Грантовый проект

Преображенский клуб
16 Мар
Видео, Гранты, Историческое наследие староверия..., Статьи

Преображенский клуб. «Будущее современных российских староверов. К 300-летию “Поморских ответов”»

УЧАСТНИКИ:

Клямко Андрей Станиславович, заместитель Председателя Российского совета Древлеправославной Поморской Церкви, член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ.

Шахов Михаил Олегович, доктор философских наук, профессор, координатор Межстарообрядческой рабочей группы и директор фонда «Правда Русская».

ВЕДУЩИЙ:

Борис КОСТЕНКО — тележурналист, обозреватель.

Подробнее по ссылке: https://vm.ru/tv/1120735-preobrazhenskij-klub-budushee-sovremennyh-rossijskih-staroverov-k-300-letiyu-pomorskih-otvetov
© Сетевое издание «Вечерняя Москва».

 

 

11 Фев
Гранты, Историческое наследие староверия..., Музей, Статьи

Суриков в Преображенском, или о главном образе картины «Боярыня Морозова»

к.и.н А.В. Бугров

Эпическое полотно Василия Ивановича Сурикова «Боярыня Морозова», украшающее один из залов Третьяковской галереи – это больше чем картина. Ее создание было давней мечтой великого русского художника, стремившегося создать образ непокорного характера из старины. Тем более, когда были сильны воспоминания сибирского детства, прошедшего в крае (Суриков родился в Красноярске в 1848 году), где старообрядцы накладывали неизгладимый отпечаток практически на все стороны жизни.

В 1881 году, когда Суриков написал первый эскиз к картине, старообрядчество оставалось громадной культурной и экономической силой во многих регионах Российской империи. Не стала исключением Москва, где художник жил и творил с 1877 года. Здесь, у Преображенской и Рогожской слобод, располагались крупнейшие центры древлеправославия; весьма значительной оставалась доля купцов-старообрядцев в экономическом потенциале всего Центрального промышленного района.

Центром картины должен был стать образ непокорной боярыни Феодосии Морозовой, сподвижницы протопопа Аввакума, за приверженность к «старой вере» лишившейся всего своего состояния и сосланной в Боровск. Передача необычайной силы героини, которая предпочла смерть отречению от «веры», требовала от художника создания незаурядного образа на холсте, где следовало проявить весь свой талант живописца.

По воспоминаниям Сурикова, записанным Максимилианом Волошиным (не ранее 1913 года[1]), работа над образом главной героини картины шла три года. Это отчасти подтверждается и письмами художника 1884–1886 годов, в одном из которых он упоминал о «новой картине, тоже большой», этюды для которой были написаны в том числе «в деревне на даче под Москвой» (в Мытищах)[2].

«Только я на картине сперва толпу написал, а ее после», – вспоминал создатель. Этюд, написанный с тетки художника, Авдотьи Васильевны, которая «к старой вере склонялась»[3], не удовлетворил Сурикова – также как и другие созданные им «подготовительные» портреты для главного образа[4]. Все они терялись среди других персонажей картины: «И как не напишу ее лицо – толпа бьет. Очень трудно ее лицо было найти. Ведь сколько времени я его искал. Все лицо мелко было. В толпе терялось»[5].

По словам художника, переданных другим современником-критиком, Сергеем Сергеевичем Голоушевым (псевд. Сергей Глаголь), «как ни бился, а лицо это мне не удавалось. Толпа вышла выразительною и яркою, – я это чувствовал, но лица самой боярыни я не видел ясно перед собою. Мне нужно было, чтобы это лицо доминировало над толпою, чтобы оно было сильнее ее и ярче по своему выражению, а этого-то передать и не удавалось. Я дошел до того, что даже стал подумывать, не притушить ли мне толпу, не ослабить ли яркость выраженных в ней переживаний, но жалко было поступиться и этим. Обращался к знакомым, просил, не подыщет ли мне кто в жизни подходящее лицо»[6].

К тому времени «Преображенский богаделенный дом», даже сильно урезанный в размерах из-за создания на части его территории Никольского единоверческого монастыря (в 1865 году)[7], как центр старообрядчества был, что называется, «на слуху», и не только в Москве. Съездить сюда образом главной героини художнику подсказала «одна знакомая старушка» старообрядка Степанида Варфоломеевна. Одно время она в Медвежьем переулке (ныне Настасьинский переулок) в Москве, очевидно во владениях Анны Васильевны Мараевой, дававшей здесь приют сестрам и братьям по вере[8]. Здесь у старообрядцев был молитвенный дом.

Спустя некоторое время Степаниду Варфоломеевну, со слов Сурикова, выселили на Преображенское кладбище[9], куда художник в 1886 году нанес несколько визитов: «Там, в Преображенском, все меня знали. Даже старушки мне себя рисовать позволяли и девчушки-начетницы. Нравилось им, что казак и не курю»[10].

Образы преображенских староверов с этюдов, по всей видимости, написанных на месте, вошли в картину в образах кланяющихся фигур: «А те, что кланяются – все старообрядочки с Преображенского»[11].

Именно здесь Сурикова ждала главная удача – здесь был найден хорошо нам знакомый образ боярыни Морозовой. Со слов художника, переданных Волошиным, «в селе Преображенском на старообрядческом кладбище – ведь вот где ее нашел… И вот приехала к ним начетница с Урала – Анастасия Михайловна. Я с нее написал этюд в садике, в два часа. И как вставил в картину – она всех победила»[12].

По мнению исследователя творчества Сурикова Владимира Семеновича Кеменова, ей могла быть Анна Ивановна Костина, урожденная Тихомирова, которая «была очень красива», и по требованию ее тети-наставницы художник обещал никому не говорить, с кого была «списана» главная героиня картины[13].

«Боярыня Морозова» была выставлена в 1887 году на XV передвижной выставке русских художников, сразу вызвав неравдодушные отклики. Увидевший ее писатель В.Г. Короленко был поражен темной и мрачной фигурой боярыни, которая «вся горит внутренним огнем воодушевления, но это огонь, который … не светит. …Во всех чертах – …выражение пламенного фанатизма… Есть что-то великое в человеке, идущем сознательно на гибель  за то, что он считает истиной»[14].

Картина так растрогала критика В.В. Стасова, что он, по воспоминанию художника, «бросился меня обнимать при всей публике… Прямо скандал. «Что Вы, говорит, со мной сделали?» Плачет ведь – со слезами на глазах»[15]. Подойдя к картине, император Александр III подробно разобрал всех персонажей – «а у меня горло от волнения ссохлось: не мог говорить. А другие-то, как легавые псы кругом»[16].

В том же году картина была приобретена за 15 тысяч рублей Павлом Михайловичем Третьяковым. Спустя многие десятилетия, в 1960 году, у наследников художника был куплен и этюд к картине, ставший основополагающим для создания главного образа[17].

Удивительно, что старожилы, помнившие Преображенское в 1920-е годы, упоминали на территории старообрядческого комплекса небольшой яблоневый сад, ныне давно не существующий, территория которого была поглощена Преображенским рынком[18]. Тогда, столетие назад, староверы открывали ворота монастыря на праздник Преображения, именуемый в народе «яблочный Спас», и дарили каждому посетителю по два яблочка, собранных из местного сада. Не исключено, что именно здесь и был написан знаменитый этюд.

[1] Воспоминания были впервые опубликованы в журнале «Аполлон» в 1916 году (№ 6–7) как «материалы к биографии» В.И. Сурикова.

[2] Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. Л., 1977. С. 69–70.

[3] Там же. С. 185.

[4] Другой моделью стала скитница с Иргиза, которую Сурикову посоветовал «знакомый старичок-старообрядец». «И в самом деле, – признавался художник, – увидал я женщину, в лице которой было много подходящего. Сначала, конечно, не соглашалась позировать. То, говорит, грешно, что совестно и т.п. Однако уговорили ее мои приятели» (Там же. С. 219).

[5] Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. Л., 1977. С. 185.

[6] Там же. С. 219.

[7] Русакомский И.К. Ансамбль за Преображенской заставой конца XVIII – начала ХIХ в. // Памятники русской архитектуры и монументального искусства. Города, ансамбли, зодчие. М., 1985. С. 152.

[8] В 1913–1916 годах на месте принадлежавшей Мараевым усадьбы было выстроено здание Московской ссудной казны (совр. адрес: Настасьинский пер., д. 3, стр. 1.).

[9] Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. Л., 1977. С. 185.

[10] Там же. С. 185.

[11] Там же. С. 187.

[12] Там же. С. 185.

[13] Кеменов В.С. В.И. Суриков. Историческая живопись 1870–1880-х годов. М., 1987. С. 499–500.

[14] Короленко В.Г. Две картины (размышления литератора) // Русские ведомости. 1887. № 102, 16 апреля. С. 3.; Поспелов Г.Г. «Боярыня Морозова» Сурикова и образ России в русском искусстве рубежа XIX и ХХ вв. // Художественные проблемы русской культуры второй половины XIX века. М., 1994. С. 178.

[15] Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. Л., 1977. С. 187.

[16] Там же. С. 187.

[17] Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Живопись второй половины XIX века. Т. 4, кн. 2-я. М., 2006. С. 358.

[18] В частности, об этом саде упоминал Сергей Борисович Чистов, которого я опрашивал в 1990-е годы.

 

 

29 Янв
Гранты, Историческое наследие староверия..., Музей, Статьи

Четвертые Ковылинские Чтения в Московской Поморской Преображенской общине, посвященные 300-летию создания «Поморских ответов»

6 декабря 2023 г. на территории Московской Поморской общины в конференц-зале в Братском корпусе прошли Четвертые Ковылинские чтения. Конференция была организована в рамках программы Президентских грантов «Культурно-Паломническим центром имен протопопа Аввакума». Когда-то в 2014 г. первые Чтения были организованы в Московском Историко-Архивном институте при поддержке руководителя Всероссийского и Московского краеведческих обществ Владимира Фотиевича Козлова, известного историка, автора книги «Москва старообрядческая».

Постепенно, проведение Ковылинских чтений стало доброй традицией, после реставраций помещений Московской Поморской общины форум стал проводится на территории бывшего Московского Преображенского старообрядческого монастыря. На Чтения приезжают староверы со всей России и Белоруссии, раньше гостями были представители Прибалтики, Украины, но сложность получения виз ныне препятствует этому.

Тем не менее, в этом году на Чтения, которые были посвящены 300-летию известного исторического и церковно-канонического памятника «Поморские ответы (1723 г.) собралось более 75 человек, было зачитано около 25 докладов, часть выступлений было прислано для публикации в сборник Чтений. Собрались староверы, приехавшие из разных регионов России, в том числе Сибири, Севера, Урала, Поволжья, Забайкалья, Великого и Нижнего Новгорода, Санкт-Петербурга, Москвы, Белоруссии. Руководство Российского Совета представляли два заместителя председателя Совета Андрей Станиславович Клямко (СПб) и Алексей Александрович Безгодов (В.Новгород). Открыл конференцию с приветственным словом председатель Московской Поморской общины Александр Иосифович Лепешин, он рассказал о том, как много было сделано для реставрации помещений МПСО и пожелал плодотворной работы участникам форума. Фундаментальные доклады по истории и значению «Поморских ответов» были сделаны проф. Шаховым М.О. (директором Фонда «Правда Русская»), а также редактором Поморского старообрядческого календаря, автором многих книг по истории староверия Кожуриным К.Я. Также хочется отметить насыщенный доклад д.ф.н. Юхименко Е.М., она является  одной из ведущих специалистов по культурно-историческому наследию Выговской обители, автор многих книг и публикаций. Неожиданным стал доклад Половинкина о новообретенном экземпляре раннего списка «Поморских ответов» в Самарской Поморской общине. Неожиданной темой явился доклад А.Б.Постникова (Псков) о гектографе «Помрских Ответов» из собрания Батова, эти доклады значительно расширяют наши представления о бытовании книги в староверской среде и освзях между историческими центрами староверия и личных связях известных поморских деятелях. Знаменитому историческому памятнику, как примеру духовной борьбы с новообрядческим прозелитизмом, были посвящены выступления Мельникова А.П.( Усть-Цильма), Деликатного А.Г. (Крестцы)

Также на форуме было много выступлений, связанных в целом с историей Поморской церкви в разных регионах: Дронова Т.И. (Сыктывкар), Данилов М.Б., Меньшакова Е.Г. (Нарьян Мар), Аринин П.В. (Ульяновск), Мацнев С.В. (Вологда), Петров С.П.( Улан-Удэ) и др. Хотелось бы отметить также доклады представителей академической науки, посвященные книжности: Крутовой М.С, Трифиловой Е.С. (Рукописный Отдел РГБ), Волкова И.А. ( Серпуховской краеведческий музей, ) Игнатовой Т.В., Дурнова А.Г. ( Музей истории Преображенского монастыря).  Искусствоведческие выступления были посвящены истории староверского литья (С.А.Афонин, Москва), а также традициям поморской иконописи  Д.Е. Мальцева (СПб).

Завершилась конференция торжественным открытием «Музея истории и культурного наследия староверия», организованным председателем правления КПЦ им. прот. Аввакума Пашининым М.Б. в соседних с конференц-залом помещениях. Выставка включает в себя несколько сот экспонатов, первый зал посвящен в основном староверской книжности, это старопечатные и рукописные книги, лубки, старинные фотографии староверов разных регионов, резные  (на дереве) иконы, предметы церковного быта – коллекция кадильниц. Собрание содержит предметы 17-20 вв. Второй зал посвящен иконописи, часть коллекции — иконы Выговского письма 18-19 вв., другая часть  образа Московских Преображенских мастерских. Значительная часть собрания посвящена традиции Преображенских меднолитых мастерских. Также в этом зале находится фотовыставка  Московский Преображенский Старообрядческий монастырь (автор Пашинин М.Б.). Вехи истории. В третьем  зале размещена фотовыставка, посвященная староверам Русского Севера (автор Пашинин М.Б.). Музейная экспозиция получила пололжительные отзывы не только от староверов, но и от представителей музеев и академической науки. Также подарком участникам конференции была однодневная выставка списков «Поморских ответов» XVIII века и других уникальных рукописей из собрания М.С.Бывшего.

На следующий день 7декабря празднование 300-летия «Поморских ответов» продолжилось в Пашковом доме Рукописного Отдела РГБ, именно там хранятся рукописные оригиналы 1723 г. в собрании известного собирателя староверских древностей Е.Е.Егорова. Несколько докладов на этом Международном Старообрядческом Форуме делали староверы-поморцы (участвовали представители разных согласий). Эти доклады включены в этот сборник. На этом же Форуме участникам были вручены исторические подарки – репринтное  переиздание, напечатанного с оригинала Преображенской типографии в 1911г., изданное стараниями «Культурно-Паломнического центра» накануне конференции.

Максим Пашинин (модератор Четвертых Ковылинских чтений).

  • Мальцева Д.Е.
  • Петров С.П.
  • Трифилова Е.С.
  • Сагнак И.В.
  • отец Аринин П.В.
  • Меньшакова Е.Г.
  • Литвина Н.В.
  • Крутова М.С.
  • Белянкин Ю.С.
  • Афонин С.А.
  • C87B1201
  • C87B1198
  • C87B1195
  • C87B1189
  • C87B1185
  • Президум Четвертых Ковылинских чтений : слева направо А.И.Лепешин, М.О.Шахов, М.Б.Пашинин.
20 Янв
Гранты, Историческое наследие староверия..., Музей, Статьи

«Поморские ответы» в гектографированном издании Д. В. Батова из собрания Древлехранилища Псковского музея

А. Б. Постников

В Древлехранилище Псковского музея-заповедника сберегаются старинные книги, рукописи и документы XV–XX веков. По замыслу основателя Древлехранилища Леонида Алексеевича Творогова (1900–1978), все они объединены в фонды «первичного образования». Это означает, что фонды были образованы из остатков прежних библиотек и архивов, государственных или частных, поступивших на хранение в музей. Многие фонды названы по именам владельцев, которые являлись первоначальными собственниками, пользователями, авторами или создателями этих произведений письменности. Часть фондов получила наименование по местным государственным и церковным учреждениям, откуда происходят их документы, или от географических названий по старому административно-территориальному делению Псковской земли. Каждый фонд имеет прямое отношение к истории Псковского края. Созданные фонды содержат уже отобранные материалы для научных исследований на самые разные темы.

Одним из наиболее ценных и замечательных по своему составу является фонд псковского купца-старообрядца Петра Денисовича Батова[1]. В нем содержатся редкие рукописные и старопечатные книги второй половины XVI – начала XX вв. В годы Великой Отечественной войны это собрание претерпело значительные утраты, поскольку было эвакуировано из Псковского музея не полностью, а только частично. Наиболее ценными были признаны лишь рукописные книги и документы, которые в 1941 г. удалось вывести в город Советск Кировской области (слобода Кукарка). По окончании войны они без потерь вернулись в Псковский музей. Все же старопечатные и гектографированные издания остались в Пскове на оккупированной территории, были разграблены немцами и распылены. Впоследствии некоторые книги, вывезенные захватчиками за пределы Пскова, поступили в библиотеки других стран, в том числе Белоруссии. Но даже то, что удалось сберечь до нашего времени в Древлехранилище Псковского музея, представляет собой значительную часть книжного собрания Батова, которая свидетельствует о его былом великолепии.

Петр Денисович Батов родился в Туле в 1850-х гг. Его отец – Дионисий Васильевич Батов (1823–1910) – знаменитый в России староверческий духовный наставник и писатель[2]. Дионисий Васильевич был лично знаком с псковским купцом I гильдии Василием Николаевичем Хмелинским (1823–1899) и состоял с ним в переписке. На протяжении XIX в. представители семьи Хмелинских выполняли обязанности заступников и попечителей Псковской старообрядческой общины, неся свое благородное служение ради народа Божия. Как знаменосцы они оставались на виду, активно участвуя в общественной жизни города и представляя интересы своих братьев по вере. Их дело как церковную хоругвь воспринял с начала XX в. П. Д. Батов.

По рекомендации своего отца Петр устроился работать приказчиком к В. Н. Хмелинскому. Женившись на его дочери Елизавете Васильевне (1857 г. р. Псков – ум. в 1930-е гг. Порховский уезд), он унаследовал после смерти своего тестя его состояние, которое значительно приумножил благодаря своим деловым качествам[3].

Именитый псковский купец, потомственный почетный гражданин и коммерции советник П. Д. Батов был расстрелян большевиками в Пскове к 6 декабря 1918 г. Его обширное собрание русских древлеправославных икон и книг в начале 1919 г. было взято на сохранение в Псковский губернский музей[4].

Среди книг из библиотеки П. Д. Батова в музейном собрании сохранилось несколько гектографированных изданий его отца – Дионисия Васильевича Батова. Одно из них является предметом настоящего исследования. Это «Поморские ответы на 106 вопросов синодальнаго миссионера». Рукопись была напечатана на гектографе без указаний на место и время издания и, конечно, анонимно, из-за существовавших в то время государственных запретов на деятельность старообрядческих типографий. О личности Д. В. Батова, его изданиях и апологетических трудах существует несколько исследовательских статей[5]. Однако старообрядческие гектографированные издания в собрании Древлехранилища Псковского музея еще не становились объектом научных обозрений и публикаций.

После революции первым описанием кириллических изданий и славянских рукописей, поступивших на хранение в Псковский музей, занимался археограф Александр Сергеевич Ляпустин (1878–1938). «С 1 декабря 1923 года» А. С. Ляпустин был принят на работу в Псковский губернский музей в качестве научного сотрудника библиотеки для разбора и описания множества древних книг и рукописей из старого собрания и новых поступлений[6]. Сохранилась инвентарная книга его письма под названием «Краткое описание старинных книг Псковского Историко-Археологического Музея (Поганкины Палаты)». Она содержит сведения о 511 «славяно-русских» книгах, «печатных кирилловским шрифтом». Там есть описания изданий, поступивших из собрания П. Д. Батова. Но гектографированных изданий среди них нет.

Между тем, на внутренней стороне верхней крышки переплета «Поморских ответов» рукою А. С. Ляпустина железо-галловыми чернилами сделана запись: «Псковский Губмузей. Гект. Раск. Лит. № 1». Это означает, что письменный памятник был занесен первым номером в особую инвентарную книгу под названием «Гектографическая раскольничья литература». К сожалению, она не сохранилась до наших дней будучи утрачена в годы Великой Отечественной войны при немецко-фашистской оккупации Пскова вместе со множеством русских древностей, разграбленных и вывезенных из музея нацистами. Судя по тому, что на одном из гектографов в собрании Древлехранилища имеется наклеенная марка с инвентарным номером «267» из довоенного собрания Псковского Государственного Музея[7], следует полагать что их общее количество превосходило 267 единиц хранения. Столь значительное число гектографированных изданий могло поступить лишь из библиотеки купца П. Д. Батова, отец которого Д. В. Батов – крупнейший в России издатель старообрядческой литературы на гектографе. Приходится сожалеть о том, что от этого богатого фонда теперь в Псковском музее сохранилось всего несколько гектографированных произведений.

Вместе с А. С. Ляпустиным с 1923 г. разбором старинных книг из библиотеки Хмелинских и Батова в Псковском музее занимался археограф Л. А. Творогов. После Великой Отечественной войны из оставшихся во Пскове книг, спасенных от разграбления или возвращенных из эвакуации, а также из тех, что удалось вернуть от немцев, Л. А. Творогов создал Древлехранилище Псковского музея. В нем сберегаются рукописи, печатные издания и документы, из которых образованы отдельные фонды, в том числе – собрание книг и рукописей псковских купцов Хмелинских и Батова. Таким образом первым исследователем содержащихся в них книжных памятников был Л. А. Творогов. Ему принадлежит попытка реконструировать довоенное собрание книг, распределив их по фондам псковских купцов-староверов[8].

В начале 1953 г. сотрудник отдела древнерусской литературы Пушкинского Дома В. И. Малышев побывал в Пскове с пятидневной командировкой для работы в Псковском музее, где, благодаря помощи Л. А. Творогова, коротко обозрел собрание рукописей, перечислив наиболее примечательные из них. В отчетной статье он упомянул о существовании коллекции рукописей «старообрядцев Д. В. Батова», Викулы Морозова и других, содержащей полемические трактаты, сборники, «различные письма, послания, “изъяснения”, “беседы” и прочее»[9]. Но не назвал ни одного произведения принадлежавшего перу Д. В. Батова, и даже не вспомнил о наличии гектографированных изданий в собрании Псковского музея.

Известно, что источниковед Андрей Иванович Плигузов (1956–2011), будучи в командировке в Псковском Древлехранилище 19–25 июня 1984 г., проглядывая старообрядческие рукописи в музейном собрании, обращался к рассмотрению гектографического издания «Поморских ответов» в фонде П. Д. Батова, о чем есть его собственноручная записка, вложенная в книгу. В ней на одной странице листа кратко описаны особенности оформления и состав рукописи. Однако в своих публикациях он нигде не упоминал о ней, не датировал и не атрибутировал издание.

В 1991 г. был издан «Каталог славяно-русских рукописей Псковского музея-заповедника (XIV – начало XX вв.)», составленный Н. П. Осиповой[10]. Среди 506 памятников старинной псковской книжности в нем представлены и старообрядческие рукописи, в том числе из библиотек П. Д. Батова, В. Н. Хмелинского, В. Ф. Боговского, В. Е. Морозова и других купцов, а также духовных наставников из крестьян. Краткие описания рукописных книг, сборников и тетрадей дают возможность составить представление о их внешнем виде и содержании. Следует отметить, что в этот каталог совершенно не попали имеющиеся в Псковском музее гектографированные издания старообрядцев.

В 1996–1998 гг. заведующая Древлехранилищем Псковского музея Н. П. Осипова вела работу по сбору материалов для каталога книг старообрядческих типографий. К сожалению, этот труд не был завершен и остался в рукописи[11]. В него вошли описания крупнотиражных типографских изданий, но гектографические произведения оказались совсем не представлены.

Итак, имеющиеся исследования, основанные на изучении материалов Древлехранилища Псковского музея, не содержат описаний сберегаемых в нем гектографированных старообрядческих произведений, даже упоминания о них в печатных работах отсутствуют.

Примечательно, что в существующей литературе, посвященной истории распространения рукописных книг «Поморских ответов», о их гектографированном издании не сообщалось, следовательно, оно было почти неизвестно специалистам по старообрядческой книжности и письменности. Единственное упоминание о существовании подобного издания находится в каталоге «Старообрядческие гектографированные издания Библиотеки Российской академии наук» (2012). Его составитель Н. Ю. Бубнов поместил краткое описание внешних особенностей книги, указав, что это издание Д. В. Батова рубежа XIX–XX вв.[12]. Таким образом в настоящее время известны два экземпляра гектографированных книг «Поморских ответов»: из Библиотеки РАН и Древлехранилища Псковского музея.

Задачей нашего исследования является научное описание редкого гектографического издания книги «Поморских ответов», хранящейся в Пскове, установление происхождения рукописи, ее атрибуция и выяснение истории бытования.

Для начала необходимо представить внешние особенности рукописи. (Рис. 1).

Описание гектографированного издания

«Поморскiе отвѣты на 106 вопросовъ синодальнаго миссiонера». [Андрей Денисов].

Место создания, время. [Тула: Издатель Д. В. Батов, 1890-е годы].

Содержание. 1). Оглавление «Отвѣтовъ» (л. 1–10). 2). Предисловие (л. 1–12 об. второй пагинации). 3). «Увѣщанiе» (л. 13–14 об. второй пагинации). 4). «Отвѣты» (л. 15–562 второй пагинации). 5). «Исторiя краткая о Отвѣтѣхъ сихъ» (л. 563–584 второй пагинации).

Надписи: отсутствуют.

Материалы, техника. Бумага, желатин, глицерин, анилиновые краски. Гектографированное издание. 22 строки на странице.

Текст писан двумя почерками. Основной (П I) и отдельные листы (П II) – л. 43–43 об., 44 об.,46–46 об., 52, 53, 59, 62 об., 115–115 об., 118–118 об., 324, 325 об. Эти отдельные листы писаны рукою Дионисия Васильевича Батова.

Оформление. Л. I. – Титульный лист в орнаментальной рамке. Заставка-рамка поморского стиля в два цвета (синий и малиновый). Л. 1 (второй пагинации) – начальная заставка геометрической формы (примитив) в два цвета. Л. 15 (второй пагинации) – Начальная заставка: на блюде три пасхальных яйца, горящая свеща и по сторонам две ветви растительных форм в два цвета (примитив). В тексте поморская вязь, инициалы, на полях рисунки благословляющих рук.

Записи. На форзаце верхней крышки чернилами, скорописью 1920-х гг.: «Псковский Губмузей. Гект[ографическая] Раск[ольническая] лит[ература] № 1». Печать двуцветная (синий и малиновый).

Переплет. Доски сосновые, обтянутые коричневой кожею, с золотным тиснением на верхней крышке. На нижней крышке – слепое тиснение. На корешке тисненое название гражданским шрифтом: «Поморскiе отвѣты». Застежки утрачены, сохранились части ремней и латунные спеньки. Блок сшит на две тесемки. Обрезы украшены «сеткой» фиолетовых и малиновых разводов, тех же анилиновых красок, которые применялись для письма текстов книги.

Нумерация листов славянской цифирью в правом нижнем углу предусмотрена изначально и принадлежит мастерам-доброписцам. Всего пронумеровано 584 листа. Блок сшит из 75 тетрадей, которые также пронумерованы при создании рукописи. Тетради сложены по 8 листов. Однако нумерация тетрадей в начале блока не соответствует их физическому порядку, а начинается с пятого листа первой тетради, чтобы использовать предыдущие листы на оформление форзаца, припереплетных листов и титула.

Штемпели. Бумага без водяных знаков, изготовлена на фабрике Гончарова, с оттисками штемпеля в правом верхнем углу листов: «Гончарова № 6». См. Клепиков № 51 (1895–1902 гг.).

Клейма. Старые номера учета. На форзаце верхней крышки обложки чернилами записан номер довоенного собрания Псковского Государственного Музея «Псковский Губмузей. Гект[ографическая] Раск[ольническая] лит[ература] № 1».

Ярлыки. На корешке наклеена прямоугольная марка с синей рамкой. Внутри надпись полууставом: «Поморскiе отвѣты». На обложке в левом верхнем углу наклеена прямоугольная марка с зубцами и двойной рамкой синего цвета. Внутри фиолетовыми чернилами вписан номер довоенного собрания Псковского Государственного Музея «1».

Материал, техника. Бумага, анилиновые красители, дерево, кожа, латунь, железо; гектограф с рукописи, тиснение золотом.

Размеры: 40 (В переплете: 23 х 19,5 х 8 см. Блок без переплета: 21,2 х 17,6 х 6 см). 75 тетрадей. I+10+584=595 листов.

Сохранность. Общее загрязнение, потертость, помятость, пожелтение, пятна, углы переплета потерты с разрывами. На корешке кожа с надрывами и утратами основы. Застежки с частью ремней утрачены. Следы ржавчины от гвоздей на припереплетных листах.

Библиография. Старообрядческие гектографированные издания Библиотеки Российской академии наук. Последняя четверть XIX – первая четверть XX вв. Каталог изданий и избранные тексты / автор-составитель Н. Ю. Бубнов. – СПб.: БАН, 2012. С. 194–195. № 446.

Номера учета. ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 54. Батов Петр Денисович. ПМЗ КП–30373(66). РУК–4157.

Происхождение рукописи

По признанию исследователей, «среди старообрядцев поморского согласия, печатавших на гектографе, главную роль играл Д. В. Батов, работавший в 80-е гг. XIX – начале XX в. в Туле и выпустивший около 300 изданий»[13]. Однако для того, чтобы однозначно атрибутировать Д. В. Батову создание гектографированных «Поморских ответов», необходимо выявить дополнительные прямые доказательства его участия в этом издании.

Само пребывание книжного памятника – гектографированных «Поморских ответов» – в составе фонда псковского купца Петра Дионисовича Батова, указывает на его поступление в библиотеку сына от отца – Дионисия Васильевича Батова. Такой естественный способ появления этой редкой книги в Пскове, в свою очередь, свидетельствует о возможности ее создания на гектографе в Туле самим Д. В. Батовым.

Действительно, в собрании купца П. Д. Батова есть целый ряд книг, подаренных ему отцом. Среди них есть как старопечатные, так и гектографированные. Это подтверждают имеющиеся на них памятные надписи. Например, на гектографированном издании сочинения «Вопросы старообрядцев, поданныя в Марте 1890 года, епископу Виссариону и его сотрудникам» на титульном припереплетном листе чернилами, рукою Д. В. Батова, сделана запись: «П. Д. Батову на 12 января 91 г.». То есть подарено сыну на день Ангела в 1891 году[14]. По свидетельству В. Н. Хвальковского, «в течение последняго года» своей жизни Д. В. Батов «роздал всем близким на память по экземпляру всех своих трудов»[15].

Можно полагать, что у псковского сына тульского поморского наставника были все издания своего отца, общим числом не менее 300 единиц хранения. После утрат времен Великой Отечественной войны, гектографированные книги, тетради и листовки в составе фонда П. Д. Батова в настоящее время насчитывают всего 16 единиц хранения[16]. Среди них одна подшивка состоит из 25 различных листовок за период с 1882 г. по 1906 г.

В биографическом очерке В. Н. Хвальковского о Д. В. Батове сообщается о том, что в течение пяти лет в период с 1874 по 1880 гг. Дионисий Васильевич в качестве народного учителя преподавал в саратовской старообрядческой школе. Там же он «познакомился с работой на гектографе и по возвращении в Тулу стал свои произведения копировать – воспроизводить в нескольких десятках экземпляров»[17]. Расцвет его издательской деятельности приходится на 1880-е – 1890-е годы. Тульские гектографированные старообрядческие издания широко распространялись по России. Представители господствующей церкви, прибегая к помощи гражданской власти пытались пресечь издательство Д. В. Батова. «За время с 1884 г. по 1899 г. по доносам тульской епархиальной власти против него три раза начиналось судебное преследование с обвинением по 205, 151 и 1008 статьям уложения о наказаниях. Обвинители старались лишить Дионисия Васильевича возможности распространять свои гектографированныя рукописи. Суд дважды оправдал обвиняемого, и один раз присудил к четырехдневному аресту». При этом производились внезапные обыски с изъятием рукописей, книг и гектографов[18].

Установить происхождение «Поморских ответов» из тульской старообрядческой книгопечатни позволяет дополнительное указание, содержащееся в «Списке изданий Д. В. Батова», который был составлен его биографом В. Н. Хвальковским и опубликован в 1912 г. В нем перечислено 279 названий духовных произведений различного содержания. По форме это были книги, брошюры, тетради и листовки. Авторство их, к сожалению, не было указано. Большинство изданий представляло собой собственные труды и сочинения Д. В. Батова, но в перечне были также чужие произведения и богослужебные книги. Например, «Азбука знаменнаго пения» или «Потребник крещения и исповеди». По сообщению В. Н. Хвальковского, этот «список составлен по гектографированным каталогам Д. В. Батова и по другим источникам. В него не вошли очень многия мелкия сочинения Д[ионисия] В[асильевича]». В этом списке под номером 18 назван «Поморский ответ на пятидесятый синодальный вопрос»[19]. Это ни что иное как большой фрагмент из рукописи «Поморских ответов», что очередной раз показывает работу Д. В. Батова с текстом этой «старообрядческой Библии». Из 106 ответов, содержащихся в знаменитом творении поморских отцов, 50-й ответ занимает, примерно, 1/5 объема от всей рукописи. В нем содержится обстоятельная критика всех никонианских новин, привнесенных в Русскую православную церковь.

Таким образом, хотя в «Списке изданий Д. В. Батова» полный текст «Поморских ответов» не назван, но есть указание на публикацию им части этого апологетического произведения. Между тем, необходимо иметь ввиду, что представленный В. Н. Хвальковским список был не полным, что отмечал и сам его составитель.

Следует отметить, что в основе «Списка изданий Д. В. Батова», опубликованного В. Н. Хвальковским, лежал другой «Список рукописей копировальнаго производства», то есть книготорговый каталог Стахия Васильевича Батова, с указанием цен на каждое издание. Всего в нем насчитывалось 261 наименование. Этот документ был опубликован Н. Ю. Бубновым и может быть отнесен к 1909 году по дате на конверте, поскольку каталог был выслан с письмом Батова в Вятскую губернию[20]. В нем также нет упоминания «Поморских ответов», что лишь свидетельствует об их отсутствии в то время для продажи и распространения, поскольку уже в начале XX в. это редкое и ценное издание давно разошлось среди староверов.

По наблюдению Е. М. Юхименко, «в кон. XIX – нач. XX в. “Поморские ответы” несколько раз издавались старообрядцами: в Мануиловском Никольском монастыре [в Румынии. – А. П.] в 1884 г.; в Москве – 1911 г. трижды: в типографии при Преображенском богаделенном доме, в типографии Рябушинского на средства Московского старообрядческого братства Честного и Животворящего Креста Господня, еще один вариант – без указания типографии: в Уральске – в 1911 г. в Старообрядческой типографии А. В. Симакова»[21]. Сличение текста гектографированного издания с вышеперечисленными печатными изданиями показывает его отличия и расхождения в тексте, что, в свою очередь, доказывает его происхождение от самостоятельного списка.

Более того, Д. В. Батов умер в 1910 г. не дожив до появления типографских изданий «Поморских ответов» в 1911 г. В то же время печатное издание Никольского старообрядческого мужского монастыря в румынском селе Мануиловке 1884 г. также не могло служить для него образцом по ряду причин. Во-первых, оно осуществлялось последователями Белокриницкой иерархии, против которых Д. В. Батов ратовал как защитник Древлеправославной Поморской Церкви. Во-вторых, текст «Мануиловского» издания значительно расходится как с гектографом Д. В. Батова, так и с подлинной рукописью «Поморских ответов» 1723 г., что видно в замене многих слов в «поповщинском» издании.

Протографом для издания «Поморских ответов» Д. В. Батовым послужила некая рукопись этого знаменитого произведения, исполненная в поморской традиции. Время создания исследуемого памятника может быть определено по ряду внешних признаков. Для издания была использована бумага, изготавливавшаяся на фабрике Гончарова в Медынском уезде Калужской губернии. На штемпеле изображен пятиугольник, вершиной кверху, с надписью внутри, под дворянской короной: «Гончарова № 6». Согласно определению С. А. Клепикова, период использования бумаги фабрики Гончарова № 6 ограничен временем с 1876 по 1906 г., а наиболее часто встречался в 1895–1902 гг.[22]. Отсюда следует, что издание Д. В. Батова могло быть осуществлено в 1890-е гг. Оно предшествовало другим известным печатным типографским изданиям начала XX в.

По свидетельству Ф. П. Кондратьева, «оригиналы для [своих] изданий Д. В. Батов писал не только сам, но активно прибегал к помощи своей внучки и Ф. П. Кондратьева»[23].

Действительно, в рассматриваемом гектографированном издании «Поморских ответов» текст писан двумя почерками: основным (П I) и добавочным (П II). (Рис. 2). Второму почерку принадлежит написание отдельных листов: 43–43 об., 44 об.,46–46 об., 52, 53, 59, 62 об., 115–115 об., 118–118 об., 324, 325 об. (Рис. 4).

Благодаря наличию автографов Д. В. Батова в собрании Древлехранилища Псковского музея можно выявить особенности его полууставного и гражданского почерка и атрибутировать ему имеющиеся гектографированные издания. (Рис. 5). При сравнении особенностей написания полууставных текстов на отдельных листах «Поморских ответов», принадлежащих второму почерку (П II), устанавливается, что они писаны рукою Дионисия Васильевича Батова. Его полуустав отличается более тонкими начертаниями букв, характерным написанием знака «титло» в виде тонкой горизонтальной надстрочной линии и двух вертикальных штрихов, смещенных к центру. То есть знак изображен в три приема с отрывом руки. (Рис. 4). В то же время у основного почерка рукописи (П I) знак титло писан без отрыва руки в виде горизонтально повернутого зигзага. В целом полууставный почерк Д. В. Батова, по сравнению с основным, следует признать менее искусным и более поспешным. Кажется, что Д. В. Батов пользовался стальным пером. Строки его текстов не всегда выровнены по правому краю: полосы «гуляют». Между тем основной почерк рукописи – вполне каллиграфический. Его отличают толстые начертания букв с четким распределением ровных строк на странице. Возможно, доброписец использовал хорошо зачиненное гусиное перо.

К основному почерку (П I) можно отнести также исполнение рисунков на полях с изображениями рук с двуперстным сложением. Они расположены на листах 27, 27 об., 28, 30, 31. 31 об., 32 об., 33, 33 об., 34, 34 об., 35, 35 об., 36 об., 37, 37 об., 38, 38 об., 39, 39 об., 40, 42 об., 43, 43 об., 44 об., 45, 46 об., 47 об., 48, 48 об., 49, 49 об., 50 об., 51, 51 об. Всего таких рисунков 87. (Рис. 3 и 4).

Рукопись издавалась под редакцией Д. В. Батова, о чем свидетельствуют правки его рукой и прописи в плохо отпечатавшихся текстах. Такие прописи присутствуют на л. 2, 2 об., 8, 8 об., 9, 10, 14 об., 15, 15 об.–17 об., 18 об.–20, 21 об.–23, 26–30, 34–35, 311, 314, 398 и на многих других листах. На л. 27 имеется маргиналия Д. В. Батова, писанная красными чернилами: «Жезлъ лис(тъ) 65. Оувѣтъ ли(стъ) 113».

Переплет, судя по оформлению, был изготовлен по заказу издательства в старых традициях. Сшитые льняной нитью тетради были проклеены вдоль корешка и с помощью двух лент соединены с досками. Темно-коричневая кожа тонкой выделки украшена золотным тиснением с помощью печаток и роликов-накаток. Застежки не сохранились, но, судя по уцелевшим спенькам, они были латунные и литые. При переплете блок был слегка подрезан по трем краям. Об этом свидетельствует лист 56, где сохранился правый верхний уголок, загнутый внутрь. В расправленном виде он выходит за линии обреза на 7 миллиметров вправо и на 3 миллиметра вверх.

Книга сохранила следы бытования в библиотеке псковских купцов Василия Николаевича Хмелинского и Петра Дионисовича Батова. На полях некоторых листов воском приклеены маленькие узкие закладочки, выходящие за обрез блока. Они сделаны там, где напротив нужного текста читатель хотел заострить внимание и отметить значимые места для памяти и удобства их нахождения. Рядом с такими закладочками, сделанными из тканой ленточки малинового цвета на полях еще поставлены простым карандашом косые крыжики. Такие пометки присутствуют на л. 327 об., 329, 376, 377, 378, 514, 528 об., 535 об., 536.

Сравнивая издание «Поморских ответов» с другими творениями, выходившими из «копировального производства» Д. В. Батова, следует признать, что это был шедевр гектографирования. Книга отличалась от прочих изданий как по своему объему и трудозатратам, так и по особому вниманию к ее оформлению. Обычно гектографированные издания выглядели как тетради в бумажных обложках или книги в составном картонном переплете. Но здесь внешнему виду издания были приданы особенности старопечатных книг. Следует иметь ввиду, что эта книга создавалась нелегально, еще в период действующих запретов на старообрядческие издания. Ее появление предшествовало типографским изданиям 1911 г. Поэтому весь гектографический тираж очень скоро разошелся среди старообрядцев и с самого начала бытования представлял собой библиографическую редкость, которая сближает такие издания с рукописями.

Подвижническая жизнь и служение тульского старообрядческого наставника и писателя Дионисия Васильевича Батова, а также благотворительная деятельность и храмоздательство его сына – псковского купца Петра Дионисовича Батова, их духовное наследие и вклад в сбережение древнерусской культуры заслуживают особого монографического исследования и благодарной памяти.

 

Список иллюстраций

  1. Поморские ответы. Титульный лист. Гектографированное издание Д. В. Батова. Тула, 1890-е годы. ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 54. Батов П. Д. О. Ф. 30373(66). РУК–4157.
  2. Поморские ответы. Гектограф. Два полууставных почерка. Слева – основной, справа – Д. В. Батова. ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 54. Батов П. Д. О. Ф. 30373(66). РУК–4157. Л. 323 об.–324.
  3. Поморские ответы. Гектограф. Образец основного почерка. ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 54. Батов П. Д. О. Ф. 30373(66). РУК–4157. Л. 34 об.
  4. Поморские ответы. Гектограф. Почерк Д. В. Батова. ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 54. Батов П. Д. О. Ф. 30373(66). РУК–4157. Л. 43.
  5. Почерк Д. В. Батова 1895 г. Ответы Дионисия Васильевича Батова на вопросы единоверческого священника Дементия Ерофеевича Холопова. ПИХМЗ. Древлехранилище. О. Ф. 30373(75). РУК–4166. Л. 50 об.

 

 

Сведения об авторе

Постников Арсений Борисович, старший научный сотрудник Древлехранилища Псковского музея-заповедника. Заместитель председателя Местной религиозной организации «Старообрядческая поморская община» города Пскова Древлеправославной Поморской Церкви.

[1] Псковский историко-художественный музей-заповедник. Древлехранилище. (Далее: ПИХМЗ. ДХ.) Ф. 54. Батов Петр Денисович.

[2] Хвальковский В. Н. Дионисий Васильевич Батов. Биографический очерк // Деяния Второго Всероссийскаго Собора христианскаго поморскаго церковнаго общества в царствующем граде Москве в лето от сотворения мира 7421 [1912] сентеврия в дни с 8 по 17. – М., 1913. С. 166–189.

[3] Постников А. Б. Старообрядчество (Псковская область) // Православная энциклопедия. Т. LVIII. – М., 2020. С. 633–641.

[4] Постников А. Б. Храм Покрова Богородицы Псковской старообрядческой общины 1906–1907 гг. («Моленная Поморского безпоповского согласия») // Псков и старообрядчество. Материалы конференции. Псков 29 октября 2022 г. – СПб.: «Врата Веры», 2023. С. 6–31.

[5] Молодов А. О Дионисии Васильевиче Батове // Щит веры. Ежемесячный христианский старообрядческий поморский журнал для церкви, семьи и школы. – Саратов, 1912. № 1. С. 46–49; Яксанов В. З. Два светильника (памяти Д. В. Батова и А. А. Надеждина) // Щит веры. – Саратов, 1912. № 1. С. 33–45; Кондратьев Ф. П. Памяти Дионисия Васильевича Батова // Щит веры. – Саратов, 1912. № 3. С. 241–251; Вознесенский А. В., Мангилев П. И., Починская И. В. Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701–1918). Материалы к словарю. – Екатеринбург, 1996. С. 71–72. Бубнов Н. Ю. Старообрядческие гектографированные издания Библиотеки Российской академии наук. Последняя четверть XIX – первая четверть XX вв. Каталог изданий и избранные тексты / автор-составитель Н. Ю. Бубнов. – СПб.: БАН, 2012. 444 с.; Казанцева Т. Г. Старообрядческое сочинение о темпе знаменного распева и реалии современной литургической практики // Вестник ПСТГУ. Серия V. Вопросы истории и теории христианского искусства 2015. Вып. 3 (19). С. 130–144; Казанцева Т. Г. Гектографированные музыкально-теоретические руководства Д. В. Батова: проблемы атрибуции и типологии // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2019. № 3(27). С. 262–285; Пигин А. В. Рассказ об «ожившей женщине» в осмыслении тульского старообрядца Д. В. Батова // Studia Litterarum. Филологический журнал. 2017. Том 2. № 4. С. 326–339.

[6] Волкова С. А. А. С. Ляпустин – научный сотрудник библиотеки Псковского губернского музея // Труды Псковского музея-заповедника. Выпуск 1. – Псков, 1994. С. 13.

[7] ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 54. Батов П. Д. О. Ф. 30373(72). РУК–4163.

[8] ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 766. Творогов Л. А. Дело № 95. Материалы к работам. Псков. Завеличье. О. Ф. 12937(3670)9. ПР–1532. Петр Денисович Батов. 9 листов; О. Ф. 12937(3670)10. ПР–1533. Хмелинские. 9 листов; О. Ф. 12937(3670)11. ПР–1534. Хмелинские, Батовы. 39 листов.

[9] Малышев В. И. Собрание рукописей Псковского областного краеведческого музея // Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом). Т. XI. – М.–Л.: Издательство АН СССР, 1955. С. 471, 477.

[10] Осипова Н. П. Каталог славяно-русских рукописей Псковского музея-заповедника (XIV – начало XX вв.). В двух частях. – Псков, 1991. Ч. 1. 208 с.; Ч. 2. 110 с.

[11] ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 322. Осипова. Н. П. – Осипова Н. П. «Издания старообрядческих типографий. Материалы к Каталогу». (Описания 1996–1998 гг.). – Псков, 1998 г. Рукопись. О. Ф. 37302. РУК–4109. 311 л.

[12] Старообрядческие гектографированные издания Библиотеки Российской академии наук. Последняя четверть XIX – первая четверть XX вв. Каталог изданий и избранные тексты / автор-составитель Н. Ю. Бубнов. – СПб.: БАН, 2012. С. 194–195. № 446.

[13] Вознесенский А. В., Мангилев П. И., Починская И. В. Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701–1918). Материалы к словарю. – Екатеринбург, 1996. С. 72.

[14] ПИХМЗ Древлехранилище. Ф. 54. Батов Петр Дионисович. О. Ф. 30373/67. РУК–4158.

[15] Хвальковский В. Н. Указ. соч. С. 181.

[16] ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 54. Батов П. Д. ОФ–30373(66–81). РУК–4157–4172.

[17] Хвальковский В. Н. Указ. соч. С. 171–172.

[18] Хвальковский В. Н. Указ. соч. С. 173.

[19] Хвальковский В. Н. Указ. соч. С. 184.

[20] Старообрядческие гектографированные издания Библиотеки Российской академии наук. Последняя четверть XIX – первая четверть XX вв. Каталог изданий и избранные тексты / автор-составитель Н. Ю. Бубнов. – СПб.: БАН, 2012. С. 386–392.

[21] Юхименко Е. М. «Поморские ответы» // Православная энциклопедия. Том LVII. – М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2020. С. 435.

[22] Клепиков С. А. Филиграни и штемпели на бумаге русского и иностранного производства XVII–XX века / худ. С. Б. Телингатер. М.: Изд. Всесоюзной Книжной палаты, 1959. С. 102. Бумага со штемпелем фабрики Гончарова № 6 – Клеп. I, № 51 (1895–1902 гг.).

[23] Вознесенский А. В., Мангилев П. И., Починская И. В. Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701–1918). Материалы к словарю. – Екатеринбург, 1996. С. 71; Половинкин П. В. Сызранская старообрядческая гектографическая типография П. М. Безводина // Самарские книжники 3. Конец XVIII века – XX век. Сборник статей, посвященный 150-летию СОУНБ. / Сост. Н. А. Бессонова. – Самара: Раритет, 2009. C. 332–340.

 

  • 2. Поморские ответы. Гектограф. Два полууставных почерка. Слева - основной, справа - Д.В. Батова. Л. 323 об. 324.
  • 1. Поморские ответы. Титульный лист. Гектографированное издание Д.В.
  • 3. Поморские ответы. Гектограф. Образец основного почерка. ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 54. Батов П. Д. О. Ф. 30373(66). РУК–4157. Л. 34 об.
  • 4. Поморские ответы. Гектограф. Почерк Д. В. Батова. ПИХМЗ. ДХ. Ф. 54. Батов П. Д. О. Ф. 30373(66). РУК–4157. Л. 43
  • 5. Почерк Д. В. Батова 1895 г. Ответы Дионисия Васильевича Батова на вопросы... О. Ф. 30373(75). РУК–4166. Л. 50 об.
18 Янв
Гранты, Историческое наследие староверия..., История, Люди, Музей, Статьи

К.Ф. Комков «Об истории московской «медницы» XXI века»

Встретив короткую вставку Кожурина К. Я. в его книге «Повседневная жизнь старообрядцев», нахожу необходимым коротко описать историю артели «ПОМОРЕЦ» и оценить  работу ее  участников. В первую  очередь? следует отметить, что основная роль в ее организации принадлежит  наставнику Московской поморской общины Евфимию Севастьяновичу Лепёшину, земная жизнь которого закончилась в июне 2021 года. В сентябре 1992 года он по окончании службы пригласил автора этой заметки на беседу. В руках у него был крестик, и он сказал, что этот крестик (иногда два) ему приходится выкупать у старообрядца Митрополичьей (Рогожской) церкви. Назвал имя и телефон и дополнил, что крестиков надо много и срочно. Можно закупить даже у никониан, у них есть Софринская фабрика религиозной утвари. Может, это путь не совсем праведный, но у нас очень большая потребность, Господь простит. Через день или два я оказался на проходной этой фабрики. В цех не пустили, позвали мастера. Выслушав, он отметил, что у них сейчас очень много заказов от Патриархии, раскрыл блокнот и почти приготовился писать, но услышав, что я с Преображенского, из Поморской Церкви, чуть ли нецензурно меня отругал, развернулся и ушел.

Поработав с литературой по литью, я решил обратиться к рогожскому мастеру, который встретил тепло, но технологию изготовления своих крестиков не раскрыл и посоветовал лить из легкоплавких металлов. Моя информация огорчила Евфимия Севастьяновича, но упоминание о легкоплавких металлах напомнила ему, что духовный отец Игорь Матвеевич и староста храма Ксенофонт Кузмич замышляли что-то по этой части и что надо с ними переговорить. Через 5-10 минут Ксенофонт Кузмич вручил мне гипсовый кубик размером примерно 55 см. Дома мой сын Костя раскрыл его, и мы увидели полость с отпечатком крестика с нечеткими берегами. У Кости в школьные годы были уроки работы с гипсовыми игрушками. За один-два дня он изготовил «опоки» для гипсовых прямоугольных матриц уже для двух отпечатков крестиков. Нашлось сначала олово и «тигель» из нержавейки. Первая плавка и заливка были проведены на кухне квартиры. В очередное воскресенье мы показали Евфимию Севастьяновичу наш «труд». Он его одобрил, но посоветовал добиться выплавки медных крестиков. На их освоение были затрачены месяцы. Никаких начальных вложений на это не потребовалось.

Техническая литература помогла нам найти более жесткий материал ЦАМ (цинк-алюминиевый сплав) с температурой плавления  400-500 градусов. На Электроуглинской свалке удалось найти материал для первых тиглей. Для слежения за температурой у Комкова Ивана Федотовича нашелся прибор с двумя платиновыми термопарами. ЦАМ не пришлось покупать, выяснив, что из этого материала изготавливается корпус карбюраторов. Обратились к Николаю Алексеевичу Комкову, который в то время был начальником колхозных мастерских в Рязанской области. Он снабдил нас двумя мешками старых карбюраторов. Выход с кухни в подвал храма Воскресения и Покрова в Токмаковом переулке помог осуществить секретарь РС ДПЦ  Алексей Васильевич Хвальковский. В храме еще действовал цех по изготовлению штампов, печатей и других изделий, а штатные архитекторы уже создавали проект по восстановления храма начала XX столетия. С помощью учителя труда Николая Ивановича (который подарил нам свою печь, изготовленную из бочки, набитую крошкой асбеста с полостью и вмещающую в себя спираль из нихрома) удалось отработать изготовление крестиков из ЦАМа. Крестики, прочные, жесткие и блестящие при изготовлении, на потном теле быстро темнели. Тем не менее, с месяц или полтора они принимались ныне покойной Агриппиной Ивановной с благословения настоятеля, создавая для нас «капитал» для дальнейшего развития. Эти наши успехи подтолкнули А. В. Хвальковского и директора РС ДПЦ Д. П. Рыжова (ныне покойных) выделить деньги из их фонда восстановления храма на приобретение более надежной отечественной печи.

Мне удалось тогда найти начинающих изготовителей печей разных направлений. Покупать печь Д. П. Рыжов приехал сам лично. Печь быстро была подключена, но технология изготовления отсутствовала. Гипсовые опоки трескались от высокой температуры, а опоки из асбоцементных труб оказались неудобными. Заводские опоки были для нас дороги, а «землю» мы еще не подобрали. Мелкий песок с примесью глины тоже не нашел применения по многим причинам. Учитель труда посоветовал осадки пыли из трубы завода керамблоков, но однородной массы этих осадков найти не удалось. Пробная «земля» Кости из толченых красных кирпичей показала себя удовлетворительно. Потребовались сита. Обратились на Солнечногорский завод металлических сеток. Выручил Владимир Алексеевич Хвальковский, включившийся в нашу бригаду: у него в то время была машина. Изготовили сита с разными ячейками. Металлические опоки начали делать из типовых уголков. У кого возникла такая идея, припомнить не могу, но она нас выручила до конца наших дней. Пока заготавливались земля и опоки, проводили пробные плавки и заливки в опоки из асбоцементных труб. Получили первые крестики из латуни.

В это время в нашу бригаду включился Алексей Александрович Безгодов, окончивший срок службы в Советской армии. Оживилась безмолвная наша бригада. Совсем недалеко от храма расположено МГТУ, где мы учились и проводили лабораторные работы на литейной кафедре. Встретились, раскрылись. Нас выслушали, познакомили с литьем мелких деталей, в том числе по выплавляемым моделям. Опробовать эту технологию взялся Алексей Безгодов. Крестики из воска получились у него неплохо. Далее из них необходимо было сделать «елочку», облить ее гипсовым составом и высушить. Залили латунью. Результат  оказался неутешительным. В это же время литьем в «землю» стали получаться удовлетворительные, иногда, хорошие крестики, требующие меньше труда и времени на доработку. Первая из латуни икона святого великомученика Георгия получилась у нас в асбоцементной опоке. Мы подарили ее Агриппине Ивановне. Храм потихоньку восстанавливался. Две трещины, одна на восточной стенке за винтовой лестницей, шириной в 15-20 см, и в полметра – на южной были заложены вполне квалифицированно кирпичами. Условия работы в подвале ухудшились. Строители терпели нас как представителей Церкви, несмотря на ядовитый дым, которым мы иногда их задымляли. Мы занимались, в основном, латунными крестиками, к которым прибавились еще крестики из серебра и по заказу. Рабочее пространство наше сокращалось. Чтобы не стать виновниками плохого или даже незаконченного восстановления подвала храма, а также из-за смены и разногласий с новым директором РС, который сменил заболевшего Д. П. Рыжова, мы стали искать новое место. Настоятель отец Савелий откликнулся на нашу просьбу. Убедил, что место будет не в подвале, и пообещал помочь в перевозке нами нажитого имущества. К тому времени печь, купленная за деньги РС, пришла в непригодное для литья состояние, вследствие брака изготовителей. Пришлось изготавливать новую печь – по образцу, который мы присмотрели в лаборатории МГТУ. Нагреватели и жаропрочные кирпичи купили в Подольске, а жаростойкое утепление приобрели почти даром в Апрелевке. Опять помог Хвальковский Владимир Алексеевич со своей машиной. До сих пор думаю: оплатил ли я ему хотя бы за бензин? Через 5-7 дней после переезда приступили к литью икон.

Сушка опок отнимала много времени и часто приводила к неудачам – работа большая, а результат нулевой, пока не были изготовлены сушила из большого двустворчатого шкафа с электронагревателями, обеспеченные автоматом по поддержанию постоянной температуры. Мы оставляли его включенным даже на ночь. Почти все иконы после очистки, полировки и протирания передавались отцу Василию Федотовичу Нечаеву, который очень ответственно взял на себя пересылочную и финансовую работу. Опять я себя упрекаю, что забывал спросить его о почтовых расходах. Никогда не было возврата. Этот период был у нас самый плодотворный. Были случаи, что некоторые прихожане заказывали у нас целые божницы. Первой из них была Мария Ивановна Потапова из Шаморги. В общине в 1990–е годы ее многие знали. Она в летние месяцы жила на родине, занимаясь сбором лекарственных трав и цветов, и, приезжая в Москву, предлагала их знакомым в храме, в том числе мне и отцу Евфимию. Зная, что мы льем иконы, она попросила изготовить ей божницу. Я знал мастера, увлекающегося такой работой. Им был мой брат Александр Федотович. К тем иконам, которые у нее были, мы добавили свои. После изготовления пришлось добавить, что мастера надо отблагодарить, с чем она согласилась. Позднее по этому образцу ему пришлось изготовить еще для родственников и знакомых, наверное, не менее двух десятков таких божниц. В Токмаковом храме в алтаре находится икона Покрова Пресвятой Богородицы в киоте, им изготовленном. Однажды, после службы, ко мне обратился молодой человек и попросился на работу. На вопрос: «Ты старовер?» – «Да, я старовер», – ответил он уверенно. Оказалось, что мы из одного села. Отца его я знал как надежного колхозника и лучшего косца. В работу включился Андрей Авдонкин как настоящий труженик. Повторять, что делать – не надо было. Основная его работа была – литье, куда входили также набивка земли в опоки, их сушка и проверка литейных отверстий. В свободное время – обработка готовых отливок или подготовка инструмента не только для себя. Его работой я был доволен. Он показал себя достойным исполнителем. Хорошей труженицей и помощницей оказалась и Потапова Наталия Андреевна, тоже односельчанка. Ей доверили привезти нам на несколько дней редкие иконы большого формата. На обработку икон приходили другие женщины разного возраста, чаще знакомые, но ненадолго.

Иконы в качестве моделей я находил у родственников, как правило, уже «подтертые». Среди них были приобретенные нами в антикварных магазинах и на «вернисаже» Измайловского рынка. После включения больших сушил производительность артели заметно возросла. За неделю мы выпускали 40-50 икон и более 100 крестиков. Отработали технологию литья Распятий, образов Богородиц и Николы Чудотворца больших форматов. Однажды, уже под конец наших успешных работ, обратился ко мне отец Евфимий Севастьянович с просьбой – подобрать ему образ Пресвятой Богородицы Владимирской.

Эта просьба долгое время не выходила у меня из памяти. В вернисаже я, наконец, нашел такой образ, но, вернувшись, обнаружил небольшой дефект, исправить который пришлось с помощью друга отца Игоря Матвеевича, художника, уже помогавшего нам ранее. Он исправил и в качестве оплаты попросил три отливки по этой модели. Тогда для нас такой «долг» не был нагрузкой. Андрея уже не было. Он нашел себе достойную работу на предприятии. Мы с Костей отлили 14 образов. Выполнили просьбу отца Евфимия, расплатились с художником, теперь уже, наверное, покойным, а 10 образов вручили Ирине Ивановне Мармузовой, тоже уже ныне покойной, принявшей на себя у отца Василия Федотовича пересылочную и финансовую работу. Одна икона осталась у хозяев. Именно ее снимок представлен выше. Заканчивая эту статью, хочу сказать, что мы не помышляли соперничать с литейщиками Выга, которые достигли высокого художественного уровня меднолитейного мастерства, но память о своем литье  решили оставить. Инициативу проявил Алексей Безгодов, который в пятилетие нашей работы написал короткую заметку под названием, что который в пятилетие нашей работы написал короткую заметку и изобразил символ в виде церковной «луковицы» с начальными буквами имен основателей «Поморца». Подобный символ мы наносили на некоторые модели икон.

 Следуя традициям многих поколений поморских литейщиков, мы осторожно попытались восполнить самое необходимое для верующего человека (тем более для старовера-поморца) – нательные крестики, а затем показать, что достигнутый ими высокий художественный уровень медного мастерства можно повторить, пользуясь их иконами как моделями, поскольку поморские художники приняли традиции древнерусской медной пластики, переняв достижения византийских мастеров. Об этом говорят фотоснимки наших икон, размещенные в тексте: образ Пресвятой Богородицы Владимирской, образ святого Архангела Михаила. Заслуживают внимания и божницы Александра Федотовича и Владимира  Николаевича Левочкина. Вскоре начались непредвиденные события в пределах Московской поморской старообрядческой общины (после включения ей в состав своей территории части земель бывшего Преображенского монастыря). Работы в «меднице» заметно приостановились. Лавка, где хозяйничала дочь прежнего председателя общины, отказалась принимать наше литье, а затем достаточно быстро стали уходить члены артели и из-за проблем с  трудоустройством в Москве практически исчезли. Все это заставило поставить крест на деятельности литейной мастерской, поскольку «медница» и лавка оказались в пределах монастыря. События, которые следовало бы забыть, вначале привели к разногласию среди отцов и к выделению из общины «квазиобщины» во главе с «казаками». Напоследок «оруженосец» главного казака послал меня вон с захваченной ими территории, а, следовательно, из «медницы», уже настоящим, резким нецензурным словом. К радости нечестивого, они явились основной причиной окончания работы «медницы». Останутся только эти воспоминания и кое-какое имущество, перевезенное заранее в гараж с внутримонастырской свалки. Слава Богу, молитвами всей общины и усердной работы председателя Александра Иосифовича Лепешина, от «квазиобщины» во главе с «казаками» удалось освободиться. В заключение хочется сказать, что поставленная отцом Евфимием проблема с крестиками на тот момент была решена, мы также наладили литье икон, однако впоследствии тягаться с «медницами» Новгорода и Патриаршей церкви нам стало не под силу.

К.Ф. Комков

15 Янв
Гранты, Историческое наследие староверия..., История, Музей, Статьи

П.И. Васильева «Староверы Бежаницкого, Дедовичского, Новоржевского районов Псковской области»

Первые официальные сведения о старообрядцах Псковской губернии относятся к началу XIX века. В документах из фондов Государственного архива Псковской области (ГАПО) за 1800 г. читаем: «…многие из купечества, мещанства и поселян, содержащие издревле Православную Христианскую веру, по поводу совращения их раскольническими лжеучителями уклоняются целыми селениями в старообрядчество»[1]. В Псковской губернии староверы жили, в основном, в Порховском, Новоржевском, Псковском и Опочецком уездах. В 1826 г. в Порховском уезде проживало 4875 староверов. К 1835 г. их число увеличивается до 13996 человек. Хранятся сведения о «раскольниках», в основном, в трёх фондах (20, 39, 66). Материалов много, но часть из них не выдается по причине плохого физического состояния.

В фонде псковского гражданского губернатора в Государственном архиве Псковской области (Ф. 20) хранятся сводные ведомости о «раскольниках», их моленных. Такие данные собирались ежегодно по распоряжению Министерства внутренних дел (МВД). Помещались сводные ведомости и на страницы «Памятных книжек Псковской губернии». Но насколько им можно верить? При ближайшем рассмотрении данные, помещённые в сводные ведомости о числе «раскольников», являются заниженными по сравнению с теми, которые получены из уездов. А кто поручится за то, что уезды давали объективные данные?

Данные Псковской духовной консистории (Ф. 39) о «раскольниках» тоже вызывают сомнения, так как лица, подающие сведения о них, часто скрывали истинную картину. Об этом говорят архивные документы:  «…староверы показали, что некоторые православные священники брали деньги: за сокрытие их сект; за совершение треб по их обрядам (деньги большие); за то, что треб не совершали, а предоставляли возможность им самим совершать требы по раскольничьему обряду. Последовавшее расследование священников от обвинений освободило, так как нет доказательств. Под подозрением остался только Павел Поликарпов, который получил от крестьян корову. Корову эту, по его словам, он взял не за укрывательство раскола, а из сожаления к мужику по случаю сложившегося платежа (налог)»[2].

Причины для сокрытия «раскольников» были, ведь наличие «раскольников» в приходе означало недостаточную работу по увещеванию склонившихся в «раскол» и даже могло стоить места священнику. Так, например, священник погоста Бардово Новоржевского уезда Пётр Алексеев пишет, что «неизвестно с какого года крестьяне д. Быхново состоят в расколе, но с 1818 г. не бывают у причастия. Неизвестно, где и через кого совращают». Псковская духовная консистория, посчитав, что священник необразован, к приходу невнимателен и стар, ставит вопрос о замене Алексеева внуком Александром Кудрявцевым[3]. В 1841 г. увольняется с благочинной должности священник Пожеревицкого погоста Иаков Херасков за злоупотребления и послабление «раскольникам»[4]. В 1826 г. в Дегожском погосте Порховского уезда (позднее эта местность относилась к Городовицкому погосту, а ныне – территория Бежаницкого и Дедовичского районов. – В. П.) была обнаружена моленная – в д. Плотки (одна из пяти, обнаруженных в губернии).  В том же году здесь же, в имении помещика А.И. Ноинского, вспыхнуло крупное крестьянское волнение. В архивных документах о зачинщике Фирсе Васильеве, крестьянине д. Берёзовец, написано: «закоренелый старообрядец»[5]. В 1861 г. священник погоста Городовик Соловский переводится в другой погост с лишением его места, а дьячок Черепнин и пономарь Модестов высылаются в монастырь за нетрезвую жизнь и распространение «раскола» среди прихожан их прихода[6].

Ставился вопрос об увольнении Василия Климентьева с должности сельского старосты Сорокинской волости Порховского уезда за то, что не допускал «раскольников» на беседы, проводимые священниками с «расколоучителями»[7]. За помощь православным священникам в обращении из «раскола» можно было получить орден св. Анны 3-й степени, как получил его титулярный советник Тургонинов за содействие священнику Кудрявцеву[8].

По навязанному мнению, многие считают, что староверы были против учения, против просвещения, против развития общества, не принимали ничего нового. Но разве до XVII в. Русь не развивалась? И если в XVII‒XIX вв. какие-то новшества не принимались староверами, то только потому, что это исходило от власти, враждебно к ним настроенной. Как только в отношении старообрядцев наступали какие-нибудь послабления, так сразу открывались церкви, школы. У автора статьи «Посад Сольцы» есть такие слова: «Просвещение, в котором они (раскольники) привыкли видеть враждебные для них цели правительства, никогда не пользовалось их уважением, как и всё, к чему стремится расположить их правительство».

К чему же стремилось расположить их правительство? Старообрядцы ограничивались при занятии общественных должностей (каждый избранный должен был дать подписку «о непринадлежности к расколу»). Вероятно, по  причине притеснения не были приглашены к присяге Николаю I староверы погоста Барута Новоржевского уезда. Когда дело вскрылось, стали искать виновных и быстренько приводить к присяге «раскольников»[9]. Староверам было запрещено записываться в купеческие гильдии. Для того чтобы приобрести право на торговлю, староверы вынуждены были переходить в православие или присоединяться к единоверческой церкви. Уменьшение числа состоятельных прихожан приводило к тому, что в старообрядческие церкви-моленные не поступало богатых пожертвований.

В царствование Николая I усилились репрессии в отношении старообрядчества. Некоторые исследователи считают, что в XIX в. староверы составляли третью часть русского населения. Среди них и такие, которые:

  • опасаясь за свою жизнь или имущество перешли в православие или единоверие, тайно оставаясь старообрядцами.
  • тайно перешли из православия в «раскол».

Запрет на открытые богослужения заставил людей изворачиваться, лгать как духовной власти, так и гражданской.

Изучая фонды ГАПО, встречаешься с делами о крестьянах, осуждённых за уклонение в «раскол», о розыске «раскольников», бежавших из монастырей. Не забудем тот факт, что многие из монастырей играли роль тюрем. В монастыри отправляли даже детей (для увещевания).  Судебные преследования «раскольников» могли завершиться штрафом. Так, в 1826 г. облагаются штрафом крестьяне А.И. Ноинского: Тимофей Прокофьев за захоронение младенца без священника — 25 руб., Кондратий Ильин за недопущение православного священника (2 раза) крестить младенца — 10 руб.

В середине XIX в. власть пошла на компромисс, введя единоверие. Единоверцы составляют одну церковь с церковью новообрядческой, отличаясь от нее только тем, что совершают богослужение по старым книгам, употреблявшимся до патриарха Никона, и употребляют некоторые религиозные обряды того времени. Некоторые священники считали, что единоверие служит прикрытием «расколу». Формально числясь в единоверческой церкви, «раскольники» обращались за исполнением своих треб к старообрядческим наставникам, а православные священники теперь уже не могли к ним обращаться с увещеваниями, так как они принадлежали к признанной законом единоверческой церкви.

В рапортах псковскому губернатору (1841) среди причин  раскола указывается то, что отправление треб у «раскольников» дешевле; что православные священники совершают неблаговидные поступки. Так, священник Меньшиков погоста Плёсса не поехал крестить младенца крестьянина  Кузьмина, требуя привезти ребёнка в церковь. Ребёнок был слаб, стояли жестокие морозы, но всё-таки его привезли, а священника в церкви не оказалось (уехал крестить в д. Тихвино). После нескольких часов ожидания отправились искать священника и нашли пьяным в питейном доме[10]. Крестьяне, отпавшие в «раскол», жаловались на своих священников в строгом принуждении их к хождению в церковь, лишние поборы (брали свыше положенной руги, стали ещё требовать разного хлеба и живности)[11].

К 1845 г. были закрыты все старообрядческие моленные на территории описываемой местности. Число староверов сократилось. Одних высылали за пределы губернии, других насильно переводили в православие[12].

В ГАПО есть дело за 1850 г., название которого звучит так: «О запрещении перечисления из Остзейских городов (из Прибалтики) к городам Псковской губернии раскольников безпоповщинской секты». В нём говорится, что «…в сем крае строго соблюдается закон о недозволении последователям вредных ересей причисляться вновь и перечисляться из одного городского сообщества в другое. Не приемлющие священства и брака раскольники признаются особенно вредными сектаторами»[13].

В 1852 г. священнослужители Аксёновского, Бардовского, Дворицкого  (Бежаницкий район) и Лодинского (Новоржевский район) приходов докладывают в Консисторию о том, что находившиеся в приходах «раскольники», несмотря на многократные увещевания оставить противную православию веру, остались в «расколе». Увещевания часто даже не выслушиваются[14].

В 1853 г. вышел закон об упразднении «противозаконных раскольнических сборищ». В 1854 г. причт Покровской церкви погоста Баруты (Барута) рапортовал в Псковскую духовную консисторию, что за разные годы из «раскола» в православие добровольно перешли 14 человек.  Хотя они дали подписку о том, что не будут посещать «раскольническую секту», но в церковь не ходят. Подписки давали староверы деревень: Андрейкова Нива, Стехова, Михалкина, Чудинова, Приветка, Завещевье, Рябкова. Так, например, крестьянин д. Завещевье Иван Афонасьев и д. Чудинова девица Акулина Михайлова,  желая вступить в законный брак,  дают следующую подписку: «… мы досель содержащие свою старообрядческую веру оставляем и присоединяемся к православной, восточной, кафонической церкви без всякого принуждения и обязуемся… наших детей крестить и воспитывать по долгу христианскому… В случае неисполнения нашего по сему обязательству подвергаем себя позаконному наказанию»[15].

(Продолжение следует)

[1] ГАПО. Ф.39. Оп.1. Д.7660.

[2] ГАПО.  Ф. 20. Оп. 1. Д. 1380.

[3] Там же Ф. 20. Оп. 1. Д. 1380.

[4] Там же. Ф. 39. Оп. 1. Д.  5568.

[5]  Там же. Ф. 20. Оп. 1. Д. 745, л.98.

[6] ГАПО. Ф. 39. Оп. 1. Д.  7073; Д. 5568.

[7] ГАПО. Ф. 39. Оп. 1. Д.  5590.

[8] Там же. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1174.

[9] Там же. Ф. 20 Оп. 1. Д. 927.

[10] ГАПО. Ф. 20 Оп. 1. Д.1380.

[11] Там же.

[12]  http://www.porhov-uezd.narod.ru/. Ефимов А.Н. Сборник «Псковские старообрядцы».

[13] ГАПО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1696.

[14] ГАПО. Ф. 39. Оп.1. Д. 7810.

[15]Там же. Ф. 39. Оп.1. Д. 7826.

П. И. Васильева
(п. Бежаницы, Псковская область)

11 Янв
Гранты, Историческое наследие староверия..., История, Люди, Музей, Статьи

Александра Яковлева (Валмиера) «Страницы истории Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины»

В настоящем выпуске Календаря Древлеправославной Поморской Церкви мы продолжаем публикацию материалов о малоизвестных страницах истории рижских и балтийских староверов, духовных наставниках, церковных деятелях, внесших большой вклад в сохранение Древлеправославия, но чьи биографии и деятельность оставались почти неизвестными. В предыдущих выпусках Календаря ДПЦ можно прочесть статьи:

Юхименко Е. М. Староверческий наставник Яков Васильевич Холин (1753-1820): к истории духовных связей Москвы, Петербурга, Стародубья и Риги // КДПЦ на 2021 год. С. 58-66.

Иванов А. И. Страницы истории: к 150-летию Гребенщиковского училища в г. Риге // КДПЦ на 2023 год. С. 63-68.

Яковлева А. Я. Григорий Семенович Ломоносов // Там же. С. 68-70.

Исследование биографии и деятельности Савы Григорьевича Дьяконова

Савва Григорьевич Дьяконов[1] (? — 1817) — купец первой гильдии, судовладелец, крупный заводчик, благотворитель, член Церковного Совета Рижского старообрядческого общества.

Савва Григорьевич Дьяконов — известный старообрядческий деятель, по мнению многих исследователей, внёсший значительный вклад в основание и укрепление старообрядческой общины в Прибалтийском крае. Будучи купцом первой гильдии, он вёл торговлю в Санкт-Петербурге, Риге и других городах. Имея недвижимость в Риге и будучи жителем этого города, упоминался и как петербургский купец, и как рижский купец первой гильдии.

Савве Дьяконову в разное время в Риге и Митаве принадлежал ряд объектов недвижимости: дома, ларьки, земельные участки и др. Некоторые из домов он строил сам, и они были в его собственности, другие же необходимые для жизни и деятельности помещения он, как и многие купцы, арендовал. Так, например, в Митаве (Елгаве) в 1803 году Савва Дьяконов построил дом рядом с конюшенным двором[2]. В те времена городским домохозяевам кроме всего прочего полагалось мостить, чистить и освещать улицы возле своих домов. Таким образом силами домохозяев создавались и содержались городские участки и даже целые кварталы.

Имя Саввы Дьяконова упоминают также и в связи с кожевенным заводом в Риге, владельцем которого он был. Его завод указывают в качестве крупнейшего в то время в Риге кожевенного завода и одного из крупнейших в России[3].

Судя по ряду сведений, обнаруженных в старых рижских газетах второй половины XVIII и начала XIX века, Савва Дьяконов был также и судовладельцем. Он занимался перевозками различных товаров и грузов (доски, тёс и т.п.) как в рамках городов Российской империи (Санкт-Петербург, Рига, Аренсбург (ныне Курессааре, остров Сааремаа), Пернов (ныне Пярну) и др.), так и торгуя с городами зарубежья, например, со Стокгольмом. Кроме обычных грузов, суда С.Г. Дьяконова перевозили и необычные грузы. Так, «Rigascher Anzeigen» («Рижские Ведомости») сохранила интересный факт: осенью 1815 года судно Саввы Дьяконова перевозило в Ригу очищенные медные монеты старого монетного двора, сопровождал этот груз аренсбургский учётчик/казначей Редькин[4].

О кораблях Саввы Дьяконова существует интересная информация, сохранившаяся в воспоминаниях прибалтийских староверов. Так, говорится, что в 1780 году, а также ещё в 1895-1896 гг. у него было судно под названием «Протопоп Аввакум»[5]. Документальных подтверждений того, что у С.Г. Дьяконова было судно с таким названием, пока не удалось найти, однако удалось найти упоминание в объявлении 1800 года двух других его судов: галиот «Св. Петр» и галиот «Сокол», а также упоминание галиота «Св. Николай», на котором осенью 1795 года перевозили в Санкт-Петербург 203 ящика присланной в Ригу из Гродно польской библиотеки. Эту библиотеку перевозили по приказу Екатерины II после подавления начавшегося в марте 1794 г. восстания Тадеуша Костюшко и Третьего раздела Речи Посполитой в 1795 году.

Для перевозки этого ценного груза с рижским купцом 1-й гильдии Саввой Дьяконовым был заключён специальный контракт от 2 октября 1795 года. 6 октября 1795 года груз был принят на галиот, о чём свидетельствовал шкипер судна Егор Ильин: «1795-го года октября в 6-й день принял я, шкипер Егор Ильин, во вверенный мне от рижского 1-й гильдии купца Саввы Дьяконова галиот “Св.-Николай” двести три ящика с принадлежащей казне библиотекою для отвоза в Санкт-Петербург, в том даю сие свидетельство […][6]».

Кроме торговой деятельности С.Г. Дьяконов, как и другие состоятельные купцы, занимался благотворительностью. Он поддерживал местную старообрядческую общину, делая крупные пожертвования, а также был членом Церковного Совета Рижского старообрядческого общества. Согласно исследованиям ректора Гребенщиковского духовного училища и руководителя издательско-просветительского отдела РГСО Иллариона Иванова и найденным им документам, Савва Дьяконов делал крупные пожертвования в пользу Рижской старообрядческой общины.

Кроме того, в 1777 году С.Г. Дьяконов купил место за «Московскими воротами», под старообрядческую больницу, он считается основателем этого заведения. По другим сведениям, в 1760[7] г. в деревянном строении, принадлежавшем Савве Дьяконову, была основана первая рижская старообрядческая моленная, впоследствии и богадельня. Позже эта недвижимость перешла под управление к другому рижскому купцу из староверов — Гавриле Алексеевичу Панину. Впоследствии многие благотворители богадельни приобрели это заведение у Панина и принесли его в дар общине. Здесь следует заметить, что Гавриле Панину перешли несколько домов, ранее принадлежавших С.Г. Дьяконову. Предприятие «Панин и сыновья» имело свой торговый дом, а также активно занимались недвижимостью, в том числе поддерживая Рижскую старообрядческую общину.

В 1927 году журналист и историк Борис Шалфеев, указывая на вклад С.Г. Дьяконова и 1777 год, описывал местоположение заведений старообрядцев такими словами: «Кроме Гребенщиковской моленной и богоугодного заведения, как сказано, существовали и другие, например, в 1777 г. С.Г. Дьяконов купил место за «Московскими воротами»; под старообрядческую больницу. Неподалёку от «Большой Пумпы» (место нынешней Гертрудинской церкви), возле Малой Александровской улицы, как раньше именовалась Венденская, находилась больница и моленная, оборудованная на средства купца Панина, на Спасо-Церковной улице, около круглой церкви Исуса была молельня, позднее обращённая в единоверческую церковь, был молитвенный дом за Двиною и т.д.»[8]

Что касается 1760 года и молельной на Московском форштадте, то Б. Шалфеев не выделяет какой-либо отдельной личности, положившей начало строительству здания, а пишет: «В 1760 г. безпоповская старообрядческая община владеет богадельней-приютом и благоустроенной молельной на Московском форштадте. Одновременно богатые купцы содержат на свой собственный счёт молельни при своих домах. Разнясь по вере с прочими русскими, старообрядцы составляют, однако, одно целое во всех тех случаях, когда поднимается общее русское дело…»[9].

В то же время информация из «Исторического обзора раскола в Лифляндии» (ЛГИА, ф. 1, оп. 10, д. 835, л. 29-35), относящаяся предположительно к 1849-1850 гг., где также упоминается имя С.Г. Дьяконова, звучит следующим образом: «Моленная, именуемая большою, существует с 1760 года; она состояла первоначально из деревянных строений и принадлежала купцу Савве Дьяконову, от которого перешла по наследству к купцу Гавриле Панину, продавшему её в 1793 году обществу раскольников за 2 тысячи рублей серебром. В 1802 (описка — в 1822 году) со словесного разрешения маркиза Паулуччи, вместо прежних деревянных зданий, возведены каменные и устроен дом, образующий нынче Гребенщиковское заведение […][10]».

Ещё одно очень интересное упоминание имени С.Г. Дьяконова в связи с богадельней Рижского старообрядческого общества можно найти в обширной статье из «Рижского вестника» за 1869 год. Так, в примечании к основному тексту, где речь идёт о высказывании Лескова о старообрядческой общине, дана уточняющая информация к словам Лескова: «… и что устроена щедротами некоего старообрядца Гребенщикова-радетеля об общественном благе. Быть может, г-н Лесков имеет на это положительные данные, но нам кажется это не совсем точным. Из хранящихся бумаг видно, что это заведение основано рижским купцом Саввою Григорьевым Дьяконовым и им впоследствии, более 50 лет (т. е. не позднее 1819 г. — А. Я.) тому назад, передано рижскому купцу Гавриле Алексееву Панину. Многие благотворители богадельни купили это заведение у Панина и принесли его в дар обществу»[11].

Очевидно, автору статьи и/или комментария в «Рижском вестнике» были доступны документы, где в связи с богадельней рижских староверов подтверждалось и имя Саввы Дьяконова. К сожалению, нет более точных данных о том, какой именно документ имелся в виду, однако документ — это серьёзное основание. Документ за 1760 год упоминается и в материалах по истории староверов, опубликованных в «Рижском вестнике» в 1871 году. В обширной статье приводится цитата из отчёта рижского старообрядческого общества за период с 8 октября 1826 по 1 ноября 1829 гг., а именно: «Всесильною помощию Спасителя и Бога нашего Исуса Христа, заведение ведет начало свое с 1760 г., как в книге недвижимого имущества видно»[12]. Эта цитата позволяет уверенно говорить о 1760 годе как начале официальной деятельности старообрядческой общины в Риге, однако из этой цитаты непонятно, на какое имя/общество была оформлена недвижимость и кому она до этого принадлежала.

Если предположить, что информация из публикации 1871 года является продолжением и дополнением к информации, опубликованной в «Рижском вестнике» в 1869 году, и если упоминаемые там документы являются продолжением и дополнением друг друга, — то можно считать доказанным, что первая моленная/богадельня была устроена в помещениях, принадлежавших Савве Дьяконову. Тем не менее, лучшим доказательством был бы сам упоминаемый выше документ из книги недвижимого имущества за 1760 г.

Как видим, в указанных свидетельствах встречается не только различная датировка, но и различные заведения, и, соответственно, здания: 1760 г. упоминается в связи с моленной и/или богадельней, а 1777 г. в связи с больницей, однако практически схожее описание: сначала упоминание земельного участка и деревянных построек С.Г. Дьяконова, а далее переход его имущества к купцу Панину с последующим переходом от Панина к старообрядческой общине. Точно такая же схема перехода имущества от купцов-старообрядцев к Старообрядческому обществу касается, например, и дачи «Гризенберг», связанной с богоугодными заведениями общины. Так в «Рижском вестнике» за август 1871 г., упоминая дачу «Грезенберг», принадлежавшую Старообрядческому обществу, автор примечания к статье по истории рижских старообрядцев указал: «Дача Гризенберг принадлежала рижскому купцу Савве Григорьеву Дьяконову и им, более 50 лет тому назад (т. е. не позднее 1821 г. —А. Я.), была передана рижскому купцу Гавриле Панину. Многие благотворители богадельни купили эту дачу у Панина и принесли ее в дар старообрядческому обществу. В котором году это было, с точностью не знаем»[13].

По другим же имеющимся данным дача, принадлежавшая старообрядческому обществу, «…досталась оная ему по завещанию покойного здешнего 1-й гильдии купца Ивана Ларионова Хлебникова»[14]. (Правда, следует заметить, что дача в рапорте названа «Гребенщиковской».)

В данной работе приведены все найденные сведения, где упоминается имя Саввы Дьяконова и имущество, перешедшее от него к общине. Не исключено, что какое-то из сведений может содержать ошибку или неполную информацию. К настоящему моменту в ряде случаев уже не известно, в какое именно время купцы-старообрядцы впервые приобрели ту или иную недвижимость, которая впоследствии перешла к общине.

Если предположить, что в 1760 году моленная и/или богадельня была основана на земельном участке, принадлежавшем С.Г. Дьяконову, а не другому староверу, то к тому моменту Савве Григорьевичу должно было быть не менее 20 лет (скорее, должно было быть более 20 лет). Таким образом, год его рождения должен быть не позднее 1740 года. Далее, учитывая год его смерти (1817), выходит, что на момент смерти ему было не менее 77 лет. Насколько верна эта информация, пока проверить не удалось. Тем самым, пока нет дополнительных уточняющих фактов, нельзя исключить, что С.Г. Дьяконов прожил долгую жизнь и причастен к основанию всех вышеназванных заведений: моленной и/или богадельни в 1760 г., больницы в 1777 г. и т.д.

Изучая материалы старой рижской газеты «Rigische Anzeigen»/«Rigascher Anzeigen», можно заключить, что Савва Григорьевич Дьяконов смело обращался с недвижимостью, брал кредиты, а в случае неудачных периодов в торговле, когда кредиты/векселя погасить не удавалось или не удавалось оплатить счета, он продавал некоторые из объектов, однако через некоторое время приобретал другие. Например, из-за неудачного периода в торговых делах в 1786 году[15] он попал в сложную ситуацию и не смог справиться с оплатой по счетам и кредитам. В 1788-1790 гг. три его дома были проданы с торгов. Однако дома Дьяконова приобрёл не чужой человек, а вышеназванный купец старообрядец Гаврила Алексеевич Панин (в сообщении указан как Гаврила Алексеев), предложивший наивысшую цену. Как следует из того же сообщения в «Rigische Anzeigen», Г.А. Панин был заимодавцем С.Г. Дьяконова[16].

Савва Дьяконов занимался различными торговыми операциями, например, в 1800 году он продавал в Риге два своих судна со всем снаряжением: галиот «Св. Петр» (St. Peter) грузоподъёмностью 100 ластов (200 тонн) и галиот «Сокол» («Sokol») — грузоподъёмностью 80 ластов (160 тонн)[17].

Савва Григорьевич Дьяконов скончался в 1817 году[18]. Среди его наследников был митавский купец Матвей Сергеевич Волгин. Интересно, что 20 октября 1817 года, как раз в год смерти С.Г. Дьяконова, М.В. Волгин выдал на имя Рижской старообрядческой больницы восемь векселей на сумму 15 тысяч рублей каждый, т. е. общей суммой 120 000 рублей[19]. Возможно, что это могло быть связано в том числе и с условиями завещания Саввы Дьяконова.

Наследство Саввы Дьяконова было столь обширным, включая разную недвижимость и транспортные средства, а также связанные с ними финансовые обязательства, что его наследственное дело продолжалось решаться ещё и в 1830-е годы. Исследования продолжаются.

Иона Феодотович Тузов

Иона Феодотович (Феодотьевич) Тузов (? — 29 мая/11 июня 1900, Рига, Российская империя) — рижский купец, общественный деятель, учредитель и почётный попечитель Гребенщиковского училища, председатель Строительного комитета по перестройке Гребенщиковского богоугодного заведения.

Иона Тузов родился в русской семье староверов. Его отец — купец Феодот Назарович Тузов был строителем[20]. В 1843 он упоминался как мещанин, а позже — с 1844 г. как купец. Ф.Н. Тузов построил в Риге несколько домов. Помещения в доме Тузова сдавались внаём квартирантам.

Иона Тузов был старшим из трёх сыновей Феодота Назаровича и играл ведущую среди братьев роль. Братья Тузовы занимались торговлей, арендой помещений и банным делом. Как общественные деятели они участвовали в жизни местной старообрядческой общины. Иона Тузов ряд более активных лет жизни был купцом 1-й гильдии[21], позже упоминался как 2-й гильдии купец.

Рижское старообрядческое общество и Гребенщиковское училище. Одним из ярких и значимых вкладов Ионы Феодотовича Тузова в жизнь старообрядческой общины было участие (совместно с другими старообрядческими деятелями) в ходатайстве и учреждении в Риге старообрядческого училища, где могли бы обучаться дети староверов. В связи с этой инициативой более всего известны имена старообрядцев Г.С. Ломоносова, З.Л. Беляева, И.Ф. Тузова, а также Н.П. Волкова[22]. Эти имена среди ревнителей обучения детей староверов упоминает и русский писатель Н.С. Лесков.

На учреждение училища и поддержание его деятельности И.Ф. Тузов пожертвовал 1000 рублей. Другими крупными жертвователями в самом начале были Г.С. Ломоносов (5000 рублей) и З.Л. Беляев (1000 рублей). Благодаря их участию в этом непростом деле, имена этих старообрядческих деятелей знали и за пределами Прибалтийского края.

Значимую помощь в продвижении дела с открытием училища оказал визит в Ригу литератора Николая Семёновича Лескова в 1863 году. Общими силами было получено разрешение на открытие училища для детей староверов. Впоследствии распоряжением со стороны властей училище получило название «Гребенщиковское училище» и было утверждено 4 февраля 1866 года. Однако не всё было так просто на этом пути и прошло ещё несколько лет, прежде чем училище начало свою деятельность. (Подробнее, см.: Иванов А. И. Учреждение и деятельность Гребенщиковского училища в Риге // Календарь ДПЦ на 2023 год. С. 63-68)

Н.С. Лесков, приезжавший в Ригу для ознакомления с ситуацией со школой для староверов, останавливался в Риге в доме Ионы Тузова. После того как Лесков уехал обратно в Санкт-Петербург, общение между ними продолжилось. Так, в одном из своих писем, обращённых к И.Ф. Тузову, Лесков в 1868 году написал: «Любезный Иона Феодотьевич, Бог, брат, терпел и нам велел. Есть раны, приносящие более чести чем все ордена целого мира. Довелось тебе понести обиды и оскорбления за правду и честную работу миру, — гордись этим, а не сетуй. Это рана дорогая и всякий честный человек ей поклонится».

Это письмо дополнительно подчёркивает, что путь к своему училищу был для старообрядческих деятелей тернист, однако эти тернии были во многом преодолены, и училище открыло свои двери ищущим знания. В 1872 году членами комитета по устройству Гребенщиковского училища от купечества были избраны: Григорий Семенович Ломоносов, Иона Феодотович Тузов и Захар Лазаревич Беляев, а от мещан: Евгений Васильевич Богданов и Михаил Ефимович Соколов[23]. И.Ф. Тузов впоследствии был и почетным попечителем Гребенщиковского училища, делал и другие пожертвования в его пользу, например, он пожертвовал народные книги для училища.

Кроме дел, связанных с училищем, Иона Феодотович Тузов долгое время состоял членом управления Гребенщиковского старообрядческого молитвенного дома и богадельни. С 1886 по 1892 г. был помошником эконома, а с 1893 по 1895 г. — попечителем. В марте 1885 г. был избран председателем Строительного комитета по перестройке Гребенщиковского молитвенного дома и богадельни. После произведенных работ храмовой комплекс обрел современный вид (Клешнина Л. В. Сакральный комплекс РГСО: культурный феномен. Рига: РГСО, 2022).

Предпринимательская деятельность и «Братья Тузовы». Братья Тузовы вели предприятие под общей вывеской «Братья Тузовы», во главе фирмы стоял Иона Феодотович, поэтому его имя упоминается чаще, чем имена братьев. Однако и братья отвечали за свою часть деятельности. Основная деятельность братьев Тузовых была связана с банным бизнесом: строительством и содержанием бань.

Однако кроме банного дела велась и промышленная деятельность. Так, в 1869 г. можно найти объявление, из которого следует, что Лифляндское губернское управление предоставило И.Ф. Тузову концессию для создания предприятия для обжаривания цикория и различных кофейных суррогатов. В качестве места расположения предприятия указано здание на Кливерсгольме, полиц. № 93[24].

Согласно имеющимся данным, И.Ф. Тузов занимался производством и продажей цикория и кофейных суррогатов и вёл это дело совместно с купеческой вдовой Ф.И.Поповой под общей вывеской «Павел С. Попов и Ко» (также «Павел Попов и Ко»).

«Dem Kaufmann 1. Gilde I. Tusowist von der livl. Gouv.-Verwaltung die Concession ertheiltworden, seine auf Groß-Klüversholmihmconcedirte AnstaltzumRösten von Cichorien und verschiedener Kaffeesurrogatefürgemeinsame Rechnungmit der zur 1. Gildegehörigen Kaufmannswittwe F. I. Popow, geb. Parygin, unter der Firma „Pawel Popow u. Comp.» fortzuführen» («Лифляндским губернским управлением купцу 1-й гильдии И.Тузову выдана концессия на продолжение своего на Большом Кливерсгольме ему предоставленного предприятия для обжаривания цикория и различных кофейных суррогатов за совместный счёт с принадлежащей к 1-й гильдии купеческой вдовой Ф.И. Поповой, урожд. Парыгиной, под фирмой: «Павел Попов и Компания»)[25].

Заказы на продукцию фабрики можно было делать, обращаясь на саму фабрику, в доме И.Ф. Тузова, а также в торговле фирмы «Павел С. Попов» на Синторской улице, в торговле И.Ф. Тузова и у наследников И.С. Парыгина в Митаве (Елгаве)[26].

В 1870 году цикорный завод и одна из бань братьев Тузовых, открытая в 1867 году, пострадали от сильного пожара. В сообщении в «Рижском Вестнике» об этом происшествии читаем: «В Митавской части, 4-го числа в 4 ¼  часов утра, загорелась находящаяся в Тринитатской (Троицкой) улице цикорная фабрика купца Тузова, и огонь распространился с такою быстротою, что охватил смежную баню и близлежащее деревянное строение для рабочих, из коих, несмотря на энергические действия пожарных, каменное выгорело до стен, а деревянное сгорело до основания; ущерб причиненный пожаром показан хозяином на 37,000 руб., все строения были застрахованы в 27,000 руб., находившийся в зданиях товар с инвентарем застрахованы в 12,000 руб. Фабрика и деревянное строение были застрахованы в С.-Петербургском, а баня в Рижском страховых обществах»[27].

Несмотря на то, что здания и товар были застрахованы, возможно, именно это событие сократило сферы деятельности Ионы Феодотовича Тузова, и он перешёл из 1-й гильдии во 2-ю. В дальнейшем информации о цикорной фабрике Тузова/Поповых не встречается.

У братьев Тузовых было несколько бань, в которых также сдавались внаём лавки, например, лавки при торговых Александринских банях: «Отдается лавка в наем при торговых Александринских банях; подробно узнать там же, или на Большой Московской улице, в доме Тузова, № 49»[28].

В 1873 году несколько бань было усовершенствовано согласно новым для тех лет технологиям. Так, в «Рижском Вестнике встречаем следующее объявление: «… с 24-го мая с. г. открыты новоустроенные по новейшему усовершенствованному способу, на Московском форштадте № 49, по Б. Московской и Романовской улицам народные торговые бани, состоящие из общих бань, как для мужского, так и для женского пола, отапливаемые еженедельно по вторникам, четвергам и субботам. О многочисленном посещении покорнейше просят высокопочтеннейшую публику БРАТЬЯ ТУЗОВЫ»[29]. Одна из бань братьев Тузовых располагалась на Струговской улице.

Ещё одна баня «Торговая баня», располагалась в первом квартале Митавской части, по Троицкой улице в доме Ионы ФеодотовичаТузова[30].

Кроме всего прочего, можно найти, что фирма «Братья Тузовы» некоторое время занимались продажей крупных сортов кустов крыжовника, смородины и малины[31].

Участие в местных русских общественных учреждениях. Иона Феодотович Тузов вёл активную общественную деятельность. Он принадлежал к тому числу староверов, которые свободно общались с представителями разных обществ, народов и вероисповеданий. Большую часть деятельности он всё же посвятил поддержанию русской культуры в Прибалтийском крае. Так Иона Тузов был членом Русского клуба[32], членом Русской ремесленной артели, а в течение нескольких лет был председателем правления общества «Улей»[33] и т. д.

И.Ф. Тузов вместе с братом Никифором Феодотовичем состоял членом Вспомогательного общества русских купеческих приказчиков в Риге. За время своего членства в этом обществе был одним из его директоров, позже и Иона Феодотович, и Никифор Феодотович получили звание почётных членов этого общества[34].

Фирма «Братья Тузовы» принимала участие в деятельности Рижского Русского Благотворительного общества. Например, в 1897 году братья Тузовы предоставили в безвозмездное пользование детям Мариинского детского приюта свои бани в течение целого года: «[…] братья Тузовы предоставили в безвозмездное пользование детям приюта свои бани в течение целого года […]»[35]. Такие акции благотворительности братья Тузовы проводили не один раз.

Деятельность И.Ф. Тузова в Рижской думе. На рубеже XIX и XX веков Иона Феодотович Тузов был членом Рижской думы. На заседании Рижской городской думы 11/23 января 1899 года Иона Феодотович Тузов совместно с И.М. Ремневым, Э. Рауте, Н. Минутом был избран в торговые депутаты для Московской части города Риги[36]. И тогда же лифляндским губернатором был утверждён в должности торгового депутата города Риги[37].

Иона Феодотович Тузов был женат на Аполлинарии Петровне Тузовой, в этом браке были дети. Из них имеется информация о Елене Ионовне Тузовой. Иона Феодотович Тузов скончался в Риге 29 мая (ст. ст.) 1900 года после продолжительной болезни[38].

Фамилия Тузовых встречается списке основателей и попечителей Гребенщиковского старообрядческого училища, в списке по постройке Гребенщиковского молитвенного дома и богадельни для призреваемых старообрядцев, в списке по строительству здания, в котором помещалось вышеупомянутое училище и приют Гребенщиковского общества для воспитания бедных детей старообрядцев[39] и т. д.

Известные родственники И.Ф. Тузова:

ЖЕНА – Аполлинария Петровна Тузова, урожд. Шукаева (около 1856 — 16/29 августа 1914, Рига, Российская империя) — покровительница Гребенщиковского училища. В течение долгого времени Аполлинария Петровна состояла покровительницей Гребенщиковского училища, принимая «большое и теплое участие в его жизни, развитии и процветании»[40]. Современники подчёркивали её мягкий и ровный характер. До последних дней жизни она проявляла свои заботы как о школе, так и о приюте Гребенщиковского общества для воспитания бедных сирот, вкладывая как свой труд, так и материальные средства. Аполлинария Петровна Тузова скончалась от инсульта в Риге 16 августа 1914 года (ст. ст.) в возрасте 58 лет[41]. Отпевание тела усопшей проходило в Гребенщиковском молитвенном доме. Похоронена на Старом старообрядческом кладбище.

БРАТЬЯ – Никифор Феодотович Тузов (около 1834 —  12/25 ноября 1912, Рига, Российская империя) — рижский купец, старообрядческий деятель, член правления Гребенщиковской общины. Никифор Тузов — средний сын Феодота Назаровича Тузова. Совместно с братьями занимался торговым и банным делом — под общим названием «Братья Тузовы». Вместе с братьями Никифор Тузов принимал участие в том, чтобы в Риге было открыто училище для детей староверов. В некрологе, посвящённом Н.Ф. Тузову, сказано: «Покойный всегда стоял за просвещение и не гасил к нему огонька. Со своими умершими прежде него братьями он принимал горячее участие в Высочайшем ходатайстве о разрешении открыть в гор. Риге ныне существующее Гребенщиковское училище. На оборудование этого училища Тузовы одни из первых пожертвовали тогда тысячу рублей деньгами»[42]. Н.Ф. Тузов неоднократно избирался прихожанами в члены правления Гребенщиковской общины старообрядцев, стараясь улучшить её благосостояние. Никифор Феодотович Тузов скончался 12 ноября (ст. ст.) 1912 года в возрасте 78 лет[43]. В качестве причины смерти указаны органические пороки сердца. Тело покойного отпевали в Гребенщиковском молитвенном доме и похоронили на Старом старообрядческом кладбище. Вместе со смертью Никифора Тузова в Риге прервался старообрядческий род Тузовых по мужской линии.

Савва Феодотович Тузов (около 1840 — 31 января/13 февраля 1909, Рига, Российская империя) — рижский 2-й гильдии купец, старообрядческий деятель, член совета Гребенщиковской общины старообрядцев. Почётный член Рижского Русского Благотворительного общества. Савва Тузов — младший сын Феодота Назаровича Тузова. Совместно с братьями занимался торговым и банным делом (под общим названием «Братья Тузовы»). Также вместе с братьями участвовал в деле учреждения и поддержания училища для детей староверов. Поскольку в течение более тридцати лет Савва Феодотович Тузов многое сделал для нужд Мариинского приюта, то 18 февраля 1898 года общее собрание членов Русского Благотворительного Общества, по предложению председательницы А.Я. Камариной, единогласно избрало его своим почетным членом. Савва Феодотович Тузов скончался 31 января (ст. ст.) 1909 года в возрасте 69 лет[44]. В качестве причины смерти указано воспаление лёгких. Тело покойного отпевали в Гребенщиковском молитвенном доме. Похоронен на Старом старообрядческом кладбище.

СЕСТРА – Екатерина Феодотовна Волкова, урожд. Тузова (около 1832 — 6/19 сентября 1907, Рига, Российская империя) — сестра братьев Тузовых. В браке с мужем Волковым имела несколько детей. Е.Ф. Волкова скончалась 6 сентября (ст. ст.) 1907 года  в возрасте 75 лет[45]. Отпевание тела усопшей прошло в Гребенщиковской старообрядческой моленной, похоронена на Старом старообрядческом кладбище[46].

Интересные факты. Достоверно известно, что в Риге в Задвинье была улица, упоминавшаяся как Тузова улица/переулок (лат. Tuzovaiela, нем. TusowschenGasse/Tusowstrasse), она упоминается с конца XIX века, а также в XX веке. В том же Задвинье был и мост, упоминавшийся как Тузовский мост или иначе Тузов мостик/мосток. Известно, что в 1921 году Тузов мост стал опасным для эксплуатации, требовал ремонта. В 1922 году этот мост перестраивали.

Исследовательские работы по изучению деятельности и биографии И.Ф. Тузова и его семьи продолжаются.

[1] Написание имени Саввы Григорьевича Дьяконова в русских источниках встречается как с одной буквой «в» — «Сава», так и с двумя — «Савва». По современным представлениям, литературной нормой считается написание — «Савва». В Святцах имя «Сава» пишется с одним «в».

[2] V. Gedrovics. Jelgavas maģistrāls 1802. on 1803. Gadā // Zemgales Balss. № 174. 05.08.1936. lpp. 3.

[3] Арнольд Подмазов. Рижские староверы. Русские старожилы и рижские староверы в XVIII веке: https://www.russkije.lv/ru/pub/read/rizhskie-starovery/starovery11.html.

[4] Publikationen // Rigascher Anzeigen. Nr. 25. 19.06.1816. S. 3.

[5] Розенталь Е. Самый современный собеседник (статья о И.Н. Заволоко) // Советская молодежь. № 26. 05.02.1975. С. 3; также: Юхименко Е.М. «Слава Богу за всё!». Переписка И.Н. Заволоко и М.И. Чуванова (1959-1983). 2-е издание. Москва: Издательский Дом ЯСК, 2019. С. 141.

[6] РГИА, ф. 468, оп. 1 ед. хр. 4030. Л. 81, 343-347.

[7] Рижский старообрядческий сборник. Выпуск I. Рига: Старообрядческое общество Латвии, 2011. С. 67 и С. 153; также: ЛГИА, ф. 1, оп. 10, д. 835, л. 29-35.

[8] Шалфеев Б. Прошлое старообрядцев в Риге (Историческая справка) // Сегодня. № 34. 12.02.1927. С. 3.

[9] Там же.

[10] См. также: Рижский старообрядческий сборник. Выпуск I. С. 153-154.

[11] Рига, 18-го июня // Рижский вестник. № 49. 18.06.1869. С. 1.

[12] Рига, 27-го июля. О рижских старообрядцах // Рижский вестник. № 166. 27.07.1871. С. 1.

[13] О рижских старообрядцах // Рижский вестник. № 172. 03.08.1871. С. 2.

[14] Рижский старообрядческий сборник. Выпуск I. С.125; также: ЛГИА, ф. 1, оп. 10, д. 136, л. 6-13.

[15] II. Gerichtliche Bekanntmachungen // Rigische Anzeigen. Nr. 5. 02.02.1786. S. 3.

[16] I. Gerichtliche Bekanntmachungen // Rigische Anzeigen. Nr. 22. 03.06.1790. S. 1.

[17] Sachen, die zu verkaufen // Rigische Anzeigen. Nr. 46. 12.11.1800. S. 13.

[18] Gerichtliche Bekanntmachungen, Beilage zum 45sten Stück Rigascher Anzeigen // Rigascher Anzeigen. Nr. 45. 05.11.1817. S. 9.

[19] Об опечатании моленной на Санкт-Петербургском форштадте // Рижский старообрядческий сборник. Выпуск I. С. 165; также: ЛГИА, ф. 1, оп. 10, д. 106, л. 1-4.

[20] Publicationen // «Rigascher Anzeigen». Nr. 23. 22.03.1843. S. 2.

[21] ZurTages-Chronik // «Rigascher Stadtblätter». Nr. 28. 10.07.1869. S. 5.

[22] St.Petersburg // «Rigascher Zeitung». Nr. 221. 23.09.1863. S. 1.

[23] О Гребенщиковском училище // «Рижский Вестник». № 174. 10.08.1872. С. 3.

[24] Zur Tages-Chronik // «Rigasche Stadtblätter». Nr. 28. 10.07.1869. С. 5.

[25] Zur Tages-Chronik // «Rigasche Stadtblätter». Nr. 30. 24.07.1869. S. 4.

[26] Объявление в: «Rigasche Zeitung». Nr. 170. 26.07.1869; также: «ZeitungfürStadt und Land». Nr. 162. 17.07.1869.

[27] Городские происшествия // «Рижский Вестник». № 79. 08.04.1870. С. 4.

[28] Отдаётся лавка в наём // «Рижский Вестник». № 261. 18.11.1871. С. 4.

[29] Объявление // «Рижский Вестник». № 111. 22.05.1873. С. 4.

[30] Пожар в трубе // «Рижский Вестник». № 276. 17.12.1885. С. 2.

[31] Объявление // «Рижский Вестник». № 82. 12.04.1872. С. 4.

[32] Кизельбаш А.П. Ещё о проекте учреждения в Риге нового русского собрания // «Рижский Вестник». № 31. 08.02.1890. С. 1.

[33] И.Ф.Тузов [некролог] // «Рижский Вестник». № 119. 30.05.1900. С. 2.

[34] Празднование 25-ти летнего существования вспомогательного общества русских приказчиков в Риге //  «Рижский Вестник». № 258. 19.11.1884. С. 3.

[35] Рижское Русское Благотворительное общество // «Рижский Вестник». № 78. 09.04.1898. С. 2.

[36] Заседание рижской городской думы 11 января 1899 г. // «Рижский Вестник». № 9. 13.01.1899. С. 3.

[37] Торговые депутаты // «Рижский Вестник». № 72. 30.03.1899. С. 2.

[38] Объявление о смерти И.Ф. Тузова // «Рижский Вестник». № 119. 30.05.1900.

[39] Волович А. Памяти С.В. Тузова // «Рижский Вестник». № 26. 03.02.1909. С. 6.

[40] Волович А. Памяти А.П. Тузовой // «Рижский Вестник». № 188. 19.08.1914. С. 3.

[41] Запись в Книге об умерших Рижской Гребенщиковской общины за 1914 г.; LVVA F7040 US2 GV58 0200.

[42] Памяти Н.Ф. Тузова // «Рижский Вестник». № 266. 16.11.1912. С. 1.

[43] Объявление о смерти Н.Ф. Тузова // «Рижский Вестник». № 263. 13.11.1912.

[44] Объявление о смерти С.Ф. Тузова // «Рижский Вестник». № 25. 31.01.1909.

[45] Объявление о смерти Е.Ф. Волковой // «Рижский Вестник». № 202. 07.09.1907.

Материалы подготовила:
Александра Яковлева (Валмиера)

08 Янв
Гранты, Историческое наследие староверия..., История, Музей, Статьи

Кожурин Кирилл «Cтарообрядческие духовные центры полоцкого уезда в середине xix века (по материалам российского государственного исторического архива)»

Староверие Полоцкого уезда за последние годы уже не раз становилось предметом исследования ряда старообрядоведов. Среди авторов, в той или иной степени затрагивавших эту тему, можно назвать имена таких известных исследователей из Латвии, как А. А. Заварину [4] и В. В. Никонова [7], историков из Литвы В. С. Барановского и Г. В. Поташенко [1], белорусского историка А. А. Горбацкого [3]. В этих исследованиях содержится немало ценного материала о староверах Полоцкого уезда в XIX – начале XX вв. Однако многие архивные материалы еще ждут своего исследователя.

В Полоцком уезде обитали преимущественно старообрядцы-беспоповцы федосеевского согласия. Известно, что основанная в Невельском уезде (повете) Речи Посполитой Русановская обитель Феодосия Васильева в 1709 г. была разграблена польскими солдатами, а сам Феодосий возвратился в Россию, где с разрешения властей община разместилась в Вязовской волости Великолуцкого уезда (подробнее см.: [6]). Однако часть федосеевцев осталась в Невельском уезде, а другая часть переселилась в Витебский, Полоцкий, Лепельский и прочие уезды. Как отмечает А. А. Горбацкий, «можно предположить, что федосеевцы поселились на землях сегодняшних Витебского, Полоцкого и Лепельского районов в 1655 – 1710 гг.» [3, с. 76]. По мнению историка В. Волкова, на территории Витебского и Полоцкого воеводств беспоповцы-федосеевцы поселились в начале XVIII в. [2, с. 42]. Вместе с тем, как отмечает П. А. Орлов, «Полоцкая община староверов-поморцев – одна из старейших и многочисленных общин на территории Белоруссии» [8, с. 73].

Темой данной статьи будет судьба старообрядческих духовных центров на территории Полоцкого уезда в середине XIX в. В этой связи особый интерес представляет обнаруженное нами в Российском государственном историческом архиве Санкт-Петербурга дело «Об осьми раскольнических моленных в Полоцком уезде и о находящихся при оных наставниках Григорие Петрове, Трофиме Бибине и других». В частности, в деле содержится ряд уникальных сведений о времени постройки тех или иных моленных на территории Полоцкого уезда, об их наставниках, попечителях, особенностях богослужения.

Дело было начато 18 декабря 1846 г. после того, как  Витебская Палата Уголовного Суда представила его 27 октября 1846 г. в Министерство внутренних дел в Санкт-Петербурге, а закончено – только 15 августа 1851 г.

Началось всё, как обычно, – с доноса духовного лица светскому начальству. Предыстория дела такова: архиепископ Полоцкий и Витебский Смарагд (Крыжановский) донес генерал-губернатору Смоленскому, Витебскому и Могилевскому генерал-адъютанту П. Н. Дьякову о «противузаконном построении в Полотском уезде тамошними старообрядцами раскольнических моленных», на что Дьяков предписал 27 мая 1836 г. военному начальнику III Округа Витебской губернии полковнику Макарову произвести следствие.

В ходе следствия, которое велось достаточно дотошно, были открыты следующие данные:

  1. В деревне Бецке моленная существовала в доме тамошнего жителя полоцкого мещанина Федора Иванова Попова, «выстроена вновь». Сам Попов сказал, что дом построен в 1829 г. его матерью «не на моленную, а для житья», «и потому хотя он по обряду своему отправляет в ней часы, заутреню и вечерню, но кроме семейства его никто из посторонних при сем не участвовал» [10, л. 1 об.].
  2. В деревне Жарцах моленная существует в доме 3-й гильдии купца Карпа Афанасьева Красюкова, который на допросе показал, что после случившегося в 1831 г. в Жарцах пожара, которым была истреблена находившаяся в деревне моленная, он выстроил себе жилые избы и в одной из них в 1833 г. по просьбе жарецких жителей дозволил безденежно поместить моленную. «С того года, собираются в оную для слушания молитвословия, отправляемаго наставником Полотским мещанином Григорием Петровым, как жители деревни Жарцев, так равно и прочих близь лежащих деревень; показание сие утверждая Григорий Петров присовокупил, что он в должности наставника состоит лет 50, имеет прихожан мужеска пола, кроме женска, 200 душ и из них часть состоит по Городецкому уезду в деревнях: Савщенке и Попелыгах, куда отправляется он для исправления треб и имеет пропитание от мирскаго подаяния» [10, л. 2].
  3. В деревне Сидоровщине моленная находится на дворе у вольного хлебопашца Игнатия Харитонова Костерова (уже к тому времени умершего). Выстроена она была в 1829 г.
  4. В деревне Константинове «моленная ветха, построена с давних времен, была перестроена в 1820 г., а в 1835 г. вновь перекрыта дранью» [10, л. 2 об.].
  5. В деревне Шманах моленная находится во дворе купца 3-й гильдии Данила Никитина Болбутунова. Выстроена в 1816 г. Наставник ее, а также Сидоровской и Константиновской моленных полоцкий вольный хлебопашец Трофим Егоров Бибин показал, что отправляет богослужение в означенных моленных поочередно, имеет прихожан обоего пола до 800 душ, преподает им все духовные требы и для той же надобности ездит в Городецкий уезд и «пропитывается мирским подаянием» [10, л. 2 об.].
  6. В деревне Ладкове моленная устроена в 1814 г. Наставник ее – суражский мещанин Александр Антонов Суханов. Прихожан у него 548 мужеска и 522 души женска пола, «коим и преподает он все духовные требы и содержится мирским подаянием» [10, л. 3].
  7. В деревне Заборье моленная была устроена в 1813 г. Наставник – суражский мещанин Кирила Исаев Рубин. Прихожан обоего пола – 700 душ. Из показаний суражского мещанина Исая Петрова от 17 сентября 1836 г. видно, что он, состоя при Заборской моленной, преподает все требы раскольникам этой моленной и для того же ездит в Лепельский и Витебский уезды и получает содержание «от мирских приношений» [10, л. 3].
  8. В городе Полоцке моленная устроена была вместо сгоревшей в 1812 г. иждивением городского общества в 1814 г. Наставником во время производства дела состоял ныне уже умерший полоцкий мещанин Иван Константинов [10, л. 3 об. – 4].

Витебская палата уголовного суда, рассмотрев все эти дела, постановила уничтожить Жарецкую, Бецкую, Сидоровскую, Константиновскую моленные как противозаконно устроенные или отремонтированные. Остальные оставить в прежнем положении. При этом запретить производить какие-либо починки, а наставникам запретить выезжать в другие уезды, обязав их подпискою.

Было проведено увещевание наставников Григория Петрова, Трофима Бибина, Александра Суханова, Исая Петрова и других «раскольников» к принятию священства, но все они «остались непреклонными в своем заблуждении» [10, л. 24].

Из данного дела также выясняется возраст некоторых из названных наставников. Так, согласно данным ревизии 1834 г., полоцкому мещанину Федору Иванову Попову (под № 332) было 55 лет, а другому Федору Иванову Попову (под № 402) – 36 лет, в числе купцов 3-й гильдии значился Карп Афанасьев Красюков – 64 лет. В 1836 г.: Федору Иванову Попову – 38 лет, Карпу Афанасьеву Красюкову – 70 лет, Григорию Петрову – 82 года (в звании наставника «с давняго времени»), Трофиму Егорову Бибину – 70 лет (в звании наставника с 1829 г.), Александру Антонову Суханову – 65 лет (наставник «с давняго времени»), Кирилу Исаеву Рубину – 62 года, помощнику наставника Полоцкой моленной мещанину Андрею Никифорову Корешкову – 56 лет.

Из дела 1836 года также явствует: «Назад тому 4 года полоцкий мещанин Федор Иванов Попов с разрешения наставника Полоцкой моленной Ивана Константинова в д. Бецке отправляет молитвы в своем доме. Прихожане, принадлежащие к его часовне, – жители деревни Бецка, а из деревни Дубава бывает сестра его Пелагея Иванова с мужем Матвеем Андреевым. Крилошан два и сестра его Катерина Иванова. При этом Иван Константинов заявил, что Федору Иванову Попову отправлять моление в своем доме не разрешал» [10, л. 8 – 8 об.]. Андрей Никифоров Корешков заявил, что никого на исповедь не принимает, никуда не выезжает и в городе никаких треб не преподает.

Архиепископ Смарагд также сообщал, что в д. Шманах устроена раскольническая моленная с главами и колоколами [10, л. 9].

Жарецкий наставник мещанин Григорий Петров на допросе заявил, что с согласия общества поставлен наставником Иваном Архиповым[1] и 20 лет состоит при Жарецкой моленной [10, л. 9 об.].

Ладковский наставник Александр Антонов Суханов заявил, что около 20 лет постоянно отправляет молитвословие в Ладковской моленной, которая в 1814 г. построена помещиком Насекиным [10, л. 10].

Всех полоцких наставников склоняли принять единоверие, а часовни, подлежащие уничтожению, обратить в «благословенные церкви» (т.е. в единоверческие). «Но на сие они объявили, что как из них наставники рукоположены от своих старших и по избранию обществом, то не желают принять правильно рукоположенных, и оставаясь упорными, объявили, что дети их по вразумлению могут обратится, но вообще все сослались на столицы, и что во многих местах раскольничество терпимо, а потому, когда все согласятся, то и они последуют» [10, л. 10 об.].

На 18 февраля 1849 г. ситуация обстояла следующим образом: в деревне Шманах моленная сгорела 9 мая 1847 г., а моленные в деревнях Сидоровщине и Константиновке стояли запечатанными. Вид моленных в домах Федора Попова и Карпа Красюкова несколько лет тому назад уничтожен, и комнаты обращены в домашние помещения. Сам Федор Попов в феврале принял православие, а Карп Красюков умер 6 сентября 1846 г. Найденные в домах Попова и Красюкова иконы, книги и другие богослужебные предметы препровождены 17 апреля 1848 г. в Полоцкую духовную консисторию. За действиями Григория Петрова, Трофима Бибина, Александра Суханова, Кирилла Рубина и Исая Петрова учрежден строгий полицейский надзор. Исай Петров умер 4 августа 1848 г.

Не менее ценные сведения о полоцких староверах содержатся в «репорте», представленном в Синод в 1853 г. архиепископом Полоцким и Витебским Василием (Лужинским), самолично объездившим вверенную ему епархию и составившим подробный отчет о состоянии «раскола» в Витебской губернии. Эти уникальные материалы были опубликованы нами в: [5, с. 261 – 294]. Процитируем ту часть документа, которая касается непосредственно Полоцкого уезда:

«Из донесения Полоцкаго Благочиннаго Протоиерея Андрея Юркевича видно: что в его благочинии а) раскольников мужеска пола 286, женска 309, а обоего пола 595-ть душ; – наибольшее число их в приходах: Полоцких Градских Церквей и сельских: Заборской, Тродовицкой, Артейковицкой и Горсплянской; в) все эти раскольники безпоповщинскаго толка, держатся своих заблуждений весьма упорно, особенно в деревне Жарцах; и эти то раскольники довольно зажиточные, в высшей степени на все отважные, своим сильнейшим влиянием на всех прочих раскольников поддерживают вообще раскол, давая убежище людям, преследуемым за преступления законом; – с) наставники их: в деревне Жарцах скрытно проживающий Андрей Корешков, Полоцкий мещанин; из Себежскаго уезда, деревни Давыдова приезжающий Семен Чикунов; в деревне Бецке Гавриил Иванов Попов, именующий себя Игуменом Злынской обители, который употребляет при молитвословиях мантию (в мещанстве назывался он Григорий Иванов); пособники первых Корешкова и Чикунова купец деревни Жарцев Клим Сильвестров Гуков, – он же главный у раскольников распорядитель и староста общества; хранит у себя книги, иконы и прочия принадлежности молитвословия; вторый той же деревни купец Евстафий Красиков, у котораго главный и первый приют укрывательства наставников коноводов и молитвословий; третий Федор Карпов Красиков, благословленный Чикуновым в помощники наставников; четвертый той же деревни вольный хлебопашец Харитон Иванов; пятый деревни Зимников вольный хлебопашец Прокофий Кондратьев; шестый деревни Смолян Андрей Амвросиев Кононов. Пособники тем же Жарецким раскольникам в самом городе Полоцке: Наум Рогозин, Семен Косцов, Данила Парфененок, Мелетий Кузменок. – Гавриила Попова первый пособник деревни Дубовой крестьянин Ермоген Дубровин с дочерьми Евдокиею и Александрою, которыя называются клирошанками и носят костюм монахинь при молитвословиях; также служит пособницею Попову сестра его Екатерина Иванова Зафатаева, главная агентка по делам к поддержанию раскола в городе. d) Моленных самостоятельных ныне нет, но собираются раскольники для общественнаго молитвословия в избранные на сей конец домы: купцев Красикова и Гуковых в деревне Жарцах, куда ездят и Полоцкие раскольники; Семена Кононова в деревне Смолянах; Гавриила Попова в деревне казеннаго имения Бецке и Ермогена Дубровина в деревне Дубовом. е) Средствами раскольники эти располагают следующими: аа) по назначению упомянутых наставников и пособников их производятся денежные сборы, на счет которых привлекают на свою сторону местную Земскую Полицию, которая вся есть Римскокатолическаго исповедания и скрытно ужасно фанатическая; – сим средством пользуясь, разколы имеют возможность действовать смело и решительно; – к поддержанию раскола и ко вреду Святой Церкви; держится раскол еще тем, что бб) раскольники составляют отдельныя общества, которых члены связуются теснейшим союзом, так что в оные не приемлются даже и раскольники сколько нибудь для них подозрительные; посему то у них всякое беззаконие остается в тайне; – вв) наследуют после своих родителей богатое достояние и звание. f) Ничто так не подействует к скорому ослаблению и потрясению раскола в Полоцком уезде, как следующия меры: аа) лишение раскольников прав на наследование звания и достояния отцев и родных и предоставление таковых законным наследникам, принявшим единоверие; бб) непринятие от раскольников в Думе явки купеческих капиталов; вв) прекращение своеволия вышеупомянутых наставников и их пособников, и поступление с ними по Закону, и гг) учреждение Земской Полиции из благонамеренных православнаго исповедания лиц» [9, л. 13 об. – 15].

Далее идут материалы по Обольскому благочинию Полоцкого уезда:

«Из донесения Обольскаго Благочиннаго того же Полоцкаго уезда Священника Игнатия Хруцкаго: а) раскольников мужеска пола 1149-ть, женска 1194. обоего 2343 души; проживают они большим числом в Православных приходах: Ловожском, Станиславовском, Добейском и Черницком.

б) все безпоповцы и, по замечаниям его Благочиннаго, сам по себе их раскол не есть непоколебим; ибо не раз, при собеседовании, случалось ему слышать сознание их в отступничестве от Св. Церкви; но в этом они обыкновенно ссылаются на своих стариков и руководителей, которые из видов корысти отклоняют их от православной церкви, произнося на оную разныя хуления и называя чад Св. Церкви антихристами, некрещенниками, нечестивыми и проч.; а для безбоязненнаго и свободнаго оказательства своей ереси их коноводы собирают с сектаторов деньги, жертвованием коих привлекают на свою сторону сельскую и Земскую Полиции; кроме сего обращаются к неблагомыслящим иноверным помещикам, кои покровительствуют их, как врагов Православной Церкви, быв уверены, якобы раскол есть для них каким то ограждением и подает предлог к укоризнам на Православную Церковь.

в) Коноводы раскольники в настоящее время следующие, проживающие в имении Графа Хребтовича, деревни  Заборья, Суражские мещане: Наставник Кирилл Исаев Рубинов, – пособники его: Феклист Холстинников, Кир Петров и крестьянин Имения Ловожи Помещицы Реут, деревни Латкова Нифонт Кириллов, который, вопреки секретнаго предписания Начальника Витебской губернии Полоцкому Земскому Суду, после смерти наставника Латковской моленной Суханова, избран в наставники, и хотя Латковская моленная запечатана, но он Нифонт Кириллов, выбрав из моленной все книги, собирает в дом свой односектаторов на общественное богомоленье и исправляет им духовныя требы: крестит, венчает браки и погребает умерших. г) Есть одна и самостоятельная моленная незапечатанная в селе Заборье имения Графа Хребтовича, – запечатанных моленных две Латковская и Константиновская в имении Помещика Реута. д) Чтобы ослабить существующий в сем Благочинии раскол, следовало бы аа) обязать местных владельцев, чтобы они с своей стороны не оказывали никакого покровительства раскольникам, а всячески старались приблизить их к Святой Церкви, а также бб) и местную полицию, чтобы она имела неослабное смотрение и строго воспрещала раскольническим наставникам и их пособникам всякое внешнее оказательство ереси. Таким бы образом раскольники, не находя для себя нигде защиты и покровительства по своему расколу, ослабели бы в привязанности к оному» [9, л. 15 об. – 16 об.].

В конце архиепископ Василий подытоживает: «Все вообще раскольники держатся своих заблуждений упорно, а Жарецкие раскольники (Полоцкаго уезда) в сем отношении превосходят всех своих односектаторов Губернии, и стараются поселить свое изступление в других даже отдаленных раскольнических обществах; обществ православных не терпят, бесед с духовенством избегают; на православных пастырей смотрят с нелюбовию, и гнушаются православными обрядами до того, что запирают окна во время крестных ходов или несения тел усопших; и когда православные заходят в их домы, закрывают иконы, чтобы лики святых не осквернились взглядом православных или других христиан; дети их не принимают никаких гостинцев от православных. Все это однакож не к каждому лицу можно применить; ибо есть весьма много таких, которые охотно присоединились бы к Единоверию, но боятся преследования своих сектаторов. Бывают и такие случаи, что готовые присоединиться раскольники сами просят, чтобы им, в лице раскольников, оказан был какой либо видимый знак принуждения» [9, л. 31 об. – 32].

Последняя фраза полоцкого архиерея «прекрасно» может быть проиллюстрирована словами из письма 1852 г. старообрядцев Полоцкого уезда царю Николаю I, жаловавшихся на то, что местные власти хотели насильно заставить их подписать акт о переходе в православие: «Когда мы не согласились, – продолжали они, – нас начали ловить, вязать и сажать в острог, мучить голодом, рвать волосы и брить бороды, одним словом, издеваться. Многие личности не выдержали издевательств, приняли православную веру. В это же время городничий Шольтец, адъютант Селехов и квартальные надзиратели с толпой полицейских ночью напали на наши дома, ломали замки дверей, а если находили кого в доме, то били и таскали нас как объявленных бандитов, лишённых всех гражданских прав. Мы доведены до нищеты жестокими и немилосердными поступками, измученные и изнурённые в тюрьмах или укрываясь от гонений наших угнетателей. Остановились наши торговые обороты, кредиты» (цит. по: [3, с. 112]; само письмо хранится в Национальном историческом архиве Республики Беларусь (Ф. 1430. Оп. 1. Д. 24331. Л. 23 – 24 об.)).

В результате оказанных полоцким староверам «видимых знаков принуждения» на 1855 г. ситуация выглядела следующим образом: во всем Полоцком уезде моленные сохранились только в Сидоровщизне, Ладково и Заборье. Что касается Константиновки, то в ведомости, предоставленной витебским губернатором в Департамент общих дел МВД, указано, что моленная «от ветхости совершенно разрушилась» [11, л. 109 об. – 110].

Литература и источники:

1. Барановский В., Поташенко Г. Староверие Балтии и Польши. Краткий исторический и биографический словарь. Вильнюс: Aidai, 2005.

2. Волков В. Сведения о начале, распространении и разделении раскола и о расколе в Витебской губернии / [Соч.] Действ. чл. Витебск. стат. ком. свящ. Василия Волкова. Витебск: тип. Губ. правл., 1866.
3. Горбацкий А. А. Старообрядчество на Белорусских землях: Монография. Брест: Изд-во УО «БрГУ им. А.С. Пушкина», 2004.
4. Заварина А. А. Латгальские староверы. Историко-этнографические очерки разных лет. Рига: Рижская Гребенщиковская старообрядческая община, 2019.
5. Кожурин К. Я. Староверие Витебской губернии в середине XIX в. в оценке архиепископа Василия (Лужинского). В сборнике: Международные Заволокинские чтения. Рига, 08-12 октября 2014 года. Рига: Международная балтийская академия, 2014. С. 261 – 294.
6. Кожурин К. Я. Староверы Псковского Поозерья: Невельский уезд. [б.м.]: Издательские решения, 2022.
7. Никонов В. В. Староверие Латгалии. Очерки по истории староверческих обществ Режицкого и Люцинского уездов (2-я половина XVII – 1-я половина XX вв.). Резекне: Издание Резекненской кладбищенской старообрядческой общины, 2008.
8. Орлов П. А. Освящение храма Полоцкой общины // Календарь Древлеправославной Поморской Церкви на 1999 год. М., 1998. С. 73–75.
9. РГИА. Ф. 796. Оп. 134. Д. 1934. – По донесениям Преосвященного Полоцкого и по доставленному г. министром внутренних дел отчету, о состоянии раскола в Витебской губернии, о распоряжениях и мерах к обузданию и искоренению онаго (1853–1868).
10. РГИА. Ф. 1284. Оп. 201 – 1846 г. – Об осьми раскольнических моленных в Полоцком уезде и о находящихся при оных наставниках Григорие Петрове, Трофиме Бибине и других.
11. РГИА. Ф. 1284. Оп. 211. Д. 268 Б. – По донесениям начальников губерний с ведомостями о раскольнических молитвенных домах за 1855 год.

[1] Имя авторитетного наставника Ивана Архипыча (Архипова; ? – 1827 или 1831) известно из многих других дел. Рижский мещанин, служил федосеевским наставником в д. Яковлево Себежского уезда, также некоторое время в Полоцке, где и скончался.

Кожурин Кирилл

03 Янв
Гранты, Историческое наследие староверия..., История, Литература, Музей, Статьи

о. Феодор Бехчанов «Духовно-нравственное издание рижской гребенщиковской старообрядческой общины»

На протяжении многих десятилетий в нашей Древлеправославной Церкви не издавались книги духовно-нравственного содержания, чаще издавались исторические, канонические, служебные книги. Но у верующих людей была жажда познания глубины Древлеправославия, сути и цели христианской жизни. И верующие были вынуждены покупать литературу у иноверцев – в основном, издания РПЦ. А читать такую литературу не совсем безопасно для невоцерковленных людей, так как они могут почерпнуть для себя принципы, не соответствующие учению Древлеправославия.

Поэтому уже давно созрела мысль о том, что необходимо выпускать книги духовно-нравственные для просвещения прихожан наших храмов.

И вот, наконец, в 2002 году вышла первая брошюра «О вере в Бога», из серии книг «Лествица».

Почему именно так мы назвали эту серию книг? Мы знаем, что «Лествица» – это книга, написанная известным подвижником Вселенской Церкви преподобным Иоанном, списателем Лествицы, который жил в VI веке и подвизался на Синайской горе в монастыре, а потом – в отшельничестве и безмолвии провел около сорока лет своей жизни и достиг высокого совершенства в борьбе с греховными страстями и мыслями. Как пишет сам Иоанн: «Соорудил я лествицу восхождения от земного во святая, во образ 30-ти лет Господня совершеннолетия, знаменательно соорудил лествицу из 30 степеней, по которой, достигнув Господня возраста, окажемся праведными и безопасными от падения».

Книга «Лествица» предполагает:

  1. Очищение грехов, искоренение пороков и страстей в ветхом человеке.
  2. Восстановление в человеке образа Божия, эта книга раньше читалась в монастырях в течение Великого поста.

Поэтому цель нашего издания серии «Лествица» – указать верующим путь к спасению через молитву, воздержание и борьбу с грехами и страстями, цель земной человеческой жизни – спасение и вечность. И как нам достигнуть спасения и достойно войти в вечность – прекрасно раскрывается в издании книг «Лествица».

Здесь приводятся выдержки из книг Священного Писания, отрывки и мысли из творений святых Отцов нашей Церкви, приводятся выдержки из житий святых и примеры их духовно-нравственной жизни.

Первые четыре брошюры раскрывают смысл трех христианских добродетелей – веры, надежды и любви. Номер 5-й – «О цели и смысле христианской жизни» – должен иметь каждый верующий, особенно – невоцерковленный. Номера 6, 8, 13, 14 раскрывают перед нами загробное состояние душ умерших, понятие слова «смерть», и после смертного перехода в вечность, какие опасности мы встретим на пути, проходя по воздуху, и при этом, какие испытания нас ожидают на воздушных мытарствах; приводятся примеры таких испытаний из книги «Пролог» и житий святых, приводятся также исторические примеры молитвенной помощи для умерших. Большое значение здесь имеют церковные и домашние молитвы за усопших, так как это облегчает их посмертную участь и освобождает от будущих мучений.

Номер 7 – «Беседы о страстях в вопросах и ответах», № 11 – «О грехе и покаянии», № 17 – «О душе человеческой», № 18 – «Болезни души. Грех. Страсти. Искушения». В этих номерах раскрывается тема аскетики, что такое страсти, как они зарождаются и укореняются, как вести с ними борьбу и что нужно делать, чтобы избавиться от них. В этих четырех номерах раскрывается основная тема «Лествицы», это болезни души человеческой, а именно: грехи и пороки, и как избавляться от них при помощи молитвы, поста и покаяния. Кроме этого, есть особые темы в серии «Лествицы» – это, например, № 15 – «Ангельский мир на основании Священного Писания», № 16 – «Об Ангеле Хранителе», и № 21 – «Злые духи и их влияние на людей». Темы эти довольно редкие, и о них мало что известно. Ангельский мир – это Небесные силы, которые служат Богу, они являются добрыми, светлыми, сильными, но они не вторгаются в нашу земную жизнь без нужды. В противоположность им, падшие духи постоянно вращаются среди людей и стараются их совратить на грех, вселить греховные помыслы так, чтобы от этого зарождались страсти, и через это уловить людей в свои сети; падшие духи очень навязчивы, они наглые, злые и лживые, поэтому опасно иметь с ними какие-то отношения. В Евангелии описаны примеры, когда Господь изгонял духов нечистых из людей, например, из гадаринского бесноватого. Он изгнал легион бесов, а это – несколько тысяч духов в одном человеке!

В наше время тоже встречаются люди, одержимые бесами, и чтобы изгнать их, нужно приложить немалые усилия, поэтому лучше не допускать до себя нечистые силы, жить по-христиански, исполнять заповеди, ходить в храм на службы в праздники и воскресенья, и ежегодно бывать на исповеди.

Наконец, мы рассмотрим последние номера книг из серии «Лествица»: № 19 – «О духовном и душевном», № 20 – «Об истинном благочестии», № 22 – «О путях к спасению», № 23 – «Как научиться жить духовно».

Они отличаются от первых книг тем, что первые раскрывают темы покаяния и борьбы с грехом, а последние – составлены для тех, которые находятся на пути к спасению, то есть в церковном корабле, но еще не совершенны. А что нужно сделать, чтобы исполнить волю Божию и достичь вечной жизни? В этих номерах имеется ответ на эти вопросы. Предаться Богу – это не значит только воздерживаться от дурных дел и поступков. Это значит, что мы должны, кроме того, ещё делать добро – дела милосердия. Истинно верующий должен отдать Богу всю свою жизнь. А многие отдают сатане молодость и силы своей жизни, а под старость приходят в храм и просят Бога, чтобы Он принял их в Свое Царство.

Но Богу не нужны наша дряхлость и слабоумие. Ему нужна наша свободная воля. Чтобы мы направили её на путь спасения, будучи молодыми, крепкими и сильными. В последних номерах «Лествицы» более подробно рассматриваются условия, необходимые для спасения: это – вера в Исуса Христа как истинного Бога; соблюдение заповедей и жизнь по Евангелию; ежегодная исповедь; ежедневная молитва утром и вечером; соблюдение постов телесно и духовно; воздержание от зла и творение добрых дел; посещение храма в праздники и воскресенья.

И завершают «Лествицу» два последних номера. № 24 – «Суеверия и предрассудки наших дней». Эта тема актуальна для нашего времени. № 25 – «О Промысле Божием. Почему Бог допускает зло?» Эта тема касается и современных событий, которые происходят в мире: электронные документы и контроль за населением, пандемия и вакцинация, последняя война, катаклизмы, землетрясения, наводнения, ураганы, пожары – почему такое происходит?

Всё это попускает Бог за грехи людей, за отступление от веры, за нарушение заповедей, за разврат и другие пороки. Книга Псалтырь говорит: Егда убиваше их, тогда взыскаху Его и возвращахуся и утреневаху к Богу (Пс. 77, 35). Пророк Давыд говорит здесь о евреях, которые часто отступали от Бога, и Он предавал их смерти, вот тогда они искали Его и обращались – и с раннего утра прибегали к Богу. Так происходит и сейчас – христиане отступают от Бога, и Он посылает им скорби, бедствия и смерть, чтобы они обратились к Нему и встали на путь спасения, пока есть время. В свет уже вышел № 26 «Лествицы» – «Ответы Отцов Церкви и подвижников благочестия на разные вопросы веры и духовной жизни». Скорее всего, он будет последним, завершающим номером, так как все духовно-нравственные темы рассмотрены в предыдущих выпусках.

 

о. Феодор Бехчанов,
духовный наставник
Ливанской и Рижской Гребенщиковской
старообрядческих общин,
председатель Духовной Комиссии
Древлеправославной
Поморской Церкви Латвии

14 Дек
Гранты, Историческое наследие староверия..., Статьи

«Поморские ответы» об отношении к государственной власти и к иноверию

Уже в первые десятилетия после раскола, когда преследователями ревнителей древлего благочестия совместно выступили государственная власть и официальная церковь, перед старообрядчеством встала необходимость определить своё отношение к государству и к обществу, сформулировать свою социальную позицию. «Поморские ответы» внесли свой немногословный, но очень весомый вклад в решение этой задачи. Принципы, намеченные в «Поморских ответах», остаются актуальными и в наши дни.

Если мы обратимся к истории европейских сектантских и еретических движений, то без труда обнаружим, что во многих из них наличествовала ясно выраженная, теоретически, доктринально обоснованная антигосударственная, демократически-социалистическая направленность, в некоторых сектах доходившая до полного анархизма и отрицания всякой государственности (яркий пример – анабаптисты в Германии XVI века). Опираясь на собственную трактовку Священного Писания, еретики вели проповедь имущественного равенства (а анабаптисты, уничтожая библиотеки – и интеллектуального равенства), отрицали судопроизводство, присягу, несение военной службы, сословную структуру общества.

После анафем собора 1667 года и под влиянием принимавших все больший размах и жестокость репрессий староверческие мыслители были вынуждены расстаться с надеждой на возвращение царя к истинной вере. Отступление от древлего благочестия высших гражданских и церковных властей и жестокие гонения утверждают их в убеждении о свершившемся падении последнего оплота Православия – Третьего Рима. Правительственные репрессии получили в религиозном сознании ревнителей старины значение наглядного подтверждения этого тезиса и послужили камнем преткновения для их гражданской совести. В самом деле, если гражданская власть теряла право на прежнее уважение, теряла всякий авторитет, то не совсем естественным являлось и повиновение такой власти. Более того, если царь был слугой, орудием антихриста, то и повиновение ему оказывалось грехом, служением самому антихристу, а борьба, противление такому царю, казалось, было бы делом богоугодным.

Но такого радикального вывода, возводящего борьбу с государством на уровень религиозной доктрины, староверческие духовные вожди не сделали. Оборона староверия от правительственных преследований носила пассивный характер, даже самые радикально настроенные староверы предпочитали не вооруженную борьбу, а бегство в отдаленные края. П.И. Мельников писал: «можно ли не признать истинного достоинства в многострадальном терпении русских людей, которое видно в наших раскольниках? Будь это на Западе, давно бы лились потоки крови, как лились они во время реформации или тридцатилетней войны, религиозных войн в Англии и пр.»[1]

Таким образом, в отличие от ересей, обладавших определенной доктриной, концепцией, богословским обоснованием преобразования или упразднения государства, старообрядческая доктрина оставалась чуждой проблем политического переустройства государства и общества, не выступала носителем идеи о насильственном установлении религиозных идеалов социальной справедливости.

Показательно, что старообрядческая литература, общий объем которой огромен, полностью игнорирует проблемы государственно-общественного устройства. Все вопросы, вызванные положением старообрядчества в иноверном ему государстве, волновали старообрядцев только в одном аспекте: возможно ли в этих условиях соблюсти «древлее благочестие»?[2] Во всех старообрядческих сочинениях одна тенденция, одна окраска – религиозная. Ни одного слова против жизни государственной, ни одного намека на несправедливость социального строя, ни одной жалобы на экономические порядки. Встречаются речи о мирском благоденствии и упоминания об общественных бедствиях, но исключительно в связи с религиозными причинами. Используя почерпнутую из ветхозаветной истории теорию о том, что прегрешения и нечестие царя навлекают Божию кару на весь народ, староверческие писатели причину переживаемых и могущих наступить бедствий указывали не в централизации государственной власти, не в попрании земских прав, не в экономической эксплуатации, а исключительно в измене древлему благочестию[3]. И.Ф. Нильский утверждает, что старообрядческие сочинения точно отражают реальные интересы и воззрения старообрядцев, а предположения, что они не высказывались вполне откровенно из боязни правительственных преследований совершенно неосновательны. Поэтому отсутствие социального протеста в старообрядческой книжности адекватно выражает отсутствие у старообрядцев интереса к светским социальным проблемам.[4]

Как известно, «Поморские ответы» писались именно как ответы на вопросы синодального миссионера иеромонаха Неофита, который старался спровоцировать староверов на высказывания, которые могли быть квалифицированы как оскорбление монарха и официальной церкви.

Неофит спрашивал: «Благочестивый государь наш император Петр Великий и самодержец всероссийский и святейший правительствующий синод и все православные христиане (т.е. новообряцы) верно со упованием надежду имеют спасение получити, вы же вменяете ли за православных или причитаете к некаким еретиком, ко отпадшим от Восточныя Церкве?» (вопр. 52), «за каковыя вины ныне в церкви (новообрядной) люди не спасаются, но погибают»? (вопр. 78).

«Поморские ответы» на вопросы о том, православен ли император Петр I, синод и последователи новообрядной церкви, неоднократно указывают, что староверы не считают себя вправе давать оценки благочестию государя и властей. Лишь Сам Господь может судить, кто пребывает в истинной вере и кто спасет свою душу. Сомневаясь в никоновских нововводствах, староверы говорили «мы его императорского православия не испытуем, но всякого блага его Боголюбивому Величеству доброхотно желаем и от Господа Бога просим. (…) Мы и святейшего правительствующего синода не уничижаем, но честно почитаем, и архиерейского достоинства безчестными словесы не оглаголуем» (ответ 52), «прочия судити аще спасаются или не спасаются, за каковыя вины, сего мы не дерзаем и статей на сие писати не тщимся ибо иныя судити весма отрицаемся» (ответ 78).

Конечно, следует принимать во внимание вынужденную уклончивость староверов, отвечавших на вопросы миссионера, стремившегося уличить их в нелояльности властям. Но занятая староверами позиция является принципиальной – мы не судим других людей, власти и духовенство, избравших свой путь в религиозной жизни, мы лишь стремимся сами следовать святоотеческому преданию и просим не препятствовать нам в этом.

Характеризуя социальную позицию, которой неизменно придерживалось староверие, нужно выделить два принципиальных момента:

— не судить о спасительности, истинности или ложности другой веры, не судить о праведности и благочестии людей другой веры, но хранить свою верность Древлеправославию, стоять за своё право хранить древлее благочестие;

— второй принцип, сформулированный замечательным староверским мыслителем ХХ века А.В. Антоновым – «староверие – это противление злу ненасилием». В ответ на зло, на несправедливость, на дискриминацию мы не бунтуем, не прибегаем к насилию, а противимся злу путем делания добра в рамках законопослушания – строим храмы, занимаемся благотворительностью, храним духовное наследие, одним словом, созидаем своё, а не разрушаем чужое, даже если оно неправое.

По справедливому мнению П.И. Мельникова, специально занимавшегося изучением вопроса о социально-политических настроениях староверов, даже самые радикально настроенные староверы-беспоповцы, отказывавшиеся совершать моление за царя, признавали в принципе необходимость царской власти, были чужды антимонархических и демократических стремлений[5]. Староверческие писатели всегда с гордостью упоминали о происхождении из знатных боярских и дворянских родов боярыни Морозовой, княгини Урусовой, братьев Денисовых (князей Мышецких). Напротив, попытки А.И. Герцена и В.Н. Кельсиева развернуть среди старообрядцев революционно-демократическую пропаганду потерпели полный провал.[6] Старообрядческий митрополит Кирилл в своем послании к русским поповцам предостерегал их от всех врагов и изменников царю, «наипаче от злокозненных безбожников, гнездящихся в Лондоне и оттуда своими писаниями возмущавших европейския державы. Бегайте убо оных треклятых… то бо суть предтечи антихриста, тщащиеся безначалием предуготовати путь сыну погибели».[7]

Беспоповские согласия, которые в воображении приверженцев теорий о «крестьянском антицерковном движении» представляли ещё более благоприятную для революционной работы среду, вовсе чуждались контактов с «неверными» пропагандистами революции не менее, чем с еретиками-никонианами. Никаких сведений об успехах попыток народнической пропаганды среди беспоповцев нам не удалось обнаружить.

Старообрядцы Преображенского Богадельного дома преподнесли 17 апреля 1863 г. в Зимнем дворце императору Александру II всеподданнейшее письмо, в котором говорилось: «Великий Государь! Много голосов подъемлется к Твоему престолу: дозволь и нам сказать нашу правду: Изменники и возмутители хотели оклеветать нас пред целым миром и приравнять нас к себе. Они лгали на нас. Мы храним свой обряд, но мы Твои верные подданные. Мы всегда повиновались властям предержащим. Но Тебе, Царь Освободитель, мы преданы сердцем нашим. В новизнах Твоего царствования нам старина наша слышится. На Тебе, Государь, почиет дух наших Царей добродетельных. He только телом, но и душою мы Русские люди. Россия нам матерь родная; мы всегда готовы пострадать и умереть за нее. Наши предки были Русские люди, работали на Русскую Землю, и за нее умирали. Посрамим ли мы память отцов и дедов наших и всех русских христиан, от которых кровь нашу приняли? Враги, злоумышляя против Твоей державы, возжигают мятеж в Польше и грозят нам войною. Великий Государь! Десница Божия возвеличила державу Твоих предков: она даст Царю Освободителю одоление на давних врагов и притеснителей Русской Земли, которые народ Русский от корня отрывали и веру его насиловали. Престол Твой и Русская Земля не чужое добро нам, а наше кровное. Мы не опоздаем явиться на защиту их и отдадим за них все достояние и жизнь нашу. Да не умалится держава Твоя, а возвеличится, да не посрамятся в нас предки наши, да возрадуется о Тебе старина наша Русская. На Тебя все надежды наши, а преданность наша Твоему престолу непоколебима. Царствуй долго, Великий Государь, на славу России и на утешение Твоих верноподданных!»

Александр II ответил на это обращение следующими словами: «Я рад вас видеть и благодарю за сочувствие общему делу. Мне хотели вас очернить, но я этому не верил, и уверен, что вы такие же верноподданные, как и все прочие. Вы мои дети, а я вам отец, и молю Бога за Вас, так же, как и за всех, которые, как и вы, близки моему сердцу».

Триста лет спустя после написания «Поморских ответов» многое в России радикально переменилось, ушли в прошлое гонения на староверие, осуществлявшиеся государством и официальной церковью. В наши дни старообрядчество неизменно хранит Древлеправославную веру, не отступает от заложенного первыми защитниками Древлеправославия отрицательного отношения к никоновской реформе. Но в современном мире, когда важнейшее значение для сохранения России приобрело сохранение традиционных духовно-нравственных ценностей, социальная позиция старообрядчества, его диалог с российским обществом и государством должен развиваться на принципах, заложенных «Поморскими ответами»: не становиться судьей людей другой веры, а хранить свою веру, проявляя уважение и терпимость, находить возможность мирного сосуществования и служения общественным интересам.

[1] Извлечения из распоряжений по делам о раскольниках при императорах Николае и Александре II, пополненные запиской Мельникова. — Лейпциг, 1882. — С. 84.

[2] Смирнов П.С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII века. — СПб., 1909. — С. 143.

[3] См.: Белоликов В.В. Историко-критический обзор существующих мнений о происхождении, сущности и значении русского раскола старообрядчества. — С. 36-38; Громогласов И.М. О сущности и причинах русского раскола…; Пономарев С. Происхождение и развитие…; Рождественский С. Критический обзор существующих мнений о расколе старообрядчества. — ОР РГБ, ф. 172, к. 362, е/х. 17.

[4] Нильский И.Ф. Несколько слов о русском расколе. — С. 13 и сл.

[5] Пономарев С. Происхождение и развитие… — С. 119.

[6] См.: Субботин Н.И. Раскол как орудие враждебных России партий. — М., 1867; Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. Том II. С. 483-530.

[7] Белоликов В.В. Историко-критический обзор… — С. 26-27.

 

04 Дек
Историческое наследие староверия..., Музей, Новости, Статьи

Приглашение на мероприятия, посвященные празднованию 300-летия создания «Поморских ответов»

В 2023 году отмечается 300-летний юбилей создания книги «Поморские ответы» (ответы пустынножителей Выговской обители на вопросы синодального миссионера иеромонаха Неофита, составленные братьями Андреем и Симеоном Денисовыми). Эта книга является одним из самых выдающихся памятников старообрядческой литературы. Она высоко ценится всеми староверами. Авторы «Поморских ответов» представили системное богословское и историческое обоснование позиций защитников Древлеправославия, сформулировали принципы отношений старообрядчества с государственной властью, внесли важный вклад в становление отечественной палеографической науки.

6-го декабря 2023г. в помещении конференц-зала Московской Поморской Старообрядческой общины состоятся Четвертые Ковылинские чтения, посвященные 300-летию знаменитого памятника старообрядческой литературы. Данное мероприятие проводится при поддержке Фонда Президентских грантов, участникам оплачивается проезд, обеспечивается питание и проживание. По результатам Чтений планируется издание сборника выступлений участников. Время проведения 10.00 – 18.00. Адрес: Преображенский вал 25, корп.2.

Трехсотлетию написания «Поморских ответов» также будет посвящен очередной Международный старообрядческий форум, который состоится 07 декабря 2023 года в здании Дома Пашкова — Рукописный отдел Российской государственной библиотеки в Москве. Планируется выставка рукописных оригиналов Поморских ответов, хранящихся в фондах Рукописного отдела РГБ. В работе Форума примут участие руководители старообрядческих конфессий, также представители старообрядческих организаций России и ряда зарубежных стран, представители Администрации Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, других государственных органов, деятели науки и культуры. Регламент мероприятия 10.00-18.00. Адрес: ул. Воздвиженка 3/5 стр.1

В ходе Четвертых Ковылинских Чтений и  Форума предлагается обсудить следующие основные темы:

Значение «Поморских ответов» для старообрядческого богословия и для русской культуры.

Старообрядчество и государственная власть: позиция, изложенная в «Поморских ответах» и современность.

История и традиции Выговского монастыря и их значение для Староверия. Биографии и творческое наследие настоятелей обители.

Особенности оформления поморских книг, создание Поморского стиля.

История и традиции поморского меднолитейного искусства.

История и традиции поморского иконописания.

Состояние Староверия в современном мире, проблемы сохранения веры и культурных традиций в условиях глобализации и влияния новых технологий на повседневную жизнь.

Международное сотрудничество старообрядческих организаций.

Социальное служение современного староверия.

Возвращение на Родину староверов зарубежья.

Проблемы сохранения исторического наследия.

Современное состояние и перспективы развития старообрядческого предпринимательства.

Регламент выступлений 10-12 мин., объем докладов для публикаций в среднем 20000 знаков, или  согласовать с редакцией. Убедительная просьба до 01.11.23 подтвердить свое участие и выслать название своего доклада.

Председатель Культурно-паломнического центра имени протопопа Аввакума Максим Борисович Пашинин (тел. +79254699770, e-mail: tririm@yandex.ru)

Директор Благотворительного Фонда «Правда Русская» Михаил Олегович Шахов (тел. +79165365930, e-mail: мсhakhov@gmail.ru)

***

 Программа

докладов  участников Четвертых Ковылинских чтений, Москва, 6 декабря 2023 г.

Москва, ул. Преображенский вал 25/2, Братский корпус Московского Преображенского Старообрядческого монастыря

Регламент работы 10.00 – 18.00 с перерывом на обед. Выступления до 15 минут.

10.00 -10.30 регистрация и открытие Музея истории культурного наследия староверия в помещении Братского корпуса, далее выступления и чтения докладов

Приветственное слово  заместителя председателя Российского Совета Древлеправославной Поморской Андрея Станиславовича Клямко

Приветственное слово председателя Центрального Совета Древлеправославной Поморской Церкви Александра  Николаевича Белова .

Приветственное слово председателя Совета Московской Поморской старообрядческой общины Александра Иосифовича Лепешина

Доклады:

Козлов Владимир Фотиевич, к.и.н. (Москва) К вопросу комплексного изучения старообрядческого Преображенского некрополя.

Кожурин Кирил Яковлевич, к.ф.н. (Санкт-Петербург) «Поморские ответы» как памятник русского просвещения.

Юхименко Елена Михайловна, д. ф. н. (Москва) Исторический контекст создания «Поморских ответов».

Дронова Татьяна Ивановна, д.и.н. (Сыктывкар) Роль усть-цилемских староверов-поморцев процессе создания и развития староверских общин Республики Коми.

Аринин Павел Васильевич (Ульяновск) Актуальные вопросы выявления и поддержки одаренных детей в староверии.

Юрий Сергеевич Белянкин (Москва) К предыстории статей о перстосложении в «Поморских ответах». Неизвестный сборник Тимофея Лысенина.

Еременко Антон Михайлович (Москва) Попечитель Богаделенного дома Алексей Никифоров и его домовладения в Преображенском

Мальцева Дарья Евгеньевна (Санкт-Петербург) Иконописное убранство поморских храмов.

Ермолович Вячеслав Васильевич (Белгород) Опыт Белгородской общины по возрождению монашества в Древлеправославной Поморской Церкви.

Агеева Елена Александровна (Москва) «Поморские ответы» и Выголексинская книжность в библиотеке поволжского села Самодуровка.

Игнатова Татьяна Викторовна (Москва) Национализация коллекций Е.Е.Егорова в 1917 -1923гг.

Афонин Сергей Александрович (Москва) Об атрибутирующих признаках меднолитых икон ХVIII в

Литвина Наталья Викторовна (Москва) Современные поморцы д. Добрости Крестецкого р-на Новгородской области. Семья, епитимья, повседневность.

Волков Иван Александрович (Серпухов) Книжное собрание Серпуховской старообрядческой общины.

Мацнев Сергей Васильевич (Вологда) «Оставлены в совершенном невежественном покое». Антистарообрядческая миссионерская деятельность в Вологодской губернии второй половины ХIХ

Крутова Марина Семеновна (Москва) Коллекция рукописных книг и архивных материалов М.Б.Пашинина в составе фонда №907 РО РГБ.

Сагнак Игорь Владимирович (Углич) Углич и Выг: к истории творческих связей.

. Бугров Александр Владимирович (Москва) О творчестве Сурикова в связи с написанием картины «Боярыня Морозова».

Дурнов Александр Георгиевич (Москва) К вопросу о времени строительства Успенского собора и Никольской кладбищенской часовни Московской Преображенской обители.

Трифилова Елена Семеновна (Москва) Старообрядческие памятники письменности в государственных и частных собраниях 18-19 вв.

Оксана Жук (Ежова), к.ф.л., (Москва) Представление о культуре детства в рассказах современных староверов беспоповцев.

Петров Сергей Петрович (Улан-Удэ)  Староверы- беспоповцы Забайкалья.

Меньшакова Елена Геннадьевна (Нарьян-Мар)

Данилов Михаил Борисович (Нарьян Мар)

***

Участники Четвертых Ковылинских чтений 06.12.2023, Москва

№ ФИО Город Номер телефона Подпись
1. Агеева Елена Александровна Москва
2. Анащенко Александр Константинович С-Петербург
3. Аринин Павел Васильевич Ульяновск
4. Арканникова Марина Николаевна Москва
5. Афонин Сергей Александрович Москва
6. Безгодов Алексей Александрович Великий Новгород
7. Белов Александр Николаевич Минск
8. Белянкин Юрий Сергеевич Москва
9. Бугров Александр Владимирович Москва
10. Бузмаков Иван Дмитриевич Москва
11. Бывшев Максим Сергеевич Москва
12. Волков Иван Александрович Серпухов
13. Вренев Сергей Матвеевич Москва
14. Данилов Михаил Борисович Нарьян Мар
15. Дашковский Андрей Минск
16. Деликатный Алексей Геннадьевич С-Петербург
17. Дронова Татьяна Ивановна Сыктывкар
18. Дурнов Александр Георгиевич Москва
19. Евтюхина Екатерина Александровна Москва
20. Еременко Антон Михайлович Москва
21. Ермолович Вячеслав Васильевич Белгород
22. Жиганков Андрей Викторович Москва
23. Жук Наталья Прохоровна Москва
24. Жук (Ежова) Оксана Москва
25. Игнатова Татьяна Викторовна Москва
26. Калугин Абрам Владивосток
27. Клямко Андрей Станиславович С-Петербург
28. Кожурин Кирилл Яковлевич С-Петербург
29. Козлов Владимир Фотиевич Москва
30. Корсаков Ефим Иванович Москва
31. Корсаков Иван Иванович Красноярск
32. Корсаков Константин Александрович Москва
33. Корехов Владимир Леонидович Москва
34. Казаковцев Дмитрий Викторович Городец
35. Крутова Марина Семеновна Москва
36. Кумохин Александр Геннадиевич
37. Леонова Валентина Геннадиевна Москва
38. Лепешин Алексаенр Иосифович Москва
39. Лепешин Иван Ефимович Москвва
40. Литвина Наталья Викторовна Москва
41. Любартович Валерий Анатольевич Москва
42. Максимов Алексей Викторович Москва
43. Мальцева Дарья Евгеньевна С-Петербург
44. Манская Любовь Николаевна Москва
45. Мацнев Сергей Васильевич Вологда
46. Меньшакова Елена Геннадьевна Нарьян Мар
47. Назаров Сергей Кузьмич Нижний Новгород
48. Пашинин Максим Борисович Москва
49. Пересторонина Надежда Николаевна Москва
50. Петров Сергей Петрович Улан-Удэ
51. Подстригич Александр Всеволодович Москва
52.         2 Попов Виктор Геннадьевич Саратов
53. Радионов Михаил Викулович Псков
54. Ребиков Дмитрий Викторович Москва
55. Рудаков Сергей Владимирович Нижний Новгород
56. Сагнак Игорь Владимирович Углич
57. Соколов Владимир Минск
58. Солдатов Василий Михайлович Ковров
59. Тарасов Александр Иосифович Стерлитамак
60. Тарасов Александр Иванович Нижний Новгород
61. Терентьев Александр Александрович Москва
62. Торощин Андрей Юрьевич Улан-Удэ
63. Трифилова Елена Семеновна Москва
64. Турчанинова Ольга Павловна Иркутск
65. Хазов Сергей Фомич Москва
66. Хвальковский Владимир Алексеевич Москва
67. Хмелев Денис Валерьевич С-Петербург
68. Чесноков Олег Николаевич Липецк
69. Чистяков Глеб Станиславович Москва
70. Шахов Михаил Олегович Москва
71. Шицин Виталий Сергеевич Челябинск
72. Юхименко Елена Михайловна Москва
73. Юшко Михаил Евгеньевич С-Петербург
01 Ноя
Гранты, Историческое наследие староверия..., Статьи

А.А. Безгодов «Освящение храма во имя святаго славнаго пророка Илии Фезвитянина»

Храм во имя св. пророка Илии Фезвитянина в селе Кулига

Храм во имя св. пророка Илии Фезвитянина в селе Кулига

22 октября в селе Кулига (Кезский район Удмуртии) был торжественно освящен храм во имя святаго славнаго пророка Илии Фезвитянина.
Строительство, а точнее реконструкцию здания бывшей аптеки вели несколько лет. На стройку жертвовали как местные христиане, так и многие неравнодушные люди со всей страны. Большую помощь оказал Российский Совет Древлеправославной Поморской Церкви и прихожане Московской старообрядческой поморской общины. Неоднократно финансовую помощь оказывал Благотворительный Фонд «Правда Русская». Особый вклад и финансовую помощь оказали представители большой семьи Бузмаковых из Кулиги, Перми, Москвы и др. мест. Большая благодарность бригадиру строителей Сергею Степанову и его рабочей бригаде за своевременную и качественную работу. Отдельно хочется отметить Наталью Ивановну Бузмакову и Ивана Дмитриевича Бузмакова, без которых сегодняшний праздник не состоялся бы, а в Кулиге не появилось бы своего храма.

На освящение храма прибыл Председатель Российского Совета ДПЦ Владимир Викторович Шамарин, Председатель Культурно-Паломнического Центра им. прот. Аввакума Максим Борисович Пашинин, собрались многие жители села, а так же гости из соседних сел и деревень Кезского района, так же были гости из Балезинского, Глазовского и Красногорского районов Удмуртии, из Пермской обл., из Великого Новгорода, Санкт-Петербурга и Москвы. Насчитали более 120 человек, храм едва вместил всех желающих.
Службу по случаю освящения возглавил Кулижанский духовник Иван Евдокимович Селезнев, ему сослужили Леонтий Давыдович Габов из Сепыча, Владимир Викторович Шамарин из Санкт-Петербурга и Алексей Александрович Безгодов из Великого Новгорода.

После молебна пророку Илие, все молящиеся обошли храм с с пением величаний, духовники по очереди совершали каждение.
По окончании службы с торжественным словом обратился Председатель РС ДПЦ В.В. Шамарин, он напомнил присутствующим о необходимости посещать храм и сохранять свою веру и традиции.
С поздравлениями выступили и другие участники торжества. Были преподнесены подарки, сказаны слова благодарности всем потрудившимся в созидании храма.
Завершилось торжество братской трапезой.

В этот же день Председатель РС ДПЦ посетил д. Степаненки (в 15 км. от Кулиги), осмотрел фундамент будущего храма и встретился с местными жителями.
Такой примечательный факт — с открытием храма в Кулиге на географической карте России появилось два действующих храма в разных населенных пунктах с самым коротким расстоянием друг от друга — это Ильинский храм в Кулиге и в 14 км. от него Никольский храм в с. Соколово Пермской обл. При этом в Кезском районе начинается строительство еще двух староверских храмов. На следующий год в Кулижской моленной планируется возведение купола и установка ограды.

В.В. Шамарин, А.А. Безгодов, И.Е. Селезнев, Л.Д. Габов

В.В. Шамарин, А.А. Безгодов, И.Е. Селезнев, Л.Д. Габов


После службы началось стихийное "собрание" - посыпались вопросы и ответы. В итоге общее фото забыли сделать, и собрали для фото только тех, кто остался

После службы началось стихийное «собрание» — посыпались вопросы и ответы. В итоге общее фото забыли сделать, и собрали для фото только тех, кто остался

А.А. Безгодов

28 Авг
Гранты, Историческое наследие староверия..., Статьи

А. Мельников «В УСТЬ-ЦИЛЕМСКОМ РАЙОНЕ РЕСПУБЛИКИ КОМИ КРЕСТНЫМ ХОДОМ ПОЧТИЛИ ПАМЯТЬ РЕВНИТЕЛЕЙ ДРЕВЛЕГО БЛАГОЧЕСТИЯ ПОГИБШИХ ОТ ГОНИТЕЛЕЙ НИКОНИАН 280 ЛЕТ НАЗАД»

Наткнулся я как-то раз на рассуждения попика из РПЦ МП в которых он сказал примерно следующее: «только благодаря усилиям власти и патриарха, России в XVII веке удалось не скатиться в пучину религиозных войн, как в Европе». Такой вполне понятный посыл – никонианцы и Романовы защитили страну от староверов, которые по мнению этого попика были готовы развязать «религиозную войну». Посыл вполне понятный – в очередной раз очернить тех, кто остался предан вере своих отцов.

Если такие вещи не стесняются озвучивать мелкие чиновники от РПЦ МП, то по всей видимости что-то подобное звучит в их внутренних разговорах и установках. Да, официально, ничего подобного с самого высокого уровня РПЦ МП не звучало. Но тут как говорится, о чем думает руководство, о том проговариваются подчиненные. Это вообще достаточно интересно, как последние годы никонианцы опять предпринимают попытки атак на древлеправославие. Заходят с различных сторон, пытаются актуализировать различные повестки, как старые, так и новые. О некоторых таких попытках я уже писал. Но противостоять медийной силе РПЦ МП достаточно сложно. Однако это не означает, что нужно сложить руки и молчаливо принимать всю ту клевету, которую пытаются навесить на сторонников старой веры.

Повод или точнее событие, которое послужило основой этой статьи посвящен трагическому событию, которое с другой стороны показывает величие духа и несгибаемость веры тех, кто не захотел принять так называемые реформы Никона.

Зимой 1743 года в Великопоженском скиту в результате карательной экспедиции в огне погибло 86 христиан. Сам Великопоженский скит был основан в 1713 году соловецким старцем Феофаном и мезенцем Парфением Клокотовым в Печорском лесном крае, в верховьях реки Пижма, в 130 верстах от села Усть-Цильма. Скит был основан по образцу Выговского общежительства иноками и через Выговский монастырь имел преемство от Соловецкой обители. После доноса местного крестьянина, архангельский архиепископ отправляет в пижемские леса воинский отряд с целью: «людей, по лесам живущих, потаенных сыскивати, а сыскав и оковав их в крепости, и пожитки их отвозить в Губернскую…». Скитники узнают об этом и прекрасно понимая, чем это грозит начинают готовится к встрече карателей. Здесь стоит отдельно сказать о том, что это означало для скитников – пытки, путем которых старались заставить предать веру. Но это для простых верующих. Духовным наставникам отрубали правую руку и вырывали язык. То есть участь скитников была незавидная. В ночь 7 декабря 1743 г. часть архангельского отряда подошла к селению. В избах не оказалось ни одной живой души: все жители от мала до велика во главе с наставником Иоанном Акиндиновым собрались в высокой бревенчатой часовне и заперлись там. После переговоров солдаты пошли на приступ. И тем, кто оказался в часовне не оставалось ничего как совершить акт самосожжения.

Здесь хотелось бы отметить вот какой существенный момент – зачастую можно встретить мнение, что подобные самосожжения – это акт фанатизма. Мол что с них взять, с фанатиков. На самом деле, это не фанатизм, а вполне осознанный шаг людей, понимавших, что пытки могут заставить их предать Веру, и чтобы этого не случилось они сжигали себя становясь мучениками. В тот роковой день в часовне сгорело 86 человек – все жители от мала до велика во главе с наставником Иоанном Акиндиновым.

Это событие получило название Пижемская гарь. Так на днях в память о 280-летии Пижемской гари состоялся Крестный ход, в котором почтили память ревнителей древнего благочестия погибших от гонителей никониан. Более 100 паломников под проливным дождем прошли от деревни Степановская до деревни Скитская, где на кладбище пропели литию, после чего в часовне отслужили соборную панихиду по всем пострадавшим в скиту. Кроме этого, спели молебен с канонами Преображению Господню и преподобным Зосиме и Саватию Соловецким чудотворцам. Отец Алексей Григорьевич Носов в своей проповеди обратился ко всем присутствующим со словами благодарности за проделанный духовный труд, а заместитель председателя Российского совета ДПЦ Алексей Александрович Безгодов передал в моленную деревни Скитская резную икону-голгофу, изготовленную даниловским иноком Варлаамом, что также наполнено глубоким смыслом преемственности трёх обителей: Соловков, Выга и Великопоженского скита. Завершился памятный день большой братской трапезой, организованной там же, в деревенском клубе на монастырской улице в деревни Скитская.

Здесь мне хотелось бы еще раз подчеркнуть мысль, которую я регулярно озвучиваю в своих статьях – историю надо изучать по фактам, а не по домыслам тех, кому не выгодно чтобы правда выходила наружу. Когда рассказывают о Пижемской гари как-то забывают, что с Архангельским отрядом был и поп РПЦ МП, а не только командир этого отряда. Во многом именно присутствие попа и понимание того что их ожидает и заставило иноков совершить акт самосожжения. И именно это является примером подвига Веры. Но попики из РПЦ МП как-то забывают об этом и вместо того, чтобы покаяться в своих преступлениях, признать откровенный геноцид против истинных православных, начинаю придумывать очередные истории о том, что они на самом деле стояли на страже веры и государства. И пока это продолжается, наша задача остается прежней – охранять нашу историю и бороться с их мифами. И что более важно – почитать память тех, кто пострадал за свою Веру!

Подробнее по ссылке https://moment-istini.com/news/v-ust-tsilemskom-rayone-respubliki-komi-krestnym-hodom-pochtili-pamyat-revniteley-drevlego-blagochestiya-pogibshih-ot-goniteley-nikonian-280-let-nazad.html
© Момент Истины.

03 Авг
Историческое наследие староверия..., Музей, Статьи

Конференция «Святое наследие — новое видение…»

Уже не одно десятилетие в латвийском обществе усиливается интерес не только к своим национальным корням, но и культуре других религиозных конфессий. В частности, большой интерес вызывает жизнь старообрядцев, их богатый опыт сохранения духовных и культурных ценностей, христианского образования и воспитания в инонациональной среде.

Национальное управление культурного наследия Латвии, реализуя программу по популяризации памятников культуры, наметило каждую неделю, в рамках просветительских мероприятий, уделять внимание ценностям различных христианских конфессий Латвии.

Такое мероприятие состоялось в Музее истории старообрядчества РГСО, которое прошло при поддержке Министерства юстиции ЛР и Фонда культурного капитала.

Автором проекта проводимого в общине мероприятия стала специалист по художественному и религиозному наследию Министерства культуры Латвии, магистр АРТ Элвита Рука.

Цель этого проекта состоит в том, чтобы обратить внимание на разнообразие духовного и культурного наследия христианства, подчеркнуть важность исследований в вопросе сохранения и налаживания связей с латвийским обществом.

Темой обсуждения стал Музей истории старообрядчества в Рижской Гребенщиковской общине – как свидетельство духовного и культурного наследия христианства.

Началось мероприятие с осмотра храмового и молитвенного зала общины, который провели Азий Исаевич Иванов и Людмила Вениаминовна Клешнина. Затем беседа продолжилась уже в Музее истории старообрядчества РГСО.

Открыл мероприятие наставник общины Никола Логинович Васильев. В своем выступлении он отметил, что история староверия на латвийской земле имеет многовековые корни. В стенах этого музея, в экспозициях можно проследить не только историю древлеправославия, но и бережно сохраненную историю Рижской Гребенщиковской общины. История рижских староверов — это данность, которая необходима не только для нас, но и для нашего будущего.

«Несколько веков староверы по воле Господа живут с другими конфессиями на латвийской земле «бок о бок» в мире и, надеемся, так будет и впредь. Все, что вы увидели, посещая храм, создавало не одно поколение староверов».

Никола Логинович пожелал собравшимся приумножить знания о староверах, об их истории и культуре, о сохранении духовности.

Далее слово взяла автор проекта Элвита Рука, которая ознакомила участников конференции с концепцией данного мероприятия, а также представила подготовленный буклет. Он знакомит с молитвенным домом Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины, который является крупнейшим в мире храмом старообрядцев поморского согласия, и художественным наследием сакрального искусства. Комплекс является шедевром архитекторов Яниса Фридриха Бауманса и Райнхольда Шмелингса. Архитектурное и художественное наследие старообрядцев включено в список охраняемых памятников Латвийского государства.

В подготовленном буклете представлены разделы, посвященные истории древлеправославия в Латвии. Буклет знакомит с ценностями архитектуры и искусства.

Доктор исторических наук Иванов Азий Исаевич выступил по теме «Гребенщиковский Музей истории староверия – вестник духовности». Он отметил, что материалы Музея истории старообрядчества искореняют религиозную безграмотность, распространяют христианскую мудрость и сохраняют традиционные ценности.

Музей рассказывает о староверах как христианах, которые защищены молитвой и постом. Они стараются идти путем спасения, оставаясь верными учению Исуса Христа. С Божией помощью и была создана такая концепция музея. Она имеет духовную направленность и подтверждает, что старообрядцы никогда не изменяли христианской вере.

Архитектор, исследователь сакрального наследия, лектор Людмила Вениаминовна Клешнина выступила по теме «Архитектурное совершенство Гребенщиковского храмового комплекса». Как объект культурного наследия, весь храмовый комплекс вместе с застройкой его 100-метровой охранной зоны представляется не только духовным центром, но и культурным памятником благотворительности, сострадания и попечительства о стариках и детях. Людмила Вениаминовна поведала слушателям о интересных подробностях строительства храмового комплекса в различные исторические периоды. В результате труда нескольких поколений рижских зодчих и неустанных забот попечителей и прихожан сложился уникальный культурный комплекс, в котором «неслиянно и нераздельно» переплелись постройки разных времен и стилей.

Преподаватель Латвийской академии художеств, реставратор Дмитрий Георгиевич Лащетко выступил с докладом «Иконостас Успенского храма — уникальная сакральная и художественная ценность». В его выступлении было отмечено, что храмовый комплекс РГСО является памятником архитектуры государственного значения. Большой молитвенный зал украшает высокий шестиярусный иконостас с древними иконами канонического письма. Немало икон в иконостасе Успенского храма Гребенщиковской общины — это иконы с Выга. Неизгладимое впечатление у участников конференции оставил иконостас. Его длина — около 35 метров, а высота — около 15. Все иконы покрыты позолоченными или серебряными окладами. В помещениях Гребенщиковской общины насчитывается около полутора тысяч икон, среди которых немало поистине уникальных.

Доктор философских и социальных наук Надежда Валерьевна Пазухина выступила с докладом «Роль личности в сохранении наследия – вклад Ивана Заволоко в создание музея». Участники конференции ознакомились с выдающимся старообрядческим деятелем Иваном Никифоровичем Заволоко. Среди латвийских и прибалтийских старообрядцев Иван Заволоко известен как автор учебников по учению веры, истории старообрядчества, собиратель и издатель традиционной духовной поэзии старообрядцев, редактор и автор журнала «Родная Старина», автор многих статей в Старообрядческом церковном календаре, педагог. В академической среде имя И. Заволоко известно в связи с научными публикациями о рукописной традиции старообрядчества, а также с обнаружением автографов жизнеописаний протопопа Аввакума (Аввакум Петров) и монаха Епифания (Епифаний Соловецкий). И. Заволоко консультировал латвийских и зарубежных исследователей по вопросам истории, он был знатоком старообрядческих книг и религиозных традиций, археографии и палеографии дореформенного русского православия.

В Рижской Гребенщиковской старообрядческой общине находится личный архив и музей имени И. Н. Заволоко. В 1980-2020-х годах община переиздала несколько произведений И. Заволоко. 100-летие Ивана Никифоровича Заволоко было отмечено в общине конференцией и изданием сборника статей.

Далее участники конференции небольшими группами продолжили дискуссии и беседы, а также индивидуально ознакомились с экспонатами Музея истории и имели возможность приобрести церковную и просветительскую литературу.

  • DSC09482
  • DSC09524
  • DSC09513
  • DSC09508
  • DSC09550
  • IMG_20220819_113842
  • IMG_20220819_113402_BURST001_COVER
  • DSC09638
02 Авг
Историческое наследие староверия..., Музей, Статьи

«Сказание о гребенщиковской старообрядческой общине»

К юбилейной дате РГСО, которая из-за ковидных ограничений затянулась на несколько лет, в жизни Рижской Гребенщиковской общины состоялось еще одно значимое событие. Оно было таким же долгожданным, как и сама книга — «Сказание о Гребенщиковской старообрядческой общине».

Издание – это многолетний труд Азия Исаевича Иванова. С Божьей помощью написана книга доктором исторических наук, исследователем староверия и человеком, который о себе говорит так: «все титулы и звания, полученные мною в мирской жизни, оставил за воротами храма, а здесь я старовер, прихожанин общины». По решению Совета общины и самого автора книга издана в авторской редакции по задумке и видению Азия Исаевича.

В книге в форме сказания повествуется о том, что ведомые Божьим Промыслом староверы начали заселять восточную окраину города-крепости Риги в конце XVII и в начале XVIII столетия. Они пришли на эту территорию с целью сохранить веру Христову. В начале XVIII века, образовали Рижское старообрядческое общество, а позже, во второй половине XVIII века рижские староверы освятили общественный молитвенный дом. Преодолевая духовные стеснения и гонения, рижские староверы постом и молитвой, своими трудами стремились к единению с Господом Богом.

В начале 20 века в Риге насчитывалось около 15 тысяч староверов, которые заботились о живущих в Гребенщиковской богадельне, имели свое училище и детский приют, а также великолепный храм с величественным иконостасом.

Несомненно, что представление Сказаний и встреча с автором в Музее истории староверия общины вызвали неподдельный интерес со стороны прихожан общины, историков, общественных деятелей и гостей.

О нашей Гребенщиковской старообрядческой общине было немало написано статей, исследований, воспоминаний, было много снято любительских фильмов и профессиональных сюжетов, сделано публикаций в различных изданиях, но такого фундаментального труда об истоках, истории создания и становления общины не было.

Азий Исаевич всегда напоминал, что «с Божией помощью, был приступ к написанию «Сказания о Рижской Гребенщиковской старообрядческой общине», и это поистине так. Все, кто успел ознакомиться и приобрести книгу, отмечают, что читается она интересно, познавательно и легко, в ней нет строгого литературного жанра, это история рижских староверов в Сказании. Автор сочетает и излагает материал в повествовательно-житейском жанре, широко использует исторические события прошлого, предания. В книге в хронологическом порядке даны основные события описанного периода, а также помещены исторические фотографии и рисунки, наглядно отображающие описанные события того времени.

Семь лет назад был открыт Музей истории староверия в РГСО – это тоже задумка Азия Исаевича, которая воплотилась в жизнь и стала достоянием общины. Духовный Музей, представление книги, и встреча в Музее с автором символична.
Много рассказывал Азий Исаевич о Сказаниях, о научных и архивных источниках, которые использовал в написании, вспоминал о тех людях, чьи труды помогли ему отобразить исторические периоды повествования.

Преподаватель Гребенщиковского духовного училища, участник многих международных конференций по старообрядчеству, он всегда умел привлечь внимание слушателей к своему выступлению. Его слушали внимательно, с интересом. Доходчиво Азий Исаевич отвечал на вопросы, поставленные им же самим в Сказаниях. «Рижское Старообрядческое общество – Гребенщиковская богадельня – Рижская Гребенщиковская старообрядческая община – три имени сообщества рижских староверов на долгом многовековом пути… Кто они? Что они делали? Как жили: между собой… с другими – не староверами…». В книге показана судьба рижских староверов, которые оказывались в различных условиях, какими были их отношения к властным структурам и синодальной Церкви, что определяло и каким образом рижские староверы участвовали в жизни государства с начала создания богадельни, общества, общины до 1904 года.

Много теплых слов и самое главное надежд было выражено в выступлении участников встречи и представления книги. Неподдельные искренние слова звучали от выступавших на мероприятии: руководителя издательско-просветительного отдела общины, ректора ГДУ Иллариона Ивановича Иванова, сотрудника Издательского отдела РГСО Ирины Лукьяновны Шурмель, историка и исследователя староверия Инны Сергеевны Кирничанской, земляка и причетника храма Успения Пресвятой Богородицы Фёдора Акимовича Платкова, сотрудника РГСО Елены Валентиновны Пахоленко, педагога и председателя Латвийского общества русской культуры Елены Васильевны Матьякубовой, латвийского архитектора Людмилы Вениаминовны Клешниной, художника- оформителя музея истории староверия общины Агрипины Брониславовны Солейчук, старообрядческого поэта, члена Союза писателей России и Международной ассоциации писателей Петра Ивановича Антропова.

Кроме слов благодарности, буквально во всех выступлениях были пожелания крепкого здравия автору и надежда на продолжение этого труда – второй книги. С Божьей помощью автор над ней работает.

Выступающие справедливо отмечали, что Сказание открыло для них много нового из жизни Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины, да и о судьбе староверов и староверия. Собравшиеся высоко оценили труд Азия Исаевича Иванова, искренне благодарили его за большое богоугодное дело.

По окончанию официального представления книги участники продолжили дружеское общение в беседке на территории общины, где их ждал большой русский самовар — символ гостеприимства, русского духа и традиционного чаепития, и угощения для чая — пироги.

Надо отметить, что каждый, кто приобрел книгу на презентации, получил еще и в подарок автограф автора.

Книга рассчитана на староверов для сохранения исторической памяти.

В Сказаниях опубликована вступительная статья автора, переведенная на латышский язык. Она может быть полезной для всех, кого интересует староверие и его история.

  • IMG_20220731_104416
  • IMG_20220819_113842
  • IMG_20220819_113743
  • IMG_20220819_113257
  • IMG_20220731_134213
  • IMG_20220731_112413-(1)
  • IMG_20220731_112325
  • IMG_20220731_111940
05 Июл
Историческое наследие староверия..., Музей, Статьи

«Постройки Преображенского старообрядческого кладбища на фотографиях 1920-х годов А.А. Губарева»

Александр Александрович Губарев (1862 — после 1937 года) в течение девятнадцати лет, с 1912 по 1931 годы, создавал фотолетопись Москвы.

А.А. Губарев родился в купеческой семье, окончил коммерческое училище, вскоре после этого устроился на работу в банк на должность банковского служащего и конторщика. После выхода в отставку полностью посвятил себя москвоведению. Создал более пяти тысяч негативов и позитивов, участвовал в конкурсе Русского фотографического общества 1914 года «Ушедшая и уходящая Москва», а позднее экспонировал свои работы на выставках этого общества. В 1937 году все свои фотографии А.А. Губарев передал Государственному историческому музею.

Наследие А.А. Губарева до сих пор не известно широкому кругу пользователей.

Лишь в конце 2017 года Музей Москвы провел первую выставку его работ под названием «Москва в фотографиях А.А. Губарева. 1912–1914», где были представлены 130 фотографий дореволюционной столицы.

Часть коллекции Губарева (на сегодняшний день чуть более 2000 экспонатов) из фондов Государственного исторического музея представлена на сайте Госкаталога.

В нескольких публикациях попробую представить уважаемым подписчикам и гостям канала уже выложенные фотографии на Госкаталоге, отобранные мной по территориальному принципу. Первая публикация была посвящена Сокольникам, во второй публикации собраны фото Преображенского, Черкизова, Богородского и Семеновского.

Сегодня познакомимся с фотографиями Губарева 1920-х годов, запечатлевшими постройки Преображенского старообрядческого кладбища (Преображенского богаделенного дома, Преображенского старообрядческого монастыря). Губарев четырежды делал снимки построек Преображенского старообрядческого кладбища — в 1923, 1926 и дважды в 1929 годах.

  1. 1923 год, 17 мая. Преображенский Камер-Коллежский вал. Мужской двор. Надвратная церковь и колокольня с оградой

    Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:8,5х10,7 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355114 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/6017 Инвентарный номер: ИА 1010/99

  2. 1923 год, 17 мая. Часовня Креста Господня

    Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:8,6х13 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355042 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/6012 Инвентарный номер: ИА 1010/94

  3. 1926 год, 12 марта. Общий вид Мужского двора с юго-западной стороны

    Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:12,2х14,4 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355032 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/6016 Инвентарный номер: ИА 1010/98

  4. 1926 год, 12 марта. Общий вид Женского двора с юго-западной стороны

    1926 год, 12 марта. Общий вид Женского двора с юго-западной стороны

  5. 1926 год, 12 марта. Южные ворота Преображенского старообрядческого кладбища

    Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:9,4х14,3 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355049 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5998 Инвентарный номер: ИА 1010/80

  6. Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:9,4х14,3 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355049 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5998 Инвентарный номер: ИА 1010/80

    Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:9,4х14,3 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355049 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5998 Инвентарный номер: ИА 1010/80

    Обратите внимание, что на снимке № 1 1923 года главки надвратной церкви еще целы.

  7. 1926 год, 12 марта. Женский двор. Въездные ворота

    Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,5х14 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355025 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5996 Инвентарный номер: ИА 1010/78

  8. 1926 год, 12 марта. Открытая часовня над надгробиями

    Материал, техника: бумага желтая, желатино-серебряный отпечаток Размер:8,6х10,8 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355090 Номер по КП (ГИК):ГИМ 79541/6015 Инвентарный номер: ИА 1010/97

  9. 1929 год, 21 апреля. Женский двор. Въездные ворота. Верхний орнамент

    1929 год, 21 апреля. Женский двор. Въездные ворота. Верхний орнамент

  10. 1929 год, 21 апреля. Женский двор. Крестовоздвиженская часовня (летний собор). Вид с южной стороны

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:12х17 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355069 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/6000 Инвентарный номер: ИА 1010/82

  11. 1929 год, 21 апреля. Женский двор. Крестовоздвиженская часовня (летний собор). Вид с западной стороны, со стороны въезда

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,5х17,2 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355200 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5999 Инвентарный номер: ИА 1010/81

  12. Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,5х17,2 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355200 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5999 Инвентарный номер: ИА 1010/81

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,5х17,2 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355200 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5999 Инвентарный номер: ИА 1010/81

  13. 1929 год, 17 мая. Часовня Креста Господня. Могила основателя кладбища И.А. Ковылина (каменная гробница)

    1929 год, 17 мая. Часовня Креста Господня. Могила основателя кладбища И.А. Ковылина (каменная гробница)

  14. 1929 год, 17 мая. Женский двор. Вид с юго-западной стороны

    1929 год, 17 мая. Женский двор. Вид с юго-западной стороны

  15. 1929 год, 17 мая. Женский двор. Въездные ворота

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:11,9х17 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355202 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5995 Инвентарный номер: ИА 1010/77

  16. 1929 год, 17 мая. Женский двор. Западная стена в южном направлении в сторону Мужского двора

    Материал, техника: бумага — ватман, желатино-серебряный отпечаток Размер:8х13,2 см; 18х20,5 см Номер в Госкаталоге: 43355211 Номер по КП (ГИК): ГИМ 79541/5994 Инвентарный номер: ИА 1010/76

На этом подборка снимков Преображенского старообрядческого кладбища, выполненных Губаревым в 1920-х годах заканчивается.

В следующей и последней подборке этой серии покажу снимки интерьеров в постройках Преображенского старообрядческого кладбища, их Губарев также сделал довольно много.

Благодарю за внимание!

05 Июн
Историческое наследие староверия..., Музей, Статьи

Двуперстьем осенён (история старообрядческого Риддера)

— 1666 г. — Собор правящих верхов русской церкви (никониан) выдал санкцию на гонения и мучения православных христиан, державшихся старых обрядов, постановив наказывать их не только церковным наказанием, но и царским, сиречь градским законом и казнениям. Масса людей начала спасаться и уходить на Урал, Дон, в Поморье, в Сибирь, за границу (в Польшу, в Австрию).

— 1682 г. — На острове Ветка, близ реки Сожь, на территории Речи Посполитой (Польши) на землях пана Халецкого основывается старообрядческое поселение с часовней, а позже – монастырь, ставший крупным духовным центром Староверия.

— 1737 г. — основано село Лосиха (ныне Верх-Убинское), в последующем ставшее центральным населённым пунктом убинского старообрядчества, там проживало около 5000 жителей, действовали три церкви: официального православия, и старообрядческие – поморского согласия и поповцы.

— 1763 г. — Правительственный Сенат издаёт Указ о свободном возвращении беглецов-староверов («русских поляков»), на родину, в котором объявлялась «амнистия» по всем прежним делам.

— 1765 г. — Сенат издаёт второй Указ, с тем же приглашением. Добровольно вернувшихся «поляков» на шесть лет освобождали от пошлины, им разрешено было селиться и на Алтайских горах, на реках Ульбе, Убе, Березовке, Глубокой и их притоках.

— 1780 г. — Происходит добровольное и частично насильственное переселение староверов в назначенные правительственным Сенатом места.

— 1788 г. — Поселок Риддерский находился на территории, исторически сложившейся от первоначального поселения секисовских «поляков» Владимирской волости (1747), переселившихся из Польши в долину реки Убы, в большинстве своем относящихся к поморскому законобрачному согласию.

— 1799–1867 гг. — Вокруг Риддера, в Риддерской волости Змеиногорского округа, сформировалось шесть поселений: Поперечная – 1825 г., Стрежная – 1850 г., Ермолаевка – 1895 г., Бутаково – 1764 г., Черемшанка – 1779 г., Орловка – 1867 г. Там жили крестьяне-староверы, почти все потомки «поляков»; они и включились в новый этап освоения более труднодоступных мест среднего течения реки Убы из-за безземелья и периодических гонений на старообрядцев.

— 1880 г. — Благодаря трудам и настойчивости Ивана Федотовича Егорова состоялся первый старообрядческий духовный Собор в селе Бобровка, затем второй духовный Собор в селе Лосиха и третий Собор в деревне Гилевой, где и было принято исповедование Поморского законобрачного согласия, ставшее преобладающим во всех верховьях Убы, первым его принял И.Ф. Егоров.

— 1880 г. — Иван Федотович Егоров и его сыновья Нифантий и Василий на деньги, которые дал барнаульский купец-мануфактурщик Семён Селиверстович Морозов (10000 рублей золотом) начали строить старообрядческий скит в тайге – большую избу для инокинь и игуменьи; начинают возводить женский Покровский монастырь между горами Большим и Малым Теремком.

  • лето 1899 г. — В женский Покровский монастырь на реке Банной (притоке Убы) приглашаются семь девушек-инокинь из поморцев Уфимской губернии для обслуживания, содержания и дальнейшей жизни в обители. Остановились девушки в избе Уваровых – будущие инокини Ираида, Ирина, Аполинария, Мастридия, Афанасия, Серафима и Елена.

Большую помощь в возведении монастыря оказывал барнаульский купец С. С. Морозов (который впоследствии был похоронен в этом монастыре), а также знаменитые московские купцы Рябушинский, Рахманов, Солдатенков, владелец волжского пароходства Бугров, несмотря на то, что они не были поморцами.

  • 1908 г. — Окончание строительства Покровского женского монастыря. Над двухэтажной церковью поставили голубой купол, на колокольне шесть колоколов, две избы с дворами, сараями, амбарами. Имелась трапезная, больница, гостиная изба, пасека и конный двор. Монастырь на Убе стал оплотом староверческой духовной культуры края.
  • май 1909 г. — Первый Всероссийский Собор христиан старообрядцев-поморцев в Москве. Среди участников главный начетчик Бийско-Барнаульского края Василий Иванович Егоров.
  • сентябрь 1912 г. — Второй Всероссийский Собор христиан старообрядцев-поморцев в Москве, также среди участников В. И. Егоров. В Покровской старообрядческой женской обители в это время проживало 40 инокинь (из Лосихи, Бутаково, Быструхи, Малоубинки и др.). Среди них 24 – накрытых мантией, 16 – не накрытых. Из них были давшие обет всю жизнь «поработать на Христа», часть послушниц (белицы) и часть «гостей», не определивших своего положения и могущих оставить монастырь или выйти замуж.
  • 1915 г. — При монастыре было открыто духовное училище по подготовке уставщиков и духовных отцов поморского согласия для жителей Бийско-Барнаульского уезда.
  • 1918 г. — Выход декрета Совнаркома «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», лишавшего религиозные организации прав собственности и юридического лица.
  • начало 20-х годов. — Поморское и Белокриницкое (поповское) согласия на Убе являлись главенствующими по социальному и экономическому значению. В неустанных трудах и молитвах проводили жизнь в Покровском поморском монастыре 60 инокинь.
  • 1928 г. — С началом коллективизации в риддерском крае происходит закрытие сельских церквей. Этот период стал переломным для жизни монастыря, да и всего старообрядчества на Убе. В связи с гонениями часть инокинь покинула монастырь.
  • К 1930 году – в 160-260 километрах от устья Убы имелось более пятидесяти заимок (хозяйственных комплексов из одной или двух родственных семей).

— 1931 г. — Закрытие и разорение Покровского монастыря. Двадцать матушек сосланы в Сибирь, получив от 2 до 7 лет отсидки; старообрядческая поморская община риддерского края распалась.

  • В конце 30-х – 40-е гг. — Инокини, сосланные за веру в Сибирь, стали возвращаться в родные места и селиться в окрестностях бывшего монастыря, на Мальцевом ключе, на заимках Васенево и Ермолаевка, входивших в состав Лениногорского горисполкома.
  • В 1940-е гг. — Духовными наставниками на Убе были: Виналий Илларионович Гусляков (1898 г.р., Гуслякова заимка), Илларион Кузьмич Немцев (Немцева заимка), Федот Зиновьев (село Чесноковка), Карп Кузьмич Немцев (село Вдовинское), Иван Кузьмич Полторанин (село Ермолаевка), Иван Федорович Шкодин (село Вдовинское). Благословлял Никифор Назарович Полторанин и В. И. Гусляков.
  • 28 ноября 1943 г. — Выход постановления Совета народных Комиссаров СССР №1325 «О порядке открытия церквей», касавшееся только церквей официального православия.
  • В середине 40-х гг. — В Лениногорске (Риддере) и окрестностях официально действующих старообрядческих моленных домов не имелось, поморская община не имела юридических прав, и все её действия пресекались распоряжениями облисполкома – организация и регистрация старообрядческих общин не допускалась.
  • 4 октября 1947 г. — Выход указания Совета Министров Казахской ССР о строгом запрете приобретения (купли) зданий для открытия моленных домов церковными общинами.

— 1 декабря 1947 г. — Заключение договора между Екатериной Антоновной Санаровой (ул. Промышленная д. № 9) и Лениногорской старообрядческой общиной в количестве 22 человек в лице попечителя Якова Артемьевича Каверзина, о сдаче в аренду её дома под моленную сроком на 1 год, до 1 декабря 1948 года.

  • Апрель 1948 г. — Составление прошения от 50 верующих старообрядцев и духовного наставника Иосифа Ферапонтовича Слюсарева в исполком ВКО Совета депутатов трудящихся с просьбой разрешить совершение религиозных обрядов (исповеди, крестины, похороны и т.д.)
  • 1950-е гг. — «Хрущевское время», ужесточение государственного надзора за религиозными общинами. Сбор старообрядцев на моления осуществлялся только по большим праздникам в разных концах города (группами по пять-шесть человек); духовными наставниками были: Акиндин Афанасьевич Руковичников, Дмитрий Кондратьевич Васильев, Давыд Васильевич, Федот Никифорович Зиновьев, Поликарп Антонович Худяков, Лукиян Никифорович Шишков, Фотий Иванович Васильев, Сисой Карпович Фёдоров, Дорофей Карпович Фёдоров, Антон Карпович Фёдоров.

— 1958 г. — Одна из групп старообрядцев-поморцев купила дом в районе Таловки, где устроили моленную, однако вскоре её деятельность была прекращена.

— 1961 г. — Духовная жизнь на заимках шла своим чередом, в Покровской обители Гуслякова ключа проживали бывшие монастырские насельницы: игуменья Мастридия и матушка Надежда; на Казанцевой заимке – инокини Акилина, Елена, Афанасия Ступина и Мелания; на Ермолаевской заимке – инокини Клавдия, Елена и матушка Зинаида.

  • В конце 1970 г. — Приехавшая с Украины и принявшая постриг инокиня Мелания купила дом на 6-м домоуправлении Лениногорска (Риддера), где организовала обитель, ставшую преемницей разрушенного Покровского монастыря; со временем туда переехали другие матушки, жившие на заимках у родственников, и жили до конца своих дней – игумения Афанасия и Павла.
  • Начало 1980 гг. — Многие деревни и заимки перестали существовать, состояние старообрядчества пришло в упадок, в приходах насчитывалось по нескольку престарелых убинских жителей, в селе Ермолаевке наставником у четырех старушек был Пимен Евсеевич Гилёв.
  • 1980-е гг. — В городе Лениногорске (Риддере) по Филипповскому переулку проживали 2 инокини: Анфиса Григорьевна Полякова (82 года) и Ксения Тимофеевна (84 года), которые пригласили к себе для проживания потомственную поморку Евдокию Евсеевну Егорову. В 1988 г. они купили вскладчину под моленную большой дом.
  • 1986 г. — По решению облисполкома отдел по работе с религиозными учреждениями привлек сотрудников музея для инвентаризации икон, книг, лампад, находившихся в собственности двух старообрядческих домов города Лениногорска (Риддера): обители бывших монастырских инокинь и городской общины Александры Ильиничны Гусляковой.
  • 1986 г. — Духовными наставниками Лениногорской (Риддерской) поморской старообрядческой общины были избраны Борис Петрович Колесников, затем Иван Карпович Грузинов и Яков Григорьевич Немцев (после ухода на пенсию), который с малолетства проживал на Гусляковой заимке, а духовные знания Убинского староверия получил от деда, наставника В. И. Гуслякова.
  • 1985 г. — В Лениногорскую обитель к матушкам приехала из Ульяновска Мария Егорьевна Пчёлкина, после смерти в 1995 г. инокини Павлы вокруг неё сгруппировались черноризица Агафия (из г. Зыряновск) и черноризец Александр (из г. Рига), которые стали вести затворнический образ жизни. В 1996 г. к ним присоединилась Ксения Васильевна Антипова, которую также благословили на чернечество.

— 15 января 1992 г. — В Республике Казахстан был принят «Закон о свободе вероисповедания и религиозных объединений». В разных частях города Лениногорска (Риддер) существуют две общины поморцев: городская община с наставником Яковом Григорьевичем Немцевым и иноческая община черноризицы Марии.

  • В 2000-е гг. — В Риддере существует один из самых многочисленных в округе приход старообрядцев- поморцев, в списках внесённых денег на моленный дом значится 113 человек. На молитву стали собираться в доме Виктора Сергеевича Попова.
  • 2004 г. — Старообрядцы-поморцы купили общиной дом по ул. Садовая, обустроили его для моления, иконостас оформили из родительских икон. Необходимые принадлежности: подручники, лестовки, свещи и другое изготавливаются силами общины.
  • 2006 г. — В Санкт-Петербурге состоялся Собор Древлеправославной Поморской Церкви, по районной глубинке почтой стали рассылаться календари-издания Единого Совета Древлеправославной Поморской Церкви, книги, иконы, нательные кресты. Стали восстанавливать общины в регионах, помогать в строительстве храмов, проводить освящение приходов, благословение наставников, обучение служителей.
  • 2011 г. — Так как моленный дом на Садовой пришел в негодность после случившегося пожара, благодаря спонсорской помощи прихожан Ефима Назаровича Гуслякова и Василия Кирилловича Немцева купили новый дом для моленной, на ул. Шишкина, д. 11.
  • 2012 г. — После проведения капитального ремонта, благоустройства дома внутри и снаружи, установки иконостаса, который перенесен из моленной по Садовой № 11, а также иконы, богослужебные книги переданы из прежней моленной Александры Ильиничны Гусляковой – основательницы Лениногорской общины в 1989 году в честь Покрова Пресвятыя Богородицы. В великий праздник Богоявления прошло освящение Храма. Настоятель Храма Яков Григорьевич Немцев, старшая служительница Зинаида Перфильевна Козицына. Община прошла государственную регистрацию.
  • 2014 г. — После смерти черноризицы Марии черноризица Ксения покидает г. Риддер.
  • 2016 г. — Настоятель общины Я. Г. Немцев и по согласию общего собрания, в присутствии отцов духовных Савелия Петровича Саблина (Кемеровская обл.) и Василия Петровича Нестеренко (Усть-Каменогорск) благословил исполнять обязанности отца духовного Артёма Назаровича Гуслякова. Сам Я. Г. Немцев по состоянию здоровья не всегда мог быть на службах.
  • 2017 г. — Умер чернец Александр. Иноческая община в Риддере прекратила своё существование.
  • 2020 г. — По инициативе попечителя В. К. Немцева и его помощи был приобретен и установлен купол на крыше моленной. Ранее с его же помощью был установлен малый купол над её входом. В день святых верховных апостол Петра и Павла, после окончания праздничного богослужения и освящения купола на земле, под пение «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко» и стихер Животворящему Кресту началась установка и водружение Креста на крыше моленной.

Чтя и помня родительские заветы и наказы, порядок ведения церковных служб в общине идёт по полному кругу с 6 вечера и до 6 утра, не меняя установленных монастырских правил.

В храме проводятся не только соборные службы, но и таинства, требы (крещение, исповедь, молебны, чин панихиды, погребения). Духовным отцом А. Н. Гусляковым проводятся учебные занятия по подготовке и учёбе чтению, пению, церковному уставу. Службы посещают прихожане не только старшего поколения (их остаётся всё меньше), но и более молодого возраста. Уставщица прихода (исполняющая обязанности духовной матери) Зинаида Перфильевна Козицына на протяжении многих лет не только вела службы, но и заботилась о потребностях и нуждах общины. Сейчас она болеет. Спаси её Господи за многолетний труды в Церкви Христовой!

Мы искренне благодарны нашим неустанным молитвенницам-труженицам: Александре Ивановне Соколовой, Любови Александровне Коростиной, Надежде Перфильевне Смирнягиной, Варваре Агаповне Полянской, Марии Афанасьевне Говоровой, Евдокии Зиновьевне Лаптевой за передаваемый опыт и знания более молодому поколению. Ухудшается их состояние здоровья по возрасту лет. Пожелаем же им душевного спасения, телесного здравия на долгие лета!

Покинули земной мир: настоятель общины Я. Г. Немцев (2016 г.), А. И. Гуслякова (2018 г.). В сентябре 2021 г. умерла пономарь Екатерина Николаевна Попова. Да воздаст им Господь за труды, упокоит их души в небесных селениях! Вечная память рабам Божиим!

В настоящее время на праздничных, поминальных службах собирается до 50 человек. На воскресные службы до 20 человек. Это устойчивые прихожане, выходцы из глубоко верующих семей, в основном с убинских заимок. Устав ведет молодая уставщица Надежда Емельяновна Денисенко.

Состав совета общины, под председательством Евфимия Назаровича Гуслякова, и желающие оказать помощь прихожане участвуют во всех хозяйственных мероприятиях по благоустройству усадьбы общины. В 2022 г. запланировано поставить поклонный Крест на месте, где стоял Покровский монастырь на реке Банной, в дань памяти духовных отцов и матушек женского монастыря. Пожелаем инициаторам-прихожанам сил и здоровья выполнить благое дело.

Прихожане Поморской общины г. Риддер

02 Май
Историческое наследие староверия..., Музей, Статьи

Восстановление памятников на могилах псковских купцов-староверов Хмелинских и Батова

В Пскове и Псковском уезде в XVIII в. проживало немало староверов из числа купцов, посадских людей, мещан, крестьян и ямщиков. Поэтому естественно, что для погребения умерших старообрядцы имели свои отдельные кладбища. В Государственном архиве Псковской области сохранилось дело Псковской духовной консистории за 1804 г. «о запрещении священникам псковоградских церквей Алексеевской и Богоявленской препятствовать раскольникам погребать своих родственников на отведенных им кладбищах»[i]. Из него следует, что в Полицкой волости Псковского уезда с давних времен существовало поселение крестьян экономического ведомства и ямщиков, исповедовавших старую веру. Своих умерших родственников они хоронили на кладбище у деревни Бердово.

Когда место стало тесным и потребовалось расширение кладбища, крестьяне из окрестных деревень Ложнева, Бердова, Весёлкова, Клишова, Яблонец, Пожнищи, Подберезья, а также ямщики из деревни Портянниковой, через крестьянина Андрея Анкудинова 18 января 1804 г. обратились с просьбой в Нижний земский суд о разрешении им предоставить новый участок земли для совершения погребений своих родственников. «По свидетельству селскаго заседателя Пракофiя Иванова» просимое под кладбище место «оказалось положенiе свое имѣетъ отъ деревни Бердовой во 150-ти саженяхъ на которомъ издревле происходитъ погребенiе старообрядческихъ мертвыхъ телъ и оное лежитъ в праздности къ хлебопашеству по пещанному грунту неспособное и оное имеетъ обширности в длину 30, а поперегъ 24 сажени. На спросъ же ево прикосновенныхъ селенiй отъ обитателей словесно ему объявлено, что помянутое прежнее кладбище и впредь занимаемо быть погребенiемъ мертвыхъ телъ родственниковъ означенных просителей можетъ без всякаго прекословiя и со стороны ихъ неудовольствiя»[ii].

Тем не менее, священники псковоградских церквей Алексеевской и Богоявленской препятствовали староверам погребать своих родственников на отведенных им кладбищах. Поэтому рассмотрев дело, Псковское губернское правление сообщило Псковской духовной консистории, чтобы она распорядилась уведомить священников о том, «дабы они означеннымъ въ дѣлѣ семъ раскольникамъ на отведенныхъ имъ кладбищахъ погребать тѣла родственниковъ ихъ не препятствовали». Таким образом, одно из старейших древлеправославных кладбищ в окрестностях Пскова действовало еще с XVIII в. при деревне Бердово. Ныне деревня Бердово административно присоединена к деревне Горнево. В XX в. кладбище увеличилось и стало общим, без различия вероисповедания, но там и до сих пор совершаются погребения псковских староверов.

В провинциальных городах из-за малоземелья с XIX в. допускалось создавать на одном кладбище отдельные участки для лиц различного вероисповедания.

В Пскове XIX века в центре древнего Мироносицкого кладбища, расположенного на Завеличье, сложился крупный участок, на котором погребали псковичей, исповедующих старую веру. В ГАПО в фонде Канцелярии Псковского Губернатора хранится «Дѣло о публичномъ погребенiи тѣла умершаго раскольника Яхнова». Оно было начато 5 ноября 1835 г. и окончено 8 октября 1838 г. Из него известно о погребениях псковских купцов-староверов на Мироносицком кладбище уже в 30-х гг. XIX в. Поводом для заведения дела стала жалоба на имя губернатора от псковского архиепископа Нафанаила «съ покорнѣйшею просьбою: употребить Начальственныя мѣры къ обузданiю своевольства Псковскихъ раскольниковъ, обнаруженнаго Октября 24-го числа 1835-го года публичнымъ погребенiемъ умершаго купца Яхнова»[iii].

Согласно рапорту псковского полицмейстера майора Пылаева, выясняются обстоятельства похоронных проводов старообрядцев до Мироносицкого кладбища: «Раскольникъ Яхновъ умеръ въ 1835 году, въ собственномъ домѣ состоящемъ на Запсковье, а кладбище раскольничье состоитъ на Завеличьи; – слѣдственно проводамъ Яхнова ни какъ невозможно было миновать торговой площади, гдѣ на рынкѣ съ самаго разсвѣта дня, находится большее стеченiе простаго народа, при проводахъ же за гробомъ слѣдовали по обыкновенiю для отданiя послѣдняго долга родные и знакомые умершаго Яхнова, съзади коихъ ѣхало нѣсколько экипажей, но какъ пѣнiя во время сихъ проводъ, такъ и шедшихъ при гробѣ съ факелами не было, – а равно и ничего другаго, могущаго быть какимъ либо соблазномъ для народа»[4].

К середине XIX в. староверческий участок Мироносицкого кладбища уже обрел свою территориально зримую границу, запечатленную на плане Пскова 1856–1857 гг., исполненном инженер-полковником И. Ф. Годовиковым. В его знаменитом «Альбоме рисунков древностей Пскова» на листе V представлен «план губернскаго города Пскова в существующем виде» с описанием на странице 476[v]. Там можно видеть, что Мироносицкое кладбище обнесено вокруг оградой. Храм Святых Жен Мироносиц обозначен № 209. К западу от храма показаны три жилых двора для причта и богадельни. Вход на кладбище располагался с южной стороны, как и теперь. Общая территория кладбища разделена на два неравных участка. При этом один больший прямоугольник – это православное кладбище вокруг церкви, а другой участок за разграничительной линией примыкает к нему с северной стороны. Он имеет форму четырехугольника, сужающегося к западу. Это и есть старообрядческий участок кладбища, добавленный с XIX в. Таким образом, к 1856/57 г. старообрядческое городское кладбище было официально зарегистрировано властями, территориально оформлено и существовало в определенных границах, имея достаточно просторную площадь. Следует полагать, что разделительная линия, показанная на плане И. Ф. Годовиковым, обозначала ограду, поскольку таким же красным цветом изображены и внешние границы кладбища.

Сохранилось свидетельство псковского археографа и краеведа К. Г. Евлентьева от 1873 г., в котором он сообщает, что Мироносицкое кладбище являлось местом захоронения псковских староверов. В «Указателе вещественным памятникам древности и старины, церковным и гражданским в губернском городе Пскове и окрестностях его» К. Г. Евлентьев пишет о церквях в предместьях города, где, в частности, отмечено: «Мироносицкая (Св. Жен Мироносиц), построена в 1546 году. С 1786 года кладбищенская, приписана к собору. Место погребения старообрядцев: Хмелинских, Балагиных и других»[vi].

В 1878 г. на староверческом участке Мироносицкого кладбища на средства псковского купца-старообрядца Ивана Егоровича Дервина была возведена каменная часовня, от которой теперь остались одни развалины[vii].

В начале XX в. старообрядческий участок Мироносицкого кладбища упоминается в рапорте епархиального миссионера священника Николая Боголюбова в Псковскую духовную консисторию от 10 ноября 1903 г. В нем сообщается: «Особаго кладбища раскольники гор. Пскова не имѣютъ, а умершихъ хоронятъ на Мироносицкомъ кладбищѣ; богатые имѣютъ фамильные склепы, а для бѣдныхъ отведено особое мѣсто»[viii].

Особенно трагичным для судьбы старых кладбищ было советское время. В стремлении «разрушить старый мир до основанья» уже 12 апреля 1918 г. Совет народных комиссаров принял декрет «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг…»[ix]. Этим актом открывалась кампания по уничтожению и сносу старых монументов и мемориалов, в том числе и на кладбищах. В ходе массового закрытия и упразднения действовавших приходов и обителей их кладбища оказались под угрозой уничтожения.

Первая пятилетка 1928/1929 – 1932/1933 гг., объявленная «пятилеткой безбожия», нанесла непоправимый урон русской духовной культуре. По плану руководителей страны в это время ставилась задача покончить с существованием церкви и религии. Одновременно провозглашалась цель догнать и перегнать капиталистические страны по всем направлениям развития народного хозяйства и промышленного производства. В ходе индустриализации объявлена гонка по выплавке чугуна, стали и прочих металлов. Тогда по всей стране в металлолом были сданы старинные колокола, чугунные намогильные кресты и ограды с кладбищ.

Большие беды и разорение принесла Великая Отечественная война. Псков лежал в руинах. В 1950-е гг. для укладки бортовых камней, разграничивающих мостовые и тротуары на центральных улицах города, были выломаны и изъяты гранитные поребрики со всех старых кладбищ, где они служили основанием для оградок. Даже некоторые небольшие плоские памятники были использованы в этих целях. В результате послереволюционного вандализма, агрессивного атеизма, разрушения традиций были безвозвратно утрачены тысячи псковских памятников.

Те же, что остались, были сильно повреждены, перемещены или повержены, использованы вторично другими владельцами. Старые могилы были заняты для новых захоронений, а их ограды утрачены. Таким образом, исторические границы родовых и семейных участков зачастую были нарушены и заново перекроены оградами новейшего времени. Поэтому восстанавливать исторические границы старых участков на кладбище весьма проблематично. Для сохранения старинных памятников следует исходить из сложившихся к настоящему времени условий их расположения в окружении позднейших захоронений.

Благодаря усилиям реставраторов и псковского отделения ВООПИК, по постановлению Совета Министров РСФСР № 1327 от 30. 08. 1960 г. были взяты на охрану архитектурные памятники республиканского значения «Церковь Жен Мироносиц со Скудельниц. 1546 г. – XIX в.» (Псков, улица Коммунальная, д. 13) и «Часовня-усыпальница XVII в. у церкви Жен Мироносиц со Скудельниц». «Решениями Псковского горисполкома от 11 марта 1970 года и 14 января 1976 года» Мироносицкое кладбище было «закрыто для массовых захоронений вокруг церкви»[x].

Старинный мемориальный некрополь купцов Хмелинских оказался потеснен и окружен позднейшими захоронениями, производившимися в советское время православными, либо религиозно равнодушными людьми, которые уже не соблюдали требований о раздельном погребении представителей разных вер. Уже с 30-х гг. XX в. появилась порочная практика захвата чужих могил и вторичного использования надгробных памятников. Особенно часто стали совершаться похороны иноверцев на старообрядческом участке Мироносицкого кладбища после Великой Отечественной войны. Дореволюционные участки кладбища, сформированные по плану, имели ровные прямоугольные границы, разделенные дорожками и аллеями определенной ширины. В советское время сложившиеся прежде участки стали заниматься новыми погребениями, а их границы размывались хаотично образующимися новыми захоронениями, заполнявшими все свободные места, в том числе и дорожки. При этом границы старых могил искажались разрушениями ограждений. Внешний вид некрополя безвозвратно пострадал из-за уничтожения, перемещения и самовольного захвата чужих памятников. Таким образом, прилегающие с четырех сторон к некрополю Хмелинских и Батова погребения сложились, судя по эпитафиям, в период с 1927 г. по 2002 г.

В период лихолетья старинные каменные памятники рода Хмелинских были перевернуты святотатцами, похитившими из-под них мраморные плиты-основания для вторичного использования. При этом оказались разбиты на составные части вертикальные надгробия, а мраморные надгробники перевернуты и смещены в беспорядке, как большие льдины, выброшенные на берег в ледоход. Все металлические кресты, а также кованая ограда этого участка оказались утрачены.

Движимые велением сердца, прихожане Псковской старообрядческой общины на общем собрании 17 ноября 2013 г. приняли решение о проведении ремонтно-реставрационных работ на родовом некрополе именитых псковских купцов-староверов Хмелинских и Батова, разоренном в советское время на Мироносицком кладбище города.

Этот родовой участок находится в центральной части кладбища, на возвышенности, к северу от церкви Святых Жен Мироносиц, в 13 метрах от юго-западного угла разрушенной староверческой часовни 1878 г., являющейся объектом культурного наследия.

Примечательно, что большинство надгробий рода Хмелинских выполнены в едином стиле. Шесть памятников имеют вид каменных гробов, высеченных из цельных кусков мрамора, гранита и ракушечника. Для Пскова это редкий тип надгробий. Аналоги их есть на кладбищах Санкт-Петербурга. Но в Пскове на других исторических кладбищах они больше не встречаются.

В ходе восстановительных работ при планировке территории и удалении корней дерева для выравнивания плит-оснований на прежних местах были обнаружены верхние части склепов. По-видимому, они представляли собой четырехстенные прямоугольные каменные сооружения, сложенные из известняковых плит с добавлением красного кирпича. Их внутренние размеры соответствовали помещенному в них гробу. Сверху склепы перекрывались толстой известняковой плитой, на которую, в свою очередь ложилось гранитное или мраморное основание памятника.

Только один памятник Семену Николаевичу Хмелинскому имеет вид вертикальной столпообразной каменной часовенки, сложенной из трех частей. Подобные надгробия конца XIX в. можно считать типовыми. Они различаются декоративными деталями, общими габаритными размерами, надписями и материалом. Несколько экземпляров их можно увидеть как на Мироносицком, так и на Дмитриевском кладбищах, однако все они, как правило, имеют утраты, вторично использованы, перелицованы или разбиты на части. Таким образом, поврежденному памятнику был возвращен первоначальный облик.

В восстановительных работах принимали участие руководители общины М. В. Радионов и А. Б. Постников, члены общины и прихожане С. В. Котов, П. И. Дроздов, А. П. Федоров, а также сочувствующий доброму делу пскович М. В. Лебедев. Освящение установленного креста П. Д. Батову и обновленных памятников Хмелинским совершил духовный наставник А. Г. Косолапов при участии клира храма Святителя Николы от Каменной ограды. 7 октября 2015 г. в поминовение погребенных здесь псковских купцов была отслужена заупокойная лития.

В июле 2016 г. для определения границ участка были привлечены инженеры-геодезисты из ООО «ПсковГеоКадастр» А. И. Егоров и О. В. Данилова. С помощью инструментального геодезического обследования на местности были нанесены точки координат на топографической подоснове масштаба 1: 500.

В настоящее время общая площадь восстановленного участка рода Хмелинских на Мироносицком кладбище составляет 20,2 м2. Следует заметить, что первоначально семейный участок Хмелинских был почти в два раза больше по площади. Но в советское время после разорения восточная часть родового некрополя была занята другими людьми, которые захоронили здесь своих покойников. Поэтому некоторые намогильные памятники Хмелинских были утрачены, а прах их потревожен. Это касается и захоронения П. Д. Батова, погребенного здесь же вместе со свойственниками по линии жены. К сожалению, его памятника не сохранилось. Чтобы восстановить историческую и молитвенную память об этом замечательном земляке, Псковская старообрядческая община воздвигла ему намогильный поклонный крест.

В соответствии с Федеральным законом от 25 июня 2002 г. N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», в целях сбережения восстановленных надгробных памятников, ввиду их историко-культурной значимости, Псковская старообрядческая община обратилась в Комитет по охране памятников истории и культуры Псковской области с предложением зарегистрировать «Мемориальное родовое захоронение псковских купцов-староверов Хмелинских и Батовых, 1863–1918 гг.» как вновь выявленный объект культурного наследия местного значения, для чего автором этих строк была составлена историческая справка и проект границ территории памятника. В результате, после проведения экспертизы, состоялось признание этого мемориала как обладающего признаками объекта культурного наследия, что явилось основанием для принятия решения о его включении в единый государственный реестр объектов культурного наследия народов Российской Федерации со статусом памятника истории и культуры местного значения.

Впоследствии, по доброй воле М. В. Радионова, произошла замена памятного креста П. Д. Батову на новый, более качественный и красивый, с широким профилем и правильных пропорций. 5 сентября 2021 г. состоялось его освящение. Таким образом, старообрядческий мемориальный участок на кладбище ныне приобрел ухоженный и благопристойный вид, что позволит сохранить его существование на будущие времена.

В ходе восстановительных работ возникла необходимость выяснить судьбы и биографии псковских купцов-староверов Хмелинских и Батова, похороненных на Мироносицком кладбище. Так как история этих знаменитых во Пскове купеческих родов весьма богата и обширна, ниже в хронологической последовательности приводятся лишь некоторые далеко не полные справочные сведения к жизнеописанию отдельных представителей их рода, чьи восемь памятников были восстановлены на кладбище.

Хмелинский Николай Иванович (1794–1863). Его памятник в виде шестигранного гроба из черно-серого мрамора. Верхняя «крышка» покатой формы. На верхней плоскости надгробия закреплен кованый осьмиконечный крест. На западной стороне выемчатая эпитафия: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло раба Божiя Николая Ивановича Хмѣлинскаго. Скончался 1863 года октября 5 дня». Основание – известняковая и бетонная плита. Размеры: 146 х 67 х 65 см. Основание: 143 х 63 см.

Для характеристики этого человека приведем отзыв о нем псковского единоверческого «миссионера-священника» Константина Голубова, издателя журнала «Истина» антистароверческой направленности, выходившего в Пскове в 1868–1886 гг. Поскольку в задачу К. Е. Голубова входило «обличать раскол», его трудно заподозрить в расположении к старообрядцам. Вот что он пишет в своей статье «Безпоповцы в Пскове» (1879 г.): «Главным руководителем почти всех псковских безпоповцев был во время оно псковский купец Николай Иванович Хмелинский, человек весьма благоразумный, и по наружности своей весьма благообразный, об нем говорил Гавриил Назарьевич Хмелинский: что он был некогда крепостным человеком деревни Хмелева, или Хмелищи, лежащей между Островским и Новоржевским уездами, но по каким-то обстоятельствам, освободился от крепостной зависимости и сделался прежде псковским мещанином, а потом и купцом сначала второй а наконец и первой гильдии, и коммерческими оборотами составил себе значительный капитал, приобрел несколько домов в Пскове. Имел он трех сыновей: Василия, Симиона и Ивана, которых при жизни своей оженил и разделил им в наследство имение свое. Николай Иванович Хмелинский пользовался громадным уважением, не только от псковских безпоповцев, но и от столичных петербургских. <…> Благодаря покровительству могущественного Николая Ивановича Хмелинского, псковская молельная, в самые трудные стеснительные времена пользовалась совершенною свободою. <…> После того, как [в 1860 г. – А. П.] сгорела общественная молельня, псковские безпоповцы начали собираться для Богомоления на Запсковьи в доме своего покровителя Николая Ивановича Хмелинского, который, не смотря на все свое могущественное влияние, не мог исходатайствовать дозволения для построения новой молельни»[xi].

Священник К. Е. Голубов оставил свои воспоминания и о погребении Н. И. Хмелинского на Мироносицком кладбище. «Наконец, через 3 года после сгорения общественной молельни, умер 1863 году защитник и представитель псковских безпоповцев Николай Иванович Хмелинский; это была вторая более чувствительная потеря в религиозном отношении для всех псковских безпоповцев. “Кто теперь нас защитит? Кто теперь нас сохранит?” – говорили с плачем безпоповцы. Действительно – все жители города Пскова с уважением проводили в могилу бренные останки достоуважаемого Николая Ивановича, который во всю свою жизнь не сделал никому никакой неприятности»[xii].

Хмелинская Александра Федоровна (ум. 1869 г.). Горизонтально вытянутый надгробник из черного мрамора с фигурно изогнутыми стенками. На верхней плоскости памятника в возглавии изображение восьмиконечного креста, выполненное обронной резьбой. Ниже эпитафия: «На семъмѣстѣ погребено тѣло рабы Божiей Александры Федоровны Хмѣлинской. Сконч. 12 марта 1869 г.». Размеры: 125 х 61 х 65 см.

Хмелинский Василий Васильевич (1847 г. р. – ум. 4 декабря 1877 г.). Горизонтально вытянутый памятник в виде пятигранного гроба из серого мрамора с прожилинами. Верхняя треугольная «крышка» четырехскатной формы с тремя ступенчатыми уступами. На западной стороне укреплен осьмиконечный кованый крест, по сторонам которого эпитафия, выполненная выемчатой резьбой: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло раба Божiя Василья Васильевича Хмѣлинскаго. Скончался 1877 года декабря 4 дня». Основание – бетонная плита. Размеры: 126 х 60 х 64 см.

Василий Васильевич Хмелинский – псковский купеческий сын Василия Николаевича Хмелинского (1823 – 1899) и Марии Петровны 1-й (в девичестве Яковлевой) (1825 – 1866 г.).

Когда умерла мать Василия Васильевича, ему было 19 лет. Отец женился второй раз на Евфалии Петровне, которую прозывали по старому обыкновению Марьей Петровной Второй в память о первой супруге Василия Николаевича. Мачеха не могла влиять на воспитание повзрослевшего пасынка.

Согласно «Списку раскольников, проживающих в 3-й части города Пскова», составленному 31 марта 1872 г. под № 79-86 показаны: «Василий Николаев Хмелинский, псковский 1 гильдии купец, 49 лет. Его жена Эфалия 31 года. Его дети: Василий 25 лет, Елизавета 15 лет. Его прислуга: Степанида 28, Агафья 14, Федор 14 лет. Его брат Иван Хмелинский 40 лет»[xiii].

Василий Васильевич умер в возрасте 30 лет от роду. После его смерти спустя годы за ним продолжал числиться дом на Сергиевской улице в Пскове. Согласно «Раскладочной ведомости оценки недвижимых имуществ домовладельцев г. Пскова, с показанием падающих на них с суммы оценки государственнаго налога в пользу казны на 1885 год», «в части 2-й г. Пскова по Сергиевской улице состоит каменный 2-х-этажный дом, два деревянных флигеля и надворная постройки наследственнаго купеческаго сына Василия Васильевича Хмелинскаго. Сумма оценки – 7350 рублей. Государственнаго налога по 1% – 73 р. 50 к. Земскаго налога по 6/7% – 63 р. Городскаго сбора по 1/3% – 24 р. 50 к.»[xiv]. Тот же каменный двухэтажный дом показан в «Раскладочной ведомости» 1887 г., но уже с мезонином, тремя деревянными флигелями и надворными службами, «перешедшими к нему по наследству»[xv].

Хмелинская Анна Антоновна (ок. 1820-х гг. – скончалась 17 апреля 1883 г.). Горизонтально вытянутый памятник в виде надгробия из серого ракушечника. На верхней плоскости памятника закреплен кованый осьмиконечный крест. На западной стороне эпитафия выемчатой резьбой: «На семъ мѣстѣ покоится тѣло рабы Божiей Анны Антоновны Хмѣлинской. Скончалась 1883 года апрѣля 17 дня». Размеры: 124 х 60 х 55 см.

А.А. Хмелинская – жена псковского купца 2-й гильдии Николая Ивановича Хмелинского. В газете «Псковские губернские ведомости» от 3 апреля 1857 г. сообщается: «Александровская Ратуша вызывает псковскую 2-й гильдии купеческую жену Анну Антонову Хмелинскую к выслушанию решения, по делу о взыскании ею с александровской мещанской жены Анны Прокофьевой Зеленовой, за забранную из лавки ея пшеничную муку 89 руб. 24 ¾ коп серебром»[xvi]. Из этого объявления видно, что Анна Антоновна владела своей бакалейной лавкой, занимаясь продажей муки.

В конце декабря 1860 г. в Псковских губернских ведомостях был опубликован «Список лицам, принявшим участие в пожертвовании в пользу Псковскаго детскаго приюта Св. Ольги, взамен визитов в праздники Рожества Христова наступающаго Новаго 1861 года». В нем указаны Н. И. Хмелинский и его жена А. А. Хмелинская как податели 10 рублей милостыни на подарки детям-сиротам[xvii].

Газета «Псковские губернские ведомости» от 2 июля 1883 г. извещала о том, что «псковский мировой судья 2 участка вызывает наследников к движимому имуществу, оставшемуся после смерти псковской купчихи Анны Антоновны Хмелинской, в срок, установленный 1241 статьей X т. I ч. Свода законов гражданских»[xviii].

Хмелинский Семен Николаевич (1835 г. р. – скончался 17 марта 1899 г.). Памятник вертикальный из трех частей. Верхняя часть из серого мрамора в виде столпообразной часовенки, увенчана главкой с осьмиконечным кованым крестом. Углы оформлены округлыми пилястрами, «поддерживающими» двускатное покрытие. С западной стороны – арочная иконная ниша с литым образом «Не рыдай Мене Мати». Над нею по окружности надпись: «Помяни мя Господи, егда прiидеши во Царствiи своемъ». Под нишей надпись: «Покой Господи душу усопшаго раба Твоего Симеона». Средняя часть из серого мрамора кубической формы с резной выемчатой эпитафией на западной стороне: «На семъ мѣстѣ погребенъ Псковскiй купецъ Семенъ Николаевичъ Хмѣлинскiй. Сконч. 17 марта 1899 г. въ 1 часу дня». Нижняя часть – фундамент из красного гранита прямоугольной формы. Общие размеры: 280 х 83 х 65 см.

Согласно «Списку раскольников, проживающих в 3-й части города Пскова», составленному 31 марта 1872 г. под № 72-74 показаны: «Семен Николаев Хмелинский, псковский 2 гильдии купец, 37 лет. Его дети: Елизавета 12 лет и Михаил 9 лет»[xix]. По данным исторической справки на памятник архитектуры – жилой дом Хмелинских на Запсковье (ул. Герцена, д. 6), «в декабре 1870 г. купеческого брата Семена Николаевича выбрали на первое четырехлетие в состав гласных Псковской городской Думы, сформированной по новому городовому положению Императора Александра II (одновременно были избраны в Думу и оба его брата).

На второе четырехлетие они не баллотировались, а с 1879 г. Василий и Семен 20 лет непрерывно были гласными Думы. В дальнейшем С. Н. Хмелинский самостоятельно вел торговлю льном, мукой, овощными и колониальными товарами, а также держал склад лесных материалов и дров, выбирая свидетельство купца 2-й гильдии»[xx].

Хмелинский Василий Николаевич (1823–1899). Горизонтально вытянутый памятник в виде шестигранного гроба из черного мрамора с барельефным осьмиконечным крестом на верхней плоскости. Основание из прямоугольной плиты красного мрамора. Выемчатая эпитафия на западной стороне: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло раба Божiя Василiя Николаевича Хмѣлинскаго, скончавшагося 5 iюня 1899 года въ 3 часа по полудни». На северной стороне надпись: «Ч(е)л(о)в(ѣ)цы что всуе мятемся, путь кратокъ есть имже течемъ, дымъ есть. Житiе се, пара и персть и пепелъ в малѣ является и вкорѣ погибнетъ». На южной стороне надпись: «Прiиде см(е)рть яко хищникъ, приступи тлитель, и разруши я, прiиде же и не суща мя яви, и быхъ яко не бывъ лежу н(ы)нѣ». Размеры: 151 х 80 х 65 см. Основание: 171 х 95 см.

В своих сочинениях с симпатией упоминает о псковских купцах Хмелинских классик русской литературы Николай Семенович Лесков, который лично был знаком с Василием Николаевичем Хмелинским и общался с ним во время приезда во Псков 12 июля 1863 г. Писатель отмечал, что «здесь, благодаря содействию одного моего товарища, я сошелся с купцом Васильем Николаевичем Хмелинским, человеком весьма здравомыслящим, очень богатым, большим ревнителем раскола и, кажется, несомненным другом властей а la Ковылин. Этот Меттерних “древнего благочестия” ни о ком не говорит худо: ни о православном архиерее, ни о властях, ни о “Колоколе” и его редакторе. У него все хорошие люди <…>. За то г. Хмелинский у всех и в чести, и в милости, и в силе, и даже в славе. У раскольников он столп, за который все стараются держаться и который сами все подпирают. Отец его (Николай Иванович. – А. П.) много пострадал за веру и, спокойно вынося все гонения, удержал своим примером других, изнемогавших под тягостью правительственного преследования. Сын идет дорогою своего отца»[xxi]. По свидетельству Н. С. Лескова, «В. Н. Хмелинский также оказался жарким поборником школ» для старообрядцев, которые во время прежних гонений 1840-х гг. были в Пскове уничтожены[xxii].

Первой женой В. Н. Хмелинского была Мария Петровна (в девичестве Яковлева) 1-я (1825–1866 г.). Ей «от отца достался каменный дом с пристройками на углу Рижской и Конной улиц на Завеличье. В конце 1850-х – начале 60-х гг. В. Н. Хмелинский перестроил весь этот комплекс зданий, со стороны Конной улицы он устроил старообрядческую моленную»[xxiii]. После смерти Марии Петровны Хмелинскому перешел по наследству двор на Завеличье, который теперь называется двором П. Д. Батова.

Хмелинская Мария Петровна (1841 г. р. – скончалась 27 апреля 1884 г.). Вторая жена В. Н. Хмелинского – Мария (Евфалия) Петровна 2-я Хмелинская, урожденная Кокорева.

Памятник в виде шестигранного гроба из серого мрамора с прожилинами. На верхней плоскости надгробия закреплен кованый осьмиконечный крест. Основание – бетонная плита. На западной стороне выемчатая эпитафия: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло рабы Божiей Марiи Петровны Хмѣлинской 2-й. Скончалась 1884 апрѣля 27». Размеры: 124 х 57 х 52 см.

По свидетельству священника К. Е. Голубова, в 1866 г. «постигла скорбь семейство Василья Николаевича: любимейшая и достойнейшая любви, благоразумная советница и жена его Марья Петровна совершенно неожиданно, после кратковременной болезни – умерла, оставив хотя и взрослых уже – сына и дочь, но все-таки нуждающихся в хорошем нравственном направлении, которое только и могла внушить им почтеннейшая Марья Петровна. Впоследствии, недостаток благонравственнаго направления весьма вредно повлиял на сына единороднаго Василью Николаевичу – Василья Васильевича. Делать нечего, нужно покориться Божией воле»[xxiv]. Духовный наставник псковских староверов Семен Афанасьевич Ефишов убедил вдового Василия Николаевича вступить во второй брак. «Известный в Москве купец старообрядец безпоповщинскаго согласия Василий Александрович Кокорев, имел при себе какую-то дальнюю родственницу, по имени Евфалию Петровну, бездетную вдову, которую и взял за себя замуж почетный Василий Николаевич, и сроднился с знаменитым Кокоревым. Замечательно – добавляет К. Е. Голубов – что Евфалия Петровна во Пскове имеет еще одно наименование, именно: Марья Петровна. После ли перекрещивания в безпоповство она так названа, или по привычке к наименованию первой жены (ибо покойницу называли Марья Петровна) так называется – об этом положительно не известно»[xxv]. Отсюда и происходит это указание в надгробной эпитафии, что здесь погребена Мария Петровна 2-я.

Батов Петр Денисович (родился в 1850-х гг. – убит к 6 декабря 1918 г.).

Памятник вертикальный. Высокий железный осьмиконечный сварной крест, окрашенный коричневой краской. Основание из булыжных камней на цементном растворе, сложенных пирамидально в виде «Голгофы». С лицевой западной стороны в основание вмурована прямоугольная плита из черного мрамора с гравированной надписью-эпитафией: «На семъ мѣстѣ погребено тѣло раба Божiя Петра Дiонисовича Батова – псковскаго купца-старовѣра, коммерцiи совѣтника, потомственнаго почетнаго гражданина, разстрѣляннаго большевиками къ 6 декабря 1918 г.». Общие размеры: высота – 265 см, ширина каменного основания – 75 х 70 см. Крест. Высота – 175, ширина – 76 см.

П. Д. Батов родом из Тулы. Его отец – Дионисий Васильевич Батов (1823–1910) – знаменитый в России староверческий духовный наставник и писатель[xxvi]. Дионисий Васильевич был лично знаком с Василием Николаевичем Хмелинским и состоял с ним в переписке. По рекомендации своего отца Петр устроился работать приказчиком к В. Н. Хмелинскому. Женившись на его дочери Елизавете Васильевне, он унаследовал после смерти своего тестя его состояние, которое значительно приумножил благодаря своим деловым качествам.

Для характеристики этого богатейшего псковского купца используем «Дело о представлении должностных лиц Псковской губернии к Высочайшим наградам в 1910 г.». Псковский губернатор граф Александр Васильевич Адлерберг 4 декабря 1910 г. обратился с представлением к господину министру торговли и промышленности Сергею Ивановичу Тимашеву «об исходатайствовании потомственному почетному гражданину Батову звания Коммерции Советника». Ввиду важности этого документа приведем его полностью. «Потомственный Почетный Гражданин Петр Дионисьевич Батов уже более 22 лет (с 1888 г.) лично ведет оптовую торговлю в весьма крупных для города Пскова размерах, перешедшую к нему по наследству после смерти тестя его Коммерции Советника Василия Николаевича Хмелинскаго, которую он с каждым годом все более и более расширяет; все торговое дело ведется им не только для личной выгоды, но и для оказания помощи и кредита мелким торговцам г. Пскова.

Независимо [от] торговли П. Д. Батов ведет еще правильно поставленное сельское хозяйство в своем крупном имении Харижи Порховскаго уезда. Являясь одним из самых щедрых жертвователей П. Д. Батов состоит членом во всех существующих в городе Пскове Благотворительных учреждениях и Обществах, содействуя как личным трудом, так равно и весьма крупными денежными пожертвованиями к более успешному развитию деятельности этих учреждений. Так, между прочим, им на личныя средства перестроена городская богадельня, на каковой предмет им затрачено из личных средств 11000 рублей. Кроме того, Потом. Почет. Гражд. Батов обладая очень большим капиталом весьма часто ссужает в необходимых случаях крупными суммами Псковское Городское Общественное Управление, причем неоднократно им были даны деньги без всяких процентов. Так, между прочим, в виду предстоящаго перехода в ближайшем будущем существующей в гор. Пскове телефонной сети в ведение города, на что потребуются со стороны города весьма значительныя затраты, П. Д. Батовым предложено на сей предмет одолжить Городскому Управлению сумму 40000 рублей на весьма выгодных для города условиях.

Представляя об изложенном на благоусмотрение Вашего Высокопревосходительства, и принимая во внимание весьма полезную торговую деятельность Потом. Почет. Гражд. П. Д. Батова не только для местнаго населения, но и далеко за пределы губернии, а равно в виду его выдающейся благотворительной деятельности, ходатайствую, не признано ли будет возможным испросить награждения П. Д. Батова званием Коммерции Советника, что, несомненно, еще более поощрило бы и воодушевило его полезную деятельность.

Посему считаю долгом присовокупить, что званием Потом. Почет. Гражданина П[етр] Д[ионисьевич] Всемилостивейше награжден 22 апреля 1907 г.»[xxvii]. Это награждение было пожаловано П. Д. Батову «за его благотворительную деятельность, а равно и за его долголетнюю и весьма полезную службу в качестве Гласнаго Псковской Городской Думы»[xxviii].

Кроме перечисленных выше общественных должностей Петр Дионисиевич с 1903 г. был «почетным членом псковскаго Губернскаго Попечительства Детских Приютов Ведомства учреждений Императрицы Марии»[xxix]. В 1907 г. он упоминается как «член совета Общества взаимнаго кредита Псковскаго Уезднаго Земства»[xxx], а также как «необязательный директор комитета попечения о тюрьмах»[xxxi] и «попечитель над Псковским исправительным арестантским отделением»[xxxii]. В то же время Батов состоял «членом совета Псковскаго Вольнаго Пожарнаго Общества»[xxxiii], «членом Отдела Императорскаго Российскаго Общества Садоводства»[xxxiv], «членом правления Императорскаго Российскаго общества спасения на водах»[xxxv] и так далее.

В 1906 г. при своей городской усадьбе на Завеличье П. Д. Батов построил общественную старообрядческую моленную – златоглавый храм Покрова Богородицы, украшенный замечательными древними иконами[xxxvi]. Позднее в 1909 г., когда по всем приходам города Пскова производился «кружечный сбор на нужды Псковскаго Отделения Попечительства Императрицы Марии Александровны о слепых», в старообрядческой молельне П. Д. Батова была собрана третья по размерам сумма после Троицкого собора и Покровской церкви от Торга[xxxvii].

В 1912 г. П. Д. Батов был одним из инициаторов создания в Пскове «кассы взаимной помощи служащих, мастеровых и рабочих электротехнического отдела Псковского городского общественного управления»[xxxviii].

В годы Первой мировой войны П. Д. Батов активно участвовал во всех земских городских делах, служа гласным Псковской городской Думы и Губернского земского собрания, председателем продовольственного комитета, членом правления кассы городского и земского кредита и председателем Губернского по налогу с недвижимых имуществ присутствия.

Как следует из отчета о деятельности Псковского местного управления Российского общества Красного Креста за 1914 г., «на сооружение санитарного вагона для перевозки по трмвайному пути раненых со станции Псков в местные эвакуационные лазареты, на оборудование и содержание собственного санитарного поезда», «наиболее крупные пожертвования <…> поступили: от коммерции советника П. Д. Батова и от Псковского губернского земства по 1000 рублей <…>»[xxxix].

После революции произошел развал фронта и захват немцами Пскова в 1918 г. В таких суровых условиях гражданской войны и оккупации наиболее деятельные и ответственные псковичи из числа местного дворянства и купечества, желая предотвратить хаос и разруху всего городского хозяйства, «10 апреля 1918 г. сформировали административный совет – совещательный орган при немецком командовании в Пскове. В его состав входили помещик Назимов, купец Батов» и другие. «Были восстановлены губернские и уездные земства, городская Дума и городская управа, полиция»[xl]. С сентября 1918 г. шло формирование Особого Псковского добровольческого корпуса, как части белогвардейской Северной армии[xli]. П. Д. Батов как начальник хозяйственного отдела Административного Совета Пскова оказывал поддержку этому корпусу денежным довольствием и провиантом.

Вот как отзывался о деятельности П. Д. Батова в своих мемуарах левый кадет В. Л. Горн: «Гораздо интереснее оказался самый факт открытия Псковской городской Думы. Состав этой Думы выгодно отличался уже тем, что в нем имелось все разнообразие местного обывательского контингента, начиная от чиновничества, местной разночинной интеллигенции и до торговцев и священников включительно. Для характеристики настроения нашей Думы достаточно сказать, что в конце концов, при единодушной поддержке всего левого крыла, в конце немецкой оккупации обязанности головы исполнял самый богатый человек в городе П. Д. Батов, – местный купец старовер, сумевший прекрасно наладить отношения со всем составом Думы, проявивший незаурядное общественное чутье, “большую работоспособность”»[xlii].

Когда в ноябре 1918 г. в Германии вспыхнула революция, немецкие войска покинули Псков. Этим воспользовалось советское правительство для наступления. 25 ноября 1918 г. войска Красной Армии под командованием Яна Фабрициуса заняли Псков, вытеснив с боями малочисленные белогвардейские отряды[xliii]. «В занятом Пскове большевики развернули свирепый террор. ВРК принял решение об аресте 600 заложников, около 100 из которых были почти сразу расстреляны. Были казнены псковский купец П. Д. Батов, известный в городе общественный деятель, отставной генерал Тюнегов, В. В. Голынский и др.»[xliv].

В газете «Псковский набат» (органе Псковского комитета Партии коммунистов (большевиков) и Губисполкома) от 6 декабря 1918 г. в № 5 на с. 2. Опубликован расстрельный «Список № 2», «разстрелянных контр-революционеров» в котором перечислены 21 человек. Первым из них назван «Батов Петр Денисович – за снабжение деньгами и довольствием Северной армии». Так без суда и следствия на Сенной площади (ныне площадь Жертв революции) был невинно убит один из выдающихся общественных деятелей Пскова начала XX в.

После того как 25 мая 1919 г. в Псков вступили эстонские войска и белогвардейские отряды атамана С. Н. Булак-Балаховича, вдова П. Д. Батова Елизавета Васильевна добилась разрешения перезахоронить своего мужа по-христиански на Мироносицком кладбище на родовом участке.

Старинные надгробные памятники являются ценными историческими объектами, свидетельствующими о своей эпохе. Они содержат уникальную генеалогическую информацию, и часто относятся к художественным произведениям мемориального искусства. Сбережение псковских исторических кладбищ в целостности имеет непреходящее духовно-нравственное значение для связи поколений и культурной преемственности. Для староверов это еще и священная память о предках, трудами и деяниями которых крепла и развивалась духовная жизнь Древлеправославной Поморской Церкви в Пскове.

А.Б. Постников

[i] Государственный архив Псковской области. (Далее:ГАПО). Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 8183. Л. 1–11.

[ii] ГАПО. Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 8183. Л. 1.

[iii] ГАПО. Ф. 20. Канцелярия Псковского Губернатора. Оп. 1. № 1160. Л. 1–11.

[iv] ГАПО. Ф. 20. Канцелярия Псковского Губернатора. Оп. 1. № 1160. Л. 8.

[v] Годовиков И. Ф. Атлас рисунков древностей Пскова 1856–1866 гг. // ПИХМЗ. Древлехранилище. Ф. 174. (Годовиков И. Ф.) О. Ф. 28006(5). РУК–31. Лист V.

[vi] Евлентьев К. Г. Указатель вещественным памятникам древности и старины, церковным и гражданским, в губернском городе Пскове и окрестностях его // Псковские губернские ведомости. – 1873 г. декабря 15. № 49. Часть неофициальная. – С. 421.

[vii] Ефимов А. Н. Единоверческая часовня. Уничтоженные святыни. // Новости Пскова. – 1999 г. июля 9. – С. 23.

[viii] ГАПО. Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 7762. Л 11–11 об.

[ix] Филимонов А. В. Псков в 1920-1930-е годы. Очерки социально-культурной жизни. – Псков: Псковская областная типография, 2005. – С. 115.

[x] Псковский паломник. Выпуск 1. Храмы и монастыри города Пскова. / Составители: Н. В. Коломыцева (ГАПО), инокиня Фотиния (Парфенова). Под ред. архимандрита Ермогена (Муртазова). – Псков: Рождества Богородицы Снетогорский женский монастырь, 2009. – С. 85.

[xi] Голубов К. Е., священник. Безпоповцы в Пскове // Истина. Книжка 61. Январь и февраль 1879 г. – Псков: Славянская типография, 1879. – С. – 31–32, 34.

[xii] Там же. – С. 35.

[xiii] ГАПО. Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 7727. Л. 7.

[xiv] Псковские губернские ведомости. (Далее:ПГВ) – 1885 г. мая 11. № 18. Часть официальная. – С. 118.

[xv] ПГВ. – 1887 г. апреля 18. № 15. Часть официальная. – С. 107.

[xvi] ПГВ. – 1857 г. апреля 3 дня. № 14. Часть официальная. Отдел местный. С. 74.

[xvii] ПГВ. – 1860 г. декабря 28. № 51. Часть неофициальная. – С. 1133.

[xviii] ПГВ. – 1883 г. июля 2. № 26. Часть официальная. – С. 246.

[xix] ГАПО. Ф. 39. ПДК. Оп. 1. № 7727. Л. 7.

[xx] Дом жилой Хмелинских. Город Псков, ул. Герцена, д. 6. Историческая справка. Электронный ресурс: http://pleskov60.ru/gertsena-6.html Сайт «Псков: история и архитектура». (Последнее обращение 01. 10. 2015 г.).

[xxi] Лесков Н. С. О раскольниках г. Риги, преимущественно в отношении к школам. 1863 // Лесков Н. С. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Т. 3. Сочинения 1862-1864. – М.: Терра, 1996. — С. 389.

[xxii] Лесков Н. С. Искание школ старообрядцами. Статья третья // Лесков Н. С. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Т. 6. Сочинения 1866-1869. – М.: Терра, 1999. – С. 389.

[xxiii] Ефимов А. Н. Псковские старообрядцы // Псков. Научно-практический, историко-краеведческий журнал ПГПИ. № 15. – Псков, 2001. – С. 140.

[xxiv] Голубов К. Е., священник. Указ.соч. – С. 39.

[xxv] Там же. – С. 40.

[xxvi] Хвальковский В. Н. Дионисий Васильевич Батов. Биографический очерк. // Деяния Второго Всероссийского Собора христианского Поморского церковного общества. – М., 1913. – С. 166-189.

[xxvii] ГАПО. Ф. 20. Оп. 4. № 202. Л. 241–241 об.

[xxviii] ГАПО. Ф. 20. Оп. 4. № 202. Л. 244.

[xxix] Адрес-календарь служащих в правительственных, общественных и благотворительных учреждениях Псковской губернии // Памятная книжка Псковской губернии на 1903 г. – Псков: Тип. Губ. Правл., 1903. – Отдел I. – С. 51.

[xxx] Памятная книжка Псковской губернии на 1907 г. – Псков: Тип. Губ. Правления, 1907. – С. 48.

[xxxi] Там же. – С. 56.

[xxxii] Там же. – С. 57.

[xxxiii] Там же. – С. 117.

[xxxiv] Там же. – С. 119.

[xxxv] Там же. – С. 122.

[xxxvi] Окулич-Казарин Н. Ф. Спутник по древнему Пскову. – Псков, 1913. – С. 257–258.

[xxxvii] Псковские епархиальные ведомости. 1909 г. 1-15 августа. № 15. Часть официальная. – С. 253.

[xxxviii] ГАПО. Ф. 20. Оп. 1. № 2957. 32 л.

[xxxix] Псковская губерния в период Первой мировой войны по архивным документам. Сборник документов. – Псков: ГАУПО, ГАПО, 2014. – С. 617–620.

[xl] Иванов С. А. Красный Октябрь на Псковщине. – Л., 1967. – С. 210.

[xli] Белая борьба на Северо-Западе России / Составление, научная редакция, предисловие и комментарии доктора исторических наук С. В. Волкова. – М: ЗАО Центрполиграф, 2003. – С. 3.

[xlii] Юденич под Петроградом. Из белых мемуаров. – Л., 1927. – С. 28.

[xliii] Вершинин Л. А., Иванов С. А. В годы гражданской войны // Псковский край в истории СССР. – Лениздат, 1970. – С. 228.

[xliv] Михайлов А. А. Псков в годы Первой мировой войны. 1916-1917 гг. – Псков, 2014. – С. 262.

19 Апр
Историческое наследие староверия..., Музей, Статьи

БОЛТАЕВЫ

Березовая Лука – Куйбышев (Самара) – Екатериновка

Династия потомственных староверов-поморцев и служителей Древлеправославной Поморской Церкви Болтаевых связана с разными местами Самаро-Саратовского Поволжья. В 2022 году исполнилось 90 лет со дня кончины Григория Яковлевича – наставника Березово-Лукской общины и 15 лет со дня кончины его внука Антония Васильевича – наставника Самарской (Куйбышевской) общины. К этим датам по многочисленным пожеланиям родственников подготовлен этот материал по истории рода.

Во второй половине XIX века Болтаевы известны как жители с. Березовая Лука, расположенного на левобережье Волги при реке Чагре Николаевского уезда Самарской Губернии (позже Саратовской губернии).

Откуда они сюда пришли? Или были коренными жителями? – не известно. Можно сделать несколько предположений…

После Высочайшего Манифеста Екатерины II 1762 года эти земли активно заселялись староверами, переселившимися из Польши, Ветки и Стародубья.

Однако эти места известны тем, что еще в середине XVII века, во времена раскола Русской Православной Церкви и гонений на последователей истинной Веры Христовой здесь, на левобережье Волги, укрывались староверы от преследований.

Согласно словарю русских фамилий – фамилия Болтаев образована от мужского тюркского имени Болта (Балта) – «топор». Такое же значение имеет село Балтай (Вольского уезда) на правобережье Волги, Саратовской губернии, известное еще с XII–XIII веков. Возможно, на период присвоения крестьянам фамилий родоначальники семьи проживали в этом селе.

И вот семья Болтаевых в с. Березовая Лука…

Березовая Лука – в XIX веке это волостное село Николаевского уезда Самарской губернии, сегодня Духовницкого района Саратовской области.

По данным на 1851 год, из старообрядцев в селе проживали только беглопоповцы.

В 60-х годах XIX столетия число старообрядцев в селе исчислялось в 700 душ обоего пола.

В материалах ЦГАСО за 1890 г. имеются сведения о существовавшем без разрешения начальства, на тот период около 30 лет (примерно с 1860 г.), молитвенном доме неизвестно какого согласия.

По данным Первой всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 г., в данном населенном пункте проживало 1449 жителей обоего пола, из которых поморцев и иных безпоповцев было 390 человек.

На середину XIX века семья была бедной, возможно, из-за переселений. Но все представители этой семьи отличались тонким умом и наблюдательностью, стремлением к личным достижениям и стараниям во всем соблюдать принципиальность и порядок, а главное – стойкостью в вере отцов.

Из поминальных книжек и записей известны имена ранних представителей этого рода. Придерживаясь общепринятых правил, проставим примерные годы их рождения (число и месяц известны из семейного поминания): Димитрий (около 30-х годов ХIX века), его сын Ияков Димитриевич (около 50-х годов) с супругой Евдокией Ивановной.

Сын последних – Григорий Яковлевич Болтаев (23.01.1875 – 27.06.1932), из бедной семьи, в ранней юности (примерно в 16 лет) «отдан в зятья». Родители жены держали небольшую бакалейную торговлю. Вплоть до кончины последних все жили под одной крышей. С супругой Матроной Кузьминичной у них народилось 14 детей, в живых остались только 10 (1 сын и 9 дочерей). И опять все дети, а также впоследствии семья сына Василия жили одной большой семьей и неустанно трудились на земле.

Молитва и труд всегда были присущи этой семье, что и вывело ее из бедности. От рассвета до заката всей семьей работали в поле, а во время посевной или уборочной строили шалаши и там же ночевали и отдыхали днем в солнцепек.

В праздники до обеда молились, а потом выходили на поля. Даже на Пасху молились до среды, а потом старики молились, а молодежь выходила в поле, ведь «день год кормит». Сеяли злаковые: пшеницу, ячмень, овес, просо, подсолнух и сажали бахчу на 30-ти гектарах. В помощь к собственным силам были 3-4 лошади. Еще в хозяйстве были несколько коров и до 30 овец. С малинника собирали ягоду и сушили на зиму.

Когда урожай был убран, снаряжали обоз и ехали в Хвалынск на ярмарку. Везли все, что можно было продать или обменять. На ярмарке закупали все необходимое: мануфактуру, упряжь для лошадей, соль и сахар головками, чтобы хватило до следующего года.

Многочисленным девкам готовили приданое. Все самое лучшее и красивое одевали на праздники и в воскресные дни и всей семьей шли в моленную. На розговены готовили угощения и приглашали к себе в дом одноверцев. А также съезжались в родительский дом дети со своими семьями. Сам Григорий Яковлевич пек кренделя, у него они выходили самые вкусные, по особому рецепту.

Когда в начале ХХ века в селе Березовая Лука христиане задумались о строительстве молитвенного дома, Григорий Яковлевич Болтаев обратился к верующим – поморцам с предложением собрать средства и построить моленную. Деньги собирали всем миром. Когда же встал вопрос о выделении места под строительство, все отстранились. Никто не выделял участок земли под строительство – ни сельское общество, ни сами христиане. Когда Григорий Яковлевич предложил своим непосредственным соседям пополам поучаствовать в этом богоугодном деле и понимания также не нашел, он решил поставить Храм на задах своей усадьбы.

Новый молитвенный дом представлял большое деревянное (бревенчатое) строение с коньковой крышей. У входа был образ Креста Господня. Говорят, что были даже колокола. Престольный праздник был выбран Святителю Николе.

Внутри Храм был обустроен по всем правилам. Полный, в несколько ярусов, иконостас был специально заказан ко времени окончания строительства в Саратове. Перед иконостасом находился престол с распятием и Евангелием, у него, как правило, стоял наставник, а за ним по центру – певчие.

Продолжительное время наставником в общине был некий старец Лаврентий, в конце 20-х годов, переходя реку из соседней Екатериновки в Березовую Луку, он попал в полынью. Еще при нем и некоторое время после обязанности наставника исполнял Г. Я. Болтаев. А среди певчих был сын Григория Яковлевича – Василий Григорьевич (20.03.1893 – 18.12.1984) – в будущем духовный наставник Куйбышевской общины. По окончании с отличием 4-х классов сельской школы, несмотря на то, что он единственный мальчик в семье и некому было помогать родителям в поле, вместе со своими сверстниками односельчанами несколько лет обучался Священному Писанию и правилам Церкви Христовой, уставу службы и знаменному пению в с. Теликовка, что в 17 км от Березовой Луки, где на рубеже XIX – XX веков действовала, как именуют Самарские епархиальные ведомости, «раскольническая школа у крестьянина Тарасова и обучалось до 40 человек».

Во все времена христиане старались отдавать детей в брак «по вере». Парамон Егорович Капицын – служитель беглопоповской церкви с. Дураковки, восхищенный пением Василия Григорьевича, отдал свою дочь Евдокию в поморское согласие, где она приняла святое крещение, разделила с супругом все тяготы и лишения и до глубокой старости была верной помощницей по дому и воспитанию в вере пятерых детей.

В Русско-германскую войну 1914 года Василий Григорьевич был призван на воинскую службу и четыре года провел в плену на казенных работах, полуголодный, терпя побои и лишения. Бежав из плена, был призван в РККА делопроизводителем.

Григорий Яковлевич также был призван на фронт, и за это время хозяйство значительно пришло в упадок.

В то смутное время в области «гуляли» банды Плюсункова и Попова. Многих работавших на советскую власть расстреливали. Василий Григорьевич по Божию промыслу оставался невредим, хотя не однажды, как говорится, стоял под стволом. Работал счетоводом в казначействе и заведующим Ревкомиссией в сельсовете и на других важных должностях. По клевете своих односельчан был обвинен в поджоге стога сена и осужден на два года ссылки в п. Чусовой. По возвращении работал конюхом, а через некоторое время вновь переведен в контору.

В 1930 году семья Болтаевых была раскулачена, были отобраны земля, дом и скот. Григорий Яковлевич был осужден к 2 годам лишения свободы и 5 годам высылки за пределы Нижне-Волжского края. Вместе с сыном Василием он был выслан в Казахстан, остальным же членам семьи чудом удалось укрыться.

Моленную в с. Березовая Лука закрыли и растащили по бревнам, а дом Болтаевых перевезли в Духовницк, где располагалась начальная школа.

В ссылке Григорий Яковлевич и обрел свою кончину 27 июня 1932 г. Накануне он очень сильно просил сына отправить его домой. Василий Григорьевич, несмотря ни на какую опасность, по-христиански провожает отца в последний путь, изыскивает возможность и собственноручно делает ему гроб, не имея никаких богослужебных книг, по памяти отпевает погребение. Григорий Яковлевич Болтаев был посмертно реабилитирован только 16 января 1995 г.

Супруга Григория Яковлевича бежала в соседнее село Екатериновку, где проживали вышедшие туда замуж  дочери Феодосия и Анастасия, долго пряталась по чуланам. А позднее стала духовной руководительницей местных поморцев. Ее дело на духовном поприще позже приняли и дочери Землянухина Феодосья Григорьевна и Макарова Анастасия Григорьевна.

Екатериновка – село в Николаевском уезде Самарской губернии, а в настоящее время в Приволжском районе Самарской области. По местному преданию здешние староверы были из Донских казаков. По данным Первой всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 г., в данном населенном пункте  проживало 976 жителей обоего пола, из которых было 222 старообрядца безпоповского согласия.

В 1908 году в местном никонианском храме проходили собеседования самарского епархиального миссионера священника о. Димитрия Александрова со старообрядцами, для чего местными поморцами был вызван защитник староверия Л. Ф. Пичугин (с. Поим, Пензенской губернии). На собеседованиях также присутствовали старообрядцы разных согласий из сел Березовая Лука и Теликовка того же уезда. На этих собеседованиях присутствовали Григорий Яковлевич и Василий Григорьевич Болтаевы.

Семья Василия Григорьевича укрывалась сначала у родственников в г. Иващенков (ныне Чапаевск, Самарской области), а затем обосновалась в Куйбышеве.

В 1933 году Василий Григорьевич по амнистии возвращается к семье, которая к тому времени обосновалась в Куйбышеве. Здесь он поступает на работу на карбюраторный завод сначала грузчиком, а затем агентом отдела снабжения.

С первых дней своего пребывания в Куйбышеве Василий Григорьевич посещает все соборные службы в поморской общине брачного согласия и активно включается в жизнь общины.

Куйбышевские староверы-поморцы в то время не имели своего помещения и на соборные службы собирались по разным домам верующих, и найти их приезжим было практически невозможно. Предстоял праздник Рожества Христова. «Не может такого быть, чтобы староверы не собирались на молитву!» – сказал Василий Григорьевич и пошел бродить по городу в поисках одноверцев, не боясь очередных преследований. Вскоре он повстречал старичка с окладистой бородой, явно идущего в позднее время по важным делам. Подошел и поприветствовал его по-христиански. Оказался тот старичок одним из начетчиков поморской общины.

Часто бывая по работе в разных городах, он искал общения с местными христианами-поморцами, с которыми впоследствии поддерживал тесную связь.

По смерти о. Симеона Яковлевича Московского в 1957 г. Василий Григорьевич благословляется в духовные наставники. Его духовные чада вспоминают его как глубоко верующего и духовного человека, сочетавшего в себе одновременно такие черты характера, как строгость и доброта. Несмотря на длительную болезнь (в течение 16 лет), он до конца дней своих исполнял возложенные на него духовные обязанности, с любовью и пониманием относился к каждому приходящему в его дом христианину, исполняя крещение и принимая на исповедь, разделяя с ними все радости и беды.

Василий Григорьевич обладал прекрасным почерком, как гражданским, так и славянским шрифтом. До наших дней дошли его многочисленные тетради с канонами и знаменными песнопениями, которые ему приходилось переписывать из-за нехватки книг в то время.

18 декабря 1984 г. о. Василий тихо почил о Бозе. Его погребение было отслужено на дому тремя наставниками при большом стечении верующих г. Куйбышева и области.

Сын Василия Григорьевича – Антоний Васильевич (30.01.1913 – 29.03.2007) – настоятель Храма Самарской Старообрядческой общины Древлеправославной Поморской Церкви.

С семилетнего возраста он уже читал на соборных службах в Храме, построенном его дедом, бывшим для него всю жизнь непререкаемым авторитетом и примером для подражания (тогда это был псалом 33 «Благословлю Господа на всяко время».)

После побега от ареста и обосновавшись в г. Куйбышеве, начиная со строительства карбюраторного завода, он проработал на нем более сорока лет до выхода на заслуженный отдых: шлифовщиком, мастером и начальником цеха.

Антоний Васильевич был участником Финской войны 1939 г. и Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Служил в конном полку. Награжден орденами и медалями.

В 1946 г. Антоний Васильевич вступил в христианский брак с уроженкой  с. Тюхменево, Кузнецкого района, Пензенской области Евдокией Николаевной Жуковой, своими руками построил дом, в котором воспитал троих детей.

Одновременно с работой на производстве Антоний Васильевич посещал все соборные службы, участвовал в строительстве и обустройстве молитвенных домов.

По болезни о. Василия Григорьевича, оставившего служение  в 1980 г., Антоний Васильевич был благословлен третьим наставником Самарской общины, хотя и выполнял многие духовные обязанности уже с 1978 г.

В 1989–1990 гг. Антоний Васильевич одновременно с наставничеством был председателем общины. Будучи по жизни хорошим хозяином, он и позже уделял много времени и сил хозяйственным вопросам в Храме, многое делал своими руками, практически до самой болезни заготавливал уголь для кадила.

В 1990 г. скончался о. Киприан Николаевич  Кукушкин, вскоре отошел от духовных дел о. Василий Васильевич Хохлов. С этого времени о. Антоний принял все служения в крупнейшей общине Поволжья. 17. 07.1990 г. в Совете по делам религий Куйбышевской области А. В. Болтаев официально зарегистрирован наставником общины.

Трогательно было видеть, как, несмотря на плохие погодные условия и состояние здоровья, девяностолетний старец подходил к Храму, с усердием и безупречно выполнял все потребы и службы. Лишь последние годы жизни из-за старческой немощи о. Антоний стал посещать только праздничные соборные службы. Прихожане до сих пор отмечают и ценят своего духовного пастыря за его добродушие, скромность и бескорыстие.

Продолжительное время местных староверов опекали наставники Самарской общины Болтаевы Василий Григорьевич и Антоний Васильевич, находящиеся со многими из них в родстве.

Династия Болтаевых продолжается и сегодня. В Самаре – председатель поморской общины Павел Владимирович Половинкин (внук А. В. Болтаева), в Екатериновке одной из руководительниц местных староверов является Нина Ивановна Алексева (племянница В. Г. Болтаева и двоюродная сестра А. В. Болтаева).

«Пройдет время, – пишет в своих воспоминаниях Н. И. Алексеева, – и может кто-то из наших детей и внуков продолжит историю нашего рода, чтобы и другое поколение знало, кто и откуда их корни, кто их предки!»

П.В. Половинкин

Источники:

  1. ЦГАСО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 58.
  2. Гребнев М. Стремление неотписных раскольников Самарской епархии отделиться от союза с православною церковию и по церковным записям. Из истории раскола Самарской епархии в шестидесятых годах настоящего столетия (Продолжение) // Самарские епархиальные ведомости, № 7 от 1 апреля 1887 г.
  3. ЦГАСО. Ф. 356. Оп. 1. Д. 263.
  4. Населенные места Российской Империи в 500 и более жителей с указанием всего наличнаго в них населения и числа жителей преобладающих вероисповеданий по данным Первой Всеобщей Переписи населения 1897 г. Под ред. Н. А. Троицкаго. СПб., 1905.
  5. Воспоминания А. В. Болтаева (1913-2007), записанные автором.
  6. Решение Духовницкого районного суда Саратовской области от 26 апреля 1999 г. по делу № 2 – 88.
  7. Справка Совета по делам религий по Куйбышевской области, выданная наставнику А. В. Болтаеву.
  8. Столп истины. Газета. Самара, март 1998.
  9. Архангельский В. Очерк раскола в с. Новых Костычах, Самарского уезда // СЕВ, № 3, 1870, н/ч, с. 49-59.
  10. Алексеева Н. И. Богу верую! // Альманах краеведения села Екатериновка «Предки и потомки. Социальная память». 2015 г.
  11. Дело гр. Болтаева Василия Григорьевича. 1927 – 1936 гг. ЦГАСО Ф. 2188, оп. 2, д. 53.
Показать ещё статьи
Loading...