СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ: К 150-ЛЕТИЮ ГРЕБЕНЩИКОВСКОГО УЧИЛИЩА В Г. РИГЕ
УЧРЕЖДЕНИЕ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
ГРЕБЕНЩИКОВСКОГО УЧИЛИЩА В РИГЕ*
Учреждение Гребенщиковского училища в Риге прошло по времени путь более десяти лет, и начало этого пути можно отнести к 23 ноябрю 1862 года, когда рижские купцы-староверы направили прошение гражданскому губернатору А. А. фон Эттингену.
Мотивация прошения основывалась на следующих суждениях: «вследствие закрытия существовавшей прежде при Гребенщиковском заведении школы в г. Риге, положение детей бедных раскольников и круглых сирот, на увеличивающуюся ежегодно между ними безнравственность и, присовокупив, что все принятые разными благонамеренными людьми против этой безнравственности меры остались без успеха по неимению училища, иже приюта для сирот». Авторы прошения подготовили и проект правил сиротского дома cв. Григория Богослова, который просили утвердить.
Гражданский губернатор А. А. фон Эттинген 27 ноября 1862 года это прошение с проектом правил направляет генерал-губернатору В. К. Ливену, сопровождая своим положительным мнением, «что учреждение в г. Риге сиротского дома для бедных детей раскольников, конечно желательно и необходимо, так как дети эти в настоящее время действительно погибают в нравственном отношении». Генерал-губернатор В. К. Ливен 2 декабря 1862 года сообщает Министерству внутренних дел «ходатайство рижских раскольников о разрешении им учредить при Гребенщиковском заведении Сиротский дом для обучения в нём до 50 детей обоего пола, на изложенных в приложенном проекте устава основаниях».
Положительное отношение городских и губернских властей к прошению рижских староверов, которое получило выражение в динамизме его прохождения во властных инстанциях, обнадёживало просителей в благоприятных результатах. Однако этого не произошло. Министерство внутренних дел стояло на запретительных позициях: 13 декабря 1862 года оно направило генерал-губернатору В. К. Ливену отрицательный ответ. «Имея в виду, что по Высочайшему повелению 14 мая 1832 г., в Риге может быть открыта школа не иначе, как по Высочайше утверждённому 18 декабря 1828 г. Уставу уездных и приходских училищ, Министерство внутренних дел находит, что изъяснённое выше ходатайство рижских раскольников удовлетворено быть не может, так как предоставленный ими проект устава не согласен с Высочайше утверждённым Уставом уездных и приходских училищ».
Очевидно, что на такое отношение к просьбе рижских староверов на учреждение училища для староверческих детей имело влияние мнение синодальной Церкви. Поэтому следовало учитывать то, что масштабы, формат, содержание и направленность обсуждения вопроса о разрешении староверам открывать школы не могло не обеспокоить синодальную Церковь. Её позиция была чётко выражена в конце весны 1861 года, когда архиепископ Рижский и Митавский Платон отвечал на запрос князя А. А. Суворова о школах для староверов: «Сообразив вышеизложенные обстоятельства и постановления, я полагаю, что нельзя допустить, чтобы в предполагаемые школы для обучения раскольнических детей определялись учителями раскольники по выбору их единомышленников». Как видно, в отношении к школам староверов позиция синодального духовенства оставалась традиционной: школы для староверческих детей, но без учителей-староверов.
Несомненно, что этот отказ сильно подействовал на рижских староверов. Их эмоциональное состояние хорошо описал Н. С. Лесков, который в середине лета 1863 года находился в Риге, выполняя поручение Министерства народного просвещения. Министр 10 июля 1863 года обратился к генерал-губернатору барону В. К. Ливену с просьбой о содействии Н. С. Лескову: «По поручению моему, один из наших талантливых литераторов Николай Семёнович Лесков отправляется в Ригу для возможного изучения раскольничьих школ, к чему может весьма много способствовать знание им раскола вообще…».
«Я приехал в Ригу, – писал Н. С. Лесков, – в дни самого высшего сетования на этот отказ. Раскольники были не только огорчены, но и рассержены. В это время они не хотели ни о чём рассуждать и вообще были очень далеки от способности верить во всякую возможность чего-нибудь вымолить у правительства. “Всё надо бросить, нечего воду толочь, да злить своё сердце”, – говорили они отчаянно». Особенно были огорчены ревностные инициаторы учреждения сиротского отделения и школы, 2-й гильдии купец Ломоносов Григорий Семёнович, жертвовавший для этого пять тысяч рублей, и купец Беляев Захар Лазаревич, который из своих средств назначил на школу тысячу рублей.
В это горькое для рижских староверов время Н. С. Лескову удалось войти к ним в доверие и оказывать поддержку, призывая их не отказываться, не останавливаться на пути к учреждению училища.
Вернувшись в Санкт-Петербург, Н. С. Лесков продолжал поддерживать рижских староверов в их стремлении учредить училище. Будучи членом Комитета грамотности при Императорском Вольно-экономическом обществе в Санкт-Петербурге, очевидно, он предложил рассмотрение вопроса о действиях староверов Риги с целью открытия училища. На заседании Комитета грамотности 10 сентября 1863 года после обсуждения было принято журнальное постановление. В нём содержалось сообщение председателя Комитета грамотности о том, что «рижские купцы Г. С. Ломоносов и З. Л. Беляев на учреждение в г. Риге для своих единоверцев школы жертвуют, первый пять тысяч рублей, а последний одну тысячу рублей, всего шесть тысяч рублей серебром, и что сверх сего купец З. Беляев вызвался безвозмездно содержать склад учебников, издаваемых Комитетом грамотности, распространять их и отчитываться». Это сообщение было выслушано, и Комитет грамотности «с горячим сочувствием единогласно положил: «Благодарить г. Г. Ломоносова и Беляева в настоятельнейшей нужде народа, предложить им вступать в члены Комитета и содействовать ему, по мере сил в своём кругу, а г. Беляеву выслать каталог и несколько изданий Комитета, на первый раз по выбору члена Комитета грамотности г. Лескова, знакомого с современными потребностями рижского бедного класса».
Стараниями лукавого у рижских староверов не наблюдалось единства на пути учреждения училища. Ещё Н. С. Лесков это заметил и писал: «А особенно в Риге, где кипит непримиримая злоба двух раскольничьих партий: демократической, эксплуатируемой Пименовым как бы в назидание людям, почитающим поголовную подачу голосов за последнюю форму европейской цивилизации, и аристократической, во главе которой стоят Ломоносов, Беляев, Тузов, Волков, Великанов и ещё человек двадцать, способных понимать, чем отличаются снетки от простой маленькой рыбки». И хотя в данном описании присутствовал момент ироничности, но суть противостояния уловлена. В его основе лежит гордыня и зависть. Ведь ни одна из этих сторон не была против учреждения школы, однако их не устраивали принципы создаваемой школы и роль в этих действиях конкретных личностей.
Для сбора пожертвований на учреждение училища главным попечителем Гребенщиковского богоугодного заведения полковником Андрияновым была заведена книга. В начале сентября 1863 года «на первой же странице этой книги Г. Ломоносов записал словесно обещанные им пять тысяч рублей, Г. Беляев тысячу рублей, а вслед за ними тысячу же рублей записал рижский купец Иона Федотов Тузов». В эту же книгу записывали свои пожертвования и другие староверы. Так реально эти рижские купцы двигались по пути учреждения училища, что вызвало неадекватную реакцию у другой части рижских староверов, объединяющихся при руководстве Гребенщиковской богадельни. В середине апреля 1865 года генерал-губернатору графу П. А. Шувалову за пятью подписями была отправлена «Записка по возникшему вопросу об учреждении в г. Риге на Московском предместии Старообрядческого училища для народного образования». Этот документ содержал отношение руководства Гребенщиковского богоугодного заведения к вопросу об учреждении училища. Прежде всего, наблюдалось стремление исключить из числа учредителей всех тех, кто уже реально сделал пожертвования. Их называли «мнимыми жертвователями», а также теми, кто противодействует «всем благим начинаниям». В то же время высказывалось мнение об исключительном праве только Общества решать вопрос создания училища. Для этого правление Гребенщиковского благотворительного заведения имеет «возможность отделить от капиталов заведения пять тысяч рублей серебром для предполагаемого училища». Однако для этого выдвигалось условие «чтобы прежде всего отобран был по сему предмету надлежащий отзыв от г. купцов Г. Ломоносова, Н. Волкова, Д. Великанова, Беляева, Побегалова, Кузнецова и других, противодействующих всем благим начинаниям».
Документ заканчивался такими словами: «Вот начала, на которых правление Гребенщиковского благотворительного заведения желало бы основать предполагаемое училище для народного образования детей русского простого народа и мещан, принадлежащих Рижскому обществу Гребенщиковского благотворительного заведения». Очевидно, что позиция руководства Гребенщиковского благотворительного заведения была не продуктивной, ибо она ориентировалась на разделении усилий, в то же время как их необходимо было объединять.
В то же время процесс обсуждения вопроса об учреждении училища продолжался на высоком государственном уровне. Он характеризовался динамизмом и торможением, поддержкой и тайным, скрытым противостоянием, что хорошо наблюдалось в середине лета 1865 года в переписке генерал-губернатора графа П. А. Шувалова с министром внутренних дел П. А. Валуевым относительно проекта устава. Генерал-губернатор 10 июня 1865 года просил «содействия… касательно учреждения в Риге для детей местных раскольников-беспоповцев, на собственный их счёт, элементарного училища…». Ответ министра был скорым по времени, уже 19 июня 1865 года в письме было написано: «Не встречая к сему, в общих чертах, с моей стороны препятствия, я, тем не менее, нахожу нужным предварительно дальнейшего соглашения по этому вопросу с надлежащим правительственным ведомством». Здесь наблюдается, что на словах высказывается положительное отношение, а в действительности включается бюрократический механизм, коего предназначение тормозить решение вопроса об учреждении училища.
Пока происходила переписка между учреждениями властных структур территориального и государственного уровня относительно вопроса учреждения староверческого училища в Риге, купец Г. С. Ломоносов со товарищи не пребывали в бездеятельном ожидании и создали Комитет по учреждению старообрядческой школы. На заседании данного Комитета 19 июля 1865 года в протоколе было записано: «Присутствовали попечители г. Г. Ломоносов, Лашков, Гаврилов и Карпов. Комитетом решили нанять квартиру для помещения школы вблизи Гребенщиковского заведения, по этому делу было поручено г. Г. Карпову и Гаврилову, а Г. Лашкову поручено озаботиться выписать из Москвы учебных книг, а именно: азбучек 100, часословов 30 и псалтырей 15 штук».
Оказывался долгим путь прохождения прошения в Санкт-Петербурге об учреждении училища в Риге для детей староверов: 9 сентября 1865 года министр внутренних дел представил предложения в Комитет министров; 28 сентября 1865 года Комитет министров передаёт их на предварительное заключение главноуправляющего II отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии, где это предложение «задерживается» до конца декабря 1865 года; 21 декабря 1865 года состоялось заседание Комитета министров, который «по рассмотрении проекта устава означенного училища и заключения по сему предмету Главноуправляющего II-м отделением Собственной Его Императорского Величества Канцелярии… положил: настоящее дело возвратить… для надлежащего соображения с высочайшим повелением, последовавшим по предложениям Особого комитета по делам о раскольниках, и для изменения устава, учреждаемого в г. Риге училища…».
Несомненно, такой результат не являлся отказом, ибо это отражало движение к цели: согласие с учреждением училища и необходимость изменений в уставе. В первую очередь требовалось изменение названия училища. Очевидно, властные структуры продолжали сохранять традиции начала 30-х годов XIX века, чтобы в названии ничего не было свидетельствовавшего о староверии. Этим и руководствовался генерал-губернатор граф П. А. Шувалов: «после возвращения мне… из Комитета Министров проекта устава, учреждающего в г. Риге элементарного училища для детей старообрядцев, с тем, чтоб было изменено название этого училища, я предложил назвать его Гребенщиковским и объявил своё предложение собранным мною для этого учредителям сказанной школы, получил полное их согласие на таковое название». Думается, что это согласие Комитета учредителей основывалось на учёте исторически изменившихся условий отношения к староверию до определённых пределов, а не полного его принятия. Ведь главная цель была достигнута – в Риге будет учреждено учебное заведение для детей староверов на принципах, что соответствуют древлеправославному благочестию. Поэтому иная позиция, которая была обозначена руководителями Гребенщиковского заведения, настаивавшая на том, чтобы именовать «Рижское Николаевское старообрядческое училище», исторически несостоятельна.
Начало 1866 года для рижских староверов стало благоприятным. В течение января в Комитете министров протекала процедура обсуждения и утверждения проекта устава Гребенщиковского училища в г. Риге с последующим поднесением его императору Александру II. «Государь Император на положение Комитета Высочайше соизволил, а проект устава удостоен рассмотрения и утверждения Его Величества в 4 день февраля 1866 года». Итак, 4 февраля 1866 года императором Александром II был утверждён устав искомого рижскими староверами учебного заведения для своих детей под названием Гребенщиковское училище в Риге.
Однако между утверждением устава Гребенщиковского училища в Риге и началом его деятельности пройдёт почти восемь лет. Это стало отражением того, что рижские староверы были не согласны с изменениями, которые оказались в утверждённом уставе по сравнению с его проектом. Их настораживало и беспокоило то, что слова «староверы», «староверческие», «старообрядческие» заменены на «лица русского происхождения», «жертвователи» и т. п., в результате чего создавалась возможность проникновения в обучение синодального духовенства. Они не хотели принимать замену двухклассного училища на одноклассное. В §13 устава говорилось: «До тех пор, пока Министерство внутренних дел найдёт возможным допустить образование второго класса, Гребенщиковское училище должно состоять из одного класса, в котором обучают 1) чтению книг церковной и гражданской печати, 2) четырём правилам арифметики».
Сложилась парадоксальная ситуация, когда российское правительство и император дали разрешение на учреждение училища в Риге, а староверы отказываются его открывать. Это вызывало недоумение и непонимание не только в Риге, но и в Санкт-Петербурге, Москве и в других городах, что получило отражение в газетах «Московские ведомости» и «Рижский вестник». В этих газетах делалась попытка выяснить причины сложившегося положения и определить возможности выхода из него.
Среди самих рижских староверов наблюдалось неоднозначное отношение к данному вопросу. Руководство Гребенщиковского богоугодного заведения в лице попечителя последовательно стояло на позиции, отрицающей открытие училища в том формате, который был определён утверждённым уставом. Здесь необходимо было учитывать, что это заведение являлось самым внушительным жертвователем на учреждение училища. От него реально зависело – состоится или не состоится Гребенщиковское училище в Риге.
Однако в среде рижских староверов были такие, кто был настроен на целесообразность и возможность открытия училища. Преимущественно ими были купцы и их семьи, кто хотел и мог делать пожертвования, а также проводить организационные действия. Они группировались вокруг Г. С. Ломоносова, И. Ф. Тузова, З. Л. Беляева.
К сожалению, между этими двумя частями рижских староверов в вопросе учреждения училища для детей староверов не было единения. Более того, между ними наблюдалось противостояние, неприязнь, что открыто проявлялось в высказываниях оскорбительного характера, порой даже в угрозах.
После двухлетних постоянных усилий главный попечитель Гребенщиковской богадельни Н. Д. Мажневский сумел убедить жертвователей на принятие утверждённого устава и избрание Комитета училища. 4 августа 1872 года состоялось общее собрание жертвователей, которыми считались лица, вносящие не менее 5 рублей серебром в год, или же пожертвовавшие единовременно капитал, приносящий процента не менее 5 рублей. На собрании присутствовали более 50 жертвователей. На этом собрании был создан Комитет училища, в который были избраны от купечества: Г. С. Ломоносов, З. Л. Беляев, И. Ф. Тузов и из мещан: М. Е. Соколов и Е. В. Богданов, а также покровительница над женским отделением А. Попова – из купечества.
Избранный Комитет училища начал свою деятельность с решения двух задач. Первая из них – это отыскание необходимых средств путём сборов единовременных и ежегодных пожертвований, где расчёт строился на благотворительности рижских староверов. Вторая задача определялась поиском среди староверов человека, который был способен и желал занять должность учителя. Им оказался уроженец Риги Антоний Герасимович Корнилов, который выдержал при губернской гимназии экзамен на звание учителя городских начальных училищ. Он был знающим и опытным педагогом, среди староверов Риги он пользовался большим авторитетом. Решение этой задачи позволило Комитету училища 5 июля 1873 года поместить в газете «Рижский Вестник» объявление:
«Комитет по устройству Гребенщиковского училища в Риге честь имеет довести до сведения господ жертвователей и жертвовательниц, что Комитет получил за № 331 от Рижского губернского директора училищ уведомление об утверждении избранного Комитетом учителя и что в скором времени приступлено будет к открытию училища, о чём публиковано будет особо.
Вместе с тем Комитет просит родителей и таких лиц, которые желают отдать детей своих и родственников в упомянутое училище, чтобы они заявили о том заблаговременно одному из нижеперечисленных членов Комитета.
Григорий Семёнович Ломоносов, Захар Лазаревич Беляев, Иона Федотович Тузов, Евтихий Васильевич Богданов, Михаил Ефимович Соколов».
Одновременно Комитет проводил поиск помещения для училища, которое было найдено на Большой Московской улице № 73. Это был деревянный двухэтажный дом, на втором этаже которого для училища выделили три небольшие комнаты. Эти комнаты не предназначались для учебных целей, поэтому потребовалось время, средства и усилия, чтобы приспособить их для нужд учебного заведения, что и было осуществлено к началу сентября 1873 года. После этого Комитет поместил в газете «Рижский Вестник» 6 сентября 1873 года объявление: «Комитет по устройству Гребенщиковского училища покорнейше просит лиц, изъявивших желание отдать детей или родственников своих для обучения, приводить их в училищное помещение, находящееся на Большой Московской улице, в доме Папа-Римского.
На первое время училище открыто, за исключением праздников и воскресных дней, от 9-12 часов дня».
Торжественное открытие Гребенщиковского училища состоялось 17 сентября 1873 года молебствием, которое совершал духовный наставник с певцами Гребенщиковской моленной. На открытии училища участвовали: главный попечитель Гребенщиковской богадельни действительный статский советник Н. Д. Мажневский, члены Комитета училища, жертвователи, родители и родственники учащихся и сочувствующие образованию староверов. Итак, через сорок лет перерыва рижские староверы смогли открыть учебное заведение для своих детей. Закончился долгий путь учреждения Гребенщиковского училища, когда на протяжении одиннадцати лет – с осени 1862 до осени 1873 года – староверы Риги с Божией помощью сумели выстоять против козней лукавого, старавшегося лишить их единения, противопоставить друг другу. Гребенщиковское училище стало тем, что сплачивало и просвещало древлеправославных христиан Риги.
Занятия в Гребенщиковском училище начались с 18 учащимися, среди которых было 13 мальчиков и 5 девочек. Одновременно продолжался приём в течение остатка 1873 года и до середины лета 1874 года. Это способствовало тому, что в конце июня 1874 года в училище насчитывалось 127 учеников, в том числе 88 мальчиков и 39 девочек. Несомненно, это было свидетельством того, что Гребенщиковское училище постепенно становилось полнокровным учебным заведением, где обучались дети рижских староверов.
Время показало, что успешному развитию училища не способствовали недостаточные учебные помещения. Положительное решение вопроса оказалось возможным, когда покровительница женского отделения А. К. Попова взамен денежного пожертвования предоставила помещения в доме, который находился на Католической улице под № 20. 14 декабря 1874 года училище было переведено на новое место, где пребывало до августа 1895 года.
Зачисление учащихся на обучение проходило по решению Комитета или Почётного попечителя училища. Предварительной проверки в знаниях не проводилось, были лишь ограничения в возрасте мальчиков: от 7 до 14 лет, а для девочек: от 7 до 11 лет.
Несомненно, авторитет учебного заведения, его притягательная сила зависела от качества обучения, а оно, в свою очередь, определялось множеством взаимодействующих факторов, среди которых на первом месте находилось содержание обучения, определяемое учебными предметами. В Гребенщиковском училище в Риге они были обозначены уставом, однако их преподавание осуществлялось с позиций древлеправославия. «По уставу в училище с 3-х годичным курсом определялось недельных уроков (по 1 1/4 часу каждый)
| Закон Божий 36 6 уроков | Духовное пение 2 2 урока |
| Русский язык 38 8 уроков | Чистописание 2 2 урока |
| Арифметика 36 6 уроков |
Содержательные характеристики учебного плана и учебных программ свидетельствовали о наличии условий для обеспечения древлеправославного обучения. Именно данный аспект объясняет тот факт, что с каждым годом число учащихся в училище возрастало. Теперь заведующему-учителю затруднительно было самому обеспечивать качественное обучение, что потребовало увеличение числа учителей. «В январе 1886 года Комитетом были приглашены Анисим Иванович Волович и Пётр Леонидович Аксенов на должность учителей в помощь заведующему Корнилову; практикуясь в школе обучением детей и готовясь к педагогической деятельности, они сдали при Дерптском учебном округе экзамен на звание народных учителей, получили из канцелярии попечителя округа свидетельства… и были определены к преподаванию в Гребенщиковском училище». В сентябре 1895 года была избрана Комитетом училища и определена директором народных училищ в Гребенщиковское училище учительница городских приходских училищ Сорокина Ирина Мироновна. В апреле 1896 года инспектор народных училищ уведомил Комитет Гребенщиковского училища о допущении к преподаванию в училище Панину Комиту Александровну, имеющую звание учительницы городских приходских училищ.
Комитет Гребенщиковского училища и попечительницы совместно с правлением Гребенщиковского богоугодного заведения неустанно заботились о строительстве школьного здания. Эта идея была заложена ко времени заведения книги для пожертвований на учреждение училища. Руководству училища и общины в этом помогало Городское управление, когда в 1888 году оно передало общине участок земли бывшего рынка Красная Горка, что находился на углу Московской и Гребенщиковской улиц. Путём пожертвований были привлечены средства, позволившие в первой половине 90-х годов XIX века, возвести кирпичное здание для первоначального училища и детского приюта на Московской улице № 116 по проекту архитектора Рейнгольда Шмеллинга. Это было трёхэтажное здание, просторное и удобное для проведения занятий и проживания сирот. О нём рижские староверы с любовью заботились. Для нового помещения Комитетом была приобретена и вся новая классная обстановка и компактная меблировка.
Освящение нового школьного здания состоялось 23 августа 1895 года торжественным молебствием, совершённым духовным наставником Симеоном Поповым с певцами и старостою – уставщиком Гребенщиковского молитвенного дома И. Д. Финогеевым. На нём присутствовали: правление Гребенщиковской богадельни с главным попечителем П. М. Рожанским, почётный попечитель И. Ф. Тузов, покровительница А. И. Шутова, члены Комитета, попечительницы, жертвователи на училище, учащие, учащиеся с родителями и множество прихожан.
Нахождение Гребенщиковского училища в новом здании почти совпало с его 25-летием в 1898 году. На протяжении четверти века происходило развитие Гребенщиковского училища по восходящей линии, что объективно стало значительным фактором в жизни рижских староверов, о чём свидетельствуют следующие показатели. За это время в училище обучалось 1833 учащихся, среди которых были 1085 мальчиков и 748 девочек. В 1898 году в училище обучалось 210 учащихся, в том числе 117 мальчиков и 93 девочки. Им преподавали заведующий А. Г. Корнилов, А. И. Волович, П. А. Аксенов, И. М. Сорокина и Н. А. Панина. Общество жертвователей на училище состояло из 76 членов, среди которых было 46 мужчин и 30 женщин. Конечно, основным жертвователем выступало правление Гребенщиковской богадельни. Благодаря пожертвованиям капитал училища в 1898 году составлял 38900 рублей, а начинал он в 1873 году с 1300 рублей.
Стараниями и усилиями заведующего и учителей, а также Комитета, почётных попечителей, покровительниц и попечительниц, за двадцать пять лет удалось обеспечить качественное обучение. Об этом свидетельствует такой интересный факт: 16 апреля 1900 года в Гребенщиковское училище был назначен преподавателем Варфоломей Кузьмич Денисов, который имел звание учителя начальных училищ. И этот новый учитель в своё время учился и окончил Гребенщиковское училище. Правда, в начале 1907 года он перейдёт учительствовать в казённое старообрядческое училище, открытое в деревне Володино, что находилось недалеко от Двинска. Однако это свидетельствует о его востребованности как качественно подготовленного профессионала.
В Гребенщиковском училище учился и окончил его родившийся в Риге в 1883 году Иван Ульянович Ваконья, что позволило ему затем поступить и завершить Санкт-Петербургское городское училище и стать учителем народных школ, в которых работал на протяжении двадцати пяти лет. В истории Староверия он известен как вероучитель, духовный наставник, деятель Древлеправославной Поморской Церкви. А начало его христианско-просветительского восхождения относится к Гребенщиковскому училищу!
Объективно учреждение Гребенщиковского училища в Риге во второй половине XIX века стало знаменательным событием в жизни рижских староверов. Его учреждение являлось отражением изменений в отношении к староверам как со стороны государства, так и российского общества. Однако основная заслуга в этом – у самих староверов. Они сумели преодолевать козни лукавого на пути создания училища для детей староверов. Им удалось обрести необходимое относительное единение, позволившее обустроить все стороны училища, в том числе и собственное трёхэтажное кирпичное здание, функционально ориентированное на решение задач обучения и нравственно-религиозного воспитания.
Азий Исаевич Иванов
К 300-летию «Поморских ответов»
В этом году наша Церковь отмечает знаменательную дату – 300-летие со дня создания выдающегося памятника старообрядческой исторической и богословской мысли – «Поморских ответов». «Поморские ответы», или «Ответы пустынножителей на вопросы иеромонаха Неофита» были созданы в 1723 г. – спустя 70 лет после начала никоновской церковной реформы, когда открытые гонения на сторонников старой веры временно прекратились, и в истории староверия начался новый период, который обычно характеризуют как период созидания, организации общежительств, хозяйственной, религиозной и культурной жизни. После того как Петр I (царь с 1682 г., самостоятельно начал править с 1689 г.) провозгласил политику веротерпимости в государстве, первый — мученический — период истории староверия закончился, и положение староверов изменилось немного в лучшую сторону. Возникают такие духовные центры старообрядчества, как Стародубье, Ветка, Выг, Керженец, Невельское общежительство и другие. Эти духовные центры сыграли неоценимую роль в сохранении традиций древнерусской духовной культуры, но все они существовали или на окраинах империи, или вообще за границей, как Ветка и Невельское общежительство.
Иллюстрация. Выговское общежительство
Вместе с тем, несмотря на определенные послабления, государственная политика в отношении старообрядцев была достаточно непоследовательной, и при Петре I им тоже приходилось нелегко. Так, оставались в силе многие из прежних указов против сторонников старой веры, а в 1714 г. были изданы даже новые, дополнительные. Правительство хотя формально и признавало существование старообрядцев, и даже соглашалось видеть в них граждан, но делало это со значительными ограничениями: им разрешалось открыто жить в городах и селениях, но при этом они облагались двойным налогом. Кроме того, с каждого мужчины взимали по 50 рублей в год за ношение бороды. Со староверов взыскивали пошлину и в пользу новообрядческого духовенства. Тем самым поборы с ревнителей древлего благочестия стали важной статьей доходов и для правительства, и для духовенства. При этом староверы не пользовались никакими правами: им воспрещалось занимать государственную или общественную должность, не признавалось их свидетельство на суде против новообрядцев, при браках с новообрядцами старообрядцев приказывали обращать в новую веру, а за брачное сожительство без венчания — предавать суду, детей же отбирать и крестить в господствующей церкви. Но этого было мало. Старообрядцев хотели выставить на посмешище, и им было приказано носить особую унизительную одежду (мужчинам — однорядку с лежачим ожерельем и сермяжные зипуны с нашитыми «козырями» красного сукна, а женщинам — шапки с рогами и тоже сермяжный зипун с красным козырем).
Невзирая на такое тяжелое и унизительное положение, старообрядцы не желали изменять вере своих предков, а популярность старообрядчества в русском народе только увеличивалась. Этой популярности во многом способствовали и те серьезные изменения, которые в XVIII столетии произошли в самой господствующей церкви. Если первоначальную позицию господствующей церкви можно было охарактеризовать как обрядоверие «с обратным знаком» (поскольку оно не имело ни богословского, ни логического, ни исторического обоснования), то уже в петровский период появляются такие богословские сочинения высших церковных иерархов, в которых высказывались уже чисто протестантские и католические взгляды и намечался полный пересмотр традиционного православного воззрения на таинство, на единство формы и содержания.
Реформы Петра I, ориентированные на подражание Западу, протестантской Европе, захватили и церковь. После смерти патриарха Адриана в 1701 г. патриаршество фактически было упразднено. По словам князя Е. Н. Трубецкого, «церковь была в буквальном и техническом смысле обезглавлена». Вместо патриаршества и церковных соборов в 1721 г. вводилось коллегиальное управление под латинским названием «Коллегиум духовное», впоследствии переименованное в «Святейший Синод», — гражданское ведомство по делам религий, при котором заседали вызываемые по очереди для присутствия в Синоде архиереи (фактически с совещательным правом голоса). Реальное же руководство Синодом осуществлял гражданский чиновник — обер-прокурор, назначаемый императором из числа светских лиц.
Еще одним важнейшим изменением в жизни новообрядческой церкви было ограничение права свободного выбора мирянином своего духовного отца и отмена такого древнего института, как «покаяльная семья». Проводя в жизнь церковные реформы, утвержденные Большим московским собором 1666–1667 гг., власти пытались поставить этот институт под жесткий контроль. «На соборе 1667 г. принцип „покаяние вольно есть“ был ограничен, а в начале XVIII в. фактически отменен, тайну исповеди начали нарушать сперва в интересах уголовного расследования, а затем и политического; исповедь окончательно стала частью исключительной компетенции именно приходского священника, и духовничество превратилось в приходской институт»[i].
Что касается церковного искусства, то здесь дела обстояли совсем плохо. Та «псевдоморфоза православия» (то есть облечение православия в несвойственные ему богословские формы мышления и выражения), которая, по словам богослова Г. В. Флоровского, произошла в новообрядческой церкви после никоновско-алексеевских «реформ», прежде всего, дала знать о себе в иконописи и богослужебном пении. С самого начала «реформы» «упорно насаждается мнение, что раньше у нас не умели ни богословствовать, ни петь, ни рисовать. Переориентировка на католическое понимание образа, понимание прогресса соответственно мирскому мироощущению влекут за собой отношение к традиционному православному искусству как к исторически пройденному этапу. Русская иконопись и русское пение, знаменный распев, объявляются варварским искусством, искусством для холопов и спешно заменяются западными. Эту замену стало делать легче особенно после того, как на все старое, традиционное русское православное искусство было поставлено клеймо “старообрядчества”»[ii].
Как «раскольничье мудрование» был запрещен ряд древних изображений: «Отечество» (Троица Новозаветная), Господь Саваоф «в образе ветхолетнего мужа», Спас «Благое молчание», «Благоразумный разбойник», «образ Богородицы болящей (лежащей) при Рождестве Сына Божия и бабы при Ней» (в иконе Рождества Христова), Богоматерь Троеручица, образ Неопалимой Купины, образ Софии Премудрости Божьей и многие другие любимые в народе изображения.
Древнее иконописание было сплошь вытеснено салонной религиозной живописью, раболепно и неискусно подражавшей западным образцам и носившей громкое наименование «икон итальянского стиля» или «в итальянском вкусе», о которой Андрей Дионисьевич так отзывался в «Поморских ответах»: «Нынешние же живописцы, тое (то есть апостольское. — К. К.) священное предание изменивше, пишут иконы не от древних подобий святых чюдотворных икон греческих и российских, но от своеразсудительнаго смышления: вид плоти одебелевают (утолщают. — К. К.), и в прочих начертаниих не подобно древним святым иконам имеюще, но подобно латинским и прочим, иже в Библиях напечатаны и на полотнах малиованы. Сия живописательная новоиздания раждают нам сомнения…»[iii].
Как писал П. Муратов, «в несколько десятилетий рассеялось все, что накоплялось веками. Иконостасы барокко и классицизма сменяли, где только возможно, древние новгородские и московские иконостасы. Старинные иконы сваливались в церковных подвалах или на колокольнях. Переписанными или искаженными они сохранились лишь в забытых церквах глухих городов или в Олонецких или Вологодских деревянных церквах, не знавших ни соседства, ни попечения помещика»[iv]. «Веку Просвещения» не нужны были «черные доски». Так, по распоряжению Екатерины II из Успенского собора во Владимире был выброшен иконостас Андрея Рублева и заменен иконостасом барокко с ее собственным изображением в виде святой Екатерины. Один М. В. Ломоносов в XVIII в. проявил интерес к древней иконописи, и то лишь потому, что первоначальное образование получил не в Славяно-греко-латинской академии, а в Выговской поморской пустыни.
Аналогичные процессы происходили и в области церковного пения. Литургический знаменный распев, строгий и высоко духовный, был вытеснен из новообрядческих церквей песнопениями полусветского характера, построенными в соответствии с законами западноевропейской музыки, и продолжал существовать лишь в старообрядческих скитах и моленных. Увлечение западным пением было так сильно, что меняли даже внешность церковных певчих, прежде бородатых и одетых в полукафтанье, и одевали их в польскую одежду с закинутыми назад разрезными рукавами. Мужчинам стали брить бороды, дворовых девок стригли и одевали в мужскую одежду, чтобы и они пели в церквах высокими голосами. Слушатели во время службы иногда так забывались, что начинали аплодировать[v]. Как здесь не вспомнить слова столпа православия св. Иоанна Златоуста: «Несчастный, тебе бы надлежало с трепетом и благоговением повторять ангельское славословие, а ты вводишь сюда обычаи плясунов, махая руками, двигаясь всем телом. Твой ум помрачен театральными сценами, и что бывает там, ты переносишь в церковь»?
На Западе уже с эпохи Возрождения культура лишь по имени была христианской, по сути же носила чисто светский характер. Это была культура расцерковленная, которая при этом считала себя единственной культурой. Все, что находилось вне ее, в том числе и культура церковная, вообще не считалось культурой. Так, было принято считать, что церковь исключает культуру. Начиная с Петра, эти мнения все более широко внедряются и в России. «Просвещенное» общество, в основном дворянство, реформированное Петром по своему вкусу, отрывается от церкви и от народа, отрывается от своего прошлого и от своей истории. «Пышный, мечтательный и смутный век “просвещения” мог терпеть веру только “рационализированную”, которую и несла расцерковленная “христианская” культура. В свете ее Церковь начинает представляться инородным и даже враждебным культуре телом, рассадником суеверий и тьмы, с которыми борются государство и просвещенное общество»[vi]. С другой стороны, оказывалось всяческое покровительство представителям иноплеменных конфессий (взять хотя бы главную улицу Петербурга — Невский проспект: каких здесь только не было построено храмов!). Под особым и преимущественным покровительством государственной власти и законов оказывается протестантизм, по образцу которого была проведена петровская «реформация».
Вторично реформированная Петром господствующая церковь решила начать миссионерскую деятельность по обращению старообрядцев в свое лоно. Миссионеры начинали видеть в старообрядцах серьезных конкурентов. Уже с начала XVIII в. разгорается полемика господствующей церкви со старообрядцами, активизировавшаяся после учреждения Синода. Эта полемика позволила старообрядцам начать систематический сбор церковно-археологических свидетельств в защиту старой веры. Результатом этой деятельности явились такие фундаментальные полемико-догматические трактаты, как «Дьяконовы ответы» на 130 вопросов Нижегородского архиепископа Питирима (1719) и «Поморские ответы» на 106 вопросов синодального миссионера Неофита (1723). В создании этих произведений первостепенную роль сыграл Андрей Дионисьевич.
Иллюстрация. Андрей Дионисьевич
«Он первый понял, что нельзя продолжать своего отношения к никонианству на основе только эпического сознания и голословного верования, что старая вера заменена новою, и вместо истинного православия водворилось латинство. Нужно доказать и доказать фактами, что старые церковные обряды суть чины и обряды изначальные, древнерусские, унаследованные нами от древней греческой Вселенской церкви»[vii]. Для этого Андрей Дионисьевич, разъезжая по разным городам по различным нуждам общежительства, в то же время не упускал случая изучить русские древности в разных монастырях, в Нижнем Новгороде, в Москве, в Твери, осмотреть древние иконы, кресты и старые рукописи и книги. С той же целью он рассылал по разным городам своих учеников, чтобы, если не купить, то, по крайней мере, сделать копии с древних икон и крестов и нужные выписки из старинных книг. Так была составлена знаменитая выговская библиотека, создано богатейшее собрание древнерусских и греческих икон.
Странствуя по русским городам, Андрей Дионисьевич от разных ученых людей получил кое-какие сведения в грамматике и в риторике, что впоследствии позволило ему заниматься самостоятельно. Однако, преуспев в этих науках, он не был вполне уверен в себе и не считал свои познания достаточными. «Он ясно сознавал, что мало знать факты, мало знать внешние свидетельства, необходимо еще владеть инструментом мышления, понимать существенные признаки предмета, уметь располагать свои мысли, и приводить их в стройный риторический и логический порядок, а всего этого нельзя достигнуть в совершенстве без руководительства ученого и знатного учителя»[viii]. В Москве он услышал, что такой учитель есть в Киевской Духовной академии, и решил отправиться туда для получения высшего образования. Тем более что в Киев его влекло давнее желание «для самовидения древних святых свидетельств и для пользы всех древнее благочестие содержащих».
В компании московских купцов Андрей Дионисьевич вместе со своим учеником и келейником Мануилом Петровым отправился в Киев. Прибыв туда, они прежде всего отправились поклониться в Киевских пещерах мощам преподобных Антония и Феодосия Печерских, а затем — чудотворным иконам по всем киевским церквам и монастырям. Кроме паломнических, их интересовала и чисто практическая цель: сбор свидетельств, необходимых для доказательства истинности старых обрядов. Особенно ценным оказалось свидетельство от святых мощей преподобных Илии Муромца и Иосифа Многоболезненного: «на персех согбене руце, в десней руце сложены имея персты, яко же знаменуются двема перстома».
Под видом любознательного купца Андрей Дионисьевич отправился в Киево-Могилянскую академию и попросил у одного из преподавателей руководства в познании риторики, логики и философии. Тот, желая знать, насколько «купец» подготовлен, дал ему Библию и «повеле для лучшаго свидетельства ученым порядком написати ему слово. Приим же сей премудрый отец книгу, и отъиде во свое жилище. Изобрет же в ней приличную премудрому учению мудрую фему (тему — К. К.), взятую из премудрых притчей премудраго Соломона, еже есть: сотове медовни, словеса добра, сладость же их исцеление души».
На данную тему Андрей Дионисьевич достаточно быстро составил «Слово», которое привело преподавателя в восторг. Он приказал одному из учеников прочесть «Слово» вслух перед всеми учениками, а затем спросил их мнения по поводу прослушанного сочинения. Все принялись хвалить «Слово», приняв его за творение одного из древних авторов — одни за перевод греческого, другие — за перевод с латинского. Тогда преподаватель объявил им автора, чем привел учеников в немалое изумление. С этого времени Андрей Дионисьевич стал беспрепятственно посещать занятия в Академии, усердно изучая риторику, философию и богословие.
«Егда же блаженный он яко премудрая пчела, от всюду собирающая имство, к возделанию всесладчайших медвенных сотов, собра потребная тамо стяжания, ко укреплению и разпространению древняго благочестия, и видя духовныи свой корабль по премногусущь, невещественнымь богатством обременен, яко учением внешнимь, а наипаче получением очезрительных премногих тяжкоценных вещей, иже тех ради взыскания наипаче бысть Богу любезныи, иже человеком полезныи, иже антихристу, и его слугам страшныи… потом достизает богонасажденнаго не на востоце, но в полунощном окиана брезе, Выговскаго Богоявленскаго общежительнаго едема. И бяше всем обитателем общежительным и скитским неисповедимая радость о пришествии премудраго отца, и шед в часовню со отцы и братиею, прежде воздаша Богу благодарение, молебное пение, и поздравление отдаша»[ix].
Полученные Андреем Дионисьевичем знания оказались просто неоценимыми при составлении им выдающегося памятника отечественной богословской, исторической и религиозно-философской мысли — «Поморских ответов». История создания этой книги, в подлиннике называющейся «Ответы пустынножителей на вопросы иеромонаха Неофита» и написанной на 366 листах (свыше 500 страниц современного книжного формата), такова: 22 апреля 1722 г. император Петр I издал указ, в котором предписывалось послать к староверам, проживающим в Олонецком уезде, из Синода «духовное лицо для разглагольствия о происходящем церковном несогласии и для увещания».
22 сентября на Олонецкие заводы прибыл синодальный миссионер иеромонах Неофит, ученик главного в то время гонителя староверов – архиепископа Нижегородского Питирима. Руководствуясь практикой своего учителя, Неофит послал выговцам приказ немедленно явиться для собеседования и разбора предложенных им 106 вопросов, угрожая в случае неявки «гражданским судом и казнью без пощады». Над Выговской киновией сгустились тучи — еще свежо было воспоминание о недавнем разгроме Керженских обителей. Промедление было смерти подобно. После поста и усердных молитв выговцы приступили к написанию требуемых ответов, и уже в июне 1723 г. рукопись «Поморских ответов» в двух экземплярах была сдана в канцелярию Петровских заводов в Олонце: первый экземпляр для самого иеромонаха Неофита, второй — «для хранения в Канцелярии».
Предисловие к «Ответам» гласило: «Мы, Древлеправославныя Церкве остальцы, от православных праотцев и отцев родившиися и научившиися, православных древних архииреов и прочих священных отец и святых российских чудотворцев святое и богопросвещенное благочестие по священным староцерковным книгам соблюдаем. Не новины какия затеяхом, не догматы своесмышленыя нововнесохом, не за своевольная предания утверждаемся, но готовая Древлеправославныя Церкве предания содержим, по готовым священным книгам службу Богу приносим, еже есть в готовей Древлеправославней Церкви пребываем, по божественному Златоусту: Церковь есть не стены и покров, но вера и житие, не стены церковныя, но законы церковныя»[x].
4–5 сентября 1723 г. состоялось публичное собеседование Неофита с выгорецкими отцами, которые после «разглагольствия» были «отпущены с миром». Логическая аргументация синодального миссионера была исчерпана. Неофит был посрамлен, и в дальнейшем в своей «миссионерской» деятельности ему оставалось лишь прибегать к давно испытанному средству: «изыскивая старообрядцев, всяким принуждением и коварством приводя к своей церкви: непокоряющихся же сажая в тюрмы и во оковы и в канцелярии производя допросами коварными, приводя к новинам и неволею к своей церкви; а крепко стоящих записывая под двойной оклад и правя денги с них и за старые годы, с коего времени указ состоялся. И быстьхристианом от него великое гонение и истеснение»[xi].
«Поморские ответы» явились коллективным трудом выговцев — в оригинале под ними стоят подписи девяти уполномоченных: Даниила Викулина, Ипатия Максимова, Петра Акиндинова, Михаила Андреева, Клима Ефремова, Ивана Михайлова, Павла Дементьева, Севастьяна Савинова и Антония Лукина. Однако, судя по всему, в действительности круг авторов «Ответов», возглавляемый Андреем Дионисьевичем, был гораздо шире. По особому плану множество людей занималось сбором документальных свидетельств и материалов для составления, а также сверкой и переписыванием набело «ответных книг». Ближайшими помощниками Андрея Дионисьевича были его брат Семен и Трифон Петров. Существует также предположение, что «Поморским ответам» предшествовало некое аналогичное сочинение, созданное иноками Соловецкого монастыря и положенное Андреем Дионисьевичем в основу своих ответов.
«Поморские ответы», направленные в защиту старой веры от нападок синодальных миссионеров, представляют собой самый настоящий свод знаний по богословию, церковной археологии и палеографии. В этом труде обобщен большой объем памятников письменности, иконописи и декоративно-прикладного искусства, содержащих свидетельства в пользу старых обрядов: около 130 печатных изданий, несколько десятков древних рукописей, в т.ч. знаменитый Изборник Святослава 1073 года, более 60 памятников церковной старины… В «Поморских ответах» выговские книжники также разоблачали подложные рукописи, изготовленные новообрядческими миссионерами, – «Деяния на еретика Мартина» и так называемый Требник митрополита Феогноста.
При этом, сосредоточиваясь на защите старой веры, выговские отцы в своих ответах старались избегать резких выражений и оскорбительных выпадов, спокойно, с многочисленными ссылками на исторические факты, на Священное Писание и произведения отцов Церкви, разбирали вопросы Неофита и давали исчерпывающее объяснение разногласий между старообрядцами и «великороссийской» церковью. По этому поводу киновиарх Выгорецкой обители Андрей Борисович (1734– 1791) в «Описании жития Андрея Дионисьевича Выгорецкого» писал: «Андрей сам, что сочиняше, с великим опаством и рассмотрением, а особливо “Ответы” свои против Неофита, и с коим праведно рещи, что не точию читающим потребно ко укреплению древлецерковного благочестия, но еще весма годным и для сущей политики, ибо коль он в них умел учтиво и благопристойно во всем и со всеми персонами писменно беседовати, нисколько не раздражая их характера. Но при том нисколько не уступая и в заступлении древности». Когда Симеон Дионисьевич высказался за более резкую формулировку ответов, Андрей Дионисьевич сказал ему: «Брате любезный Симеоне! Уже нам российских архиереев и философов никакою ревностью не возвратити будет в свое состояние. Тако Богу изволившу содеватися в последнее печальное время. Но опасайся кийждо из нас да спасает душу свою. А к ним с почтением да ответствуем, и аки бы солию растворити честнословием наши словеса, по святому апостолу – благоумнее да пишем и глаголем. Ибо не научити их сим хотяще, но точию себе оным доставити желаем в благоспасительный покой»[xii]. «Благоразумие Андрея Дионисьевича оказалось особенно полезным при составлении «Ответов». Опасение тогда требовалось исключительное. В 1719 году были разгромлены староверческие обители в Ряпино (ныне Эстония). 21 марта 1720 года, в результате доносов архиепископа Нижегородского Питирима, был казнен в Нижнем Новгороде диакон Александр. Его обезглавили, тело сожгли и прах бросили в Волгу. Из 94 скитов, находившихся в лесах Чернораменских Приволжья, Питирим не успел уничтожить только двух»[xiii].
После краткого предисловия, в котором изложены причины неприятия старообрядцами официальной церкви (т.е. различные «нововводства» патриарха Никона) и указаны главные основания собственного учения, в «Поморских ответах» разрешается общий вопрос, «православно ли имели веру всероссийския земли от начала крещения», а затем подробно разбираются предложенные иеромонахом Неофитом 106 вопросов о старых и новых книгах, о разных обрядовых различиях и некоторые пункты догматического характера (об иерархии и таинствах). Отвечая на поставленные вопросы, Андрей Дионисьевич во всем блеске развернул свою эрудицию и выдвинул весьма богатый арсенал историко-археологических оснований в пользу старых обрядов.
Иллюстрация. Поморские ответы. 1723 г.
Большинство вопросов Неофита касалось общих для всего Древлеправославия тем, а потому и «Поморские ответы» стали своего рода манифестом всех старообрядцев и были приняты практически всеми старообрядческими согласиями (и беспоповцами, и поповцами) в качестве главного руководства для объяснения самого существа староверия — вплоть до наших дней. Наиболее обстоятельно в «Ответах» были рассмотрены вопросы о двуперстном крестном знамении, о погружательном крещении, сугубой аллилуйе, восьмиконечном кресте. Лишь девять последних вопросов касались особенностей беспоповского учения (вопросы 98–106). В ответах на эти вопросы Андрей Дионисьевич обосновывал богослужебную практику поморцев: доказывал возможность существования Церкви без священства и исполнения ряда таинств (в частности, крещения и исповеди) «по нужде» простыми мирянами, выбранными из народа. Особо рассматривался вопрос о таинстве причастия: по мнению поморцев, таинство причастия хотя и относится к «нужнопотребным», необходимым для спасения таинствам, однако после раскола Русской Церкви и отступления иерархии от истинной древлеправославной веры нет возможности совершать это таинство видимым образом. Старообрядцы не могут обращаться к «великороссийской» церкви, поскольку в ней отсутствует правильное священство. Что касается теоретической возможности существования священства и правильности исполнения им таинств, то «Поморские ответы» полностью ее не отрицали. Вместе с тем излагалось учение о духовном причастии, которое понималось как мистическое общение с Христом: «неимущии где причаститися, за неимение священника, чрез веру и добродетельное житие духовно причащаются, и тояжде (той же. — К. К.) благодати сподобляются»[xiv]. На это есть многочисленные указания и в святоотеческой литературе. Так, блаженный Феофилакт Болгарский в «Благовестнике» так толкует слова Евангелия от Иоанна: «И ты можеши не токмо по тайному причащению ясти и пити плоть и кровь Владычню, но по иному образу».
«Поморские ответы» быстро разошлись по всей России в большом количестве списков (до нашего времени дошло более 200 списков этого произведения). Вместе с интересом к книге возрастал и авторитет ее авторов, сумевших в глухом северном краю в течение всего шести месяцев дать богословски выверенные, документально точные и в то же время дипломатичные ответы на специально сочиненные в Синоде вопросы, порой носившие прямо провокационный характер (в частности, вопросы о «благоверии» императора). Не потеряла книга своей значимости и злободневности и в наши дни. Поэтому до сих пор актуально звучат слова известного старообрядческого начетчика Ф. Е. Мельникова: «“Поморские ответы”, заключающие в себе основы староверия, остаются не опровергнутыми»[xv].
***
Отдельно следует сказать о подлинных списках «Поморских ответов». Долгое время их судьба оставалась неизвестной, однако благодаря В. Г. Дружинину, обратившемуся к материалам Синодального архива, многое удалось прояснить. Опровержение «Ответов», после признанного неудачным «разглагольства» иеромонаха Неофита со старообрядцами было поручено ученому богослову Феофилакту Лопатинскому, который представил написанный им труд Синоду в 1734 г. Питирим, епископ Нижегородский, взял этот труд для просмотра, а в 1742 г. рукопись была направлена для нового рассмотрения и дополнения Арсению Мацеевичу, митрополиту Тобольскому, переведенному затем на Ростовскую митрополичью кафедру. Последний обратился в Синод (7 октября 1743 г.) с просьбой прислать ему для работы подлинный экземпляр «Поморских ответов», что и было исполнено 16 ноября того же года. Тогда же в архиве Синода было сделано подробное описание этой рукописи, однако о возвращении её в архив никаких данных не оказалось. В 1745 г. Арсений Мацеевич закончил редактирование и дополнение книг Феофилакта Лопатинского «Обличение неправды раскольнической». Арсением Мацеевичем было также составлено «Дополнение обличения Ответов раскольнических, пустосвятами выгорецкими предложенных». Несомненно, что для завершения всех этих работ автору потребовался бы оригинал «Поморских ответов». Однако просветительская деятельность митрополита внезапно оказалась прерванной, в апреле 1763 г. его вызвали в Синод, лишили святительского сана и заключили в Ревельскую крепость, где он и скончался в 1772 г. Эти события не могли не отразиться самым пагубным образом на судьбе личной библиотеки митрополита, где временно находился подлинный экземпляр «Поморских ответов». В 1763 г. по указу Сената была составлена опись библиотеки Арсения Мацеевича, по которой в ней числилось 337 рукописей и книг, однако «Поморских ответов» в их числе не оказалось. Как отмечает Н. Ю. Бубнов, «о дальнейшей судьбе этой примечательной рукописи за последующие полтора века можно только гадать»[xvi]. Очевидно лишь то, что выполненное старообрядцами в 1911 г. издание «Поморских ответов» «в лист» в типографии Преображенского богадельного дома в Москве было осуществлено именно по этой рукописи. В. Г. Дружинин особо отметил воспроизведенное в этом издании факсимиле подлинных подписей вышеупомянутых выборных лиц от выгорецких скитов, пославших рукопись «на рассмотрение» иеромонаху Неофиту.
В том же 1911 г. в Москве было осуществлено ещё одно издание (Поморских ответов»: в типографии П. П. Рябушинского, в 4°, на средства Московского старообрядческого братства Честного и Животворящего Креста Господня. Оригиналом для этого издания послужила та же подлинная рукопись, что следует из её краткого описания, содержащегося в статье «От издателей», открывающей книгу. В этом описании приводится не только перечень подписей выборных лиц от семи поморских скитов и указывается расположение этих подписей в оригинале, но приведена скрепа синодального секретаря Ивана Муринова, идущая по листам книги и повторённая несколько раз. Как стало ясно лишь сравнительно недавно, В. Г. Дружинин имел возможность посмотреть и подержать в руках как имевшийся в распоряжении издателей оригинал «Ответов», так и второй подлинный экземпляр, предназначавшийся для отсылки императору и хранившийся, как можно предполагать, в канцелярии Петровских заводов. Обе эти рукописи В. Г. Дружинин нашёл в доме московского старообрядца-федосеевца Егора Егоровича Егорова (1863-1917), который взял с него слово сохранить этот визит в тайне. Как стало известно впоследствии, 1 экземпляр подлинных «Поморских ответов» с автографами выговских «отцов» был куплен собирателем у известного книготорговца С. Т. Большакова 15 февраля 1893 г. (№ 193 собрания Егорова) за 75 руб., а другой, предназначавшийся для императора – у М. Т. Вострякова в июне того же года (№ 194) за 100 руб. В 1919 г. коллекция Рукописей Е. Е. Егорова поступила в Российскую государственную библиотеку в Москве (РГБ), где и хранится поныне.
К.Я. Кожурин
[i] Стефанович П. С. Приход и приходское духовенство в России в XVI–XVII веках. М., 2002. С. 296.
[ii] Кутузов Б. П. Русское знаменное пение. М., 2002. С. 232–233.
[iii] Поморские ответы. М., 2004. С. 183.
[iv] Муратов П. Древнерусская иконопись в собрании И. С. Остроухова. М., 1914. С. 4.
[v] Преображенский А. В. Культовая музыка в России. Л., 1924. С. 70.
[vi] Успенский Л. А. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1997. С. 509.
[vii] Барсов Е. В. Четьи Минеи братьев Денисовых // Сборник статей в честь М. К. Любавского. Петроград, 1917. С. 668–669.
[viii] Там же. С. 670.
[ix] Житие и подвизи премудраго древняго благочестия учителя блаженнаго отца Андрея Дионисиевича, иже трудоподвижне написа за древнее святое благочестие преславныя книги ответственная, едину против нижеградскаго епископа Питирима: другую же против вопросов присланнаго от Синода иеромонаха Неофита // Сборник житий наставников Выга. БАН. Собр. Дружинина. № 647. Л. 177 об. – 178 об.
[x] Поморские ответы. С. 3.
[xi] Филиппов И. История Выговской старообрядческой пустыни. М., 2005. С. 168.
[xii] Борисов А. Описание жития Андрея Дионисьевича Выгорецкого. ИРЛИ. Усть-Цилемское собр. № 41. Л. 100 – 101.
[xiii] Заволоко И. Н. Странник, идущий в гору. Рига, 2004. С. 49.
[xiv] Поморские ответы. С. 324.
[xv] Мельников Ф. Е. Краткая история Древлеправославной (старообрядческой) Церкви. Барнаул, 1999. С. 146.
[xvi] Бубнов Н. Ю. Поморские ответы – главная книга старообрядцев // Старообрядчество: история, культура, современность. Т. II: Материалы. М., 2005. С. 98.
Деятельность Культурно-паломнического центра имени протопопа Аввакума по подготовке 400-летия юбилея мученика за Старую веру
Идеи о подготовке к 400-летнему юбилею протопопа Аввакума начали обсуждаться еще в июне 2016 г. на одной из первых межстарообрядческих конференций, организованных Культурно-паломническим центром в Московском доме национальностей. На Всемирном старообрядческом форуме в октябре 2018 г. (в Доме Русского Зарубежья) идея празднования была поддержана всеми староверскими согласиями, что было отражено в резолюции.
В декабре 2018 г. на съезде староверов-поморцев в Москве был одобрен эскиз скульптора С.Н. Сюхина из Архангельска в качестве основы для создания памятного знака–барельефа из бронзы на территории Нарьян Марской старообрядческой общины. В сентябре 2019 г. во время освящения памятного креста на месте сожжения прот. Аввакума с соузниками в Пустозерске представителями Российского Совета и поморских общин России и Белоруссии состоялась встреча с губернатором НАО А.В. Цыбульским, на которой глава округа выразил всемерную поддержку проекту памятного знака, а также проведению Международной исторической конференции в Нарьян Маре и международного крестного хода в Пустозерск. На встрече также присутствовал главный советник Управления внутренней политики Администрации Президента РФ А.А. Терентьев
В течение 2019 г. руководитель КПЦ им. прот. Аввакума М.Б. Пашинин находился в постоянном контакте со скульптором С.Н. Сюхиным, консультируя с церковно-канонической точки зрения детали изображения памятного знака. Обсуждались все важные сакральные символы – двоеперстие, форма креста, лестовка и т.д. В основу изображения лика Аввакума был положен архетип староверов, сохранившийся в Нижегородской области, (как известно, прижизненных портретов Аввакума не было). Кроме того, КПЦ приступил уже в 2020 г. к разработке памятной медали с изображением прот. Аввакума к Международному Старообрядческому форуму 20-21.10.2020. на основе изображения памятного знака скульптора С.Н. Сюхина.
Большое значение староверы-поморцы придавали проведению международного крестного хода, запланированного на конец июня 2020 г. из Нарьян Мар в Пустозерск. Предполагалось до сотни участников, как из России, так и Зарубежья. Но, однако, из-за пандемии коронавируса многие регионы оказались закрытыми, также как и границы РФ. Руководство НАО с пониманием отнеслось к необходимости переноса торжественных мероприятий, но в тоже время они были существенно ограничены. 05.09.20 состоялось торжественное открытие памятника прот. Аввакуму на территории Нарьян Марской поморской общины. Присутствовал глава Древлеправославной Поморской Церкви о. Виктор Шамарин, губернатор НАО Ю.В. Бездудный и другие официальные лица. Бронзовый барельеф с изображением Аввакума в полный рост с высокоподнятым двоеперстием, как символ проповеди Старой веры, украсил не только музейный комплекс Нарьян Марской поморской общины, но и город в целом. Памятный знак стал как бы центром небольшого «староверского городка», который образовался вокруг храма общины. В этот же день прошла конференция «Пустозерская проза протопопа Аввакума – мировое духовное и культурное наследие» в Доме культуры с. Тельвиска. Основную заботу о подготовке конференции взяло на себя Музейное объединение НАО во главе с Е.Г. Меньшаковой при сотрудничестве с КПЦ им. прот. Аввакума. Несмотря на ограничение количество участников в работе Форума приняло участие девять представителей поморцев из разных регионов Россиии. Прозвучали глубокие и интересные доклады по мировоззрению, иконографии Аввакума, о проведении юбилейных мероприятиях памяти мученика в разных регионах России.
Крестный ход прошел на следующий день 6 сентября в Пустозерске. К сожалению, многие паломники из-за лимита на участие в мероприятии не могли приехать и крестный ход был проведен лишь от берега Пустозерска к памятным часовням, установленным там в 2012 г. Тем не менее это было торжественное и духовное событие для староверов как России, так и всего мира. Сводный хор Московской и Невской общин при участии представителей Сибири, Урала и других регионов России торжественно пропел заупокойную литию у памятного креста и панихиду по священномученику протопопу Аввакуму. Организация крестного хода стало возможной благодаря тесному сотрудничеству КПЦ им. прот. Аввакума с Российским Советом Древлеправославной Поморской Церкви.
Одним из важных мероприятий юбилейного 2020 г. должен был стать Международный Старообрядческий форум 20-21 октября в здании Пашкова дома РГБ (Рукописный отдел, где хранятся в том числе многие староверские собрания). Как известно, он перенесен на 18-19 мая 2021г., помещение Форума украсила фотовыставка «Пустозерск -земля Аввакума» (автор М.Б.Пашинин), которая стала по своей сути визуальным отчетом не только о паломничестве в Пустозерк, но и о подготовке поморцев к празднованию памятной даты. К юбилейному мероприятию подготовлено издание богато иллюстрированного альбома «Искры костра Аввакума» при сотрудничестве с Пушкинским домом и БАН (СПб), руководитель проекта Г.В.Маркелов. Эта книга по сути альбом иллюстраций известного художника Великанова (начало ХХ века), посвященного прот. Аввакуму и другим древнерусским святым и подвижиникам, историческим деятелям.
Также при участии КПЦ им. прот. Аввакума в Музее-школе акварели им. Андрияки (Москва) в сентябре 2020 г.было организовано проведение большой выставки «Гонимое Правоверие», посвященной не только протопопу Аввакуму, но и в целом в целом истории Староверия. Был издан одноименный богато иллюстрированный каталог-альбом. Фотовыставку «Староверие Севера», также предметы книжности и медного литья преображенской традиции представил председатель КПЦ им. прот. Аввакума М.Б. Пашинин.
В ноябре 2020 г. КПЦ им. прот Аввакума совместно с Высшим Советом Древлеправославной Поморской Церкви Литвы, участвовал в видео-онлайн конференции памяти 400-летия прот. Аввакума организованной настоятелем Каунасской поморской общины о. Сергием Красноперовым. Несмотря на сложности общения из-за пандемии староверы остаются едиными и закрытые границы не препятствуют им прославлять мученика за Старую веру.
А.Г. Кумохин, М.Б. Пашинин
ПОМОРЦЫ ДОСТАВИЛИ ОЧЕРЕДНОЙ ГУМАНИТАРНЫЙ КОНВОЙ ДЕТЯМ ДОНБАССА
Меня всегда удивляло, точнее не удивляло, а вызывало недоумение стремление некоторых персонажей построить в нашей стране гражданское общество. Было совершенно непонятно, зачем строить то, что уже есть? Но по всей видимости западные гранты и амбиции все же сильнее логики. Сейчас, когда наше гражданское общество активно поддерживает государство и специальную военную операцию, те кто когда-то ходил на митинги и кричал об отсутствии этого самого общества, как-то резко оказались за пределами нашей страны, и практически открыто поддерживают антироссийскую политику своих спонсоров. Возможно не стоило бы заострять на этом внимание, но хочется подчеркнуть, что основная задача гражданского общества не столько в том, чтобы указывать государству на его ошибки (хотя это тоже надо делать), основная задача гражданского общества – помогать государству в те моменты, когда это требуется. Помощь может быть разная – пойти добровольцем в армию, собирать средства для нужд специальной военной операции, помогать тем, кого уже освободили от нацистского режима. И много еще чего. Главное, чтобы данная помощь всегда была конкретной и адресной. Именно такой помощью всегда отличались староверские согласия и общины.
Я не раз писал и говорил о том, что Древлеправославная поморская церковь принимает близко к сердцу боль не только единоверцев, но и всех людей Донбасса страдающих от действий неонацистских властей в Киеве на протяжении последних восьми лет, и, конечно, она не могла остаться в стороне от того, чтобы оказывать помощь тем, кто сейчас особенно нуждается в ней, и кто, наверное, самый беззащитный в этой ситуации – дети!
В июле этого года мы уже доставляли груз гуманитарной помощи на Донбасс. Часть этого груза была предназначена для одной из школ-интернатов Луганска. Тогда мы привезли наборы первоклассника, крупную бытовую технику – стиральные машинки, плиты, духовки, то что необходимо для полноценного существования ребят. Но для полноценной организации учебного и воспитательного процесса этого конечно же мало. Поэтому было принято решение продолжить оказывать целевую помощь этим ребятам и этой школе-интернату. Оказывать тем, что позволит в этой не простой ситуации чувствовать себя полноценными школьниками.
В этот раз делегацию Древлеправославной поморской церкви возглавил заместитель Председателя РС ДПЦ, член совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ Андрей Станиславович Клямко. Учитывая пожелания, высказанные в прошлой раз руководством школы, и понимая какие не простые условия сейчас на территории республики мы привезли стационарный дизель генератор, специально изготовленный по заказу на Ярославском заводе, наборы мебели для организации рекреационного пространства для детей, причем мебель была изготовлена целевым образом специально под размеры помещений в которых она будет находится, естественно так же специальный линолеум для полов, светильники, электронные планшеты и интерактивные доски, различную канцелярию, и много всего другого. Все это приехало на нескольких больших грузовиках. Надо сказать, что дорога была не легкой, но ни введение чрезвычайного положения, ни очереди на границе не помещали поморцам в том, чтобы привезти то, что просили в прошлый приезд и очень ждали дети. Большую помощь в приеме и разгрузке доставленного оборудования оказали волонтеры, собранные депутатом Народного совета Луганской народной республики Сергеем Владимировичем Серовым.
Руководство школы-интерната и Сергей Владимирович были очень благодарны поморцам за эту помощь, но особо хочется отметить, что самое большое впечатление произвели поделки детей, сделанные специально для члена совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ, заместителя председателя РС ДПЦ, Андрея Станиславовича Клямко и Председателя Российского Совета Древлеправославной поморской церкви Шамарина, Владимира Викторовича.
Очень хочется подчеркнуть, что и общение, и вручение благодарностей проходило в очень теплой, практически домашней обстановке и это вдвойне приятно, когда люди так реагируют на помощь, тем более это конкретная, целевая помощь. Тем более мы прекрасно видим куда все это идет и, соответственно нет никаких сомнений в том, что все будет использоваться по назначению. Конечно не обошлось и без своеобразного производственного совещания, на котором мы выслушали потребности что еще необходимо для полноценного функционирования этой школы-интерната, и которые мы выполним в следующий приезд.
Повторюсь, что уже неоднократно писал – конечно, наша помощь – это капля в море, и она не решит всех гуманитарных проблем, стоящих перед Республикой, то что мы делаем – это символ нашего отношения, как части России к происходящему на Донбассе, к выбору людей, которые они совершили в 2014 году, ведь мы это в первую очередь люди, которые живут в нашем государстве и во многом проявление гражданского отношения людей, которые считают себя сопричастными к своим соотечественникам на Донбассе, восьмой год противостоящих киевскому режиму. И именно это называется настоящим гражданским обществом!
Подробнее по ссылке https://moment-istini.com/news/pomortsy-dostavili-ocherednoy-gumanitarnyy-konvoy-detyam-donbassa.html
© Момент Истины.
Староверы-поморцы привезли мебель и компьютеры в луганский интернат
Два грузовика гуманитарной помощи на несколько миллионов рублей доставили детям Луганской Народной Республики староверы-поморцы: в коррекционную школу-интернат города Петровское они привезли телевизоры, компьютеры, мультимедийные центры, комплекты мягкой мебели, оборудование для кухни, сантехнику. А главное — специально изготовленный в Ярославле для луганской школы стационарный дизель-генератор.
Это помощь от старообрядцев, которых объединяет Древлеправославная поморская церковь. Хотя основана она была на Русском Севере, более миллиона ее представителей живут сегодня как в России, так и в разных странах мира. Участниками гуманитарного конвоя стали члены Невской, Усть-Цилемской и Московской общин, а возглавил миссию представитель Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ Андрей Клямко.
Сегодня в петровской школе живут и учатся 110 детей с ограниченными возможностями здоровья, а также ребята из малообеспеченных семей. За помощью к поморским староверам обратилось руководство школы: особенно здесь ждали дизель-генератор, который необходим для автономного энергообеспечения. А такого оборудования и мебели (сделанной специально «под размер») в интернате не было вообще никогда:
— Педагоги и преподаватели школы-интерната плакали от радости — в буквальном смысле, — рассказал корреспонденту «РГ» участник гуманитарного конвоя — известный автогонщик, чемпион России Антон Мельников. — А нам очень хотелось помочь именно детям — ведь многие из них выросли под обстрелами и мирной жизни не помнят.
По словам Антона Мельникова, дорога была нелегкой. Но большие очереди на границе и введение чрезвычайного положения не помещали поморцам — ведь их ждали дети. А в разгрузке оборудования очень помогли волонтеры, специально собранные для этого депутатским корпусом Народного совета Луганской народной республики.
Кстати, это уже второй гуманитарный конвой, который собрали староверы-поморцы. В июле в эту же школу-интернат старообрядцы привезли 500 наборов для первоклассников, газовые плиты и стиральные машины. А заодно доставили в военный госпиталь 7 тонн питьевой воды, в которой он тогда очень нуждался.
Нужно отметить, что Древлеправославная поморская церковь взяла шефство над интернатом. К примеру, сейчас здесь очень нужны расходные материалы для швейных машин и слесарных станков, на которых дети учатся работать. Поэтому шефы готовят новый конвой.
А педагоги школы-интерната считают, что такая поддержка помогает оказавшимся в трудной жизненной ситуации детям «обрести надежду на счастье и поверить в добро».
Татьяна Сухановская («Российская газета», Архангельск — Луганск)
Подробнее по ссылке https://rg.ru/2022/10/25/uchitelia-plakali-ot-radosti.html
Студенты Исторического факультета посетили Преображенскую старообрядческую общину
На прошлой неделе студенты нескольких направлений Исторического факультета посетили Преображенскую старообрядческую общину – один из центров старообрядчества. В ходе экскурсии студенты познакомились с историей этого района Москвы — Преображенская община возникла в 1771 году в связи с эпидемией чумы, когда купец Илья Ковылин организовал богадельню и проспонсировал масштабное строительство.
Монастырь, построенный в конце XVIII – нач. XIX вв., отличается очень сложным и необычным устройством. Считается, что прототипом его была Выгорецкая пустынь в Карелии — центр Поморского согласия, уничтоженная в середины XVIII в. Преображенский монастырь повторял ее планировку, и состоял из двух частей, вплотную примыкавших друг к другу: мужской и женской.
Студенты также узнали об особенностях вероучения и быта старообрядцев, о типологии старообрядческих согласий и толков, их месте в православном мире как в прошлом, так и в настоящее время. Особо ценным было общение с гидом – Александром Всеволодовичем, который будучи сам старообрядцем, напрямую объяснял особенности веры и обрядов, знакомил с книгами и тем, как читать специфические знаки для знаменного распева старообрядцев.
Своими впечатлениями поделился студент второго курса направления «История современной России» Даниил Смирнов: «Работники храма постарались наглядно продемонстрировать быт старообрядцев. Чтобы представление было наиболее полным, мы посетили вечерний молебен, который глубоко поразил каждого из нас, ведь ритуал разительно отличался от православного, который привычен. Также была проведена экскурсия по территории Преображенского Богадельного Дома, где было подробно рассказано об истоках старообрядчества в России. Ранее я не погружался в историю старообрядчества и не знал многого про их рутину. Особенно, меня поразил рассказ историка М.Б. Пашинина, благодаря которому узнал, что старообрядцы разбросаны по всеми миру и сейчас, при помощи волонтеров, возвращаются обратно в Россию».
Благодарим за экскурсию Совет Общины Древлеправославной Поморской Церкви и её Председателя А.И.Лепешина, отдельная благодарность за проведение мероприятия — Александру Всеволодовичу Подстригичу.
Подробнее по ссылке https://www.rsuh.ru/education/istfak/news/detail.php?ID=870974
Тамара МОРРИС «Иконописец Иван Мартюшев»
Когда староверы Орегона жили в Китае, то единственным иконописцем у них был харбинец[1] Иван Васильевич Мартюшев. Насколько мне известно, ни у синьцзянцев[2], ни у турчан[3] своего иконописца не было.
Где же мог Иван Васильевич выучиться иконописанию? Их семья до бегства в Маньчжурию (сейчас – Северо-Восток Китая) жила в Приморье. К началу 1930-х годов на северном побережье Приморья существовало три монастыря староверов часовенного согласия: первый, самый крупный, монастырь находился в верховьях р. Пея (настоятель игумен Силуян, после его смерти – о. Виларий), второй – в верховьях р. Бикин (настоятель – о. Иоанн), третий – примерно в 15 верстах от хутора Барановых (настоятель – о. Савватий)[4]. В одном из этих монастырей и учился иконописанию Иван Васильевич Мартюшев. К сожалению, сейчас не представляется возможным определить, в каком именно монастыре это происходило.
Что известно о роде Мартюшевых? Согласно архивным данным, Мартюшевы – выходцы из Вятской губернии и на Дальний Восток стали переселяться в 1859 – 1860 гг.[5]. В вятском реестре назван Ефрем Мартюшев.
Нас интересует ветвь Василия Ефремовича Мартюшева, отца иконописца Ивана Васильевича. Во время переселения Василию Ефремовичу было семь лет. Вначале Мартюшевы ненадолго остановились в Амурской области. Потом вместе с другими семьями староверов двинулись в Южно-Уссурийский край и обосновались в с. Каменка.
Здесь Василий Ефремович женился. У него была дочь Наталья и девять сыновей – Тимофей, Иван, Алексей, Григорий, Григорий, Никита, Иосиф, Яков, Евсей. Семья Мартюшевых считалась в Каменке одной из самых зажиточных. Они держали много коней и коров, имели огромный дом и водяную мельницу. Дом и мельница не сохранились, но место, где стояла мельница, и сейчас называется Водяная. Вначале Мартюшевы жили одной большой семьей, а когда сыновья выросли, то отделились и стали жить кто в Каменке, кто в Варпаховке. Мартюшевы породнились с Фефеловыми, Селедковыми, Калугиными и другими.
Иван Васильевич родился в Каменке в начале 1890-х годов (точнее установить не удалось) и, достигнув возраста, женился на Евдокее Зубакиной. У них было четверо детей: Федосья, Степан, Гаврил и Илья. Спасаясь от религиозных притеснений и коллективизации, Иван Васильевич, как и другие староверы с Дальнего Востока, в 1930-е гг. бежал в Китай с детьми. Его жена к тому времени умерла, и больше он не женился.
Его старшая внучка Ольга Гавриловна Валихова (в девичестве Мартюшева, 1941 г.р.) вспоминает, что дедушка говорил ей, что «переплавлялись [через Амур] на лодках, много потонули дети у людей» и что «когда перешли за границу, ой голодали: кожурки собирали, кожурки картовны ели – ись нечего было и денег нету» (из интервью от 10 декабря 2021 г.).
В Маньчжурии Мартюшевы жили в поселке Силинхэ (или Селинхе). Это была станция КВЖД в нескольких десятках км к западу от российской границы. В 1930-е – 1950-е гг. там жили староверы. В Силинхэ у них утонул сын Илья («Илья утонул в Китае уже. Коло речи поселились-то, он утонул, небольшой был»). Впоследствии Иван Васильевич жил с сыном Гаврилом.
Он был церковно грамотным, знал на память весь Псалтырь, учил внуков церковнославянскому языку. «Учил нас всё. В Великой пост молился в своей комнате и нас загонит всех, чтоб мамы не мешали в кухне, и всех поставит молиться. “Всем молиться!” А сам на память Псалтырь читат, и читат, и читат, а книги нету» (из интервью с О. Валиховой от 8 декабря 2021 г.).
Иван Васильевич был человеком воздержанным, немногословным, жил уединенно, строго соблюдал пост. «Он постовался всё время. Иконы пишут, дак много-то не едят. Постом Великим дак горошницу, да два сухарика или три сухарика. А в субботу масло едят и в воскресенье дак. Скажет: “Татьянушка [мать Ольги], уж ты испеки пирожочек”. А какой пирожочек? С капустой да с картошкой, ну масличка. Вот съест сколько… всё. Он не ел ничо: капуста кисла да сухарики сколь-нибудь, да всё» (из интервью с О. Валиховой от 8 декабря 2021 г.). «Всегда он был постный как бы мужик. Не ел он с обчеством, не ходил никуды так» (из интервью с Селивестром Валиховым от 10 февраля 2022 г.).
Иван Васильевич пользовался среди староверов большим уважением. Многие заказывали ему иконы. Он за них дорого не брал. До сих пор харбинцы Орегона старшего поколения тепло вспоминают о нем. Еще в Китае у Ивана Васильевича появился талантливый ученик, которому он передал свои знания. Это Павел Гаврилович Кузнецов, его внук от старшей дочери Федосьи и Гаврилы Алексеевича Кузнецова. П. Г. Кузнецов ныне здравствует и проживает в Бразилии.
Кроме иконописания, Иван Васильевич, как и другие староверы, занимался пчелами. На вырученные деньги любил покупать внукам подарки: «Он пасечнил да вот писал. Уот деньги у его были. И мене-то вот скатёрку купит (вот приходили китайцы продавать), чо-нибудь да мене купит. Я ему рамки-то таскала. Мёд продаст да, иконы продаст – чо-нибудь да мене купит» (из интервью с О. Валиховой от 8 декабря 2021 г.).
Ольга Валихова вспоминает, что когда ее отец и мать уезжали на сельскохозяйственные работы («на покос да, на жнитву да, молотить да зерно»), то ее как старшую дочку оставляли водиться с младшими детьми, а дедушка в это время в комнате писал иконы. «И вот я убегу, а ребёнок-то орёт в зыбке, проснётся и орёт. Он придёт – меня нету. Выйдет на улицу, кричит: “Ольгя! Ольгя! У ты, мутовка!” Вот так вот на меня ругался. Вот я бегу в избу опеть. Начинаю… Он [ребенок] уж проспится, да ись захочет. А соска-то была рог коровий и титька коровья. И наденут на рог, и в рог льют молоко, он сосёт титьку-то ребёнок. И када в квас-то не поставлю, она засохнет коровья-то титька. Она твёрда же. Выташшу из печки молоко да, начинаю кормить. А Костя у нас был, Костантин, он в Канаде, такой толстучий просто был. И вот я в рот-то ему, а он: “Уау, уау”. Теперь он всё время говорит: “Вот я зато и вредный такой – так няньки водились”».
Ольга Валихова рассказывает, как дедушка подарил ей икону «Благоверная княгина Ольга с ангелом-хранителем»: «Ну я стала подрастать, он списал и принес, мне даёт, а мама гыт: “Кланься в ноги, это тебе дедушка даёт. Вот это тебе подарочек”. Я поклонилася, он поцеловал меня в лоб. «Молися, – говорит, – ангелу своёму и Ольге молися». Я с тех пор сильно молюсь» (из интервью от 8 декабря 2021 г.).
С мужем Ольги, Селивестром Фёдоровичем Валиховым, 1939 г. р., Иван Васильевич познакомился в Гонконге и тот ему сильно полюбился. Из Гонконга Мартюшевы и Валиховы были направлены в Бразилию и плыли на одном пароходе более 50-ти дней. 10 мая 1959 года в Бразилии состоялась свадьба Ольги Мартюшевой и Селивестра Валихова, на которой присутствовал Иван Васильевич.
Приведу воспоминания Селивестра Валихова об И. В. Мартюшеве: «Он всегда в комнате. У него комнатка была отдельная своя. Он там иконы писал, всё хранил там свои краски, видно, всё это на замке. И ето редко, когда выходил, скажем.
Мы приходили в гости, как к тестю в гости, это тёшше. То он услышит, что кто-то пришёл, дверь откроет, поглядит, тихонечко мне пальцем так подзовёт. Я подойду, он говорит: “Я хочу за твой язык пойматься. Заходи ко мне в комнату”. И вот так вот зазовёт и начнёт меня спрашивать, но я, чо знал, рассказывал. Тоже не знали в Китае-то друг друга-то. Это жили далёко, надо поездом было ехать. Но он это со вниманьем так слушал.
И он начнёт мене говорить. Рассказывал, что красок не хватало, кисти не хватало. Вот были внучаты беловолосы. Вот он выберет там какого-то, придёт, выстригет волосы и ето ниткой как-то воском ли чо ли там маленько запутат. И вот делал кисточти такие. Чёрная краска – сажу накоптит. А жёлтую, кажется, это ишо в Китае он делал: серпуху собирали и вываривали краска жёлтая. И были эти карандаши, назывались химический карандаш. Вот так слюнями приложишь – он синий. Вот эти он как-то смешивал эти краски такие. У него не было шибко колоритных икон (из интервью от 10 февраля 2022 г.).
В доме у Селивестра и Ольги Валиховых есть еще икона Иоанна Богослова, написанная Иваном Васильевичем («Сидит, пальцы к роту. Ободок красный и голубой. Голубой цвет обозначает нескончаемость века»). Несколько лет тому назад Ольга передала дедушкину «Казанскую икону Божьей Матери» вдове своего брата Автонома Татьяне Мартюшевой с просьбой молиться за нее и ее семью. «Казанская икона Божьей Матери» письма Ивана Васильевича есть у Викула Серебрякова. Такая же икона была и у сестры Ольги Ефимьи Фефеловой, которая проживает на Аляске. Но когда у староверов-беспоповцев в 2010-е гг. произошел раскол, который касался сложения нижних перстов, символизирующих Троицу, на благословляющей деснице на иконах, она, по рассказам староверов, эту икону как «неправильную» сожгла в бане в каменке. Мне известно, что какая-то икона, написанная Иваном Васильевичем, есть в Орегоне у брата Ольги Александра.
Летом я собираюсь поехать в Орегон и выяснить, у кого еще из харбинцев есть иконы И. В. Мартюшева и попросить Михаила Алексеевича Чернова сделать их профессиональное научное описание.
Упокоился Иван Васильевич Мартюшев в Бразилии в 1963 или в 1964 году. «Дедушку и маму там в Бразилии похоронили. И вот мы ездили, были на могилках. Хто-то ухаживат, не заростают» (из интервью с О. Валиховой от 8 декабря 2021 г.).
Мир праху Ивана Васильевича Мартюшева – единственного иконописца у орегонских староверов до их переселения в Америку.
[1] Харбинцами называются староверы, до переезда в Америку компактно жившие в деревнях недалеко от г. Харбина (Китай).
[2] Синьцзянцами называются староверы, которые до переезда в Америку жили в провинции Синьцзян Китая.
[3] Турчанами называются староверы, приехавшие в США из Турции.
[4] См. Кобко В. В. Старообрядцы Приморья: история, традиции (середина XIX в. – 30-е гг. XX в.). Владивосток, 2004. С. 69–70.
[5] См. Кобко В. В. Там же. С. 96.
Тамара МОРРИС
Газета «Старообрядец», № 86, 2022 год
«ТОРЖЕСТВО ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВИЯ В РОССИЙСКОЙ АРКТИКЕ»
Некоторые могут назвать это совпадением, кто-то скажет, что это чистой воды мистика, истинный же верующий понимает, что такое невозможно без Божьего благословения. Вместе с тем, каждый год, когда мы проводим Крестный ход в тундре, тучи Северного Ледовитого океана уходят и выглядывает солнце. Становится тепло.
Вот и в этом году, 17 сентября, когда Древлеправославная Поморская Церковь, традиционно проводила крестный ход в Пустозерске, на месте казни протопопа Аввакума – светило солнце, а температура воздуха доходила до 16 градусов. Ничем иным, чем Божьим проведением объяснить это чудо невозможно.
Сам крестный ход событие важное и значимое– на него съезжаются староверы со всей России и мира. В этом году собрались более 50 паломников. Среди которых были члены Российского Совета Древлеправославной Поморской Церкви – Клямко Андрей Станиславович, член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ, Безгодов Алексей Александрович, председатель Новгородской Старообрядческой Поморской общины, Половинкин Павел Владимирович, председатель Самарской общины, Аринин Павел Васильевич, настоятель Ульяновской общины, Хмелев Денис Валерьевич, заместитель председателя Невской старообрядческой Поморской общины, Пашинин Максим Борисович,председатель культурно паломнического центра имени протопопа Аввакума, Мельников Антон Павлович член ревизионной комиссии Российского совета Древлеправославной Поморской Церкви, и многие другие.
Конечно, желающих было гораздо больше, но из-за сложностей в логистике связанных с жарким летом и тем, что многие протоки на Печере обмелели, попасть на место казни протопопа Аввакума было достаточно сложно – единственный возможный транспорт – катера на воздушной подушке. Здесь очень хочется поблагодарить администрацию Ненецкого автономного округа за то, что они предоставил эти катера.
Стоит сказать, что крестный ход в этом году, по-своему юбилейный. 10 лет назад таким же крестным ходом было отмечено возведение на месте казни протопопа Аввакума часовен. Большую роль в этом сыграл Вальтер (в крещении Валентин) Вальтерович Фот. Во многом именно благодаря его трудам и заботам в 2012 году смогло состояться это торжественное и важное для всех древлеправославных мероприятие. Тогда, на освящение часовен приехало более ста человек. К сожалению, Вальтера уже нет с нами, но мне почему-то кажется, что он смотрит на нас сверху и так же радуется.
Сам крестный ход начался с момента высадки паломников на песчаной косе на берегу озера около того места где был город Пустозерск. С пением священных текстов, с крестом и иконами все двинулись в сторону часовен. В самих часовнях был проведен молебен и панихида памяти протопопа Аввакума и соузников, казненных в Пустозерскеа так же всех пострадавших за древлеправославие, помянули благодетеля Валентина (Вальтера) Вальтеровича Фота.
После этого все вернулись в Нарьян-Мар и провели общий молебен в храме Нарьян-Марской поморской общины. Очень сложно передать словами те чувства, которые испытываешь, когда находишься в молитве с нашими братьями и сестрами по вере. Такое небывалое единение рождающее благостное состояние и неимоверную легкость на душе, а камерность обстановки и ее искренняя душевность, только подчеркивала значимость этого события.
Нельзя не сказать и о том, сколько сил вкладывает в это настоятель старообрядческой поморской общины города Нарьян-Мара Александр Иванович Ляпунов, который и возглавил и крестный ход, и службу.
В следующем году так же будет круглая дата – 25 лет Нарьян-Марской поморской общине и конечно же поморцы из разных уголков планеты обязательно съедутся в Нарьян-Мар и пройдут Крестным ходом в Пустозерске
Это все было бы невозможно без содействия Нарьян-Марской поморской общины, Губернатора и структурных подразделений администрации Ненецкого автономного округа, мэрии Нарьян-Мара и музея-заповедника Пустозерск.
Не так давно я писал про открытие в поселке Чугунаш, Таштагольского района Кемеровской области храма во имя Успения Пресвятой Богородицы и святителя Николы Чудотворца и отмечал, что это еще один кирпичик в фундамент возрождения Истинного Православия. Сейчас же хочу сказать, что мы и спустя века верны призыву Аввакума – будьте крепки в вере своей, непоколебимы!
Подробнее по ссылке https://moment-istini.com/news/torzhestvo-drevlepravoslaviya-v-rossiyskoy-arktike.html
© Момент Истины.
Павел ПОЛОВИНКИН «Памяти подвижников»
К 135-летию матушки Анафролии
Анафролия (1886 – 1969) — в миру Анна Яковлевна Илюшкина, инокиня Войновского женского монастыря (Польша). Уроженка с. Преображенка Самарской губернии. Ее родители, крестьяне того же села – староверы феодосеевского согласия, решили посвятить жизнь единственной из трех детей дочери служению Господу. С детства ее обучали церковной грамоте и чистоте христианского жития. Затем – Преображенский и Войновский монастыри.
В 1914 г., уже постриженная в иночество, она приезжает на родину навестить престарелых родителей. Первая мировая война застала ее в родительском доме, монастырь остается по другую линию фронта. Понимая, что для нее теперь только там отчий дом, несмотря на уговоры родителей остаться, агница Божия находит пути и перебирается через границу.
В монастыре она была уставщицей и вела службу, читала Святое Евангелие, крестила обращающихся в Христову веру. Ее жизнь была наполнена неустанными молитвенными трудами за всех христиан. О чудесных выздоровлениях от тяжких недугов по молитве угодницы Божией много рассказывалось в доме Илюшкиных. Так, во время войны у ее брата загнила челюсть, серьезная болезнь прекратилась с получением ее письма. За долгую жизнь она снискала уважение и почет не только среди насельниц, но и приезжающих в монастырь. На проводах тела любимой матушки на монастырский погост собралось много народа со всей округи.
Записано автором по воспоминаниям племянницы матушки Анафролии Анны Александровны Улановой (с. Преображенка Самарской обл.) и насельниц Войновского монастыря Елены и Евфимии.
К 110-летию со дня кончины П.И. Белова
Белов Петр Иванович (1847 – 1912) — настоятель молитвенного дома общины христиан поморского законобрачного согласия г. Самары.
Петр Иванович Белов родился в с. Сырейка Самарского уезда, и до конца дней по сословию писался крестьянином родного села.
По определению современников Петр Иванович – выдающийся ревнитель древлеправославного благочестия, посвятивший на духовные подвиги всю свою жизнь, начиная с самых юных лет.
По смерти самарского настоятеля Петра Дмитриевича Захарова Петр Иванович был единодушно избран духовным наставником в Самаре.
Петр Иванович был очень сведущ в Божественном Писании и много потрудился на почве привлечения к церковному единению феодосеевцев.
Пользуясь авторитетом ревностного последователя Христовой Церкви, он был известен в обеих столицах, где нередко принимал участие на всевозможных духовных торжествах и при обсуждении духовных вопросов церковного управления. И, конечно же, был участником всех самарских Соборов.
Не считаясь с трудностями добывания насущного хлеба, он посвятил лучшие годы своей жизни изучению церковно–богослужебного знаменного пения, изучивши его под руководством известного тогда Николая Иванова (из феодосеевцев).
Самарские христиане обязаны Петру Ивановичу введением «солевого» (знаменного) пения: до этого в самарских старообрядческих храмах пение было самогласное.
Петр Иванович был участником Собора 1905 года в Самаре. Однако, в списке участников Собора его имя фигурирует как певца молитвенного дома общины христиан поморского согласия.
Несмотря на свое бескорыстное служение Церкви, несмотря на энергичную духовную деятельность, Петр Иванович был принужден оставить родной город и перебраться в Уфу: нашлись люди, которые оклеветали ревностного устроителя церковного мира. В Уфе Петр Иванович был избран настоятелем и исполнял эту должность до своей болезни и кончины в 1912 году.
Павел ПОЛОВИНКИН
Газета «Старообрядец», № 86, 2022 год
«В СИБИРИ ОСВЯТИЛИ НОВЫЙ ХРАМ ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВНОЙ ПОМОРСКОЙ ЦЕРКВИ»
Не так часто, как хотелось бы в жизни древлеправославных случаются праздники связанные с открытием нового храма. Естественно такое событие привлекает к себе внимание, и что более важно показывает, что наша Вера жива!
Недавно, в поселке Чугунаш, Таштагольского района Кемеровской области был открыт Храм во имя Успения Пресвятой Богородицы и святителя Николы Чудотворца. Два года понадобилось настоятелю Савелию Петровичу Саблину на то, чтобы возвести это произведение искусства в традиционном стиле русского деревянного зодчества. Особенности Храма заключаются в том, что он построен в церковных формах с куполом увенчанным крестом. И вместе с ним сейчас в Сибири три таких Храма. Не менее интересно и то, что Храм имеет высокий подклет, в котором разместились гостевые комнаты.
Стоит отметить и то, что этих местах по традиции староверы поморцы во многих селах и городах молятся в основном в домашних и общественных моленных и вопрос строительства Храма очень актуален. Именно поэтому, уроженец этих мест, настоятель Храма Савелий Петрович Саблин и приступил к строительству в 2020 г.
Такое событие, не могло не привлечь широкого внимания – на освящение прибыли гости из многих регионов России, члены Российского Совета Древлеправославной Поморской Церкви –Безгодов А.А. из Великого Новгорода, Косолапов Г.И. из Старой Руссы, Назаров С.К. из Городца Нижегородской обл.
Так же прибыли духовные отцы Солдатов В.М. из Коврова Владимирской обл., Пахомов В.А. из Кургана, Перминов К.И. из Промышленного Кемеровской обл., Найданов П.С. из Темиртау, гости из общин Санкт-Петербурга, Томска, Новосибирска, Барнаула, Бийска, Горно-Алтайска, Новокузнецка, Минусинска, Кызыла, Таштагола и из других мест.
Сложно передать те чувства, которые испытываешь во время торжественной службы во вновь построенном Храме, да еще и в окружении такого количества братьев-староверов. Руководил торжественной службой духовный отец Савелий Петрович Саблин.
Савелий Саблин
По традиции, после службы состоялась праздничная братская трапеза, а по ее окончании собравшиеся организовали культурную программу во время которой были исполнены духовные стихи, как хозяевами торжества, так и гостями. Камерность обстановки, а точнее ее искренняя душевность, только подчеркивала значимость этого события.
Стоит сказать и о том, что Савелий Петрович не собирается останавливаться на уже сделанном. Уже сейчас идет работа по изготовлению резного иконостаса, а в дальнейших планах значится и возведение звонницы.
Не приходится сомневаться в том, что эти планы будут реализованы, не даром Саблин в условиях Сибири выращивает у себя в теплице виноград, а его хозяйка – Февруса в этих же условиях создала действительно райский сад.
Но не менее важно и другое. Данный Храм, это еще один кирпичик в фундамент возрождения Истинного Православия. Еще одни показатель того, что несмотря на препоны и препятствия сильные духом продолжают дело своих дедов и отцов.
Подробнее по ссылке https://moment-istini.com/news/v-sibiri-osvyatili-novyy-hram-drevlepravoslavnoy-pomorskoy-tserkvi.html
© Момент Истины.
«ПОМОРЦЫ ОТМЕТЯТ КРЕСТНЫМ ХОДОМ В ПУСТОЗЕРСКЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ВОЗВЕДЕНИЯ ЧАСОВЕН НА МЕСТЕ КАЗНИ ПРОТОПОПА АВВАКУМА»
Наверное, не стоит говорить о том, что такое Пустозерск для каждого старовера. 340 лет назад в 1682 году были сожжены пустозерские мученики – протопоп Аввакум, священник Лазарь, диакон Феодор, соловецкий инок Епифаний. Гонения на старообрядцев, различные политические потрясения более 300 лет не позволяли нам построить Часовни в Пустозерске.
Но времена меняются, и вот в 1989 году появляется памятный крест на месте гибели протопопа Аввакума, а еще спустя двадцать лет начинается строительство Часовен. И здесь необходимо отметить ту огромную роль, которую сыграл во всем этом Валентин (Вальтер)Вальтерович Фот. Во многом именно благодаря его усилиям они были возведены. Для человека, не бывавшего в тех местах очень сложно понять, что такое тундра и какие усилия требуются для того чтобы там что-то построить, особенно учитывая, что своего строительного материала там нет. Заполярье. Доставка возможна только пока существует зимник и надо успеть организовать транспортировку огромных бревен и по льду Печоры и по тундре. Повторю – представьте растаял зимник и все остановилось. И здесь на первый план выходят не только организаторские способности Вальтера, но и самоотверженный труд тех рабочих, которые привозили бревна, строили часовни. А еще северные морозы, на которых не выдерживает техника. Но люди смогли. Я пересматриваю фотографии того времени, времени возведения часовен и снова проникаюсь всей глубиной и мощью Веры людей, совершивших этот подвиг. При этом, надо так же понимать еще и то, что, не смотря на провозглашенную после распада СССР свободу вероисповеданий, отношение к старообрядцам не сильно изменилось, и не меньшей проблемой было взаимодействие с определенными чиновниками, преодолевать сопротивление которых тоже было весьма непросто. На этом фоне не могу не сказать несколько добрых слов про Министерство культуры, которые по мере сил оказывали помощь в строительстве. Напомню, до указа Президента России о праздновании 400-сотлетия протопопа Аввакумаеще предстояло ждать несколько лет. Да, конечно, после этого указа помощников в среде чиновников стало гораздо больше, но ценится то, что было сделано вовремя, когда было нужно.
В общем, к 330-летию огнепальной кончины Пустозерских мучениковЧасовни были построены и в апреле 2012 года состоялось их освящение. К сожалению погодные и климатические условия в этих краях дают возможность добраться до Пустозерска в это время года только на вертолете. И опять, огромную помощь оказал Культурно-паломнический центр имени протопопа Аввакума и лично Вальтер Вальтерович Фот обеспечив два вертолета которые смогли уместить сорок человек. Конечно, желающих было гораздо больше, что и показал Крестный ход, состоявшийся в эти дни 24-25 августа 2012 года.
Организаторами Крестного хода выступили Культурно-паломнический Центр им. протопопа Аввакума и Нарьян-Марская старообрядческая поморская община, при одобрении и поддержке Российского Совета Древлеправославной Поморской Церкви.Что особенно важно и значимо, так это то, что в этом Крестном ходе приняли участие не только местные жители староверы, но еще и представительные делегации из других регионов страны и из-за границы.
Не буду пересказывать весь Крестный ход, остановлюсь только на том моменте, когда мы шли уже непосредственно по самому Пустозерску – пройдя мимо столбиков, отмечающих места, где раньше стояли дома последних жителей Пустозерска, с пением стихер и величаний Кресту, Богородице, Николе и Всем Русским чудотворцам подошли к Поклонному Кресту, установленному на предполагаемом месте упокоения останков Пустозерских мучеников. Здесь пропели литию за умерших и направились к памятной часовне, в которой был отслужен торжественный молебен всем святым, завершившийся Крестным ходом вокруг часовни.
Вальер Вальтерович Фот
Сейчас, в дни десятилетия этого по истине важного для всех нас события, вспоминая те дни, вспоминаю и фразу, которую сказал Вальтер про две построенный Часовни: «Как Аввакум и Марковна».
Почему я вспоминаю сейчас те события. Причин несколько. Во-первых, само по себе, это событие, без преувеличения, мирового масштаба, учитывая фигуры мучеников и самого Аввакума. Во-вторых, поморцы собираются не менее масштабно и массово отметить в сентябре этого года десятилетие возведения Часовен!
Подробнее по ссылке https://moment-istini.com/news/pomortsy-otmetyat-krestnym-hodom-v-pustozerske-desyatiletie-vozvedeniya-chasoven-na-meste-kazni-protopopa-avvakuma.html
© Момент Истины.
Татьяна ОДЕГОВА «Слово о ковернинских староверах»
Заволжская сторона, верховья Узолы… В далеком от нас XVII веке места эти были покрыты бесконечным дремучим лесом, стоявшим сплошной стеной от приволжских заливных лугов до холодных берегов Беломорья.
Именно сюда, в леса Керженские и Чернораменские, западной частью которых является Ковернинский край, в непроходимые заволжские дебри, в бесконечные болота, спасая свою жизнь и свою веру, бежали триста лет назад русские люди из Ярославля и Костромы, Москвы и Владимира, положив начало заволжской «кондовой» Руси.
Самым многочисленным и организованным старообрядческим обществом на территории Ковернинского района была община поморцев брачного согласия.
Молельные дома поморцев (каждый со своими наставниками, «дьяками», уставщиками, певчими) стояли в деревнях Б. Калениха, Малые Долы, Шмаки, Копани, Федорово, Белые Пруды, Язвины. Но самый известный поморский храм возвышался в селе Шадрино — центре духовной жизни всей Корелы.
Миссионерский журнал «Братское слово» писал в 1894 году о ковернинских приходах: «В ковернинском приходе есть определившийся расклад: раскольники составляют 1/5 всего населения, в шадринском — 9/10, в понуровском — 3/4, а всего в Ковернинской волости 3/4 всех прихожан – староверы».
По данным статистики на территории современного Ковернинского района (без Хохломской волости) в 1913 году проживало свыше 12000 староверов. Таким образом, старая вера господствовала на ковернинских землях.
Появление старообрядчества на берегах Узолы происходило двумя путями.
Во-первых, многие из старожилов, проживавших здесь до 80-х годов XVII века, не приняли никонианства.
Во-вторых, как известно, власть для пресечения старой веры принимала самые суровые и крутые меры. Спасаясь от расправы, старообрядцы бежали на дальние, пустынные окраины России.
В начале XVIII века староверческие скиты и кельи располагались «на Утрусе, в раменном лесу, за деревней Шляпино, пониже починка Павлова, за деревней Маклаковкою и деревней Погибяною на реке Мазе, в верхотине реки Липовки, по речке Чащовке за починком Чащовкою, за деревней Лукиным подле Узолы реки, зa починком Кошелевым» и так далее.
В первой трети XVIII века соприкоснулись с другим очагом старообрядческой колонизации Заволжья — легендарной «Корелой». Когда в поисках хлеба для монастыря отправились с Выга посланцы к своим единоверцам в разные регионы России, они, в том числе, посетили и нижегородские пределы. Руководитель выговской общины, знаменитый старообрядческий писатель Андрей Денисов, побывал у староверов ковернинского края. Настоятель поморской общины деревни Воротилова Павел Григорьевич Каузов обучался в шляпинских кельях, где настоятелем был инок Арсений, постриженик Выговской пустыни.
После указа 1905 года, в 1910-х годах, оживилась жизнь всего ковернинского старообрядчества. Поморцы создали Корельский духовный совет по примеру уже существующих в Воротилове и Городце, на который возлагались обязанности руководства и духовного суда данной местности. В руководство совета были избраны 16 человек — представители общин деревень Б. Калениха, Шадрино, Язвины, Федорово, Большие Круты и других. Председателем избран Денис Киприанович Статьин, секретарем — Григорий Золотарев (1887 – 1968). Григорий Иванович был иконописцем, как и его отец Иван Акинфович. До сих пор его иконы хранятся в семье его внучки — Антонины Ивановны Земляникиной, которая является певчей в церковном хоре.
Нелегкие времена переживают потомки «корелян» и сегодня. Староверческие общины в районе были на грани вымирания. Мало осталось грамотных старцев, знающих устав и Писание, нет молодёжи, способной внести «свежую кровь», некому исполнять требы.
Наша ковернинская древлеправославная община также переживала нелегкие времена. Но древнерусский знаменный распев, передававшийся староверами из поколения в поколение, не забыт! И я верю, что Корела возродится!
Этот вопрос мучал меня с детства. Моя бабушка Анна Савельевна всегда говорила: «В какой вере покрестился – в той и живи! И замуж выходи за нашего поморца». Так и случилось. И муж и трое детей крещены по моей вере. Начав изучать историю поморских общин в Ковернинском районе, я поняла насколько много у нас родственников. Потомственных поморцев. Я поняла, что все мы братья и сестры.
Родословная Смирновых.
Смирнов Архип (начало XIX века), переселившийся с Выга, родил здесь, в Кореле, пять детей: Степана, Евдокию, Тихона, Парамона и Марфу. До сих пор много потомков Архипа проживает в Ковернинском районе. Смирнов Степан Архипович родил Лаврентия Степановича (11.08.1886 – 05.01.1961). Он много лет был наставником, жил в деревне Большие Долы. У Евдокии Архиповны Смирновой (в замужестве — Гусевой) было трое детей: Алексей, Трофим и Аксинья. У Алексея родилось шесть дочерей, и одна из них – Екатерина – вышла замуж за Ивана Парамоновича Золотарева. У них родилась дочь Антонина Ивановна Земляникина.
Антонина Ивановна рассказывает о дедушке: «Алексей Арефьевич в деревне Шадрино был наставником. Его много раз забирали в милицию. Потом раскулачили и сослали в Архангельск в 1928 году. Полгода там прожили и переехали в Пучеж. И потом им разрешили вернуться домой, вернули и дом».
Раскулачивание и коллективизация ударом обрушились на поморские общины, ведь в то время староверы были зажиточны. «Забирали сначала тех, кто торговал, — вспоминают старики. – А потом стали забирать молельщиков». После Алексея Арефьевича Гусева благословленной на духовные дела в деревне Шадрино была его дочь Александра Алексеевна Гусева.
Центр Корелы – деревня Шадрино славилась своими наставниками. Особенно был известен род Золотаревых, несколько поколений которого являлись служителями поморской Церкви: Герасим Климентьевич – Акинф Герасимович – Иван и Павел Акинфьевичи – Григорий Иванович.
Иван Акинфьевич и его сын Григорий были известными знатоками старинного церковного пения, иконописи, духовной литературы. А в первой половине 1920-х годов издавал рукописные журналы «Голос Корелы» и «Вехи».
Так же были общины в дер. Большие и Малые Долы. Наставником был Алексей Козлов. В те годы у руководства общин еще очень много было мужчин. Авраам Смирнов в дер. Б. Долы, Захар Алексеевич Каменщиков в Б. Долах и Бобыльске. Благословленные, крестившие детей, старицы Прасковья Тихоновна Коновалова, Марфа Михайловна Тюрина, Агафья Афанасьевна Поцелуева, Татьяна Макарьевна Столетова. В поселке Ковернино в послевоенное время духовные дела правили Мария Фуфаева, Надежда Доронина, Ксения Григорьевна, Серафима Сидорова, Елена Васильевна Ознобишина. И до 2022 года – наставник Владимир Павлович Тихомиров.
Родиной В.П. Тихомирова была дер. Большие Круты. Здесь в послевоенное время наставниками служили дедушка Федор, Иван Овсянников, Игнатий Степанович Ермаков. Небольшая моленная была в доме Федосьи Захаровны. Начитанными были сестры Рябковы – Наталья и Екатерина Ефимовны, Лебедев Ермил Яковлевич, Ильичев Савелий Григорьевич, Ермаковы Павла Федоровна и Софья Степановна. После смерти Федосьи Захаровны молились по домам в большие праздники. До сих пор в деревне молятся и хранят устав Елена Антипьевна Мартышова, Маргарита Игнатьевна Кокурина, Надежда Валерьевна Столетова, Меланья Степановна Чернигина.
Я впервые стала посещать моленный дом, созданный в родительском доме в дер. Б. Круты о. Владимиром Тихомировым. Как замечательно пели там эти бабушки, настолько, что мне самой захотелось научиться и читать на церковнославянском и, конечно, петь и участвовать в молебнах.
В 2011 году я познакомилась с Владимиром Тихомировым. Он жил на соседней улице, сам еще учился церковным делам и хотел стать наставником. Я была уверена, что это будет началом возрождения поморской общины в Ковернине и объединения всех поморцев района. В 2012 году в поселке состоялось собрание староверов, было принято решение строить помещение под моленный дом. Всем руководила покойная свет Мария Филипповна Лебедева. К этому времени Владимира Тихомирова на духовные дела благословил Лаврентий Ефремович Семенов из Городца. Осенью 2015 года нам подарили здание гаража райпо. Мария Филипповна, Галина Ивановна Трошина и я занялись оформлением документов на строительство храма. Стройка проходила в сложных условиях. Земля вокруг не принадлежала храму. Её хозяин подавал в суд на Марию Филипповну, это её очень подкосило. Но она до последнего дня делала всё, чтобы отстроить храм, ей в этом помогал сын Виталий. Сделали новую кладку, подняли крышу, поставили купол, провели свет и газ. В это время я оформила все юридические документы на общину. 17 ноября 2017 года Мария Филипповна скончалась. И её первую отпевали в новом храме. Весь груз ответственности лег на плечи Галины Ивановны Трошиной. Был сделан новый большой иконостас.
Сейчас наш храм вновь осиротел. 12 января этого года скончался наш наставник Владимир Павлович Тихомиров (на снимке). Но мы не сломаемся и всё переживем с Божией помощью.
В марте 2022 года к нам в общину по рекомендации Сергея Кузьмича Назарова приезжал из Крестцов Алексей Геннадьевич. Огромная благодарность ему за проведение исповеди во всех деревнях, где проживают староверы-поморцы. Мы надеемся, что к нам кто-то приедет и станет нашим наставником.
Председатель общины Татьяна ОДЕГОВА
Газета «Старообрядец», № 86, 2022 год
