрицательно.

[50] Писаревский А.Ю. Старообрядческие иерархи. Краткий справочник. – М., 2003.

[51] Белобородов С.А. «Австрийцы» на Урале и в Западной Сибири (Из истории Русской Православной Старообрядческой Церкви – белокриницкого согласия). // Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий (Отв. ред. И.В. Починская) – http://virlib.eunnet.net/books/oldb3/chapter4/text.html

[52] Там же.

[53] Верещагинская старообрядческая община // Старообрядческий церковный календарь на 1949 г. С. 52.

Так же: Мордкович Т. Из истории старообрядчества: Историческая справка о Белокриницкой иерархии. / Музей Верхокамья №2(03). 18.06.2002. С. 8-9. (Верещагино, Пермская обл.)

[54] «Окружники», «Неокружники» – в Белокриницком согласии сторонники и противники так называемого «Окружного послания», которое было направлено якобы против искажений в церковной практике.

[55] Из истории религий в Прикамье: Справочник: В 2 т. – Пермь, 2000. Т. 2. Ч. 3. С. 199-208.

[56] Верещагинская старообрядческая община // Старообрядческий церковный календарь на 1949 г. С. 52.

[57] ГАПО Ф. р-1204. Оп. 1. Д. 4. Л. 10.

[58] В настоящий момент благочинный Пермской области, до этого некоторое время был икономом Уральской епархии.

[59] ПВ-99, дневник отряда №2: И.С. Редьковой (студентка 2 курса Истфака МГУ) и А.А. Безгодова (студент 3 курса ФАД РГГУ).

[60] Чин довершения – особый чин, при котором переходящий в белокриницкое согласие и имеющий трехпогружательное крещение ставится в некоторую емкость (тазик) с водой и над которым вычитываются некоторые молитвы и совершается миропомазание.