История сельских старообрядческих общин в последнее время нередко становится предметом специальных исследований (см., например: [Безгодов, Михайлов, 2003; Болонев, 2004; Дронова, 2002; Кожурин, 2023; Лизунов, 1992; Михайлов, 2017; Никонов, 2008; Фишман, 2003]). Это вполне объяснимо, поскольку на примере отдельной общины, на микроисторическом уровне достаточно четко можно проследить те общие тенденции и закономерности, которые имели место в русском старообрядчестве на уровне макроисторическом. Старообрядческая община деревни Ротково (Павлушкино), входившая в XIX – начале XX вв. в состав Царскосельского уезда Санкт-Петербургской губернии, не в первый раз привлекает внимание исследователей. Некоторые сведения о ней мы можем получить из статей Л. В. Корольковой [Королькова, 2009; Королькова, 2019], а также из недавно вышедшего справочника М. В. Шкаровского «Старообрядцы Санкт-Петербурга и Ленинградской области в XX веке» [Шкаровский, 2023]. Однако в архивах Санкт-Петербурга нам удалось найти кое-какие новые материалы по истории этой общины.
Сложно с точностью сказать, когда именно возникла деревня Ротково, однако уже в начале XIX века она являлась вотчиной вдовствующей императрицы Марии Федоровны. В 1806-1807 годах из нее были выставлены ратники Императорского батальона милиции. Деревня Роткова, или Павлушкина из 9 дворов упоминается на «Топографической карте окрестностей Санкт-Петербурга» Ф. Ф. Шуберта 1831 года.
Из следственных дел, связанных с ротковскими (павлушкинскими) старообрядцами, мы узнаем, что они были выходцами из Пруссии, некогда бежавшими туда из Российской империи. В 1814 году вышел «всемилостивейший» манифест императора Александра I в честь победы над Наполеоном. По этому манифесту многие русские, эмигрировавшие за границу, возвращались обратно в Россию. Как пишет А. А. Заварина, «среди возвратившихся лиц были в основном так называемые прусские выходцы, точнее, выходцы из районов Сувалкии и Августовщины, находившихся с 1795 по 1807 г. в составе Восточной Пруссии. Прусские выходцы по своему происхождению… являлись беглыми крепостными крестьянами, рекрутами из различных районов России… Названные манифесты предоставляли прусским выходцам право приписываться к различным окладам избираемых ими для жительства городов. Многочисленные дела Курляндского губернского правления о прусских выходцах свидетельствуют о том, что часть из них оседала в Латвии. Как выходцы из-за границы они становились свободными и приписывались в мещанский или рабочий оклады различных городов» [Заварина. С. 40]. Соответственно можно предположить, что примерно в это время будущий духовный наставник местных старообрядцев Данила Васильев (1771 (по др. сведениям, 1775) – 29 октября 1857) с родственниками и соседями переселился в деревню Павлушкино, и примерно в это же время в его доме была обустроена моленная.
М. В. Шкаровский пишет, что Ротковская «моленная устроена к 1827 г. в доме крестьянина Данилы Васильева» [Шкаровский, 2023. С. 289], однако Л. В. Королькова называет его «вторым наставником», имея в виду, что первым был крестьянин Иван Кириллов, в доме которого моленная располагалась в начале XIX века. Иван Кириллов «сам отправлял будничные моления по книгам, а в праздники в Ротково приезжал наставник из федосеевской “косцовой” моленной в Петербурге, находившейся на Фонтанке» [Королькова, 2009. С. 17]. Это был известный петербургский наставник Артемий Емельянов, или Санкт-Петербургский (1763? – 1832), впоследствии осужденный и закончивший свои дни в заточении в Коневецком монастыре [РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 – 1828 г. Д. 35].
В таком уникальном памятнике старообрядческой исторической литературы, как «Алфавит духовный» Василия Золотова (последние годы которого, судя по всему, были связаны с Павлушкинской моленной), павлушкинскому наставнику Даниле Васильеву посвящена целая глава (одиннадцатая): «О Даниле Васильевиче Павлушинском и о благословении его на степень отеческий» [Алфавит духовный, 2014. С. 75-77].
19 ноября 1817 года в Петербурге, в моленной купца Терентия Андреевича Булыгина, что на Вознесенской улице, состоялось торжественное всенощное богослужение по случаю именин хозяина моленной. Присутствовали следующие духовные отцы: Иван Филиппович (из Москвы), Симон Левонтьич (из Санкт-Петербурга), Артемий Емельянович, Поликарп Силыч и Дмитрий Григорьевич (все трое из петербургской Косцовой моленной). Также присутствовал «духовный муж» Трифон Михайлович, «подруг» Данилы Васильевича и домовладелец из деревни Павлушкино.
После всенощного бдения состоялось благословение Данилы Васильевича в наставники, «на отеческий степень», за которым последовали праздничный молебен, часы и братская трапеза. «Посем Данила Васильичь от того времени пастырствуя древлеправославным християнством четыредесять лет и в течении сих достиже старости маститыя и вельми изнеможе, удручен болезнию телесною, а наипаче гниением ног, и пред кончиною своею по согласному выбору парафиян на свое место благословил правительствовать духовным отечеством благочестиваго мужа Иван Осиповича Коленскаго (из соседней деревни Колено. – К. К.). Потом немногое время пребысть болезнуяй и к сожалению всех парафиян своих преставися лета 7366-го, а по европейскому счислению 1857-го, месяца октября 29-го дня вечером, пополудни в шестом часу, от рождения своего на 86-м году, и погребен от своея паствы честно на своем кладбище при деревни Ротьковой месяца ноября 3-го дня, в воскресенье» [Алфавит духовный, 2014. С. 77].
21 октября 1822 года тайный советник Г. И. Вилламов, назначенный быть «у исправления дел» при императрице Марии Федоровне, обратился к министру народного просвещения князю А. Н. Голицыну со следующим письмом:
«Милостивый Государь
Князь Александр Николаевич
Состоящей в ведомстве города Гатчины деревни Ротковой приписные крестьяне из старообрядцев просят позволения построить им на свой щет при той деревне для совершения молитв часовню по примеру прочих старообрядцев оныя в местах своего жительства имеющих, где один из общества их избранный в виде настоятеля или священника молитствует. В следствие сего прошения Государыня Императрица высочайше повелеть изволила просить уведомления Вашего Сиятельства: можно ли постройку означенной часовни дозволить?
Исполняя сим высочайшую волю имею честь быть с совершенным почтением и преданностию
Милостивый Государь
Вашего Сиятельства
покорнейший слуга
Григорий Вилламов» [РГИА. Ф. 797. Оп. 2. Д. 8953. Л. 1].
23 октября 1822 года последовал ответ князя А. Н. Голицына, в котором тот писал, что дела о «раскольниках» принадлежат ведомству министерства внутренних дел, и советовал обратиться непосредственно к министру графу В.П. Кочубею.
Тогда Г. И. Вилламов 26 октября 1822 года обратился к графу В.П. Кочубею со следующим письмом:
«Гатчинскаго ведомства деревни Ротковой крестьяне просят позволения построить на свой щет старообрядческую часовню и совершать в оной богослужение по своим обрядам. Государыня Императрица выслушав донесение о том Директора Гатчины высочайше повелеть изволила спросить у вашего Сиятельства: можно ли дать оным крестьянам просимое ими позволение? Очень ожидая вашего, Милостивый Государь, отзыва для донесения Ея Императорскому Величеству, имею сим быть с истинным почтением и преданностию» [РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 – 1822 г. Д. 23. Л. 1].
На это граф В. П. Кочубей отвечал 31 октября 1822 года: «Получив отношение вашего Превосходительства от 26-го сего Октября, касательно позволения крестьянам Гатчинскаго ведомства, Деревни Ротковой, построить Старообрядческую Часовню, я поспешаю вас, Милостивый Государь, уведомить, что по существующим на сей предмет постановлениям, воспрещается определительно сооружение вновь раскольниками всякаго рода моленных и часовень» [РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 – 1822 г. Д. 23. Л. 2].
13 ноября 1822 года, уже после того как императрица Мария Федоровна лично обратилась к князю А.Н. Голицыну по данному вопросу, он снова пишет Г. И. Вилламову:
«Милостивый Государь
Григорий Иванович
Ея Величество Государыня Императрица Мария Феодоровна, удостоив меня личным объяснением касательно прошения крестьян Деревни Ротковой о позволении построить им для совершения молитв часовню, изустно повелеть мне изволила доставить имеющиеся у меня в виду сведения о постановлениях на подобный случай относящихся.
В следствие сего поспешая исполнить волю Ея Величества я имею честь препроводить к Вашему Превосходительству списки с указов о не дозволении раскольников устроять вновь часовни, и о правилах, на основании коих позволяется устроять Церкви по Высочайше конфирмованным докладам и пунктам покойнаго преосвященнаго Митрополита Платона и сии Церкви называются единоверческими.
Из сего Ваше Превосходительство усмотреть изволите, что к удовлетворению крестьян деревни Ротковой осталось единственным средством употребить старание к сближению их с Церковию на тех же самых основаниях на каких старообрядцы, приемля имя единоверцев пользуются правом устроить Церкви.
Я покорнейше прошу Ваше Превосходительство довести о сем до сведения Ея Императорскаго Величества.
С истинным почтением имею честь быть
Вашего Превосходительства
покорнейший слуга
Князь Александр Голицын» [РГИА. Ф. 797. Оп. 2. Д. 8953. Л. 3-3 об.].
В ответ на это письмо Г. И. Вилламов сообщал князю А. Н. Голицыну 17 ноября 1822 года:
«Милостивый Государь
Князь Александр Николаевич
Я имел щастие представить Государыне Императрице полученное от Вашего Сиятельства отношение и при оном в списках постановления воспрещающия раскольникам строить вновь часовни и с тем вместе дозволяющия им иметь церкви под названием единоверческих, и Ея Императорское Величество по выслушании оных высочайше повелеть изволила изъявить Вам Милостивый Государь за доставление помянутых постановлений всемилостивейшую Ея Величества признательность и притом уведомить, что число просивших позволения на постройку часовни при деревне Ротковой старообрядцев вообще не простирается более шести или семи семейств и потому дарованным всем старообрядцам правом иметь церковь воспользоваться они не могут.
Исполняя сим высочайшую волю имею честь быть с совершенным почтением и преданности,
Милостивый Государь
Вашего Сиятельства
покорнейший слуга
Григорий Вилламов» [РГИА. Ф. 797. Оп. 2. Д. 8953. Л. 4].
Однако, несмотря на запрет на строительство новой моленной, староверы деревни Ротково продолжали совершать богослужения в частном доме.
Имя павлушкинского наставника Данилы Васильева не раз упоминается в ряде дел, связанных с распространением «раскола». Так, к 1827 году относится «Дело по отношению тайного советника Вилламова по предмету существующей Гатчинского ведомства в деревне Ротковой старообрядческой молельни». Из дела выясняется, что Данила Васильев и брат его Иван были из «прусских выходцев», в старообрядчестве состояли их дед и отец.
Как обычно, всё началось с вмешательства представителя новообрядческого духовенства. Священник села Сиворицы Евтихий написал 21 января 1827 года донос митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Серафиму, в котором сообщал, что села Сивориц, помещика отставного артиллерии полковника Демидова крестьянин Иван Кириллов, «с давних лет состоя в расколе, совращает лжеучениями других от пути истинного и, именуясь их наставником, исправляет мирские требы в моленных покоях, устроенных Гатчинского ведомства деревни Павлушкиной у крестьян Ивана и Данилы Васильевых и там тела умерших погребает на кладбище, вновь заведенном при той же деревне».
Митрополит Серафим обратился 22 февраля того же года к петербургскому гражданскому губернатору, прося его принять меры относительно уничтожения в деревне Павлушкине старообрядческой моленной, а с хозяевами дома, в которой располагалась моленная (в особенности с «лжеучителем» Кирилловым), поступить по всей строгости законов. В результате было учреждено следствие.
Директор Гатчины полковник Штенгер 21 мая 1827 года довел до сведения вдовствующей императрицы Марии Федоровны, что царскосельский земский исправник во исполнение указа Санкт-Петербургского губернского правления производил следствие в деревне Ротковой, в результате которого в доме крестьянина Данилы Васильева были обнаружены старообрядческая молельня, располагавшаяся в середине дома, в ней по стенам поставлены «старого писания образа и два налоя». Поскольку полицейские не могли моленную «совершенно уничтожить», они запечатали ее общими печатями. Найденные в моленной старые книги были сложены в два сундука, заперты на ключ и тоже запечатаны. При этом в доме Васильева в то же время находился старообрядческий наставник. Детей ротковские старообрядцы крестили в домах, а мертвых предавали земле не днем, а ночью на особом месте близ общего кладбища. Однако делалось это не сиворицким крестьянином Иваном Кирилловым, а привозимым из Петербурга наставником. В ходе следствия выяснилось, что моленная и кладбище не вновь устроены, а «существуют с самаго того времени как те крестьяне поселены». При этом старообрядцы «ведут жизнь кроткую и ни в каких неблагопристойных поступках замечены не были» [РГИА. Ф. 472. Оп. 12. Д. 238. Л. 1 об. – 2].
Выслушав доклад директора Гатчины, императрица Мария Федоровна повелела сообщить министру императорского двора обстоятельства дела и попросила его рассмотреть объясненные обстоятельства (то, что по указу от 15 сентября 1826 года раскольникам «отнюдь не дозволялось вновь ничего строить, похожего на церкви, но существующия их церкви и молельни оставить в настоящем их положении, не делая им притеснений»), а если тот сочтет нужным, довести это до сведения самого императора.
В ходе следствия выяснилось, что в д. Ротковой в 1826 г. старообрядцев была только 21 душа, «но в последствии времени не только вся деревня обратилась в ересь, но разпространилася оная и на окрестныя места». Также выяснилось, что «секта сего раскола существует под именем лже учителя Коссова, в С.Петербурге пребывающаго и влиянием своим развращающаго поселян добродушных». «Молельна, в которой бывают сборища, устроена в доме выходца из заграницы Данилы Васильева, который, равно и крестьянин полковника Давыдова Иван Кириллов, по обстоятельствам дела признаются главными развратителями» [РГИА. Ф. 472. Оп. 12. Д. 238. Л. 7 об.]. К тому же выяснилось, что Гатчинское управление не только «не содействовало вполне, как следовало, в правильном произведении изследования и обнаружения виновных, разврат разсевающих, но отклонило самыя дальнейшия распоряжения Земскаго Исправника в исполнении сделаннаго ему от Начальства поручения».
В результате Губернское правление постановило: 1) моленную уничтожить; 2) выходца из заграницы или беглеца Данилу Васильева предать суду по законам; 3) поскольку следственное производство по поводу Ивана Кириллова не окончено, то, дополнив дело, в случае если он окажется виновным, тоже предать его суду; 4) о всех замеченных отступлениях от порядка Гатчинского управления представить на дальнейшее благоусмотрение петербургскому военному генерал-губернатору.
Дело на этом не закончилось, но продолжилось в следующем году. Санкт-петербургский военный генерал-губернатор П. В. Голенищев-Кутузов 2 марта 1828 года представил в министерство внутренних дел на рассмотрение «подлинное производство и состоявшееся по оному в Сдешней Уголовной Палате решительное определение»: «С.-Петербургская Палата Уголовнаго Суда взнесла ко мне решительное определение ея о крестьянах: Полковника Демидова Иване Кирилове, ведомства Гатчинскаго Городоваго Правления, Даниле Васильеве и Витепской Губернии Себежскаго Уезда Артемье Емельянове, из коих преданы суждению: первый по доносу Священника Села Сивориц Евтихия Семенова за разпространение якобы лжеучения и совращение других с пути истиннаго в раскол, вторый, за устройство в своем доме раскольничей моленной без испрошения на то от кого следовало позволения, а последний за отправление должности наставника и исправление разных мирских треб.
По сему определению Палата Уголовнаго Суда полагает: 1ое) Крестьянина Кирилова, как недоказаннаго во взводимых на него поступках, от осуждения освободить. 2ое) Моленную крестьянина Васильева оставить в настоящем ея положении под строгим наблюдением земской Полиции, чтоб вновь подобных не было устроивано, и чтоб не были допущаемы в оную люди православнаго исповедания, кои по слабоумию могут иметь случай к отступлению от православия. 3ье) Суждение о крестьянине Емельянове предать духовному Правительству и 4ое) Духовную Консисторию просить о предписании Священникам, дабы они кроткими мерами и словом Божиим старались заблудших людей приводить на путь истины.
Таковый Приговор Палаты признаваемый мною соответствующим обстоятельствам дела и сообразным с законами, я имею честь на основании Высочайше утвержденнаго в 12й день Июня 1823го года положения Комитета Гг. Министров представить купно с делом на предварительное Вашего Высокопревосходительства разсмотрение» [РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 – 1828. Д. 35. Л. 1–2].
Министр внутренних дел генерал-адъютант А. А. Закревский представил записку об этом деле на заседании Комитета министров 15 сентября 1828 г. (сама записка составлена 2 августа), в которой, в частности, писал: «Существо и главныя обстоятельства дела сего заключаются в следующем:
Царскосельскаго Уезда Села Сивориц Священник Евтихий Семенов довел до сведения Начальства, что крестьянин Иван Кирилов состоя с давних пор в расколе, совращает лжеучением своим других с пути истиннаго, и имянуясь наставником, исправляет мирские требы в моленных покоях, устроенных Гатчинскаго ведомства деревни Павлушкиной в доме крестьянина Данилы Васильева.
По произведении о сем изследования открылось: а) что крестьянин Кирилов имея от роду 71 год и состоя в расколе с давняго времяни, в совращении других и в исправлении мирских треб ни сам не сознался, ни по следствию и розысканию Царскосельскаго Земскаго Исправника Кулагина того не обнаружено, а опрошенные под присягою шесть человек крестьян, равно и крестьянин Данила Васильев, в доме коего существует моленная, имянно утверждают, что Кирилов наставником в оной моленной и ни где ни когда не был, ни каких треб не отправлял, ни кого с пути истиннаго не совращал и лжеучений не распространял – b) что хотя в доме крестьянина Васильева и существует моленная, но оная по удостоверению, как крестьянина Васильева, так и Гатчинскаго Городоваго Правления устроена издавна, и сверх того состоит не на публичном месте, а внутри покоя Васильева, и что в сию моленную кроме крестьян деревни Павлушкиной и крестьянина Кирилова ни кто не ходил. с) что в упомянутую Моленную для отправления Богослужения и прочих мирских треб приезжает экономический крестьянин Витебской Губернии Себежскаго Уезда деревни Рябовой Артемий Емельянов, который от вотчины своей имея годовой плакатный пашпарт и успев приобресть от раскольников доверие, сделался наставником их в Старообрядческой Касцовой Секте, что в С. Петербурге на Волковском кладбище и исправляя по сей секте разные мирские требы, присвоенныя по правилам Грекороссийской Церкви одним Священникам, как то исповедь, приобщение Св. таин, крещение рожденных младенцев и погребение умерших, присвоил сверх сего право приезжать из С. Петербурга Царскосельскаго Уезда в Моленную крестьянина Васильева для отправления Богослужения, а для погребения умерших вместо себя присылать каких-то певчих.
Здешняя Уголовная Палата, обревизовав дело сие решительным определением, которое и Г. Военный Генерал Губернатор признает соответствующим обстоятельствам дела и сообразным с законами, заключила. 1) крестьянина Ивана Кирилова, как недоказаннаго взводимых на него поступках, от суждения освободить. 2) Моленную крестьянина Васильева устроенную с давняго времяни и до состояния Указа 15 сентября 1826 года оставить в настоящем ея положении под строгим наблюдением Земской Полиции, чтоб вновь подобных не было устроивано и чтоб не были допущаемы в оную люди православнаго исповедания, кои по слабоумию могут чрез то совратиться в раскол. 3) Суждение о крестьянине Емельянове предать Духовному Правительству. и 4) Духовную Консисторию просить о предписании священникам дабы они кроткими мерами и словом Божиим старались заблудших приводить на путь истины.
Заключение М.В.Д. Разсмотрев обстоятельства дела сего и находя, что крестьянин Емельянов исправляет разныя требы не только в С. Петербурге, но и в других местах и тем распространяет свое лжеучение, полагаю Заключение Уголовной Палаты, как об нем, так и в прочих частях утвердить, о чем имею честь представить Комитету Гг. Министров на благоразсмотрение» [РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 – 1828. Д. 35. Л. 4–6 об.].
Комитет министров на своем заседании 15 сентября 1828 года постановил: «Комитет считая, что крестьянин Емельянов подлежит обыкновенному уголовному суду, а не суду Духовной Консистории, полагал: предписать С. Петербургской Уголовной Палате постановить о нем новый приговор на основании законов; в прочих же частях решение Палаты согласно с мнением Министра Внутренних Дел утвердить» [РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 – 1828. Д. 35. Л. 7]. На заседании Комитета 16 сентября было объявлено, что государь император положение Комитета «Высочайше утвердить соизволил».
Согласно данным 1835 года, в подведомственной Гатчинскому городовому правлению деревне Роткове «имеется у крестьянина в доме одна старообрядческая моленная, в которой отправляют Богомолие крестьяне показанные в ведомости доставленной при отношении 6 сего м<еся>ца за № 2742-м, принадлежащих же как сим так и другим старообрядцам церквей, часовень, монастырей и скитов в городе и деревнях не имеется» [РГИА. Ф. 491. Оп. 1. Д. 1928. Л. 3-3 об.].
В ведомости, присланной из Гатчинского городового правления санкт-петербургскому гражданскому губернатору 6 ноября 1835 года, в деревне Роткове значится 19 душ мужского пола и 26 – женского. При этом они по ошибке обозначены как «старообрядцы, приемлющие Священство при совершении браков и поклоняющиеся иконам». В примечании же сказано: «Обряд же секты их совершенно неизвестен, а только замечено, что рождаемыя дети крещаемы бывают в домах их, а умирающия предаются земле избранным их обществом старшиною, касательно же прочих раскольников, т.е.: духоборов, малаканов, икоборцев (sic!), суботников или жидов и скопцов в городе Гатчине и в селениях онаго не находится» [РГИА. Ф. 491. Оп. 1. Д. 1928. Л. 5].
Согласно данным на 29 декабря 1837 года, в деревне Роткове проживало 22 души мужского пола и 24 – женского, а у крестьянина в доме «имеется… одна Старообрядчиская моленная, в которой отправляют Богомолие, крестьяне показанные в доставляемой ведомости; принадлежащих же как сим, так и другим Старообрядцам церквей, часовен, монастырей и скитов в городе и деревнях не имеет» [РГИА. Ф. 491. Оп. 1. Д. 2557. Л. 5-5 об.].
В «Ведомости о состоянии раскола в С. Петербургской епархии за вторую половину 1857 года, составленной на основании донесений и именных списков, представленных приходскими священниками» в Сиворицком приходе Николаевской церкви значится 69 раскольников федосеевского согласия мужского пола и 71 – женского. Среди них одна царскосельская мещанка, две крестьянки помещика Демидова, остальные – крестьяне Ведомства Гатчинского Дворцового правления. Все проживали в селе Сиворицах. Их наставником назван Даниил Васильев, крестьянин деревни Роткова, который «по преклонности лет и по причине продолжительной болезни своей совершенно отказался от наставнической должности». Потом был наставником крестьянин того же правления, деревни Колена Трифон Михайлов, а за ним – крестьянин той же деревни Иван Осипов, «который для богослужения и требоисправлений ездит в моленную, находящуюся в доме бывшаго наставника. Моленная существует с ведома Дворцоваго Правления и под покровительством Гражданской власти, с разрешения коей даже делается утверждение наставников раскольнических; в сию моленную ходят раскольники и из других приходов» [РГИА. Ф. 796. Оп. 136. Д. 512. Л. 503-503 об.].
Ротковский наставник открыто совершал общественное богослужение и требоисправления. Ежедневно совершались следующие богослужения: вечерня, утреня, обедница. Временные требоисправления состояли в крещении младенцев, благословении браков («венчании»), исповеди, погребении умерших и других «частных действиях». Также приходской священник сообщал, что «раскольники Сиворицкаго прихода имеют сношение с раскольниками, находящимися в С. Петербурге, от которых получают венчики, возлагаемые на умерших» [РГИА. Ф. 796. Оп. 136. Д. 512. Л. 503 об.].
После смерти в 1857 году ротковского духовного наставника Данилы Васильева, по сообщению автора «Алфавита духовного», «в д(еревне) Ротьковой оказались апостаты» [Алфавит духовный, 2014. С. 100], т.е. по-видимому, часть прихожан перешла в господствующую церковь или же пыталась перевести общину в единоверие.
К 1885 году в Роткове действовал деревянный молитвенный дом. В 1897 году в деревне проживало 108 старообрядцев. После выхода Манифеста 1905 года община, составлявшая на тот момент 535 человек (в состав Ротковского общества старообрядцев беспоповцев федосеевского согласия входили также жители города Гатчины и соседних с Ротково деревень: Голино, Новое Колено, Подгорье, Ручьи, Старое Колено), была официально зарегистрирована (1907) и в 1908-1909 годах построен новый большой деревянный молитвенный дом с колокольней. Председателем общины был избран житель Гатчины, почетный гражданин Артемий Ефимович Калинин, наставником – Ананий Федорович Михайлов (крестьянин д. Ротковой Гатчинской волости, 60 лет, «грамотный, благонадежный, трезвого образа жизни, безупречного поведения»)[1].
Еще один любопытный документ, найденный нами в Российском государственном историческом архиве и касающийся Ротковской старообрядческой общины, относится к началу XX века и касается деятельности ее председателя – Артемия Ефимовича Калинина.
Артемий Ефимович Калинин родился 12 октября 1865 года в семье себежского мещанина Ефима Тарасовича и Дарьи Кузьминичны Калининых[2]. В удостоверении, выданном 3 января 1886 года себежским мещанским старостой Павлом Курицо, говорится, что он мещанин города Себежа, «вероисповедания старообрядческого». Находился на заводе Франко-русского общества в качестве ученика в механическом цехе с 24 августа 1881 по 30 января 1885 года и вполне изучил механическое дело, о чем ему был выдан аттестат от 30 января 1885 г. Общества Франко-Русских заводов в Санкт-Петербурге.
10 марта 1885 года Артемий Ефимович поступил в Телеграфную школу, учрежденную при Санкт-Петербургском Городском Телеграфном управлении, обучался в оной телеграфному делу до 17 февраля 1886 года и на выпускном экзамене по всем предметам показал хорошие знания, о чем ему было выдано удостоверение. 11 июля 1886 года был определен на должность телеграфиста IV разряда низшего оклада на Главную телеграфную станцию (Управление городских телеграфов в СПб.). 15 октября 1886 года назначен в мастерскую Главной станции телеграфов. 13 ноября 1893 года назначен младшим механиком низшего оклада в штат Управления городских телеграфов в СПб.
Был женат. В 1898 году у него родился сын Василий (ум. 1903). В 1904 году родилась дочь Анна. В это время он уже – старший механик Управления городских телеграфов в Санкт-Петербурге, не имеющий чина. В 1910 году у него родился сын Леонтий (о чем в деле сохранилась выпись из метрической книги храма на Тверской), в 1913 году – дочь Людмила (то же имеется выпись). В 1910 году он уже показан живущим в Гатчино (sic!). 14 июля 1916 года старшему механику коллежскому регистратору А. Е. Калинину была высочайше пожалована учрежденная «за труды по отличному выполнению мобилицации (sic!) 1914 года, светло-бронзовая медаль для ношения на груди на ленте Белаго Орла».
Будучи с 1907 года председателем Ротковской старообрядческой общины, Артемий Ефимович решил построить в память о своей покойной матери церковный дом при моленной, о чем он известил 6 августа 1912 года прихожан общины:
«Прихожанам Ротковской старообрядческой общины
личнаго почетнаго гражданина Артемия Ефимовича Калинина
извещение
Имея желание в память моей покойной матери Дарьи Кузминичны Калининой прах которой покоится на Ротковском старообрядческом кладбище сделать полезное и богоугодное дело, я покорнейше прошу общину разрешить мне выстроить на принадлежащей Ротковскому сельскому обществу усадебной земле по соседству с Ротковским храмом, дом в два жилых помещения и хозяйственными пристройками с назначением этого жилья под всякое богоугодное дело, а также для безвозмезднаго проживания духовных лиц или лиц посвятивших себя на служение храму и кладбищу для охранения их и содержания в чистоте и порядке.
Означенный дом будет возведен на мои средства и по окончании постройки будет мною передан в собственность Ротковскому старообрядческому храму безвозмездно по нотариальной дарственной записи. Письменное согласие общины за подписями прихожанам членов общины и печатью прошу дать в течении месячнаго срока» [РГИА. Ф. 1102. Оп. 2. Д. 486. Л. 19-19 об.].
В ответ на это извещение прихожане Ротковской моленной отвечали: «1912 года октября 23 дня. Мы, нижеподписавшиеся кр<естья>не CПбургской губ. Царскосельскаго уезда Гатчинской вол. дер. Ротково Карижановскаго сельскаго общества в составе 18 ниже подписавшихся из 22 числящихся в присутствии сельскаго старосты Раудопайне, быв сего числа на общественном сходе обсуждали вопрос о том, что лично почетный гражданин Артемий Ефимов Калинин желает построить церковный дом для нуждающихся служащих и духовных лиц Ротковской старообрядческой церкви, почему посоветовавшись между собою единогласно постановили отвести для вышеозначенной церкви под устройство церковнаго дома с хозяйственными постройками сколько потребуется по натурному положению, полный обмер земли будет указан при совершении дарственной записи в чем и подписуемся» [РГИА. Ф. 1102. Оп. 2. Д. 486. Л. 20].
В результате, церковный дом при моленной в Роткове был выстроен. Что касается моленной, то она продолжала действовать и после революции, пока не была закрыта в июне 1941 года. С осени 1941 по 1943 год (при немцах) моленная снова действовала, однако в 1943 году была повреждена авиабомбой. Здание пустовало и постепенно разрушалось. В 1954 году гатчинские старообрядцы ходатайствовали о разрешении строительства в городе молитвенного дома из материалов полуразрушенной Ротковской моленной, однако безуспешно, и в 1957 году его остатки были разобраны на строительный материал для местной школы [Шкаровский, 2023. С. 289-290]. Так печально закончилась история некогда славной Ротковской моленной.
Литература
«Алфавит духовный» Василия Золотова: исследование и текст. Институт литовского языка; подготовлено Надеждой Морозовой и Григорием Поташенко; [редактор-составитель Надежда Морозова]; [подготовка текста и указатель имен Надежды Морозовой; вступительные статьи и комментарии Надежды Морозовой и Григория Поташенко]. – Вильнюс: Институт литовского языка, 2014. – 284 с.
Безгодов А. А., Михайлов С. С. Подмосковная «Патриаршина»: страница истории староверия в Орехово-Зуевском районе. – М., 2003. – 31 с.
Болонев Ф. Ф. Старообрядцы Забайкалья в XVIII–XX вв. – М.: ДИК, 2004. – 350 с.
Дронова Т. И. Русские староверы-беспоповцы Усть-Цильмы: Конфессиональные традиции в обрядах жизненного цикла (конец XIX—XX вв.). – Сыктывкар: Коми науч. центр УрО Рос. АН, 2002. – 273 с.
Заварина А. А. Латгальские староверы. Историко-этнографические очерки разных лет. – Рига: Рижская Гребенщиковская старообрядческая община, 2019. – 368 с.
Кожурин К. Я. Из истории старообрядческих духовных центров Псковского Поозерья: деревня Репище Невельского уезда в первой половине XIX в. // Комплексная археография Московского университета: Сборник научных статей /Под ред. Е.В. Воронцовой, Д.А. Сундуковой. Труды исторического факультета МГУ. Вып. 208. Сер. II: Исторические исследования, 139. – М., 2023. – С. 398-414.
Королькова Л. В. Материалы к этноконфессиональной карте Ленинградской области // Этноконфессиональная карта Ленинградской области и сопредельных территорий-2. Третьи Шёгреновские чтения. Сборник статей. – СПб.: «Европейский дом», 2009. – С. 11-32.
Королькова Л. В. Старообрядческие общины Санкт-Петербургской (Петроградской) губернии. 1907-1917 гг. // Старообрядчество: история, культура, современность. Материалы. – М., 2019. – С. 113-119.
Лизунов В. С. Старообрядческая Палестина. – Орехово-Зуево, 1992. – 205 с.
Михайлов С. С. Старообрядческие моленные и иноческие поселения в Гуслицах в XIX–XX столетиях. – Великий Новгород: Археодоксiя, 2017. – 455 с.
Никонов В. В. Староверие Латгалии: Очерки по истории староверческих обществ Режицкого и Люцинского уездов (2-я половина XVII – первая половина XX вв.). – Резекне, 2008. – 430 с.
РГИА. Ф. 472. Оп. 12. Д. 238. – По отношению тайного советника Вилламова по предмету существующей Гатчинского ведомства в деревне Ротковой старообрядческой молельни.
РГИА. Ф. 491. Оп. 1. Д. 1928. – Дело о старообрядцах, проживающих в Гатчине и деревнях.
РГИА. Ф. 491. Оп. 1. Д. 2557. – Дело о старообрядцах, проживающих в Гатчинской мызе.
РГИА. Ф. 796. Оп. 136. Д. 512. – По отчетам г. министра внутренних дел о современном положении раскола в Новоладожском уезде Санкт-Петербургской губернии и по Новгородской губернии и о мерах к ослаблению онаго.
РГИА. Ф. 797. Оп. 2. Д. 8953. – По просьбе раскольников деревни Ротковой о дозволении построить церковь (1822).
РГИА. Ф. 1102. Оп. 2. Д. 486. – Личные и служебные документы А. Е. Калинина и членов его семьи; прошение А.Е. Калинина в Ротковскую старообрядческую общину о разрешении ему выстроить церковный дом на земле общины.
РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 – 1822 г. Д. 23. – По отношению тайного советника Вилламова о крестьянах Гатчинского ведомства, просящих о дозволении построить в деревне Ротковой старообрядческую часовню и отправлять в оной богослужение.
РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 – 1828 г. Д. 35. – По отношению санкт-петербургского военного генерал-губернатора, о крестьянах полковника Демидова Иване Кирилове, Ведомства Гатчинского городового правления Даниле Васильеве и Витебской губернии Себежского уезда Артемье Емельянове, сужденных за распространение лжеучения и совращение других с пути истинного в раскол.
РГИА. Ф. 1284. Оп. 207. Д. 197. – По донесению санкт-петербургского гражданского губернатора о перечислении витебского 3-й гильдии купца Тараса Калинина в гатчинское купечество.
Фишман О. М. Жизнь по вере: Тихвинские карелы-старообрядцы. – М.: Индрик, 2003. – 407 с.
Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга. Ф. 2995. Оп. 1. Д. 165. – Книга о родившихся Ротковской старообрядческой общины.
Шкаровский М. В. Старообрядцы Санкт-Петербурга и Ленинградской области в XX веке: Справочник. – СПб.: Археодоксiя, 2023. – 368 с.
[1] Ананий Михайлов служил наставником Ротковской общины еще в 1916 году, о чем свидетельствуют записи в метрической книге общины [ЦГИА. Ф. 2995. Оп. 1. Д. 165. Л. 2].
[2] Дед А. Е. Калинина витебский купец 3-й гильдии Тарас Иванов Калинин перебрался из Себежского уезда Витебской губернии в Санкт-Петербург. Посещал федосеевскую моленную на Волковском кладбище. В 1852 г. он обратился в Санкт-Петербургскую Казенную палату с просьбой записать его с женой Пелагеей Федуловой и сыновьями Иваном, Галактионом, Ефимом, Пименом и Петром на будущий 1853 год в гатчинское 3-й гильдии купечество. Однако министр внутренних дел в просьбе отказал ввиду принадлежности Т. И. Калинина к «беспоповщинской секте», хоть и молящимся за царя и признающим браки [РГИА. Ф. 1284. Оп. 207. Д. 197].
