Четверть тысячелетия назад у Преображенской заставы города Москвы возникла обитель, что спустя немногие коды стала духовным центром для многочисленных федосеевских общин всей России. На страницах нашего издания публиковались статьи о духовном и экономическом значении Преображенского монастыря в жизни староверческой России. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию статью Татьяны Игнатовой о подлинной, незамутненной так называемым патриотизмом, любви преображенцев к родине, к России.
МОСКОВСКИЕ ФЕДОСЕЕВЦЫ НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ
В 2021 году исполнилось 250 лет со дня основания Преображенского богаделенного дома, который на протяжении двух с половиной столетий оставался главным российским духовным центром староверов старопоморского согласия.
Долгое время история Преображенского кладбища была овеяна целым сонмом разнообразных легенд, большинство из которых зародилось в середине XIX века. Самым известным антистарообрядческим мифом можно назвать лже-историю о федосеевцах и Наполеоне, которая была неоднократно опровергнута в трудах крупнейших историков старообрядчества: доктора филологических наук Е. М. Юхименко, доктора философских наук М. О. Шахова, кандидата исторических наук В. Ф. Козлова, старшего научного сотрудника Музея МГУ Е. А. Агеевой. Тем не менее до сих пор на некоторых сайтах и в СМИ можно встретить «разоблачительные» материалы о неких «государственных изменах», совершенных московскими федосеевцами, сведения о которых почерпнуты в миссионерской антистарообрядческой литературе второй половины XIX — начала ХХ века.
Попытка представить старообрядцев изменниками родины глубоко оскорбительна и антиисторична. Данной проблематике уже была посвящена обобщающая работа Е. М. Юхименко «Сила духа и верность традиции» (по всей видимости, не известная авторам альтернативной истории), где говорилось о сохранении памятников духовной культуры, о трудовой этике и благотворительности, о воинской доблести староверов.
В этой публикации мы представим лишь некоторые факты о московских федосеевцах.
«Выразили торжественную готовность пожертвовать жизнью и имуществом на защиту Престола и Отечества»
Так в 1865 году граф А. А. Суворов-Рымникский (1804 — 1882) отозвался о московских федосеевцах. Оппонируя митрополиту московскому Филарету, граф составил пространную записку, где выразил свое особое мнение по делу о передаче мужского двора Преображенского богаделенного дома единоверцам. В этом документе он приводит доказательства преданности и сочувствия правительству со стороны общины Преображенского кладбища, указывая на «немаловажные пожертвования, сделанные сими на военные надобности в последнюю войну и при усмирении Польского мятежа».
В примечании к документу автор особого мнения поясняет, что «в последнюю войну московские раскольники беспоповщинского согласия пожертвовали на военные надобности около 33 тысяч. Во время Польского мятежа раскольник того же согласия московский купец Егоров представил в распоряжение местного начальства около 9 тысяч пар теплой обуви для нижних чинов, за что и был награжден».
Поскольку особое мнение графа Суворова-Рымникского было составлено в 1865 году, то под «последней войной» он, видимо, подразумевал Крымскую войну (1853 – 1856 гг.), о которой подробнее речь пойдет ниже.
«Польским мятежом», по всей видимости, названо второе, январское, Польское восстание (1863 – 1864 гг.). Вот почему так важна была для армии именно теплая обувь. Жертвователем, по всей видимости, был московский купец-федосеевец Егор Константинович Егоров, сын сосланного в Пензу попечителя Преображенского богаделенного дома Константина Егоровича Егорова.
О Польском восстании граф добавляет: «После того, как раскольники означенного кладбища, присоединив свой голос к верноподданнейшим заявлениям, которые по поводу последнего мятежа в Царстве Польском слышались со всех сторон России, выразили торжественную готовность пожертвовать жизнью и имуществом на защиту Престола и Отечества. Не был ли протест раскольников, опровергнувший надежды польской пропаганды на содействие раскола в России, одним из самых знаменательных и утешительных фактов, которые правительство может противупоставить истории Польского восстания».
«Дабы собрать денег со всего общества и пожертвовать на военные действии, тогда бывшие в Крыму»
О пожертвовании, собранном московскими федосеевцами на нужды императорской армии во время Крымской войны (1853 – 1856 гг.), подробно рассказывается в рукописной книге «История Преображенского кладбища с 1854 по 1862 год».
Инициатором сбора пожертвований выступил один из попечителей Преображенского богаделенного дома, московский купец Константин Егорович Егоров (ок. 1783 — 1860).
Вместо предполагавшихся 15000 рублей серебром московские федосеевцы собрали сумму в два раза большую — 35500 рублей. Приведем фрагмент главы, повествующий о судьбе этого пожертвования:
«…было предложено попечителем Константином Егоровичем отцам и прочим попечителям, также и всему московскому християнскому обществу: дабы собрать денег со всего общества и пожертвовать на военные действии тогда бывшие в Крыму.
И общество, вняв предлогу уважаемого попечителя, и просили: дабы доложить о этом деле московскому военному генерал-губернатору графу Закревскому, потому что он ему порядочно был знаком по многократным его пожертвованиям на разные предметы общественной и государственной пользы. Почему Константин Егорович и не отказался ходатайствовать о таком деле.
Когда же предложил он графу свое и общественное мнение и усердие, тут граф спросил у него о количестве суммы, которую они могут жертвовать. Когда же объявил ему, что пожертвование может быть не менее пятнадцати тысяч рублей серебром, на это Закревский соизволил и благодарил Егорова за сочувствие общеполезному делу, и обещался довести до сведения высочайшей власти и сулил ему ходатайствовать для общества и Кладбища какую-либо милость, чему наши сообщественники весьма были рады.
И тотчас же послали с кладбища отца Ивана Яковлевича пригласить всех обывателей в контору Преображенского кладбища, и назначен был день. Когда же съехались обыватели и, выслушав предлог попечителя Егорова, и по его заботливости и искусной деятельности к общему благу противоречить никто не осмелился, но все беспрекословно повиновались и подписывали пожертвование щедрою рукою, так что первые подписывали по пяти тысяч рублей серебром, а всея суммы подписано было 35,500 рублей серебром. И доставлено было попечителями к Закревскому.
Но только к нашему неблагополучию Закревский нам, как говорят, не подоброжелательствовал, и представленную ему сумму не дозволил в пожертвовании означить отдельной от прочих пожертвований, и означить именно от старообрядческого общества, но повелел эту сумму присовокупить к общественным безызвестным пожертвованиям. Потому наше значительное пожертвование и осталось вовсе безызвестным.
Это событие нам весьма было чувствительно, так как нам были известны заботливые тщательности, и значительные пожертвования наших попечителей.
Пожертвования их были неоднократны, которые еще на наших памятях, как во время Французской войны (1812 г. — Т. И.), также и в бытность Турецкой (1828 – 1829 гг.— Т. И.), сделав должные пожертвования в пользу Русского отечества, а потом и в настоящее время на Крымскую войну. Эти пожертвования наших попечителей и их сочувствие были к пользе всего государства.
А что касается до пожертвования в пользу московского общества, это было неоднократно. Как то открытие и содержание временных холерных больниц. Эти были два сильных случая холеры минувших годов, участвовали также материальными средствами, готовыми с прочими друзьями человечеству упомянутые больницы со всевозможной обстановкой успокоения и пользования для зараженных людей эпидемией, для народу всех сословий и без различия вероисповеданий.
Также во уважение государя и начальства иногда угощали военных нижних чинов, а именно: попечители Константин Егорович и Сергей Тихонович угощали гвардию в бытность уже военным губернатором Закревского».
Хотим лишь подчеркнуть, что, вопреки стараниям графа Закревского, о значительном пожертвовании московских федосеевцев все же стало известно общественности. Это следует из документа, составленного графом Суворовым-Рымникским, где и упоминается данное благое дело.
«В половине июля 7422 (1914) года была объявлена война…»
Такими словами Егор Егорович Егоров начинает запись, первую в его архиве из посвященных Великой войне.
Е. Е. Егоров (03.04.1862 – 15.12.1917) — особая фигура в истории Преображенского кладбища. Как его дед и отец, упомянутые выше, он принимал самое активное участие в жизни Преображенской общины. После смерти отца он унаследовал торговое дело, но через год с небольшим продал трактир и магазин. Оставив коммерческие дела, Е. Е. Егоров посвятил себя коллекционированию памятников древнерусской и старообрядческой культуры, желая сохранить их для старообрядцев. Кроме этого, Е. Е. Егоров создал бесценные источники по истории общины — книги копий документов, касающихся всех сфер жизни Преображенского кладбища. Там нашли отражение и события, связанные с Первой мировой войной.
В годы Первой мировой войны члены московской общины Преображенского кладбища оказывали помощь раненым. Вскоре после начала боевых действий община постановила предоставить 75 коек для раненых в только что отстроенной и оснащенной современным медицинским оборудованием больнице, о чем была направлена телеграмма царю Николаю II.
Вот как об этом пишет Е. Е. Егоров:
«В половине июля 7422 (1914) года была объявлена война Германией и Австрией России и Франции. По етому случаю Совет нашей общины решил устроить в новой выстроенной больнице, еще не открытой, лазарет на 75 кроватей на сбережении общины. Потом 27 июля он устроил молебен в мужской палате, для чего разослал приглашение прихожанам следующего содержания:
«От Совета Московской общины христиан древлеправославно-кафолического вероисповедания и благочестия старопоморского согласия. Совет общины, уверенный в единодушном решении всего християнского общества, постановил в настоящие грозные исторические дни предоставить только что выстроенную больницу общины для нужд раненых воинов Российской армии. Для окончательного решения етого вопроса Совет, с разрешения Его Сиятельства господина московского губернатора, назначил на воскресение 27 сего июля в 11 ½ часов дня екстренное общее собрание членов общины. В тот же день перед открытием Собрания в 10 часов утра во всех моленных Преображенского богаделенного дома будет отслужен торжественный молебен о ниспослании победы Русскому Воинству над врагами. На молебствие ето и на созываемое важнейшее собрание Совет покорнейше просит вас пожаловать в Преображенский богаделенный дом.
Зная воодушевление всего общества, Совет счастлив выразить уверенность в том, что все христиане нашего общества, получившие ето извещение, оставив свои ежедневные дела, явятся на общественное богослужение и собрание. Совет».
На молебне 27 июля в женских палатах почти никого не было. В мужской палате стояли молебен на исхождение против иноплеменных, в потребнике Иосифа Патриарха напечатанный. Народу было очень мало, так как все молодые прихожане, частию солдаты запасные и офицеры, были уже призваны из запаса. А очень многие прихожане не явились.
По окончании молебна все присутствовавшие перешли в контору. Было много женщин и даже несколько не наших прихожан».
Несмотря на малочисленность собрания, было решено открыть подписку и собирать пожертвования на содержание лазарета. Е. Е. Егоров зафиксировал, что в первый же день были сделаны следующие пожертвования:
«В. Е. Быков — 2000 руб,
А. В. Дороднов товарищество — 500 рублей,
В. Г. Челноков — 1000 рублей,
Вера Мих. Москвина — 500 рублей,
Мих. Мих. Малышев — 500 рублей,
Екат. Ив. Матвеева — 1000 рублей,
Кс. Ив. Соколова — 200 рублей,
Егоров — 1000 рублей,
Илья Ник. Никитин — 100 рублей
И другие.
Собрали 11.500 рублей.
Гр. Кл. Горбунова не было на собрании, после пожертвовал 3000 рублей на раненых и 2000 рублей на открытие больницы».
Лазарет был открыт. Фотографии его палат опубликованы в 1916 году в альбоме, посвященном деятельности московского городского Управления по организации помощи больным и раненым воинам и семьям призванных.
Знаменитая серпуховская купчиха Анна Васильевна Мараева, входившая в московскую федосеевскую общину, в годы Первой мировой войны предоставила часть комнат своего особняка для устройства второго городского госпиталя Всероссийского союза городов для раненых солдат. Ее дочь Анна Мефодиевна Киреева (урожденная Мараева) и внучки Вера Михайловна Сухова (урожденная Уфимцева) и Екатерина Михайловна Егорова (урожденная Уфимцева) служили сестрами милосердия.
«Было много беженцев из других губерний, занятых немцами»
В годы Первой мировой войны московская федосеевская община приняла участие в судьбе беженцев. Из архивных записей Е. Е. Егорова известно, что 31 августа 1915 года состоялось совещание духовных отцов московского Преображенского кладбища «о принятии в свое христианское общество прибывающих беженцев, выгнанных с своих жительств военными действиями».
Об итогах совещания Егоров уточняет: «В настоящее время в числе вообще беженцев начали прибывать из губерний Польского окраина и старообрядцы, из которых многие принадлежат к брачному согласию, а многие и к небрачному. <…> …мы считаем себя должными обращающихся к нам для духовного исправления сих беженцев принимать в наше христианское общество и на покаяние».
В 1916 году в одной из книг копий документов сделана запись: «10 апреля 7424 (1916) года было Воскресение. День Пасхи. В ночь на Пасху в исход 3 часа Егоров приехал на Преображенское кладбище, застал там заутреню. Пели Хвалите Господа с небес. Было народу много внизу и также довольно много наверху. Было много беженцев из других губерний, занятых немцами».
«Все молодые прихожане, частию солдаты запасные и офицеры, были уже призваны из запаса»
Напомним, что на староверов всех согласий распространялись положения как о рекрутской повинности (1703–1874 гг.), так и о всеобщей воинской обязанности (с 1874 г.). Следовательно, старообрядцы призывались в русскую армию и принимали участие в войнах, которые вела Российская империя.
О числе московских федосеевцев, мобилизованных на Первую мировую войну, красноречиво свидетельствует образ, запечатленный Е. Е. Егоровым: моленные опустели, т. к. «все молодые прихожане, частию солдаты запасные и офицеры, были уже призваны из запаса».
Назвать всех поименно пока не представляется возможным. Назовет лишь некоторых.
В Первой мировой войне участвовали два сына Николая Константиновича Сухова, члена Совета московской общины Преображенского кладбища.
Дмитрий Николаевич Сухов (03.02.1885 – 21.11.1942)
Подпоручик, 226-й пехотный Землянский полк.
Обороняя крепость Осовец, был контужен отравлением ядовитыми газами, но остался в строю.
Награжден орденами Св. Владимира IV-й степени, Св. Анны IV-й степени (Аннинское оружие), Св. Станислава III-й степени, Св. Анны III-й степени. Захоронен в семейном некрополе Суховых на Преображенском кладбище (участок № 11).
Поясним, что во время штурма крепости Осовец немцы применили массированную газовую атаку. Из воспоминаний участников обороны крепости известно, что для химического штурма немцы приготовили несколько тысяч газовых баллонов. Более 10 дней они ждали благоприятных погодных условий и, наконец, 6 августа (н. ст.) в 4 часа ночи пустили газ. Параллельно с газовой атакой неприятель открыл сильнейший артиллерийский огонь.
Участник событий писал: «Газ темно-зеленоватой окраски; состав газа, имеющий в основе хлор, определить трудно, но, безусловно, в нем была и другая какая-то примесь, усиливающая удушливый эффект. Густое облако газа уже через 5–10 минут достигло наших окопов, быстро направляясь вперед к крепости. Смертельно поразив наши передовые части, яд газов обессилил и большую часть защитников крепости, проникая даже в плотно закрытые помещения; вся растительность была им обожжена более чем на 12 верст».
У оборонявших крепость русских солдат не было эффективных средств защиты, поэтому результат газовой атаки был сокрушительным: 9, 10 и 11-я роты Землянского полка погибли целиком, от 12-й роты осталось около 12 человек при 1 пулемете. 8 и 13-я роты потеряли до 50% состава. Тем не менее именно они: 8, 13 и 14-я роты 226-го Землянского полка, — были брошены в контратаку, получившую позже название «атака мертвецов».
Николай Николаевич Сухов (1886 – 01.11.1914)
Прапорщик легкой артиллерии, Гренадерский мортирный артиллерийский дивизион.
Награжден орденом Св. Станислава III-й степени.
Захоронен в семейном некрополе Суховых на Преображенском кладбище (участок № 11).
Выражаю глубочайшую признательность потомкам героев, предоставившим информацию и фотографии из личного архива Суховых.
Солдатские некрологи сохранили для истории множество имен героев Великой войны. Из них мы знаем о прапорщике Николае Ивановиче Максимове, который являлся членом московской старообрядческой общины Преображенского кладбища.
За доблесть, проявленную во время атаки и взятия неприятельского окопа, Максимов был представлен к ордену Св. Станислава III степени с мечами и бантом. Убит разрывной пулей, когда из окружения пробивался к остаткам своей роты. Некролог, посвященный Н. И. Максимову, был опубликован в журнале «Слово Церкви».
«Стали ходить слухи, что наши отцы собираются ехать на войну для исправления раненых и для всякой нужды».
В архиве Е. Е. Егорова зафиксирован интересный факт: вскоре после начала Первой мировой войны, на волне патриотического подъема, федосеевские общины стали обсуждать возможность отправки на фронт духовных отцов для окормления солдат-федосеевцев, «для исправления раненых и для всякой нужды».
Изначально Совет Преображенской общины одобрил эту идею. Далее необходимо было провести совещание с «добровольцами»: «И вот для етаго разослали пригласительные письма отцам некоторым иногородним, в том числе Георгию Михайловичу Виноградову в деревню Коношково Псковской губернии и Василию Егоровичу в деревню Ручейки Псковской губернии, которые прислали письма ответные, что они не могут ехать по случаю плохого здоровья и не на кого оставить свои стада духовных. Также послали письмо в село Поречье Курской Губернии Павлу Петровичу» .
Однако поездка духовных наставников к линии фронта не состоялась. Как резюмирует Егоров, «и никто из отцов на войну не поехал да и не нужно было подымать етот вопрос за неимением людей и невозможностию из туда ехать».
Доблесть, проявленная на полях сражений, создание лазаретов в тылу, пожертвования на нужды армии, помощь беженцам — вот лишь малая часть благих деяний, совершенных московскими федосеевцами.
Татьяна Игнатова, сайт «Русская вера»
